17 Апреля

С утра разговаривал с Лорой. Надо пойти к Тонино: вчера была дочь у него, и он не может прийти в себя от впечатления, которое она на него произвела. <…> Бедная девочка! Положение Тонино просто ужасно. Сегодня говорил о бегстве в Россию, хотя бы на время.

Сегодня встречался с директором и режиссером Theatre National de Chaillot (бывш. Виллара) в Париже — Antoine Vitez . Он узнал о моем пребывании в Риме и захотел познакомиться. Сделал мне много комплиментов — особенно по поводу «Гамлета» («Мышеловка гениальна!») и «Сталкера» («фильм, который в первый раз заставил его задуматься о Конце Света и о конце Социализма»). Он один из трех лучших режиссеров театра во Франции. Предлагал мне подумать о возможной театральной постановке у него в Chaillot в сезон 83–84 гг. Знаком с Вайдой, который собирается ставить что-то у него, а сейчас готовится к постановке во Франции фильма о Дантоне. Я ему рассказал о Параджанове и просил помочь по мере возможности. Он симпатичный, но… француз. Был некоторое время в Москве, работал у Плучека, знал Л. Брик, Катаняна и т. д., весь т. н. высший московский свет (ах-ах…). Знает поэзию отца. Назначив мне свидание, он, прийдя, не смог меня узнать. Я же узнал его сразу, несмотря на то, что мы не были с ним знакомы.

Случайно оказался у Гидеона Бахмана, который сейчас живет в Риме. Мы были знакомы в Венеции в 1962 году. 20 лет назад…

18 Апреля

«Она (Софья Андр. [— А. Т. ]) несправедлива, потому что хочет оправдываться, а чтобы понять и сказать истину, надо каяться».

(Л. Толстой, Дневники)

«…Если бы он (Герцен) вошел в духовную плоть и кровь молодых поколений с 50-х годов, то у нас не было бы революционных нигилистов. Доказывать несостоятельность революционных теорий — нужно только читать Герцена, как казнится всякое насилие именно самим делом, для которого оно делается».

(Толстой. Письмо к Черткову, 9 февр. 1888)

Тонино тяжело переживает эту историю с дочерью. Был у него вечером. Полечил. Посмотрим, как он будет спать сегодня. Надеюсь, крепко.

Вчера тщетно пытался дозвониться до Ларисы. Очень трудно звонить в Москву — наверное, телефон так и не починен.

19 Апреля

Разговаривал с Ларисой. Тяпа еще болен, бедняжка; Y будет еще болен десять дней. Лариса сказала, что сегодня ждет звонка из другого места.

Полечил немного Тонино.

Вечером ужин у Гид. Бахмана. Скучища смертельная. Потом не нравится мне этот Бахман! Еще со времен Венеции 1962 года.

20 Апреля

Позвонил Норман и сказал, что Остуни (RAI) настаивал на итальянском актере: (Мастроянни, Тоньяцци). Это, конечно, смешно. Но, как они считают, они в своем праве и будут настаивать и дальше. Посмотрим. Во всяком случае, я еду в Милан для встречи с Трентиньяном. Все это мелочи по сравнению с московскими проблемами и по сравнению с теми неприятностями, которые я пережил в Москве, дожидаясь заключения контракта с RAI.

«Лев Николаевич был чужим для этой женщины (Соф. Анд. [— А. Т. ]), которая могла его любить приливами».

(В. Шкловский. «Лев Толстой»)

«Толстой восхищался повестью Чехова „Душечка“…

…Л[ев] Н[иколаевич] считал, что Чехов, желая унизить женщину, необыкновенно прославил ее…»

(В. Шкловский. «Лев Толстой»)

Говорил с Ларисой. В Москве все плохо: слухи о каком-то моем намерении превратились в официальную версию. Поэтому ее не хотят пускать. Просила для Сурикова дать телекс о немедленном приезде Ларисы в Рим. Y болен. Сегодня она весь день ждала телефона от кого-то, кто может помочь в этой ситуации. Я звонил около 7.30 вечера (по московск. вр[емени]). У Ларисы отвратительное настроение, конечно, но надежды не теряет. Надо поторопить RAI с телексом. Я попросил ее сообщить начальству, когда оно появится, что я не приеду в конце апреля из-за необходимости ездить и встречаться с актерами. Спросил также, влиятельный ли человек, который может помочь. Она сказала, что очень.

В Москве очень плохо. Настроение сразу испортилось. Затылок разболелся. Все, как полагается в таких случаях.

P.S. У Толи Солоницына отнялись ноги. Болезнь добралась до позвоночника.