4. Точки зрения на правление Ивана IV

Исполненная величия фигура Ивана IVуже не одно столетие приковывает к себе внимание историков. Оценки правления и личности ИванаIVГрозного формировались в публицистике ещё при жизни царя и в первые десятилетия после его смерти. В сочинениях князя Андрея Курбского сложилась концепция, в основе которой лежало утверждение о резком и немотивированном повороте ИванаIVГрозного от благодетельных реформ к террору; т. о. возникла публицистическая и историографическая традиция, различавшая в одном персонаже «двух Иванов» – мудрого государственного деятеля-реформатора и кровавого тирана. В фольклоре также возник двойственный образ царя – справедливого правителя, с одной стороны, и жестокого деспота, с другой.

Русские писатели первой четверти XVIIв. связывали причины Смуты с отрицательными последствиями правления ИванаIVГрозного (Авраамий Палицын, И. Тимофеев и др.). Тимофеев писал о благотворном влиянии на царя его 1-й жены Анастасии Романовны.

Концепция «двух Иванов» стала официальной в первой половине XVII в., когда на престол взошел первый царь из дина­стии Романовых – Михаил Федорович. С одной сторо­ны, новой династии нужно было решительно отмежевать­ся от скомпрометировавших себя опричных зверств, с другой – лишь через родство с царем Иваном новый царь имел право на престол (дед Михаила был родным братом первой жены Ивана Грозного, Анаста­сии, и дядей царя Федора Ивановича). Потому-то в соз­данном тогда «Хронографе» панегирически описывалось начало царствования Ивана IV, а затем сообщалось, что после смерти благочестивой царицы Анастасии «буйный вихрь» внезапно «премени» добрый нрав царя. Жестокость Ивана IVГрозного осуждалась официальными кругами вXVIIв., что подтверждено торжественным перенесением мощей митрополита Филиппа из Соловецкого моностыря в Москву (1652) и признание царём Алексеем Михайловичем вины своего «прадеда».

Поворот к положительной оценке деятельности Ивана IVГрозного наметился при ПетреI, считавшем Ивана своим предшественником во внутренней и внешней политике. В.Н. Татищев восхвалял ИванаIVГрозного, с неудовольствием признавая, что большинство русских и иностранных источников оценивали его правление негативно. Сторонник абсолютизма М.В. Ломоносов обвинял самих жертв опричного террора, противившихся воле царя. И.Н. Болтин, осуждая «своенравие» вельмож и их борьбу с «единовластием», впервые высказал мнение о «феодальном» характере сопротивления объединительной политике царя.

Н.М. Карамзин, отдавая дань интеллекту и талантам Ивана IVГрозного, изображал первую половину его царствования как ряд политических и военных достижений; описывая зверства Ивана, Карамзин принци­пиально отказывался от их исторического оправ­дания. Эта позиция совпадала с нравственными гуманистическими установками русской культуры, стала основополагающей для общественного мнения и повлияла на многие курсы русской историиXIX– началаXXвв. (В.Д. Иловайский, Н.В. Устрялов). Не случайно скульптура ИванаIVГрозного отсутствовала в ряду других русских правителей в памятнике «Тысячелетие России» в Новгороде (скульптор М.О. Микешин, 1862), при этом были изображены опальные Адашев, Воротынский.

Трагическая окраска образа Ивана IVпреобладала в русской литературно-художественной, изобра­зительной и музыкальной классике (М.М. Антоколь­ский, Л.А. Мей, А.Н. Островский, И.Е. Репин, Н.А. Римский-Корсаков, А.К. Толстой и др.).

Историки государствен­ного направления (К.Д. Кавелин, А.Ф. Самарин, С.М. Соловьёв) видели причины потрясений эпохи Ивана IVГрозного в борьбе «государственного и родового начал», опричнину считали апогеем этой борьбы (С.М. Соловьёв), однако не уходили и от моральной оценки. Славянофильская традиция в основном восходила к трудам Н.М. Карамзина и резко осуждала террор, поскольку отрицала саму возможность конфликта в русском обществе (К.С. Аксаков). К.Н. Бестужев-Рюмин не отрицал возможной реальности некоторых заговоров. Н.И. Костомаров и В.О. Ключевский создали яркие психологические портреты царя. Н.И. Костомаров полагал, что террор, особенно против Новгорода, был направлен на окончательное уничтожение остатков «вечевой свободы»; В.О. Ключевский видел его причины в борьбе с боярами, но более с лицами, нежели группировками. С.Ф. Платонов считал, что ИванIVГрозный совершил своеобразный государственный переворот (опричнину) и сокрушил при поддержке дворянства удельное княжеское землевладение и политическое влияние аристократии, при этом социальным последствием опричнины стала Смута. В основу этой концепции Платонов положил созданную им теорию борьбы боярства (вотчинников) и дворянства (помещиков). Н.П. Павлов-Сильванский считал, что ИванIVГрозный разгро­мил «феодализм» в России, т. е. его осно­ву, договорные вассальные отношения, на смену которым пришла «сословная монархия». Эти теории завершили классическую историософскую традициюXIXв. (изучение отношений государства и личности, критика насилия).

Первые историки-марксисты (Н.А. Рожков, М.Н. Покровский) развили схему Павлова-Сильванского в теорию «первой дворянской революции», поддержанной «торговым капиталом»; роль же Ивана IVв событиях считали незначительной и разду­той. Историография второй половины 1930-х гг., являясь частью изменявшейся государственно-политической идеологии, восприняла, с одной стороны, идеи Платонова, с другой – воззрения Виппера. В яркой популярной работе последнего выражались настроения той части эмигрантской и советской интеллигенции, которая видела в новом советском государстве преемника великой импе­рии, что было поддержано официальной пропа­гандой с конца 1930-х гг. Принципиаль­ное отрицание возможности каких-либо «об­щих» для разных эпох нравственных норм привело к апологетизации самой репрессивной деятельности ИванаIVи сопровождалось безмерной идеализацией его личности (С.В. Бахрушин, И.И. Полосин, И.И. Смирнов).

Значительную роль в формировании общественного сознания в целом и научного в частности сыграли личные симпатии к Ивану IVИ.В. Сталина, определившие идеологическую окраску образа царя в литературе и искусстве (С.М. Эйзенштейн и др.). Труды противников идеализации (С.Б. Веселовский и др.) не пуб­ликовались. В то же время велись плодотворные исторические и источниковедческие исследования землевладения, государственного и социального устройства, культуры эпохи ИвануIV(Б.Д. Греков, И.У. Будовниц, П.А. Садиков, М.Н. Тихомиров и др.), подгото­вившие базу для возвращения на новом источниковедческом уровне к критической оценке личности и исторической роли ИванаIVв середине 1950-х гг. (С.М. Дубровский и др.). Значительное влияние на развитие историо­графии правления ИванаIVоказали работы С.Б. Веселовского (опубликованные в 1960-х гг.), А.А. Зимина, И.И. Смирнова, Н.Е. Носова и др. А.А. Зимин основной причиной террора считал борьбу царя с «удельнокняжеским сепаратизмом», осуществлявшимся варварскими методами. Его взгляды разделял В.Б. Кобрин, оценивавший как миф борьбу «боярства и дворянства», т. к. эти социальные группы невозможно разделить по форме собственности. Р.Г. Скрынников полагал, что ИванIVборолся не с сепаратизмом, а с аристократической олигархией за власть в целом. Террор во всех работах осуждался. Д.Н. Альшиц видел в репрессиях неизбежный элемент в строительстве само­державного государства, противниками которого, по его мнению, были все социальные слои – боярство, дворян­ство, духовенство, посад и т. д.

Литературное творчество Ивана IVизучалось с серединыXIXв. (И.Н. Жданов и др.). Сохранилась переписка Ивана Грозного с А. Курбским, английской королевой ЕлизаветойI, шведским королём ЮханомIIIи др. Первое, что обращает на себя внимание при чтении произведений царя Ивана – это его широкая (разумеется, на средневековом уровне) эрудиция. Для доказательства своих положений он совершенно свободно оперирует примерами из истории древней Иудеи, Византии. Он прекрасно знал не только Ветхий и Новый Завет, но и жития святых, труды «отцов церкви» (византийских богословов). Выявление и исследование произведений царя позволило поставить его на одно из первых мест среди деятелей русской культурыXVIв. (А.А. Зимин, Д.С. Лихачёв, Я.С. Лурье, А.С. Орлов, В.Ф. Ржига, Ю.Д. Рыков и др.).