Германцы в римской армии

Римляне всегда были готовы к тому, чтобы создавать буферные государства у своих границ, заключая договоры с вождями варваров. Такие соглашения в первую очередь были направлены на то, чтобы помешать этим же самым варварам грабить пограничные области. В то же время в результате этих соглашений создавались подразделения варваров, которым можно было поручить защиту границы либо близ родной земли, либо в отдаленных провинциях империи. Такие подразделения — «федераты», судя по всему, оказывали римскому государству значительные услуги, но лишь до тех пор, пока их использовали в ограниченных количествах и пока эти варвары, принимавшие участие в отдельных кампаниях в пределах империи, возвращались к себе на родину после окончания военных действий.

После 376 г. н. э. положение дел существенно изменилось. В то время визиготам даровали землю на Балканах в обмен на военную службу Риму. Другие группы федератов, в том числе бургунды и аланы, самостоятельно поселились на северных границах и получили признание на подобных же условиях. До конца V в. варваризация пограничных армий шла полным ходом. От всего этого федератам было гораздо больше пользы, чем тем, кто их нанимал, и обычно они находили возможность расширить столь легко приобретенную территорию. Однако варвары, поступавшие на службу в регулярные армейские подразделения, честно отрабатывали свое жалованье. Лишь относительно немногие из них дезертировали или предавали Рим, и огромные бреши, которые пробивали в рядах римлян военные катастрофы, подобные сражению при Адрианополе, вполне удачно заполняли подобные рекруты.

Наиболее поразительным свойством присущего германцам способа ведения войны за те четыре столетия, в которые германцы вступали в контакт с Римской империей, был их консерватизм, при том что у них были все причины для того, чтобы что-то изменить. Не было никакого прогресса ни в тактике, ни в вооружении рядовых воинов. В том, что касается качества оружия, прежде всего мечей, германцы, как мы уже видели, немного продвинулись вперед, однако основной массе воинов это не принесло никакой пользы. Такой застой в военных делах можно объяснить только отношением германцев к войне. Прежде всего, их точка зрения на войну кажется спортивной и в каких-то отношениях почти джентльменской. Войну они вели с одухотворенностью и увлечением профессионалов, однако при этом их тактика оставалась на любительском уровне.

Период великого переселения народов

Военная организация германских племен почти не развивалась начиная с эпохи их первых великих побед над римскими пограничными армиями и еще долгое время спустя после того, как они поселились в старых пограничных провинциях. Писатель конца VI в., который говорил, что "франки, лангобарды и им подобные привержены поединкам один на один, будь то верхом или пешком. Когда они оказываются в замкнутом пространстве, всадники, если среди них есть таковые, спешиваются и сражаются пешком", мог бы с таким же успехом сказать это и о германцах раннего римского периода. Поскольку германцы сражались не организованным строем, а семейными группами, то "если случалось так, что их друзья погибают, они подвергают себя опасности, дабы отомстить за них… Они не слушаются своих вождей. Они безрассудны, пренебрегают стратегией, осторожностью или предвидением, они презирают любой тактический порядок, прежде всего кавалерию".

Несмотря на то что позднеримские и византийские писатели довольно часто упоминают кавалерию варваров, лишь немногие германские племена (и то в лучшем случае) полагались в основном на кавалерию — во всяком случае, самое раннее до VI в. Франки провели свои первые великие завоевания преимущественно как пешие войска. Самое раннее упоминание кавалерийского отряда связано с вторжением франков в Италию в 539 г., однако более поздние свидетельства об этом, показывающие ограниченное использование кавалерийских отрядов, с очевидностью обнаруживают, что прогресс в этой области был медленным. Аламанны, вандалы и визиготы пользовались конницей, однако большая часть ее всадников, видимо, состояла из знати. Кавалерия готов действительно сыграла важную роль в катастрофическом разгроме римлян при Адрианополе в 378 г., однако это великое достижение в первую очередь было следствием действий пехоты варваров. Обычные воины-англосаксы в Британии также пользовались кавалерией не больше, чем франки, однако упоминания о боевых конях в «Беовульфе» перекликаются с англосаксонскими законами. Ясно, что боевой скакун и его сбруя были неотъемлемой частью вооружения аристократа:

Восемь коней

в роскошных сбруях

ввели в палату:

Была на первом

ратная упряжь,

седло, в котором

сидел, бывало,

сам сын Хальфдана

дружиноводитель,

когда, вступая

в игру мечевую,

не знал он страха

над грудами трупов.[10]