Гальперин А.И. Очерки по стилистике АЯ

метно-логическим значением слова нельзя выразить понятие о явлении во всем многообразии присущих этому явлению признаков, познанных человеком. Еще Н. Г. Чернышевский писал: «в слове (в понятии)... выпущены все случайные, и оставлены одни существенные черты предмета»1.

Поэтому в предложении слово может в целях более полного выражения понятия, реализовать не одно, а несколько значений. Оно может порождать и контекстуальное значение.

В повести Диккенса "Christmas Carol" в сентенции "But the wisdom of our ancestors is in the simile" в слове wisdom

появляются два значения: первое значение — это мудрость (основное предметно-логическое значение, которое реализуется в данном высказывании); второе значение —

знания, эрудиция, философия (контекстуальное значение,

основанное на ранее существовавшем значении слова — wisdom).

В комедии Шекспира ("Much Ado About Nothing")

особое контекстуальное значение имеет слово losses в

предложении "A fellow that hath had losses," где слово loss в

форме множественного числа выступает не только в значении — потеря, но и в значении — удары судьбы,

трудности.

Понятно, что слова в контекстуальном значении могут выступать в качестве синонимов к словам, которые не являются синонимами основных предметно-логических значений. Так, в приведенном примере слово losses может рассматриваться как синоним слова hardships. В первом примере слово wisdom в контекстуальном значении является синонимом к слову science.

Слово в предложении может получить контекстуальное значение, расходящееся с основным предметно-логическим значением. К таким случаям относятся различные виды взаимодействия между лексическими значениями. В метафоре, где, например, это взаимодействие основано на сходстве каких-либо отдельных признаков явлений; в других видах отношений значений основное предметнологическое значение как бы насильно вытесняется, затемняется

1 Чернышевский Н. Г. Эстетические отношения искусства к действительности. Госполитиздат, 1948, стр.

122.

112

контекстуальным значением (например, в иронии, где взаимодействие основано на противоположности понятий).1 Проанализируем следующие примеры из романа Диккенса

"Dombey and son".

". . . the dawn of her new life seemed to break cold and grey."

В метафоре dawn появляется значение, основанное на одном из второстепенных признаков самого понятия, а именно — начало. Это значение — контекстуальное. Отдельно взятое слово dawn выражает общее понятие —

рассвет.

Возьмем другой пример:

"Miss Tox's hand trembled as she slipped it through Mr. Dombey's arm, and felt her self escorted up the steps, preceded by a cocked hat and a Babylonian collar."

Вэтом предложении cocked hat и Babylonian collar — тоже

1Проблема образности в языке и связанное с ней понятие переноса значения до сих пор по-разному понимается разными учеными. Расхождения в этом вопросе являются следствием разного понимания соотношения понятия и значения. Некоторые ученые склонны вообще отождествлять понятие и значение в слове. Другие, усматривая единство понятия и значения, стараются провести демаркационную линию между этими категориями. Данное нами выше определение понятия и значения слова, не может решить ряд существенных вопросов, важных для понимания природы образных средств языка. Известно, что одним словом можно выразить совершенно разнородные понятия. Это бывает тогда, когда мы имеем метафору, метонимию, иронию и т. д. Является ли этот процесс образованием нового значения в слове, значения на данный момент? Если да, то можно сказать, что одним словом, но разными значениями (одним — основным предметно-логическим, другим — контекстуальным) выражаются разные понятия. Но может быть мы имеем здесь дело не с появлением нового значения (случайного, контекстуального), а с одним значением, которое в силу своей лингвистической природы способно выражать не одно, а два и более понятий. Таким образом, если слово может обладать многозначностью, то с другой стороны, значение может обладать «многопонятийностью». Поясним это. Возьмем для примера следующую метафору:

The sky lamp of the night

Слово lamp — метафора. Имеет ли оно в данном контексте только одно значение — лампа, но это значение способно выразить одновременно два понятия — лампа и луна? Или слово lamp получило дополнительное, контекстуальное значение — луна.

имеют контекстуальное значение. Они обозначают людей, которые носят эти предметы одежды.

Вромане "Pickwick Papers" Диккенс, воспроизводя совершенно бессвязную речь Джингля, следующим образом характеризует ее: "This coherent speech was interrupted by..."

Слову coherent контекстом навязано обратное значение, исключающее первое.

Итак, слова в связной речи могут выступать как в своих предметно-логических значениях, так и в контекстуальных предметно-логических значениях.

Встиле научной прозы основная масса слов используется в предметно-логических значениях. Случаи контекстуальных значений слов здесь редки. Наоборот, в стиле художественной речи часты случаи контекстуальных значений слов.

Контекстуальное значение — способ создания образного изображения абстрактных понятий. Оно также может способствовать возникновению эмоционального значения в слове. В дальнейшем изложении при анализе стилистических лексических средств нам часто придется пользоваться термином «контекстуальное значение» слова, определяя в каждом конкретном случае характер этого значения и способы его возникновения.

** *

2)В словарном составе английского языка выделяется также группа слов, имеющих эмоциональное значение. Эмоциональное значение, как и любое другое значение, — способ реализации понятия в слове. Но в отличие от предметно-логического значения эмоциональное значение реализует в слове выражение самих эмоций, ощущений, вызванных предметами, фактами, явлениями объективной действительности. Таким образом, в

эмоциональном значении выражается субъективно-оценочное отношение говорящего к фактам объективной действительности.1

1 Деление на эмоциональное и логическое в языке проведено в работе Вандриеса «Язык» и в книге Шарля Балли «Трактат о французской стилистике». Вандриес, как известно, делит язык на

114

Всловообразовательной системе языка постепенно вырабатываются определенные формально-структурные элементы, придающие эмоциональное значение слову. Эмоциональное значение может существовать в слове наряду с предметно-логическим. Оно может существовать

исамостоятельно. Эмоциональное значение может быть и контекстуальным, т. е. появляющимся только в данном контексте.

Всовременном английском языке есть ряд суффиксов, способных передавать наряду с предметно-логическим значением и эмоциональные значения. Например, суффикс

-у, -ie (girlie, birdie, sonny); суффикс -let (kinglet, ringlet, streamlet) и др. суффиксы.

Всловарном составе английского языка есть такие слова, которые вообще не имеют предметно-логического значения, а обладают только эмоциональным значением. Эти слова выделяются в особый разряд слов, который называется междометиями. Действительно, такие слова, как alas, oh, ah, gosh, gee и др. фактически не имеют предметно-логических значений и являются теми словами, которые выражают понятие о чувствах. Выражение чувств при помощи языка есть опосредствованное выражение чувств через соответствующие понятия об этих чувствах. Акад. Мещанинов в своей книге «Члены предложения и части речи» пишет, что «В частности, эмоциональные выкрики, передающие индивидуальное настроение или ощущение, становятся словами только тогда, когда они утрачивают индивидуальное значение, получают

общественную значимость и входят в общественную практику».1

Эта же мысль была высказана акад. Виноградовым в работе, посвященной дальнейшим задачам исследования

логический, волевой и аффективный. Ш. Балли считает, что различение между логическим и аффективным в языке является чуть ли не основным предметом стилистики. (см. Ch. Bally. Traité de Stylistique Française, p. 155).

Оставляя в стороне спорность этих положений Ж Вандриеса и Ш. Балли, нельзя не оценить глубокие и разносторонние наблюдения этих лингвистов над тем, что мы называем эмоциональным значением слова.

1 Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. Из-во АН

СССР, 1945, стр. 113.

синтаксиса простого предложения: «... выражение эмоций в языке не может не быть осознанным».1

В качестве интересного примера употребления междометий, « ... утративших индивидуальное значение и получивших общественную значимость», можно привести следующее место из «Дон Жуана» Байрона:

All present life is but an interjection, An "Oh!" or "Ah!" of joy or misery,

or a "Ha! ha!" or "Bah!" — a yawn, or "Pooh!" of which perhaps the latter is most true."

Здесь не разъясняется значение междометий На ha! и Pooh!

Оно предполагается известным. На! ha! — выражает оттенок удовольствия; Pooh — безразличия или насмешки. В то же время другие междометия, использованные в этих строках, сопровождаются пояснительными словами, раскрывающими их эмоциональные значения.

Эмоциональное значение в словах бывает иногда настолько значительным, что эти слова обособляются как своеобразный лексический пласт. Так же, как и слова с чисто грамматическим значением обособились в качестве грамматического класса слов (например, в английском языке вспомогательные глаголы to be, to do, to have, определенный и неопределенный артикль, ряд предлогов и союзов), так и некоторые полнозначные слова языка, постепенно потеряв свое предметно-логическое значение, образовали особый слой слов с эмоциональным значением. Этот слой иногда называют аффективной лексикой, иногда эмоциональной лексикой.

Ж. Вандриес замечает по этому поводу, что «...

эффективность проникает в грамматический язык, вынимает из него логическое содержание и его разрушает».2

Процесс затухания предметно-логического значения заметен в развитии значения качественных прилагательных

инаречий. Смысловая структура прилагательного, особен-

1Виноградов В. В. Некоторые задачи изучения синтаксиса простого предложения. «Вопросы Языкознания», № 1, 1954, стр. 12.

2Вандриес Ж. Язык. Соцэкгиз, М., 1937, стр. 149.

116

но качественного, очень широка. Уже в самом акте выделения определенного признака из суммы признаков, составляющих данный предмет, заложено субъективное, индивидуальное начало. Особую эмоциональность приобретают прилагательные тогда, когда субъективнооценочные значения развиваются у них на базе дальнейшего наслоения, углубления, модального оттенка, сопутствующего какому-либо предметно-логическому значению признака, качества; т. е. в процессе дальнейшего «окачествления» значения у прилагательного получается своего рода затемнение основного предметно-логического значения субъективно-оценочным. Семантическая граница слов становится более расплывчатой, менее определенной. Иначе говоря, слово оказывается приложимым к большему кругу понятий.

Благодаря неопределенному предметно-логическому значению и большой модальной нагруженности высоко эмоциональные прилагательные могут приближаться в своих значениях к междометию, что и имеет место в группе так называемых субъективно-оценочных прилагательных широкой семантики.

Возьмем для примера такие прилагательные, как wonderful, horrible, terrible, nice, awful, great и др. Большинство этих прилагательных уподобляются междометиям с точки зрения того субъективно-эмоционального значения, которое они несут в разном употреблении. Недаром словари часто отмечают как особые значения этих слов (кроме предметно-логических) и значения, которые они называют "intensives" — «усилители», признавая за этими словами эмоционально-усилительные значения. Возьмем для примера следующее предложение: 1) Не classified him as a man of monstrous selfishness. 2) He did not want to see that knife descend but he felt it for one great fleeting instant. (J. L о n d о n.)

Как видно из приведенных примеров, предметнологические значения качественных прилагательных monstrous и great затемнены эмоциональными значениями этих слов.

Однако, не следует думать, что эмоциональные значения, приобретаемые словом в процессе своего семантического развития, всегда либо подавляет предметно-логиче-

117

ское значение, либо сопровождает это предметнологическое значение. Иногда появившееся эмоциональное значение в слове не только не вытесняет предметнологическое, но в борьбе с ним оказывается побежденным, т. е. само вытесняется предметно-логическим. В этих случаях можно говорить об устаревших эмоциональных значениях слов в современном английском языке.

Так, слово vast — обширный еще в XVIII веке употреблялось в эмоциональном значении как прилагательное положительной оценки, например: Their wise heads go ... nodding with vast solemnity,1 или у Дж. Лондона: " ... He was on the instant invested with a vast faith."

В современном английском языке слово vast в этом значении почти не употребляется. Эмоциональное значение в этом слове теперь считается архаическим. Точно так же слово intolerable, которое имело значение отрицательной эмоциональной оценки, теперь употребляется лишь в своем основном, предметно-логическом значении — невыносимый. Кроме прилагательных широкой семантики, к словам, которые имеют тенденцию терять свое предметно-логическое значение и компенсировать эту потерю сильным эмоциональным значением, относятся также и бранные слова, проклятия, клятвы и т. п.

Например: damn; bloody; upon my word и др.

Есть некоторые, очень тонкие различия между эмоциональным значением и эмоциональной окраской, хотя иногда и трудно провести разграничение между этими двумя понятиями. Эмоциональное значение — это присущее слову выражение чувств, отношения, оценки. Иногда это эмоциональное значение, сопутствуя предметно-логическому, выражает отношение говорящего к понятию, заключенному в этом последнем значении. Эмоциональное значение становится особенно очевидным в тех случаях, когда оно одно присутствует в слове, например, в междометиях.

Эмоциональная окрашенность — это только зачатки эмоционального значения. Эта окрашенность может быть подсказана интонацией. Она может возникать по ассоциативной связи, в результате частого употребления в опре-

1 Пример заимствован из "The Shorter Oxford English Dictionary on Historical Principles".

118

деленных контекстах. Она может быть связана и самим содержанием понятия. Так, например, слова, обозначающие чувства, почти всегда (если они только не употребляются в научной прозе в качестве терминов) эмоционально окрашены, например, слова hatred, love, anger и др. Эмоциональная окрашенность иногда тождественна контекстуальному эмоциональному значению. Однако эмоциональная окрашенность понятие более широкое, чем эмоциональное контекстуальное значение. Все высказывание может быть эмоционально окрашенным благодаря наличию в нем слова с эмоциональным значением. Например:

And, Oh, the city is a general in the ring. Not only by blows does it seek to subdue you. (О. Н e n r y.)

Здесь междометие oh дает эмоциональную окраску всему высказыванию. Оно последовательно выявляется и в инверсии, которая появляется в следующем предложении.

Интересно привести одно место из романа Голсуорси "The Man of Property", где автор сам обращает внимание читателя на широкий смысловой диапазон слова, особенность, порождающая эмоциональное значение:

She was not a flirt, not even a coquette — words dear to the heart of his generation, which loved to define things by a good, broad, inadequate word — but she was dangerous.

Чем шире такой смысловой диапазон слова, тем больше возможностей для данного слова обрасти эмоциональными обертонами, под влиянием которых растворяется предметно-логическое значение.

Слово home имеет предметно-логические значения — дом, родина, семья, очаг и т. д. Оно имеет и некоторую эмоциональную окрашенность, возникающую в связи с ассоциациями, вызываемыми самим понятием. В

предложении Don't worry your silly little head a moment longer. (S. Maugham) слова silly и little имеют эмоциональное значение.

** *

3)В языке имеются и такие слова,, которые, выражая понятие о явлении или предмете действительности, только .

119

называют единичный предмет, лицо или географическое понятие с целью выделить его из других, таких же предметов, например, George, Smith, Byron, London, England.

Такие значения мы определим как назывные.

Есть существенная разница между словами типа pen, distance, morale, т. е. именами нарицательными, с одной стороны, и словами типа Harry, Jimmy, Thomas, т. е. именами собственными с другой.

В имени нарицательном заключено, кроме частного, отдельного также общее понятие о предмете, явлении объективной действительности (родовое). В собственном имени заключено только понятие единичности обозначаемого (частное, отдельное). Отсюда и различие в функциях. Имена существительные нарицательные — называя, обозначают; имена существительные собственные,

— только называют.

Маркс в работе «Замечания на книгу Адольфа Вагнера» так описывает процесс создания наименований понятий:

«Как и всякое животное, они (люди — И. Г.) начинают с того, чтобы есть, пить и т. д., т. е. не 'стоять' в какомнибудь отношении, а активно действовать, овладевать при' помощи действия известными предметами внешнего мира и таким образом удовлетворять свои потребности (они, стало быть, начинают с производства). Благодаря повторению этого процесса способность этих предметов 'удовлетворять потребности' людей запечатлеваются в их мозгу, люди и звери научаются и 'теоретически' отличать внешние предметы, служащие удовлетворению их потребностей, от всех других предметов. На известном уровне дальнейшего развития, после того, как умножились и дальше развились тем временем потребности людей и виды деятельности, при помощи которых они удовлетворяются, люди дают отдельные названия целым классам этих предметов, которые они уже отличают на опыте от остального внешнего мира. Это неизбежно наступает, так как они находятся в процессе производства, т. е. в процессе присвоения этих предметов, постоянно в трудовой связи между собой и с этими предметами ... Но это словесное наименование лишь выражает в виде представления то, что повторяющаяся деятельность превратила в опыт, а именно, что людям, уже жи-

120

вущим в определенной общественной связи (это — предположение, необходимо вытекающее из наличия речи), определенные внешние предметы служат для удовлетворения их потребностей. Люди дают этим предметам особое (родовое) название, ибо они уже знают способность этих предметов служить удовлетворению их потребностей...

Итак: люди фактически начинают с того, что присваивают себе предметы внешнего мира как средства для удовлетворения их собственных потребностей и т. д. и т. д., позднее они приходят к тому, что и словесно обозначают их ...».1

Следовательно, словесное обозначение есть результат познавательной работы человека.

Слова, имеющие назывное значение, тоже результат познавательной работы человека: необходимость выделить разряд слов, которые могут быть закреплены за единичными предметами. Обычно это закрепление происходит путем превращения предметно-логического значения слова в назывное, например: Smith — имя собственное от smith — кузнец; Chandler от candle-maker —

делающий свечи, Chester от Castra (лат.) — лагерь и др. (ср.

русские имена Вера, Надежда, Любовь, Краснодар, Челябинск, (челяба — по башкирски дыра).

Появление слов с назывным значением представляет собой дальнейшее развитие некоторых слов, имеющих предметно-логическое значение, с целью выделения отдельного, частного, конкретного. В процессе развития своих значений слова могли пройти такой сложный путь, что в настоящее время их исходное значение забыто, и поэтому назывные значения многих слов кажутся совершенно немотивированными.

В английском языке, как и в других языках, наблюдается и обратный процесс. Слова, имеющие назывное значение, могут наряду с этим значением приобретать и предметно-логическое значение: так, например, английское слово dunce — тупица, hooligan —

хулиган, boycott — бойкот, quixotic — донкихотствующий

и др. получили предметно-логическое значение от слов, имевших ранее только назывное значение (Duns, Hooligane, Boycott, Don Quixote).

lK. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XV, стр. 461 — 462

121