Schelling2 / Том 1

474_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ_____________

вод сознания из-под власти этого принципа. Постольку он является освобождающим богом, как я его еще буду называть впоследствии. Между тем этот бог может исполнять свою работу в сознании лишь последовательно. Поэтому его отношение к тому не сразу и не одним махом, а лишь постепенно преодолимому принципу в каждом из следующих друг за другом моментов другое и отличное. Отсюда можно объяснить себе часто весьма различные представления того же самого бога — так называемые противоречия мифологии. Бог всегда один и тот же, но способ его явления в разных моментах разный. Бог, который соответствует нашему А2, в том моменте, когда он только лишь родился на свет, еще не действует, когда он только-только существует, другой, чем в следующем моменте, когда он только что начал действовать, и чем в еще более позднем, когда он оказал свое действие, уже полностью одолел противоположность. Время Урании — это время пока еще мирного, бездеятельного совместного существования двух божеств, как в этом можно удостовериться особенно у аравитян благодаря определенному свидетельству Геродота. Но назначение освобождающего бога состоит в том, чтобы действительно преодолеть противостоящий принцип, т. е. привести его назад в его в себе и таким образом вновь сделать основой поистине человеческого сознания. И потому Дионис главным образом есть бог действительно человеческой жизни в противоположность дикой, бродячей жизни в самую раннюю эпоху; даже имя его, согласно самой вероятной этимологии, означает не что иное, как господина человека, т. е. действительно человеческой жизни. Между тем человеческое сознание все еще связано с тем первым принципом, оно даже должно держаться за него, потому что этот принцип все-та- ки в конце концов есть полагающий бога и потому что для сознания к нему на самом деле привязывается бог. Ни в коем случае не требуется отказаться от данного принципа аб-

__________ ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ ВТОРАЯ КНИГА_______ 475

солютно, совершенно, требуется лишь отказаться от него как реального, как вне себя сущего. Однако сознание боится, что вместе с реальностью этого принципа для него исчезнет и сам бог и поэтому пытается утвердить эту реальность вопреки более высокому богу. Таким образом возникает, следовательно, новая,

третья эпоха С — эпоха борьбы между теперь уже в общем сломленным и ставшим преодолимым слепым принципом и возвращающей его назад в его в себе потенцией. А так как эта борьба, составляющая содержание третьей эпохи, сама в свою очередь может продвигаться вперед, лишь минуя определенные моменты, то отсюда проистекают новые подразделения.

Отдельные моменты, различимые в этом третьем периоде мифологического процесса, суть следующие.

Первый момент, когда сознание абсолютно сопротивляется воздействию освобождающего бога, когда именно поэтому принцип, ставший в предыдущем моменте податливым, поднимается вновь — а именно против теперь действующего более высокого бога. Он стал податливым или женским только по отношению к еще не действовавшему. А в каждом новом подъеме данный принцип опять проявляется как мужской.

Этот момент сознания, таким образом, обозначен богом, все еще настаивающим на своей исключительности, непреклонным, неподвижным, отклоняющим всякий порыв более высокой потенции и, напротив, все более окостеневающим в своей замкнутости. Этот суровый, все еще неблагосклонный к свободе бог есть бог вслед за тем выступающих в истории и мифологическом процессе наро-

дов; финикийцев, тирийцев, карфагенян, равно как и хана-

анских народностей; у финикийцев — Ваал (= Владыка) — первоначально имя Урана, царя неба, однако бог настоящего момента есть этот царь во второй форме, где он хотя

476_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

еще и не признает другого бога, не позволяет ему оказывать никакого воздействия, но все же уже имеет его рядом с собой. У хананеев он точно так же зовется Молох, Царь. В греческой мифологии, в которой данный бог является лишь прошлым, он встречается как Кронос. Таким образом, этот бог еще совершенно не хочет действительно допускать более высокого, освобождающего. Последний же — освобождающий — проявляется, как вы уже можете догадаться исходя из прежних общих разъяснений, только

втой степени как бог, он есть господь только в той мере, в какой он действительно преодолел противостоящий ему принцип, ибо лишь в преодоленном он осуществляется как бог. Стало быть, пока для него первый бог, которого мы сейчас также можем назвать реальным, абсолютно недоступен, до тех пор он может проявляться не как бог, а только как непонятное промежуточное существо между богом и человеком. Он проявляется как бог в сокрытости,

вотрицании, унижении, ему еще предстоит завоевать себе божество. В качестве такового промежуточного существа мы его действительно находим в мифологии финикийцев, а именно в облике финикийского Геракла, на языке самих финикийцев — Мелькарта. Отсюда — а именно от материальной передачи финикийской идеи Геракла или, беря выше, от этого момента сознания — происходит само греческое представление о Геракле. Геракл является как бы предшественником, он есть раннее проявление Диониса. Финикийский Геракл — это вне своего божества положенный Сын, Кронос — ложный бог, заместивший истинного Отца и исключающий его теперь всецело из сознания. Кронос есть вновь возбужденный человеком исключительный принцип, который как Кронос хотя и не исключает более Сына из бытия (ибо это для него уже пройденный этап в предыдущем моменте), однако не дает ему действовать, удерживает его от царствования, т. е. от божества, к кото-

рому, следовательно, Сын находится не столько в отношении Сына, сколько раба, точно так же как Мессия Ветхого Завета проявляется не как Сын, а только как раб божий, который страдает и терпит. Геракл в этом отношении изнурен, обременен работой и страданиями, впрочем, беспрестанно борется и в особенности благоволит человечеству. Таким он выступает в финикийской мифологии, которая помимо центрального бога, господствующего Ваала, не знала никакого другого высшего существа, кроме Мелькарта. В греческой мифологии эта идея развита дальше, ведь там Геракл в конце концов действительно преображается в бога, после того как он преодолел в себе смертность, которой был наделен.

Как прежде за непоколебимой исключительностью небесного царя следовал момент, когда последний отказывался от нее, когда он смягчался и превращался в женщину, так и здесь в сознании совершается переход от сурового господства замкнутого Кроноса через подобное вторичное превращение в женщину принципа, по ходу дела определенного к образу Кроноса. Кронос, как и Уран, становится женщиной.

А вместе с этим положен новый, второй момент нашего третьего периода С, который именно поэтому приходится на сознание новых народов и, например, в мифологии финикийских народов еще не встречается. Этот женский облик, в который для сознания теперь переходит Кронос точно так же, как прежде Уран, представлен Кибелой, которая сначала появилась у фригийского или фригийско-фра- кийского племени, а позднее поклонение ей было перенесено и в греческие земли, а также распространено до самого Рима, где Кибела, однако, всегда оставалась religio peregrinа.13 У греков и римлян хорошо различается то, что является самобытным продуктом их собственного мифологического развития и что пришло к ним извне. Именно поэтому

478_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ_____________

нельзя позволять, чтобы сросшиеся со всем их бытием мифологические идеи подводились к ним также извне, к примеру от египтян.

Стало быть, как в предшествующем моменте Урания относится к Урану, так теперь Кибела относится к Кроносу. Как в появлении Урании была заложена первая основа для мифологии, так появлением Кибелы закладывается вторая.

Благодаря Урании мифологический процесс только и стал возможным в своей последовательности, вместе с Кибелой он становится действительным. Первая была переходом к возможному, последняя является переходом к действительному процессу, который составляет третий момент нашего третьего периода (С). Только здесь мифология возникает окончательно; на этот момент продвижения вперед выпадают три мифологии: а) египетская, b) индийская, с) греческая. Чтобы показать, каким образом и они вновь относятся между собой как моменты, я должен вставить здесь некоторые общие замечания.

Уже из прежнего обзора вы могли заключить, что принцип, согласно которому продвигается вперед мифология, есть принцип последовательного выступания бывших в первоначальном сознании объединенными потенций, которые вновь объединяются лишь постепенно. Сначала над сознанием обладала исключительным господством только одна потенция — Уран. Эта первая, вначале исключительная, никакой другой наряду с собой не приемлющая потенция впоследствии допустила вторую, предназначенную к тому, чтобы преодолеть первую. Это допущение является первой победой над исключительностью В, первым принижением его до основы, стало быть, первым основанием, καταβολή,14 как я стану его называть. Исключительное господство одного принципа было представлено в первоначальной религии — сабеизме. С этого момента вплоть до момента второго καταβολή, когда первый принцип стано-

вится предметом уже не просто возможного, но действительного преодоления, следовательно, вплоть до Кибелы или того момента, который представлен этим вторым женским божеством, мы были заняты только двумя принципами. Теперь же дело дошло до действительного преодоления; а в том отношении, в каком начальный принцип, являющийся причиной всего напряжения, возвращается в его в себе, он также вновь преобразуется в полагающее — как бы в престол и трон — того высшего, которое, собственно, должно быть, третьей потенции, которой, собственно, надлежит быть. Отныне мы, таким образом, имеем дело с тремя потенциями, т. е. с всеполнотой, с тотальностью потенций. Прежде чем мы более детально углубимся в дальнейшую борьбу, в борьбу действительного преодоления, мы хотим высказать еще то общее положение, что весь мифологический процесс вращается только вокруг трех потенций. Они есть существенное в процессе, все остальное более или менее случайно. Они суть подлинные причины, причиняющие принципы процесса, а поскольку сознанию они являются как боги, то эти, как было сказано, лишь последовательно входящие в сознание боги есть поистине причиняющие, существенные. Мифология — это не что иное, как последовательное пришествие этих богов.

В нашем первом периоде, или эпохе = А, господствовал только один исключительный бог, наш второй период = В является временем пришествия второго, это — период хотя еще и не действия, однако рождения Диониса. Наш третий период = С есть период действия второй потенции, следовательно, переход к пришествию третьей. Третья потенция, Дух, может явиться, лишь если недуховное первой потенции полностью приведено к выдыханию. Но в этом периоде = С суровый бог Кронос сначала еще отклоняет всякое воздействие второй потенции, здесь, стало быть, третья еще не может явиться, здесь вторая добивается

480_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ_____________

только лишь того, что противящийся принцип соглашается на действительное преодоление. Окончание этого периода — Кибела. Теперь, таким образом, начинается четвертый период = D, период действительного преодоления; последний может быть назван периодом пришествия третьей потенции.

Из предыдущего явствует, что и в этом (мифологическом) процессе потенции суть истинные, собственно действующие причины. Первая — тормозящая, противодействующая, вторая — собственно действующая, третья— стимулирующая причина всего процесса. А теперь от собственно действующих потенций мы должны четко отличить другой род богов, которых я буду называтъ материальными и относительно которых я заранее замечу, что они в процессе есть лишь акцидентальные, возникающие попутно и поэтому только порожденные боги (θεοί γεννητοί15). А именно с этим дело обстоит так. В первом периоде, когда исключительный принцип хотя и хочет по-прежнему утверждать свое центральное положение, но не может, в этой борьбе между материальностью и имматериальностью, предшествующей полному подчинению или καταβολή этого принципа, данный принцип, как мы говорили, разрывается для сознания на многие элементы. Из этого разрыва или из этого первого ломания единого возникают сидерические боги древнейшего сознания. Эти астральные или, как обычно говорят, звездные боги являются, однако, лишь материальными, т. е. вызванными. Они — первые среди лишь материальных богов. В следующем за ним периоде, когда подчинение первого принципа более высокой потенции теперь уже определенно имеет место, как вы знаете, Урания (которая, однако, есть только другая форма Урана) и Дионис (бог, благодаря Урании впервые вступивший в бытие) суть два единственно действующих бога, как и Геродот недвусмысленно говорит об аравитянах, что они принимают за бога то-

__________ ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ ВТОРАЯ КНИГА_______ 481

лько Уранию и Диониса. Материальные боги, встречающиеся в этом периоде сознания, есть разве что оставшиеся ему от первого периода звездные боги, однако которые теперь уже все более переходят в материальность и идентифицируются для сознания с материальными звездами или даже стихиями.

В идущем вслед третьем периоде, к которому относится мифология финикийцев, карфагенян и др., только Кронос и Геракл (который теперь есть А2 или Дионис в еще не узнаваемой и рабской форме, Дионис в унижении, как Кронос в свою очередь есть лишь Уран в уже более определенном виде) выступают как действующие боги. Кронос сам неорганичен, есть бог, соответствующий неорганической эпохе природы. В качестве особых предметов своего рода религиозного почитания здесь имеются только неорганические массы. До живого Кронос дойти не позволяет. Религия спустилась с небес — из области всеобщего — в конкретное, на землю. Даже греки, эллины, кажется, прошли через эту неорганическую эпоху, хотя и не как эллины, ибо эллинами они стали только вместе со свойственной им мифологией, однако именно пока они не выделились и не заявили себя как эллины. Ведь к этой доэллинской эпохе относится воспоминание о λίθοις ἀργοῖς,16 как говорит Павсаний,17 т. е. почитании, оказываемом необработанным, нетесаным камням. В остальном человеческом роде от этого времени не осталось ничего, кроме так называемого фетишизма, под которым понимается как раз тупое почитание грубых, либо неорганических, либо, по крайней мере, неживых тел, например камней, птичьих когтей, перьев и подобных предметов, так как тупо всякое почитание, если ушел в прошлое тот момент сознания, в котором оно было естественным и необходимым и постольку имело определенный смысл. Бессмысленно также то почитание, которое индус оказывает своим идолам. Будучи далеким от того, чтобы рассматривать фетишизм как древнейшую религию на том основании,

482_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

что она кажется самой примитивной, — что ныне является излюбленным мнением многих авторов, — [я придерживаюсь позиции, что как] явствует из этого замечания, фетишизм, напротив, ведет свое начало только от этого момента.

В следующем за этим моменте, когда Кибела — превратившийся в женщину Кронос — и Дионис, по отношению к которому та высокомерная власть исключительного бытия смягчилась, вновь в сознании одни противостоят друг другу (впрочем, и здесь Дионис все еще выступает лишь как промежуточное существо, как δαίµων,18 ибо действительным богом он является только лишь когда он действительно преодолел противостоящее), — в этом моменте, стало быть, когда, как раньше Урания, так теперь Кибела и Дионис одни противостоят друг другу как два единственно действующих бога, по-прежнему не положено никаких новых материальных богов, потому что последние будут происходить только по мере того, как противостоящий принцип будет преобразовываться и преодолеваться Дионисом; однако же Кибела уже сейчас называется Великой матерью богов, magna deūm mater, а именно будущих материальных богов, которые появляются сразу же, едва начинается процесс действительного преодоления, так как здесь они есть не что иное, как симптомы или проявления действительного последовательного растворения того реального бога, который, пусть не без сопротивления, но все же все более отступает в свое в себе, т. е. вновь одухотворяется. Мир этих многих богов, по существу, есть положенное и произведенное благодаря Дионису множество богов, в котором теперь является преодоленный и преобразованный исключительный принцип, это — дионисийский мир. Я говорю: множество богов, последнее необходимо четко отличать от многобожия. Материальные боги каждого момента образуют лишь множество богов, лишь синхронный политеизм; только духовные или причиняющие боги составляют содержа-

__________ ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ. ВТОРАЯ КНИГА_______ 483

ние настоящего многобожия, а именно последовательного политеизма: последовательного, ибо, например, от начала, следовательно, от Урана до Кибелы, по сути дела, господствует реальный бог, господство идеального, одухотворяющего бога — Диониса — продолжается вплоть до конца процесса, а возникшим в этом конце и теперь имеющимся миром или множеством в заключение правит третья потенция, или третий среди следующих друг за другом богов. В этих трех потенциях состоит цель, эзотерическое, настоящий смысл, именно поэтому также подлинная тайна мифологии. Этим эзотерическим смыслом мифологии, до которого сама она добирается только, как мы увидим, в своем завершении, мы, собственно, обладаем уже заранее, потому что стоим вне мифологии на философской точке зрения. Мы только что усмотрели в мифологии три великие потенции, или причины. Однако в действительном развитии мы дошли всего лишь до того пункта, когда вторая причина, или потенция, только-только действительно становится господином первого исключительного принципа. Но в том отношении, в каком вторая потенция действительно — посредством действительного преодоления — подчиняет себе первую, первая вместе с тем вновь обращается в точку притяжения или, как мы говорили ранее, в полагающее третьей. Поэтому с данного момента, т. е. с Кибелы, в игру вступает и третья потенция. Если начиная отсюда процесс, однако, все еще проходит различные моменты и если каждому из этих моментов соответствует особенная мифология, то эти мифологии уже не смогут различаться элементами, а именно самими потенциями. Начиная отсюда всякая мифология должна содержать в себе все потенции. Как, следовательно, еще могут различаться разные мифологии и, в особенности, благодаря чему здесь, несмотря на это, все еще может мыслиться отношение последовательности между ними? Остается лишь та возможность, что хотя в каждой