10. Развіццё крыніцазнаўства ў пач. XX ст.

В начале ХХ века в России, в отличие от Западной Европы,

сохранился интерес не только к технике изучения источника, а и к

источнику как к главной цели исследования. Ведущее место в

разработке подобных взглядов сыграл труд А.С. Лаппо-Данилевского

(1863-1918) «Методология истории» (1911-1913). Исследования А.С.

Лаппо-Данилевского были важным этапом по пути оформления

источниковедения как научной дисциплины.

Процесс оформления источниковедения совпал с изменениями

взглядов общества на место исторических знаний в жизни человека. В

первой половине ХХ века в могущество техники и естествознания

вызвали снижение интереса к гуманитарным дисциплинам, в том

числе к истории. Это также объяснялось разочарованием в

прогнозирующих возможностях исторической науки и социальных

наук в целом.

На недоверие к исторической науке и другим наукам о человеке

оказало влияние и противоречие между технической мощью

человечества, и неспособностью использовать ее для своей пользы.

Оно проявилось, в частности, в мировых войнах, массовых движениях

нового, нетрадиционного типа, возникновении на их основе

тоталитарных режимов, геноциде в невиданных до этого масштабах.

После первой мировой войны представления о мире изменились,

а идеи единства мирового исторического процесса и влияния его

событий на судьбу личности стали осознаваться не только через

аудитории университетов, но и из непосредственных жизненных

впечатлений.

В связи с этим подвергались переосмыслению привычные

представления об историческом источнике и пути выявления

исторической истины с помощью профессиональных средств,

которыми располагает историк. Поэтому французские историки Л.

Февр (1878-1956) и М. Блок (1886-1944), основавшие

методологический журнал «Анналы экономической и социальной

истории», настаивали на новом подходе к источникам – с

использованием методов географии, психологии, экономики,

социологии. На основе этих подходов расширялись

междисциплинарные контакты историков для получения данных за

счет сведений других гуманитарных наук, а также естественных наук.67

В то же время специалисты, пришедшие в 1920-е гг. в

историческую науку (в отличие от основателей журнала и «Школы

Анналов», которые призывали коллег отказаться только от

устаревшего, обязательно сохраняя исследовательские навыки

предшественников), стали отрицательно относиться к трудовому

академическому профессионализму. Необходимость изучения

истории, а, следовательно, и критического отношения к источникам

стала подвергаться сомнению.

В условиях, возникших в этот период тоталитарных режимов,

историческое знание было беспрекословно подчинено политике.

Немецкий архивовед П. Гофман в 1933 г. выразил идею,

воплощавшуюся в нацистской Германии в жизнь: «Они должны давать

исторические подтверждения, способствующие упрочнению того

нового духовного содержания, которое вложил в государство вождь

национального движения Адольф Гитлер». По мнению П. Гофмана,

немецкий архивист должен был сознавать «свой долг не только в том,

чтобы сохранять историю, но и в том, чтоб творить ее».1

Аналогичный процесс происходил в Советской стране.