3 В. Миранда – диктатор в первой республике Венесуэлы.

После подавления мятежа в Валенсии оставался еще один очаг мятежа - Коро. Хотя Миранда предлагал Исполкому Конгресса немедленно двинуть войска на Коро, исполком не соглашался, опасаясь укрепления его авторитета и превращения его в диктатора!

Испанские власти не медлили. Уже в начале 1812 г. в Коро прибыл назначенный новым генерал-капитаном Венесуэлы Фернандо Миярес. Вскоре недалеко от Коро вспыхнул еще один мятеж и на сторону Испании перешел город Сикисике, куда из Коро на поддержку был направлен отряд под командованием Доминго Монтеверде (моряк, родом с Канар, оказавшийся в колониях случайно).

17 марта 1812 г. отряд Монтеверде вошел в Сикисике, пополнил свой состав добровольцами и уже по собственной инициативе двинулся «освобождать» следующий город – Карору. 23 марта гарнизон Кароро сдался без боя. Вскоре, произошло событие роковым образом повлиявшее на судьбу Венесуэлы. 26 марта, в пасхальный четверг, когда все церкви были заполнены народом, произошло землетрясение. Многие города превратились в руины, погибла десятая часть населения Венесуэлы. Начались эпидемии и голод. В самом Каракасе погибло более 10 тысяч человек.

Священнослужители, в большинстве своем сторонники Испании, убеждали население, что это кара, ниспосланная за «смертный грех» «свержение помазанника божьего» - испанского короля, что Венесуэлу ожидает судьба Содомы и Гоморры! Доказательством послужило то, что землетрясением оказались затронуты преимущественно те города, которые признали независимость и подчинялись Конгрессу!

Монтеверде воспользовался ситуацией и захватил несколько городов на пути к Каракасу. В самом Каракасе возникло несколько заговоров. Только успехи Монтеверде заставили исполком Конгресса решился назначить Миранду вновь главнокомандующим с званием генералиссимуса.

Миранда назначил комендантом одной из важнейших крепостей – Пуэрто-Кабельо, где был крупный склад оружия, Симона Боливара, сам же с армией двинулся к Валенсии, в окрестностях которой намеревался дать сражение Монтеверде. Однако Монтеверде опередил Миранду и взял Валенсию раньше.

Штурмовать Валенсию Миранда не решился, так как по опыту знал, что это приведет к большим потерям. Между тем, Исполком 18 мая 1812 г. назначает Миранду диктатором с неограниченными полномочиями.

Получив эти полномочия Миранда объявляет

- военное положение в Венесуэле,

- отдает приказ об аресте заподозренных в сочувствии мятежникам,

- смещает офицеров, связанных родственными узами с мятежниками,

- призывает вступить в армию рабов, обещая им за 10 летнюю службу свободу.

Все эти меры вызвали возмущение в креольских кругах!

В начале июня 1812 г. в первом сражении неподалеку от г. Виктория победу одерживает Миранда, однако не преследует противника, считая, что лучше остаться на выгодных позициях (возвышенности). Попытка Монтеверде захватить сам г. Викторию также кончается неудачей, но Миранда вновь не преследует его, думая, что зажатый в тиски Монтеверде должен либо сдаться, либо погибнуть штурмуя Викторию, либо позиции войск Миранды.

Все было рассчитано правильно, победа была близка, однако ….

4 июня к югу от Каракаса восстали рабы. Они захватили усадьбы латифундистов и стали продвигаться к столице. Это вызвало панику среди крелов- плантаторов!

Узнав об этом, Монтеверде 29 июня вновь штурмует Викторию, думая, что теперь креолы на его стороне, т.к. плоды «независимости» привели к восстанию рабов! Семичасовой штурм закончился неудачей. Монтеверде отступает в панике, у него осталось лишь 500 человек! И тут ….

В крепости г. Пуэрто-Кабельо 30 июня 1812 г., где содержалось несколько сотен испанских солдат и офицеров, произошел мятеж! Успеху мятежа способствовал подкуп заместителя коменданта крепости, и части офицеров охраны, отъезд коменданта крепости Симона Боливара в город. Захватив крепость, освободив и вооружив пленных испанских солдат и офицеров, мятежники резко изменили всю ситуацию в Венесуэле. Мятежники снабдили Монтеверде оружием и подкреплениями, а сами могли выдержать длительную осаду!

Миранда, получив известие о мятеже заявил, что Венесуэла ранена в самое сердце! И действительно, несмотря на все отчаянные попытки Симона Боливара вернуть крепость под свой контроль, армия Ф.Миранды оказалась между двух противников. Если бы Миранда двинулся на помощь Боливару, то ему в спину ударил бы Монтеверде. Оставаясь на месте он рисковал тем, что его армия, потеряв надежду на победу стала бы таять, тем более, что ее ряды покидали зажиточные и даже средние слои креолов из-за страха перед восстанием рабов к югу от Каракаса!

В это время у Миранды появилась надежда на благополучный исход событий. Из Испании пришли известия о принятии Кадисскими кортесами конституции, провозгласившей демократические свободы и уравнение в правах жителей колоний и метрополии! Более того, Испания приняла предложение Англии о ее посредничестве в переговорах с «хунтами» различных испанских колоний. Миранда принимает решение начать переговоры о перемирии с Монтеверде!

Об этом решении Миранда сообщает членам Исполнительного комитета в своей ставке 12 июля 1812 г.

Переговоры начались 17 июля и продолжались до 25 июля 1812 г. Монтеверде требовал не перемирия, а капитуляции! Миранда согласился на капитуляцию при условии всеобщей амнистии и освобождении пленных и разрешения всем желающим покинуть Венесуэлу. Расчет Миранды состоял в том, что сама Испания находилась в состоянии революции, и потому этот шаг (капитуляция) лишь временная вынужденная уступка!

После подписания капитуляции 25 июля 1812 г. , Миранда сдал командование своему заместителю и прибыл в порт Ла-Гуайру. Он приказал погрузить на корабль «Сапфир» архивы, документы и 22 тысячи песо!

Узнав об этом, молодые офицеры, во главе с Симоном Боливаром, решили арестовать Миранду как предателя и изменника. После этого заговорщики сообщили Монтеверде о пленении Миранды. Монтеверде за оказанную помощь разрешил некоторым офицерам, участвовавшим в аресте Миранды, покинуть Венесуэлу. Среди них был и Симон Биливар!

Как оказалось впоследствии, расчет скомпрометировать Биливара разрешением покинуть страну (ему был выдан паспорт), был роковой ошибкой сторонников Испании!

7. События в Мексике.

Война за независимость в Мексике.

В Мексике не было креольской хунты, которая могла бы организовать осво­бодительную войну креолов; были только отдельные заго­ворщики, без оружия и без законной власти. Одна из этих заговорщических групп, вынужденная начать восста­ние до намеченного срока, обратилась с призывом к мети­сам и индейцам, ненавидевшим богатых креолов почти так же, как испанцев. В результате значительная часть кре­ольского населения оказалась на стороне гачупинов. Та­ким образом, то, что должно было стать войной за наци­ональную независимость, превратилось на 10 лет в стол­кновение более ожесточенное и имевшее более глубокое значение, — в войну белых и индейцев и метисов.

В городе Керетаро группа креолов основала лите­ратурный и общественный клуб, в котором обсуждались идеи независимости. Члены этого клуба не были ни рес­публиканцами, ни противниками католической церкви. Они хотели только, чтобы креолы, продолжая признавать короля Фердинанда, не управлялись больше чиновника­ми — гачупинами. Мексика, по мнению членов клуба, дол­жна была входить в Испанскую империю на равных пра­вах с Испанией. Руководителями этой организации были коррехидор Керетаро с женой и группа армейских офице­ров, из которых самым выдающимся был молодой земле­владелец, любитель приключений и боя быков, по имени ИгнасиоАльенде. Альенде ввел в клуб приходского свя­щенника города Долорес, Мигеля Идальго-и-Костильо. Идальго было уже без малого 60 лет; он был очень начи­тан, причем особенно любил французскую литературу. В прошлом он занимал должность декана коллежа Сан-Николас в Вальядолиде

Его интерес к новым идеям уже навлек на него подозрения инкви­зиции. Идальго был гуманным человеком, сочувствовал угнетенным индейцам, что было уже редкостью среди мек­сиканского духовенства, и обладал величайшим муже­ством. В Долорес он завоевал любовь своих прихожан-индейцев и, в нарушение закона, обучил их сажать олив­ковые и тутовые деревья и виноградные лозы и выделы­вать новые виды глиняной посуды и кожаных изделий. О деятельности Идальго стало известно вице-королю, и за несколько лет до описываемых событий испанские чиновники явились в Долорес, срубили деревья Идальго и уничтожили его виноградники.

Заговорщики Керетаро начали привлекать в различ­ных городах на свою сторону креолов, в особенности тех, которые служили офицерами в армии. Заговорщики надея­лись навербовать столько сторонников, чтобы изгнание гачупинов можно было осуществить почти без борьбы. Они намеревались провозгласить независимость Мексики на большой ярмарке в Сан-Хуан-де-Лос-Лагос в декабре 1810 г. На случай сопротивления военным командиром заговорщиков был назначен Альенде. Об этих планах было донесено правительству офицерами, которых пытались завербовать, и одним священником, получившим сведения о заговоре на исповеди. Сперва испанские чиновники от­неслись к заговору пренебрежительно и заявляли, что стоит показать креолам печать на пергаменте, как они не­медленно испугаются, но в конце концо»в решили действо­вать. 13 сентября были изданы приказы об аресте руково­дителей заговора. Жена коррехидора, участие которой в заговоре не было известно правительству, предупредила их, и Альенде с двумя-тремя товарищами поехал в Доло­рес посоветоваться с Идальго. Идальго, которого они раз­будили 16 сентября до зари, принял важное решение. Вместо того чтобы бежать или ждать ареста, лучше не­медленно восстать. Но весь план пришлось изменить. Уже нельзя было организовать восстание креолов или рассчи­тывать на привлечение армии. Не имея ни оружия, ни со­юзников, можно было только обратиться к индейцам, к возмущению, порожденному В них веками угнетения. Днем Идальго собрал нескольких своих сторонников и арестовал всех испанцев в городе. Потом он зазвонил в колокол своей церкви, как будто бы созывая индейцев к мессе. А когда его прихожане собрались, он взобрался на кафедру и сказал им, что настало время свергнуть гачупинов, кото­рые так долго угнетали их и которые, как сообщил он своим слушателям, замышляют теперь признать Жозефа Бонапарта. Вооруженные дубинками, пращами, топорами, ножами и тесаками-мачетес, индейцы вместе с Идальго и Альенде отправились освобождать Мексику.

В течение нескольких дней восстание было настоящим триумфальным шествием. Испанцы были захвачены совер­шенно врасплох. Увеличиваясь по мере движения вперед, освободительная армия прошла через равнину Гуанахуато, захватывая на асиендах кукурузу и скот и вербуя в свои ряды пастухов и батраков. Она заняла Сан-Мигель, где к ней присоединился полк Альенде, и пошла к Селайе. Монахи монастыря Кармен вооружились пистолетами и распятиями и разъезжали по городу, умоляя его жителей не переходить на сторону повстанцев. Но и здесь повстан­цы не встретили сопротивления, и армия Идальго, раз­росшаяся уже до 50 тыс. чел., завладела городом. В Сан-Мигеле и в Селайе приход Идальго сопровождался мяте­жами среди босяков — «леперос» — и пролетариата. Мятеж­ники взламывали двери домов гачупинов и богатых крео­лов и грабили их имущество. Альенде беспорядки приве­ли в ужас. Он ожидал военного восстания и видел себя самого в роли генерала, ведущего свою армию к победе: в действительности же происходила социальная революция. Альенде разъезжал среди мятежников, пытаясь разогнать их. Но внезапное решение Идальго разбудило такие глу­бокие и мощные силы, что справиться с ними было не­возможно. Гачупины расплачивались за преступления АльварадоНуньо де Гусмана и десяти поколений поме­щиков — энкомендерос и асендадос,— коррехидоров и владельцев рудников. Идальго, принявший на себя руко­водство восстанием и звание капитан-генерала Америки, знал, что задумал, но не предвидел того, что произошло в действительности. Однако теперь, когда все шлюзы были открыты, он понял, что бороться с потоком бесполезно. Желая достигнуть цели — освобождения Мексики, — он принял средство для ее достижения — устрашение испан­цев и массовые восстания.

Из Селайи повстанцы отправились В столицу интен­дантства Гуанахуато. Интендант Рианьо нашел невозмож­ным защищать город, где было слишком много сторонников Идальго. Но Рианьо собрал гачупинов и некоторых креольских богачей в «Алондига де Гранадитас», большом каменном здании, использовавшемся правительством для хранения зерна. Рабочие серебряных рудников примкнули к Идальго. Другие собрались на возвышавшихся над Алондигой скалистых террасах, чтобы наблюдать за сра­жением. Артиллерия интенданта косила индейцев Идальго сотнями, но они продолжали бомбардировать здание из своих пращей с отчаянной храбростью, напоминавшей ац­теков. Рианьо был убит одним из солдат Альенде. Пока помощники еще спорили о том, кто будет его преемником, один гуанахуатский горняк подкрался к деревянной двери здания и поджег ее. Индейцы ворвались в дом и убили большинство тех, кто в нем находился. Потом они несколь­ко часов в неистовстве носились по городу, грабя дома гачупинов, магазины и таверны и ломая машины на рудниках. Когда порядок был восстановлен, Идальго возло­жил на нескольких креолов ответственность за управление городом, запер оставшихся в живых гачупинов в Алондиге в качестве пленников и пошел на Вальядолид. Услышав о его приближении, испанцы поспешно бежали, и он всту­пил в город без сопротивления, а местный полк присоеди­нился к повстанцам.

Тем временем восстание ширилось. Импровизирован­ный призыв Идальго к массам, не намеченный и не подготовленный заранее, зажег всю Северную Мексику. Не­которые местности были подняты агентами, разосланными Идальго, но в других было достаточно одной только вести о кличе Долорес — «Грито де Долорес». Большинство пов­станцев едва знало, за что сражается; но все знали., что угнетатели должны быть свергнуты. Повстанцы продолжа­ли кричать «viva» в честь короля Фердинанда, но они арестовывали гачупинов, бросали их в тюрьмы и захваты­вали их имущество. Быстро организовывались партизан­ские отряды, которыми руководили деревенские священни­ки, погонщики мулов и ранчерос, контрабандисты и бан­диты. По горным хребтам, сьеррам, разъезжали отряды всадников, совершавших набеги на асиенды и нападавших на поезда с серебром и на караваны купцов-гачупинов. Некоторые из них были патриотами, другие — просто раз­бойниками. Города были изолированы, и вскоре также стали попадать в руки повстанцев. В Сакатекасе население восстало стихийно. Город Сан-Луис-Потоси был захвачен сторонником Идальго, монахом Эррерой, почти без всякой организованной помощи, а затем в город вступил главарь бандитов Рафаэль Ириарте, называвший себя представите­лем Идальго, и вырезал гачупинов. В провинции Халиско командование принял на себя крестьянин Торрес, который пробился к Гвадалахаре, а епископ и «оидоры» бежали к тихоокеанскому побережью. Один из офицеров — товари­щей Альенде, Хименес, посланный Идальго на север, занял. Сальтильо. После таких успехов власти провинций Нуэво-Леон и Техас встали на сторону восставших. Через не­сколько недель во всей Северной Мексике испанские вла­сти, казалось, были уничтожены. Правда, на юге агенты, посланные Идальго организовать восстание в провинции Оахака, были арестованы и расстреляны. Но сельский священник Хосе Мария Морелос, ученик Идальго по кол­лежу Сан Николас, примкнувший к восстанию еще в Вальядолиде, собирал новых повстанцев в холмах над Акапулько.

Идальго пытался заручить­ся поддержкой креолов, предлагая им генеральские долж­ности в своей армии и посты в правительстве. Он борется, заявлял он, за выборный конгресс, который будет управ­лять Мексикой от имени короля Фердинанда. Но незави­симость Мексики не была единственной целью Идальго. Он продолжал призывать к восстанию индейцев. На тер­риториях, находившихся в его власти,

1. он отменил взимав­шуюся с индейцев дань,

2. и приказал вернуть индейским деревням незаконно отнятые у них земли.

Подобная про­грамма, продиктованная отчасти стремлением к социальной справедливости, отчасти сознанием, что раз пушки нахо­дятся в руках правительства, то революция может востор­жествовать только если ее силы будут обладать подавляю­щим численным превосходством, отдалила от Идальго боль­шинство креолов. Они помнили, что произошло на Гаити, где негры под влиянием якобинской пропаганды свергли французское господство и перебили своих прежних хозяев.

Вла­дельцы сахарных плантаций Куэрнаваки и богатые поме­щики мобилизовали своих пеонов и послали их сражаться за Испанию. Церковь отлучила Идальго и использовала все свое огромное влияние, чтобы проповедовать верность Испании. Креольские офицеры, верные своим генералам-гачупинам, охотно убивали повстанцев, а метисы и мулаты, т. е. рядовой состав армии, слепо повиновались им. Это была гражданская война, в которой почти все силы обеих сторон состояли из уроженцев Мексики. Но в то время как правительство располагало дисциплинированной арми­ей в 28 тыс. солдат, вооруженных ружьями и артиллерией, Идальго не имел ни генералов, ни солдат, за исключением Альенде и его товарищей, да еще полков Селайи и Валья­долида. Он всемерно старался снабдить своих сторонников пушками и установить среди них хоть какую-то дисципли­ну, но быстро превратить индейские орды в армию было невозможно.

В конце октября Идальго пошел на Мехико. Цвет испанской армии во главе с самым способным ее генера­лом Кальехой был занят покорением Сан-Луис-Потоси, и для защиты столицы вице-король смог собрать только 7 тыс. чел., которых поставил под командование Трухильо. Этот последний занял горный перевал между долиной Ме­хико и долиной Толуки, у Монте-де-лас-Крусес. Револю­ционеры, которых было 80 тыс. чел., прибыли туда 30 ок­тября, и Альенде повел их в бой. Они взобрались на холмы с обеих сторон перевала и окружили армию Трухильо. С наступлением темноты Трухильо с несколькими спутника­ми прорвался через окружение, вернулся в Мехико и сооб­щил вице-королю, что одержал великую победу. Узнав исти­ну, вице-король в отчаянии перестал надеяться на земную помощь. Кальеха шел ему на выручку, но пока город был беззащитен. Однако штурма, которого так боялись, не про­изошло. Идальго, очевидно, решил, что его импровизиро­ванная армия, получив в Мехико свободу рук, утратит всякое подобие дисциплины и станет легкой добычей для Кальехи. Вопреки совету Альенде и всех его военных помощ­ников, он повернул от столицы и повел своих людей обратно к Гуанахуато.

Встретившись в Акулько с Кальехой, он избежал боя, но был вынужден пожертвовать своим обозом и артиллерией, и лойялисты заявили, что одержали победу. Изменение плана ознаменовало начало поворота в ходе восстания. Разочарованные индейцы дезертировали из армии повстанцев тысячами, а чиновники-креолы, выска­завшиеся прежде за независимость, быстро раскаялись в своей опрометчивости и пошли на соглашение с прави­тельством.

Споры между Идальго и Альенде стали такими ожесто­ченными, что они расстались. Идальго почти в одиночестве вернулся в Вальядолид, а затем обосновался в Гвадалаха­ре. Креолы и духовенство города нашли уместным тор­жественно приветствовать его. В его честь в соборе пели «Те Deum», а Идальго сидел под балдахином, предназ­наченным для вице-королей и других высших властей. Идальго издавал газету и стал организовывать правитель­ство. Министром юстиции этого правительства стал Чико, а министром иностранных дел — Игнасио Район. Тем вре­менем Кальеха шел на Гуанахуато, где командование при­нял Альенде. Защищать окруженный холмами город каза­лось невозможным, и Альенде бежал из него с остатками своей армии,

Вступив в город, Кальехасперва уничтожал жителей без разбора, а затем построил на главных перекрестках виселицы, куда несколько дней подряд граждан группами приводили на казнь. Война принимала кровопролитный характер. Вице-король приказал расстреливать в течение 15 минут всех повстанцев, взятых с оружием в руках. Кальеха объя­вил, что во всех городах, где убивали гачупинов, за каждого убитого заплатят жизнью четыре гражданина города. Идальго принял те же методы. В Вальядолиде и Гвадалахаре он осудил на смерть целые группы гачу­пинов.

Альенде пошел сначала в Сакатекас. Но, несмотря на свою зависть к Идальго и на недовольство тем оборотом, какой приняло все движение, ему оставалось лишь присое­диниться к Идальго в Гвадалахаре и сражаться за рево­люцию. Кальеха прибыл туда в середине января. У него было 6 тыс. чел., а у Идальго — опять 80 тыс. Снова отвергнув совет Альенде, Идальго решил поставить все на карту. Он вывел всю свою армию из Гвадалахары и стал ждать Кальеху на мосту Кальдерон, на берегах Дер­мы. Революционеры выдерживали атаки лойялистов, пока не загорелись боеприпасы у них в тылу. Ветер понес пла­мя по сухой траве в войска повстанцев. Ослепленных ды­мом и испуганных блеском огня, их рубили направо и на­лево. Руководители повстанцев бежали на север, в Сакатекас, а Кальеха занял Гвадалахару, где креолы, приветст­вовавшие Идальго, поспешили объяснить ему, что сделали это только по принуждению.

Битва у моста Кальдерон была последней битвой под руководством Идальго. Группа креольских офицеров, примкнувших к движению с самого начала и ставших ге­нералами повстанческой армии, требовала, чтобы военным командиром сделался Альенде. Идальго, номинально воз­главлявшего правительство повстанцев, держали почти в плену. Альенде решил покинуть центральную Мексику, соединиться в Сальтильо с Хименесом и искать помощи у Соединенных Штатов. Он знал, что пограничное население долины Миссисипи ненавидит испанцев и стремится к экспансии в Техас.

Один креольский офицер, командовавший в Коагуиле, по имени Элисондо, примкнул было к революции, но отказ Альенде назначить его генерал-лейтенантом рас­сердил его. Элисондо решил предать руководителей вос­стания. Он подкараулил их у родников Бахана, на месте, где дорога в Техас огибает склон холма, так что путники не могут видеть того, что впереди них. Войско Альенде разбросанными отрядами, не приняв мер предосторож­ности, брело по дороге; и каждый отряд, как только огибал холм, попадал в руки войск Элисондо. Офицеров расстреляли, солдат осудили на работы на асиендах, а руководителей отослали к высшим испанским властям в Чигуагуа.

В течение мая, июня и июля их одного за другим осуждали и расстреливали. Альенде и его товарищей офи­церов приговорили к смерти, почти не соблюдая формаль­ностей, но Идальго нужно было сперва лишить священни­ческого сана. Он переносил заключение без жалоб и оста­вил на стенах своей камеры стихи, в которых благодарит тюремщиков за их учтивость. Испанское правительство опубликовало отречение, подписанное будто бы им самим, и, хотя авторство Идальго недостоверно, документ, пожалуй, действительно носит отпечаток его развитого и сильного ума. Мексика, говорится там, не готова к независимости, которая привела бы только к деспотизму и анархии. Го­лова Идальго, а также головы Альенде, Хименеса и Алдамы были посланы в Гуанахуато и (выставлены на стенах Алондиги, где оставались до 1821 г.

Хосе Мария Морелос

После смерти Идальго руководство революционной армией возглавил другой приходской священник Хосе Мария Морелос. 24 мая 1811 года он занял Чильпансинго, а через день Тистлу. В августе Морелос с полутора тысячами человек выступил на восток и занял Чилапу. В ноябре он овладел Тлапой и далее Чаутлой. В декабре его войска заняли Куаутлу, а в конце года они вошли в важный административный и торговый город Теуакан. К этому времени революционное движения достигло большого размаха: в конце 1811 года в руках восставших были интендантства Гуанхауто, Гвадалахара, Мичоакан, Сакатекас, значительная часть интендантств Пуэблы, Веракруса, Сан-Луис-Потоси и Мехико находилась под контролем повстанцев. В 1812 году из Испании к роялистам прибывает подкрепление. К этому моменту столица была окружена революционными отрядами.

В феврале испанцы осадили Куаутулу, где Морелос сосредоточил основные силы, численностью около 5,5 тыс. человек. В течение двух с половиной месяцев повстанцы удерживали противника, а затем оставили город, потеряв 800 человек убитыми. Поражение Морелоса воодушевило роялистов и к середине 1812 года власти смогли стабилизировать положение в стране. Однако во второй половине года произошел подъём освободительного движения. В конце 1812 года Морелос овладел Орисабой, 25 ноября — Оахакой. В апреле 1813 года повстанцы взяли Акапулько, под контролем вице-короля теперь находились лишь столица и главные провинциальные центры. 28 июня 1813 года Морелос издал в Акапулько декрет о созыве национального конгресса для создания правительства. Конгресс открылся в Чильпансинго 14 сентября того же года. На его заседании был оглашён документ «Чувства нации», предусматривавший отмену рабства и деления населения на расовые группы, установление единого налога, гарантии собственности и неприкосновенности жилища, запрещение пыток.

Но в результате наступательных операций испанцев территория, контролируемая революционными силами, к осени 1813 года сохранилась только в Южной Мексике. 6 ноября 1813 года повстанцами был принят «Торжественный акт Декларации независимости Северной Америки». Добившись военных успехов на юге, Морелос двинулся на север в Вальядолид, но потерпел поражение. В начале 1814 года испанская армия разгромила мятежников в районе Пуруарана. В марте 1814 года к власти в Испании вернулся Фердинанд VII, действия по подавлению восстания были активизированы. 22 октября 1814 года повстанческий конгресс провозгласили первую в истории Мексики конституцию — «Конституционный указ о свободе Мексиканской Америки» — которая устанавливала республику и разделение властей, высшим законодательным органом объявлялся конгресс. Провозглашались равенство всех граждан перед законом, свобода слова и печати, должна была исповедоваться только римско-католическая религия. Но в 1815 году, Морелос также был пойман испанскими властями, и казнён за государственную измену.

8. События в Чили – самостоятельно.

9. Итоги первого периода войны за независимость – самостоятельно. См учебник Новая история стран Европы и Америки./И.М. Кривогуз, В.Н. Виноградов, Н.М. Гусева и др…. 2 изд. М.: Дрофа, 2002.