Поэтическая фонетика

Словесная форма произведений, по преимуществу сти­хотворных, часто обладает также той или иной степенью звуковой организованности. По аналогии с лингвистической «фонетикой» (гр. phone — звук) — звуко­вым строем того или иного национального языка — эту организованность можно называть «поэтической фонети­кой» — звуковым строем художественной речи отдельных произведений.

Такая построенность поэтических текстов заключается часто в звуковых повторах, которые не связаны прямо с предметной изобразительностью произведений, но только усиливают их эстетическое совершенство. Это от­носится прежде всего к рифмам в стихах, из которых состоит произведение.

Но звуковые повторы возникают не только в оконча­ниях стихов, но и в их начале, и посредине. Они усилива­ют изобразительность и выразительность художественной речи и иногда создают ее благозвучие — эвфонию (гр. ей — хорошо, благо, phone — звук).

Это могут быть повторы гласных звуков, называе­мые ассонансами (созвучиями). При установлении ассонансов в поэтических текстах надо иметь в виду имен-

392

но звуки, из которых состоят слова, а не буквы, которыми эти звуки обозначаются. Те и другие не всегда совпадают. Так, в русском языке есть такие гласные буквы, которые, если с них начинается слово или если они стоят после других гласных, означают не один гласный звук, а два звука: гласный и произносимый перед ним полугласный, так называемый «йот» (j). Так, буква «я» означает ja («яма», «маяк»), «ё»—jo («ёлка», «поёт»), «ю» — jy («юг», «приют»). Буква «е» после другой «е» произносится .как «je» («сильнеje») и как «о» («у нejo»), после «о» — как «jo» («моjo»). Эти же буквы, если они стоят после согласных, означают уже не «йотированные» гласные, а мягкость предшествующих им согласных звуков («ляг», но «лак», «мед», но «мот», «люк», но «лук»).

Как было сказано, русское стихосложение, особенно силлабо-тоническое и тоническое декламационное, осно­вывается не на долготе и краткости гласных звуков, а на их ударности и неударности. Тем не менее при художе­ственной декламации стихотворений, при выделении мно­гих слов эмфатическими, а иногда и логическими акцентами, ударные гласные таких слов несколько мело­дически удлиняются и в них «я», «ё», «ю» достаточно ясно слышатся как «а», «о», «у»).

Таковы ассонансы в стихотворении Пушкина «Не пой, красавица, при мне...»:

Увы! напоминают мне Твои жестокие напевы И степь, и ночь — и при луне

(о)

Черты далекой, бедной девы.

Я призрак милый, роковой, Тебя увидев, забываю;

(о)

Но ты поёшь — и предо мной Его я вновь воображаю.

Вот ассонанс в стихах Есенина:

Я снова здесь, в семье родной, Мой край, задумчивый и нежный! Кудрявый сумрак за горой Рукою машет белоснежной.

Седины пасмурного дня Плывут всклокоченные мимо, И грусть вечерняя меня Волнует непреодолимо.

Гораздо чаще возникают повторы согласных зву­ков, называемые аллитерациями (сходствами

393

букв). При рассмотрении сочетаний согласных звуков надо иметь в виду, что многие из них — звонкие, но не сонор­ные («б», «в», «г», «д», «ж», «з» и т. д.); если они стоят перед глухими согласными или в конце слова, то сами произносятся как соответствующие глухие согласные. Так, «б» перед глухим переходит в «п», «в» — в «ф», «г» — в «к»

п или в «х», «д» — в «т», «з» — в «с», «ж» — в «ш» («шубка»,

п ф ф к х т т

лоб», «лавка», «бровь», «снег», «легкий», «зодчий», «лед»,

с с ш ш

«возчик», «воз», «рожки», «hoж».

Вот несколько примеров поэтических аллитераций:

А вы, надменные потомки Известной подлостью прославленных отцов,

п

Пятою рабскою поправшие обломки Игрою счастия обиженных родов!

(М, Лермонтов)

Или:

Пастухи пустыни, что мы знаем!

с

Мы как сказки детства вспоминаем Минареты наших отчих стран.

Расстели же, Вечный, над пустыней На вечерней тверди темно-синей Книгу звезд небесных — наш Коран! (И. Бунин)

Или

Но нежданно по портьере Пробежит вторженья дрожь. Тишину шагами меря, Ты, как будущность, войдешь. (Б. Пастернак)

Иногда словесные повторы бывают более сложными — представляют собой сочетание гласных и согласных зву­ков. Например:

Ночевала тучка золотая На груди утеса-великана; Утром в путь она умчалась рано, По лазури весело играя...

(М. Лермонтов)

394

Или:

В сто сорок солнц закат пылал, В июль катилось лето, была жара, жара плыла — на даче было это.

(В. Маяковский)

Все эти стихи производят впечатление звуковой орга­низованности, но не заключают в себе звуковой изобра­зительности.

В лучших произведениях звуковые повторы не только усиливают эстетическое совершенство произведения, но в единстве с его семантикой и с его предметной изобрази­тельностью сами получают в какой-то мере изобразитель­ную функцию. Поэт живописует тогда не только значени­ем слов, обозначающих те или иные предметные детали его образов, но и самыми звуками своей поэтической речи. Такая функция словесной изобразительности называется звукописью. Для нее еще более важны не отдельные звуки, но их сочетания. При декламации поэтических про­изведений они должны получать соответствующие, собст­венно фонетические акценты.

Вот картина лунной ночи, которой начинается стихо­творение Державина «Видение мурзы»:

На темно-голубом эфире Златая плавала луна; В серебряной своей порфире Блистаючи с высот, она Сквозь окна дом мой освещала И палевым своим лучом Златые стекла рисовала На лаковом полу моем.

Здесь семантически-словесное изображение луны, ее све­та, его цветовых оттенков и эффектов усиливается звуко­вым изображением. Аллитерации сонорных звуков «л», «н», «м», «р», в связи с повторами гласного «а» создают впечатление яркости и, вместе, плавности и мягкости, мо­гут вызывать, по ассоциации, соответствующие зритель­ные представления. Ассоциации эти усиливаются тем, что звук «л», наиболее часто повторяемый, является на­чальным звуком слова «луна». Звукопись здесь применена в пейзажно-бытовом описании.

Иногда звукозапись осуществляется и в повествова­тельном словесном изображении, она может усиливать не внешние, а внутренние, эмоциональные

395

мотивы. Вот грустный рассказ старого цыгана в поэме Пушкина «Цыганы»:

Они ушли на третью ночь. — И, брося маленькую дочь, Ушла за ними Мариула. Я мирно спал; заря блеснула;

Проснулся я, подруги нет! Ищу, зову — пропал и след. Тоскуя, плакала Земфира, И я заплакал...

Через весь рассказ проходит ассонанс звука «у». Но это не просто ассонанс — звук этот по своему фонетиче­скому характеру легко ассоциируется со звуками плача, завыванием ветра. Он соответствует жалобному повество­ванию, усиливает его художественное впечатление.

Иногда звукопись применяется для усиления не зри­тельных и эмоциональных впечатлений, но впечатлений слуховых. Звуками своей поэтической речи поэт жи­вописует звуки, возникающие в самой изображаемой жиз­ни. Такой вид звукописи называется звукоподра­жанием.

Так, в поэме Пушкина «Медный всадник» бедный чи­новник Евгений бросает отчаянный вызов «кумиру на бронзовом коне» и бежит от него по улицам столицы, а тот преследует его. Евгений —

Бежит и слышит за собой — Как будто грома грохотанье — Тяжело-звонкое скаканье По потрясенной мостовой.

Воспринимая это изображение, мы не только видим «мед­ного всадника», но как бы слышим удары копыт его коня — аллитерации резких звукосочетаний: «гр», «тж»,

«зв», «ск», «тр».

У Маяковского в стихотворении «Хорошее отношение к лошадям» словесно «инструментована» целая бытовая сценка:

Били колыта.

Пели будто:

— Гриб.

Грабь.

Гроб.

Груб

Ветром опита,

льдом обута,

улица скользила.

396

Лошадь на круп

грохнулась.

и сразу

за зевакой зевака,

штаны пришедшие Кузнецким клёшить,

сгрудились,

смех зазвенел и зазвякал:

• Лошадь упала!

• Упала лошадь!

Здесь звуками слов изображены и скрежет конских копыт по льду улицы, и их скольжение, и удар падения лошади, и беззаботный смех прохожих.

Итак, в произведениях художественной литературы, преимущественно стихотворных, подбор и очертания зву­ков также становятся часто, наряду с поэтической семан­тикой, интонацией, ритмикой, одной из сторон их словес­ной формы, выражающей их идейное содержание. Звуковые повторы усиливают эстетическое совершенство произведений, иногда вместе с тем живописуют изобра­женную жизнь в ее внешней или внутренней, эмоциональ­ной стороне, иногда воспроизводят ее звуки. Звуки слов поэтической речи, не имеющие ни одной из этих функций, не относятся к художественной форме произведений, не входят в ее состав.

Различные уровни художественной речи рассмотрены выше в отдельности. Но в тексте произведений они нахо­дятся в нерасчлененном единстве и во взаимодействии с другой стороной формы — с предметной изобразитель­ностью. С помощью слов текста в их номинативном и иносказательном значении воспроизводятся предметные детали изображенной жизни. С помощью интонационно-синтаксических приемов текста усиливается эмоциональная выразительность его семантики. Ритм усиливает интонаци­онно-синтаксическую экспрессивность речи.

В единстве предметной изобразительности, художест­ венной речи и композиции форма произведений выражает их идейное содержание. '

397