Оглавление

УДК 1

Рецензенты: 1

Авторский коллектив членов Военно философского общества (ВФО) РФ, член-корреспондентов Академии педагогических и социальных наук: Б.Л. Беляков – доктор философских наук, профессор (руководитель); А.Д. Коннов – кандидат философских наук, доцент; Е.В. Смирнов – кандидат философских наук, доцент. 1

ISBN 978-5-91954-040-4 1

Оглавление 2

Обращение к читателю (вместо предисловия)

Уважаемый коллега!

Вашему вниманию предлагается не совсем обычная монография как по форме, так и по содержанию, Уже в самом названии этой работы обозначены проблемы, ответ на которые авторы ищут большую часть своей жизни, связав её со службой в Ракетных войсках стратегического назначения на различных командных, инженерных, воспитательных (политических), профессорско-преподавательских должностях.

«Философия» как наука и учебная дисциплина является обязательным компонентом в высшей школе современной России, выступает основой формирования мировоззрения и сознания каждого военного профессионала. «Любовь к мудрости» не приходит сама по себе, ей нужно учиться всю жизнь. Изучая окружающий мир, познавая себя, человек изменяется через труд, понятия, суждения, умозаключения… ошибки и неудачи. Для авторов «философия» стала еще и научной специальностью, с которой связан и военно-профессиональный интерес как в образовательном так и в воспитательном процессе.¹ За последние годы в высшей школе нашей страны вышли ряд учебников, монографий, учебных пособий по курсу «философия»,² трижды менялись требования ГосОбрСтандарта по его структуре и дидактическим единицам, внося «определенную неопределенность» как по форме, так и по содержанию его изучения.

Авторы основываясь на опыте лучших школ военной философии Горячева А.И., Краснова Б.И., Каверина Б.И., Петрия П.В., Пусько В.С., Чернавина Ю.А., Шахова М.Н. и продолжая дело своих учитилей философов-ракетчиков Акиндинова В.А., Белькова О.А., Ильичева Н.М., Маркова В.А., Кандакова А.М., Лысухина Н.Я., Сухова С.Н., Шайкина М.И., Савченко В.Н. и др. стремились решить триединую задачу:

1. максимально упростив, сжав и формализовав по форме и содержанию сделать курс философии доступным для понимания (текст выделен курсивом), предложить своеобразный опорный конспект (философский минимум) необходимых знаний в ВВШ;

2. Показать полезность, необходимость философского знания для современного офицера России, «одеть философию в военный мундир»;

3. Пробудить заметно утраченный интерес к художественной литературе, духовному самосовершенствованию молодого поколения прежде всего через примеры великого литературного наследия прошлого.

Работа выполнена на кафедре военной акмеологии и кибернетики Военной академии РВСН имени Петра Великого, своеобразном «союзе физиков и лириков», где одержимые идеей «АКМОСА» (вершины) трудятся 15 профессоров и 12 докторов (философских, технических, педагогических, психологических, исторических, военных…) наук, для которых литература (поэзия в частности) является неотъемлемой частью интеллекта, любви и научного интереса.

Отдавая должное заслугам в деле военного образования профессорам Емелину Н.М., Михайловскому В.Г., Пестову В.А., Солодовой Е.А., нельзя не отметить их личный литературный (поэтический) талант, глубочайшие знания литературной теории и практики, широкое использование художественного образа в повседневной педагогической практике.

Сегодня, к сожалению, не так часто можно увидеть человека, читающего книгу (тем более философского содержания) в транспорте, на отдыхе… Молодежь предпочитает иные источники информации (электронные носители, интернет, плейеры, айфоны…), забывая известную мудрость, что «всякое новое – хорошо забытое старое»… Свободный доступ к информации, восприятие истины на веру, без труда, целенаправленное зомбироание сознания нового поколения, поверхностное знание объективной реальности, основанные на трафаретах, клише, массовой поликультуре порождают бездуховность, равнодушие, пофигизм…

В свое время УЧИТЕЛЯ привили нам любовь к литературе, научили читать с карандашом, выделяя наиболее значимые места, а затем переносить избранное в личный архив – «Выписки из прочитанной литературы». За многие годы таких тетрадей собралось несколько десятков. Периодически обращаясь к записям, мы воскрешаем в памяти не только сюжет литературного произведения, но и оцениваем все по новому. В данной монографии представленны наиболее яркие моменты прочитанного, ставшие фактологическим материалом работы.

В духовном мире человека есть такие сферы, где сходятся горизонты философии, искусства, морали и других форм общественного сознания. Органичной и глубокой является взаимосвязь искусства и литературы с философией, особенно поэтического творчества с философской проблематикой. В определенном смысле можно сказать, что именно поэзия ближе всего стоит к философии.³

Однако, в субъективных переживаниях писателя (лирического героя) находят отражение общезначимые мотивы — движения души, глубиныы мысли, полеты воображения и т. п. Великие литераторы поднимают свое лирическое «я», свою художественную совесть до уровня общечеловеческих переживаний, чувствований, стремлений, выражают мироощущение той или иной эпохи, нации, народа, профессии. Глубоко личное,часто интимное, становится общезначимым, единичное ---общим, мимолетное — вечным (запечатленным на века). «Лирическое произведение, - пишет Шеллинг, — вообще есть изображение бесконечного пли общего в особенном». Бытие «всякой лирической поэзии есть изображение бесконечного в конечном, но коль скоро она движется лишь в порядке последовательности, то благодаря этому возникает противоположность бесконечного и конечного, как бы внутреннее начало жизни и движения».⁴ Здесь подмечен диалектический момент в живой ткани художественного произведения, хотя Шеллинг, как объективный идеалист, и отдает приоритет общему. В действительности общее кристаллизуется лишь в множестве единичных событий, отдельных явлений. Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Такова структура любой реальности, объективной и субъективной, в том числе художественной, такова и структура познания.

Художественный образ всегда есть обобщение, проникновение в суть жизненных явлений, в глубины человеческой души. Литература, как и искусство вообще, - это мышление в образах. Поэзия - наиболее гибкий и топкий инструмент литературно-художественного мышления; поэтическая мысль поднимается к таким высотам, которые соизмеримы с философскими обобщениями. Но дело не только в «астрономических» высотах. «...Стихи, — пишет В. Солоухин, — есть высшая форма организации человеческой речи».⁵ Поэтический образ отличается большой емкостью, многомерностью, поливалентностью связей, опосредствовании, ассоциаций. В этом своем качестве он способен отразить и выразить через призму человеческих эмоций, чувств, переживаний, мечтаний вечные философские вопросы, нравственно-эстетические ценности, смысл бытия н познания, борьбы за идеалы справедливости и прогресса. В свою очередь, философия (ее лучшие достижения) сродни поэтическим взлетам, поскольку она по природе своей гуманистична, обращена к человеку — его мировоззрению, к системе основных ценностей, извечных проблем, программ поведения и т. п. Не случайно, что многие философские произведения, особенно в античную эпоху, писались в поэтической -форме (Парменид, Лукреций Кар, Дж. Бруно и др.).

Призыв к объединению поэзии с философией был очень сильным в немецком романтизме конца XVIII – начала XIX веков. Поэзия, не говоря уже о литературе вообще, по-своему пережила всю философскую проблематику: системой своих образов, языком художественных средств, зигзагами исторического развития.

С кибернетической течки зрения, насыщенность поэтического образа представляет собой сжатие информации. Один из ярких представителен раннего немецкого романтизма В.-Г. Вакенродер писал: «Сгущение чувств, разобщенно и одиноко блуждающих по повседневной жизни, в разноооб-разные прочные массы есть сущность всякой поэзии; она расчленяет соединенное, крепко соединяет расчлененное. В тес-пых, резких границах бьются более высокие, более бурные волны».⁶ Эти «более высокие» волны — философский подтекст стиха, диалектика бытия, познания, человеческой души, закодированная в структуре художественного образа, полет поэтического воображения, достигающий горизонтов, где сходятся мироощущение и мировоззрение человека, его чувства и разум, поэтика и логика. Поэтический язык способен оказывать обратное индуцирующее воздействие на человеческую мысль, на весь арсенал философских представлении. «...Словесный язык, призванный быть знаком и выражением мыслей, иногда, подобно зеркалу, отбрасывает в наш разум новые мысли и направляет и подчиняет себе повороты рассудка».⁷

В России программа объединения поэзии с'философией была принята в 20-х годах XIX века группой поэтов-любо мудров. Наиболее ярким представителем этого литературки- философского течения был Д. В. Веневитинов. Он писал, обосновывая спои взгляды на соотношение философии и поэ- : ин: «Первое чувство никогда не творит и не может творить, потому что оно всегда представляет соьлаене, Чувство голько порождает мысль, которая развивается в борьбе н тогда уже, снова обратившись в чувство, является в произведении. И по тому истинные поэты всех народов, всех веков были глубо кими мыслителями, были философами и, так сказать, венцом. просвещения...».⁸ Философская рефлексия является необходимым элементом поэтического творчества. Поэт я мыслитель соединены здесь в одном лице. Этот союз дает нам высокую поэзию и философию, в которой слышится биение человеческого сердца.

Философская мысль в русской литературе имеет глубокие корни и богатые традиции. Она берет свое начало в торжественных одах М. В. Ломоносова, в стихах Г. Р. Державина. Высокие образцы медитативной лирики — в стихах Баратынского, Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Фета, Бунина, Блока, Брюсова, Есенина. Русская Муза передала свою философскую эстафету советским поэтам. Наиболее ярко выражены философские .мотивы в стихах П. Антокольского, С. Кирсанова, Л. Мартынова, Н. Заболоцкого, О. Щнпачева, В. Федорова, Р. Гамзатова, Д. Кугульти-нова, К- Кулнева, Э. Межелайтиеа. В. Шефнера, Е. Винокурова, С. Орлова и других поэтов.

Следует отметить, что в наш информационно-кибернетический, интеллектуальный век и муза становится все более рефлексивной, размышляющей, углубленно аналитичной, иногда порывисто-экспансивной, как у Андрея Вознесенского. «Поэзия по природе своей стремится к бесконечному, ставит максимальные задачи, - пишет В. Огнев.— В мире растущей сложности само существование поэзии поставлено под сомнение. Поэзия должна пли сдаться на малость победителя — сухому расчету и холодной логике точных сведений о мире, пли развить в себе новые мышцы, сделать отчаянную попытку отстоять с.чое место под солнцем, найдя в самой специфике искусства неиспользованные преимущества. В этом и смысл тяжбы «физиков» и «лириков». Выдерживает соперничество только поэзия, проникающая в существенные, стороны, бытия, лирика прозрения, открытий, анализа. Мир много раз описывали, называли, истолковывали, обживали, приспосабливали к текущим потребностям».⁹ Но мир неисчерпаем для поэзии так же, как и для науки. Нужны новые образы, неиспытанные еще художественные средства, поэтические открытия. Это новое рождается на путях сближения литературного творчества с. философским миропониманием. Современная эпоха - время великих синтезов — требует по только интеграции паук, союза философии и науки, она опять (отрицание отрицания) сводит вместе горизонты поэтического и философского мышления. Так неожиданно раскрываются новые грани идеи о союзе философии и науки: ведь это особые формы общественного сознания, и данный принцип применим к анализу соотношения, скажем, философии и искусства (литературы в том числе), науки и искусства на современном этапе их развития.

У литературы свои законы. Общезначимое, социально и культурно ценное проявляется в конкретной, индивидуально-заостренной, персонифицированной форме. Однако здесь пролегают нередко трудно уловимые границы, отделяющие индивидуальность от индивидуализма, субъективность от субъективизма, внутреннюю свободу от духовной распущенности, здоровый скепсис от скептицизма, обращенность переживаний на себя от эгоизма, поиски новых форм от формализма и т. п. Гегель следующим образом характеризовал литературное произведение: «Всякое подлинное художественное произведение искусства представляет по себе бесконечный организм; оно отличается богатством содержания и раскрывает это содержание в соответствующем проявлении; оно представляет сосредоточенное единство, но не в виде такой формы и целесообразности, которая абстрактно подчиняет себе все раздельное, а в виде чего-то единичного, с той живою самостоятельностью, в которую замыкается целое без вид и мого намерения закруглиться в совершенной форме; литературное произведение преисполнено материей действительности, не находясь в зависимости от этого содержания и его наличности, ни от какой-нибудь жизненной сферы, но оно свободно творит из себя, чтобы оформить понятие вешен в его подлинном проявлении и примиряюще согласовать внешне существующее с его внутренним принципом».¹⁰ Структура литературного произведения является весьма сложной. Для адекватного понимания творчества необходима глубокая философская рефлексия, а также соответствующая теоретико-литературная и эстетическая подготовленность, куда входит развитый эстетический вкус.

При оценке художественного произведения нельзя впадать в буквализм, переводя его на язык строгих понятий и логически выверенных суждений и силлогизмов. Хотя литература, даже самая ультрасовременная, отнюдь не иррациональна, мы должны помнить, что язык логизированной науки и язык искусства имеют свою специфику, без которой стирались бы грани между соответствующими формами общественного сознания. Соотношение художественного, в данном случае литературного, образа и понятия подчиняется своеобразному принципу дополнительности —- обобщенному аналогу физического принципа дополнительности. Суть последнего в том. что в одной приборной ситуации нельзя наблюдать и корпус-, кулярные и волновые свойства элементарных частиц. Только абстрактный синтез дает возможность представить кор-пускулярно-волиовой дуализм как целостный диалектически противоречивый феномен. Точно так же мы не можем «склеить» механическим путем литературный образ и концептуальную, логизированную модель данной ситуации.

Мировая поэзия как наиболее важная для нас часть литературы — при всем разнообразии эпох, народов к жанров, художественных средств и стилей, поисков и находок — внутренне едина. «Это значит, — отмечала поэтесса А. Адалис, — что и в древнелатинских стихах Катулла или Проперция, в русских — Пушкина и Лермонтова, Тютчева и Блока, Бунина. Есенина, Маяковского, в шотландских - Роберта Бернса, в немецких - Гете и Гейне, в индийских песнопениях Тагора… живет и глубоко дышит нечто единое, называемое настоящей поэзией».¹¹ Поэзия едина и в своем качестве относительно замкнута, но она существует не сама по себе, а в контексте той или иной эпохи, человеческой культуры в целом, живет и дышит тогда, когда к ее родилку припадает благодарный и взыскательный читатель. «...У каждого произведения не один, а два творца: автор и читатель». «Истинная поэтичность — это свойство произведения словесности, превращающее его в личную, внутреннюю собственность читателя. Такое стихотворение пли рассказ, песня или поэма не принадлежат уже больше тому, кто их поролпл: воспринимающий переносит их на себя, будто одно из воспоминаний своей собственной жизни».¹² Понятие однозначно, одномерно: поэтический образ — бесконечномерная (амбивалентная) структура, которая рождается каждый раз заново в соображении отзывчивого читателя. Какие душевные струны зазвучат в ответ на голос великого или просто хорошего поэта? Пусть эти струны заговорят не сразу — надо учиться поэтическому видению мира, языку образов и метафор, тонкому искусств)' эстетизации вещей и явлений (не эстетству, конечно). «Поэзия могущественна. ...Она поможет тебе овладеть Миром».¹³

В данной книге читатель найдет лучшие образцы философской поэзии в ее широком понимании, взятые у художников слова многих стран и народов, разных эпох и времен. Наиболее широко представлены стихи русских и особенно советских поэтов. Понятно., что эта подборка отнюдь не является полной. К тому же она функционально ориентирована лишь на изучение курса философии в вузах, а не всех дисциплин философского цикла. Ограничен и объем работы. Данная работа может быть использована при изучении иных социально-гуманитарных дисциплин. Жанр его не совсем обычный. Содержательный анализ основных философских вопросов (по необходимости краткий и неполный) сопровождается фрагментами из поэтической летописи человечества. Получается некое подобие антологии философской поэзии или хрестоматийного сборника (или книги для внеаудиторного чтения). В создании такого пособия авторы видели свою главную задачу.

Литература - действенное средство воспитания вообще, воинского воспитания в частности. Офицер-ракетчик должен быть хорошо знаком с основами, литературоведения, эстетикой художественного слова, иметь представление о связях философии и литературы, должен знать и ценить наиболее совершенные создания в области поэтического творчества. Литература — это летопись человеческой души, нравственная и эстетическая опора человека, способ познания жизни, мощный фактор культуры, средство управления духовным миром человека. Вот лишь некоторые мысли, разделяемые нами из прочитанного, которые могут подтвердить сказанное:

«Есть книги, которые не умирают. Есть люди, которые со смертью че уходят, а умножаются в новом поколении, обретай высшее бессмертие в думах и делах народа. Таков Николай Островский, гордость и слава нашего поколения».

(Высказывания М. Шолохова и других писателей взяты из «Комсомольской правды», 1961, 22 декабря).

Политические деятели, писатели, ученые отмечали воздействие на людей не только отдельных произведений, но и литературы в целом.

«Я литератор — говорю это с болезненным и вместе радостным и гордым убеждением. Литература расейская - моя жизнь и моя кровь». (В. Г. Белинский. Письма, т. 2. СПб., 1914, стр. 91).

«...Все наши нравственные интересы, вся духовная жизнь наша сосредоточивалась до сих пор и еще долго будет сосредоточиваться исключительно в литературе: она живой источник, из которого просачиваются в общество все человеческие чувства и понятия...». (В. Г. Белинский. Полн. собр. соч. В 13-ти томах, т. 9. М, Изд-во ЛИ СССР, 1955, стр. 435).

«Народ, у которого лет литературы, груб и невежественен... Чем более развивается литература, тем образованнее и лучше становится народ». (Я. Г. Чернышевский. Поли, собр. соч. В 15-ти томах, т. 3.М, «Художественная литература», 1947. стр. 311).

«Поэты — руководители людей к благородному понятию о жизни и к благородному образу чувств: читая их произве¬дения, мы приучаемся отвращаться от всего пошлого и дурного, понимать очаровательность всего доброго и прекрасного, любить все благородное; читая их. мы сами делаемся лучше, добрее, благороднее». (Я. Г. Чернышевский. Полк, собр. соч. В 15-ти томах, т. 3. М.. «Художественная литература», 1947, стр. 313).

«Книга — это духовное завещание одного поколения другому, совет умирающего старца юноше, начинающему жить; приказ, передаваемый часовым, отправляющимся на отдых, часовому, заступающему его место. Вся жизнь человечества последовательно оседала в книге: племена, люди, государства исчезали, а книга оставалась. Она росла вместе с человечеством, в нее кристаллизовались всё учения, потрясавшие умы, и все страсти, потрясавшие сердца; в нее записана та огромная исповедь бурной жизни человечества, та огромная аутографня, которая .называется всемирной историей. Но в книге не одно прошедшее; она составляет документ, по которому мы вводимся во владение настоящего, во владение всей суммы истин и усилий, найденных страданиями, облитых иногда кровавым потом; она — программа будущего. Итак, будем уважать книгу!...». (А. И. Гериен. Собр. соч. В 30-ти томах, т. 1. М, Изд-во АН СССР, 1954, стр. 367- 368).

«...Литература, не как роскошь, не особенное какое-то за¬нятие, а как.воздух должна питать все общество--быть его насущной нищей...». (И. А. Г анчаров. Собр. соч. В 8-ми томах, т. 8. М„ Гослитиздат, 1955, стр. 437).

«Книга ... наиболее сложное и великое чудо из всех чудес, сотворенных человечеством на пути его к счастью и могуще¬ству будущего». (А. М. Горький. Несобранные литературно- критические статьи. М.. 1941, стр. 275).

«...Любите книгу, она облегчит вам жизнь, дружески поможет разобраться в пестрой и бурной путанице мыслей, чувств, событий, она научит вас уважать человека и самих себя, она окрыляет ум и сердце чувством любви к миру, к человеку». (Л1 Горький. Собр. соч. В 30-ти томах, т. 14. М., Гослитиздат, 1951, стр. 239).

«Книга — могучее орудие общения, труда, борьбы. Она вооружает человека опытом жизни.., раздвигает его горизонт, дает ему знания, при помощи которых он может заста¬вить служить себе силы природы. Книга — орудие труда». (И. К. Крупская. О библиотечном деле. М., 1957, стр. 70).

«Уважайте и любите книгу, она вам поможет овладеть не-обходимыми знаниями, обогатит ваш внутренний мир, будет способствовать тому, чтобы вы стали полноценными гражданами пашен великой Родины».

Академик Д. И. Щербаков

«...Не будь книги- этого чудесного завоевания человеческого ума. — не было бы и тех выдающихся завоеваний науки и техники, свидетелями которых мы являемся. В книгах концентрируется человеческая мысль, от книги к книге передаются поколениями людей накопленные знания».

Академик В. Струве

(Цит. по кн.: Книга - спутник нашей жизни. Новосибирск, 1961, стр. 39).

Неиссякаемым источником материала для работы с людьми являются басни И. А. Крылова.

Басни Крылова выдержали испытание временем. Их народная мудрость, их художественное совершенство, их языковое богатство сохранили свою свежесть и молодость. Более того, они зашли в наше сознание, в нашу речь, как емкие и точные формулы мысли, как пословицы и поговорки. Живописные и точные строки крыловских басен давно сделались пословицами, по своему складу слившись с народными («А Васька слушает да ест!», «Услужливый дурак опаснее врага», «Слона-то я я не приметил!» и множество других). Даже названия басен стали своего рода пословицами: «Тришкин кафтан», «Кукушка и Петух», «Демьянова уха», прочно войдя в нашу речь.

Классики русской литературы не раз отмечали большое значение пословиц и поговорок как живущих в веках метких изречений, как сокровищ народной мудрости.

В. И. Даль вспоминает, какого высокого мнения был о по¬словицах .и поговорках А. С. Пушкин. «А что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото!» — отзывался о них А. С. Пушкин. (Цит. по кн.: Пушкин в воспоминаниях современников. М., Гослитиздат, 1950, стр. 455).

«Пословица ... уже подведенный итог делу, отсел., отстой уже перебродивших и кончившихся событий...». (Н. В. Гоголъ. Собр. соч. В 6-ти томах, т. 6. М., Гослитиздат, 1953. стр. 166).

«Пословицы и поговорки всегда кратки, а ума и чувства вложено в них на целые книги». (М. Горький. Материалы и исследования. Л., 1934, стр. 114).

«Как на крыльях, они перелетают из века в век, от одного поколения к другому, и не видна та безграничная даль, куда устремляет свой полет эта крылатая мудрость...». (Из пред исловия М. Шолохова «Сокровища народной мудрости» к кн. «Пословицы русского народа». Сборник В. Даля. М., Гослитиздат, 1957, стр. 3).

Пословицы и поговорки — это своеобразная художеетвенно-историческая летопись, свод изречений, помогающих нам понять материальную и духовную жизнь народа. Они синтезируют его вековые традиции, национальные особенности. Эта своеобразное художественное познание действительности.

Авторы выражают глубокую благодарность доктору философских наук, профессору Носкову Юрию Геннадьевичу; доктору педагогических наук, профессору Солодовой Евгении Александровне; доктору педагогических наук, профессру Акиндинову Владимиру Александровичу и всем товарищам по работе за помощь в период написания и издания этой книги.