- •«Политическое доверие» как символический источник социальных изменений в политических сетях
- •Литература
- •Политические партии как институт политической организации гражданского общества1 © Никоненко с.А.1
- •Социоландшафт ответа "президенту рф "
- •0% 10% 20% 30% 40% 50% 00% 70% 80% 90% 100%
- •Социоландшафт ответа "совету федерации рф "
- •Социоландшафт от beta"государст венной дум е рф"
- •0% 10% 20% 30% 40% 50% 60% 70% 80% 90% 100%
- •Политическая социализация как область бытия человека политического и.А. Щеглов
- •Литература
- •Political socialization as a sphere of being of homo politicus
- •Бедность и факторы, влияющие на социально-политическую активность населения Задачи исследования и общая характеристика опрашиваемых групп населения
- •Политические коммуникации как инструмент преобразования социально-политической действительности
- •Примечания
- •Политология
- •Гражданская и политическая активность населения как фактор реформирования политической системы россии (региональный аспект)
- •Civil and political activity of population as a factor of russian political system reform (regional aspect)
- •Распределение ответов на вопрос «Готовы ли Вы принять участие в акциях протеста (против снижения уровня и качества жизни, прав и свобод человека)?» (%)
- •Политический рейтинг и социологический анализ массовых политических настроений
- •Особенности образов идеального и типичного политических лидеров в представлениях граждан с разной политической активностью м.В.Криворучко
- •Готовность (потенциальная активность) и участие (реальная активность) граждан в разных формах политической деятельности, %
- •Группы граждан, готовых и реально реализующих разную совокупность форм политического участия, %
- •Составляющие образа идеального и реального политика в представлениях граждан с потенциальным и реальным политическим участием, средние значения
- •Политическая культура и политическая сфера общества © Гончаров в.Н.1
- •К проблеме становления экософии © Дмитриева н.В.1
- •Литература
- •Феномен политического сознания в политической науке: типологический анализ © Мясоутов о.В.1
- •Влияние политических партий на молодежную политическую культуру в постсоветской россии © Крикунова в. А/
- •Политическое многообразие в условиях современной модернизации россии к.В. Старостенко
- •Категория «вред здоровью»: вопросы теории и практики о.Н. Филатова
- •Проблемы современного гуманитарного познания
- •Политическое гражданство и политическое участие *
- •A. A. Shevchenko political citizenshipand political participation
- •Политическая культура и политическая власть в эпоху глобализации
- •Размышления, сообщения, комментарии
- •А. Г. Анисимов*
- •Кризис политического мышления в постиндустриальном мире и россия
- •(Методологические заметки на полях политического дневника)
- •В поиске новой парадигмы развития политики: интеллектуальный вызов без ответа?
- •Понимание политической субъективизации в постиндустриальном коммуникативном обществе — базовая проблема реорганизации системы международных отношений.
- •Россия: ответный ход на глобальный вызов?
- •Влияние кризиса 2008-2010 гг. На жизнь респондентов
- •Высокостатусные 11
- •Влияние социального неравенства на политические предпочтения и политическую активность населения
- •Список литературы
- •Е.Ю. Мелешкина, о. А. Толпыгина
- •4. Проблемы формирования государства, нации и политического режима в программе лдпр
- •References (transliterated):
- •8 Вму, политические науки, № 5
- •Политические знания как явление политического сознания
- •Методология политического анализа
- •Политические поколения: различия и устойчивость политических взглядов
- •4.2. «Политический нигилизм» как модель политического поведения
- •«Political nihilism» as a model of political behaviour
Е.Ю. Мелешкина, о. А. Толпыгина
ГОСУДАРСТВО, НАЦИЯ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ В ПРОГРАММАХ РОССИЙСКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ («ЕДИНАЯ РОССИЯ» И ЛДПР)1
Строительство государства и формирование нации остаются центральной проблемой стран, получивших независимость после распада СССР. Перед ними встали задачи определения и укрепления территориальных, политических, культурных, экономических границ, самостоятельной организации внутреннего политического пространства, консолидации сообщества граждан и демократизации. Актуальными оказались вопросы отношения между центром и перифериями, между различными центрами (в том числе и внешними), между различными элитными группами, претендующими на роль «строителей нации», межу государством и обществом. Эта проблематика в значительной степени повлияла на структурирование возникающих в странах бывшего СССР партийных систем, определив не только повестку дня и тематику посланий основных партий, но и в какой-то степени даже их организационные особенности, стиль деятельности. Значимость этих вопросов для политической риторики настолько очевидна, что сторонний наблюдатель может убедиться в ней без особого труда. Данная статья предполагает анализ представленности проблем консолидации государства, формирования нации и демократизации в менее говорящих стороннему взгляду документах - современных программах российских политических партий.
При всех существующих претензиях к партийным программам - формальность происхождения и функционирования, отсутствие интереса к ним со стороны оппонентов и избирателей и т.д. - эти документы выполняют важную роль в межпартийном соревновании. Во-первых, программа является средством партийной само- презентации. Партийные программы представляют собой базовый документ, в котором в определенной степени раскрывается партийная идентичность. Партии стремятся обозначить в программе свои позиции по ключевым проблемным зонам, определить свое отношение к существующей власти, артикулировать основные идеологические основания своей деятельности. Потому программы выступают в качестве опознавательного знака, некоего лейбла организации и в определенной степени являются «стратегическим ресурсом партии» (30, 68). Во-вторых, программные документы частично определяют круг тем и проблем, вокруг которых организуется партийное соревнование.
В данной статье анализируются представления о российском государстве, нации и демократии, отраженные в программах политических партий, претендующих на роль защитников интересов центра и группы «строителей нации». В качестве объекта анализа выбраны программы двух партий («Единой России» и ЛДПР), созданные в период консолидации режима В. Путина. В работе показывается, как специфика доминантной партийной системы и моноцентрического соревнования в России влияет на позиции партий по этим вопросам.
Вопросы формирования государства и нации и структурирование партийного спектра
В современной политической науке при изучении структуры межпартийного соревнования часто применяется теория «проблемных измерений» (3), которая, в отличие от шкалы «левый-правый», предполагает учет сложности структуры межпартийного соревнования. Под «проблемными измерениями» понимают комплексы проблем, служащих источниками значимых политических разногласий в том или ином обществе. Некоторые из них прямо обусловлены историческими факторами развития партийных систем и соответствуют основным выделенным С. Липсетом и С. Рокканом размежеваниям, составляющим основу конфигурации партийных систем западных демократий: между центром и периферией, государством и церковью, городом и селом, собственниками и рабочими (5). Подробнее о концепции социально-политических размежеваний и возможностях ее использования для исследования конфигурации партийного спектра в старых и новых демократиях см. посвященный этой проблеме номер «Политической науки» (29). Появление этих размежеваний, их институционализация в политических партиях и партийных системах происходила под влиянием важнейших эволюционных трансформаций и исторических событий, среди которых важное место занимают национальная и индустриальная революции. Процессы формирования государства и нации, проявившиеся и усилившиеся в ходе Реформации и национальных революций в странах Западной Европы, послужили причиной актуализации конфликтов между центром государства и группой «строителей нации»1и периферией, этнокультурными и конфессиональными группами, сопротивлявшимися укреплению властного центра, политике унификации и стандартизации. Институциональные условия и правила соревнования (пороги), существующие в том или ином государстве, способствовали или препятствовали институционализации этих конфликтов в партийных системах и во многом обусловили их конфигурацию.
Конструируя эмпирическую модель становления европейских партийных систем, государства и нации на основе «плотных сравнений» (о «плотном сравнении» см. 9), С. Роккан, его коллеги и последователи предложили универсальную логику анализа формирования территориальной политии как взаимосвязанного процесса становления института государства, нации и развития политического режима. Универсальность данной логики связана с рассмотрением этих процессов в терминах консолидации центра, границ, определения критериев членства и политического структурирования, что позволяет использовать ее в любых исторических и эволюционных условиях, в том числе и на постсоветском пространстве. Применение логики роккановской модели для стран бывшего СССР, в том числе России, представляется особенно важным, так как помогает проанализировать особенности структурирования партийного спектра в этих государствах, позиции отдельных политических партий и объяснить их влиянием специфики процесса формирования государства и нации.
Представители роккановской традиции выявили зависимость внутреннего структурирования политии, включая партийную систему, от специфики процесса консолидации границ различного характера (политических, экономических, социальных и культурных) и центра государства. При этом сторонники роккановского подхода анализировали как территориальный, так и социокультурный (членский) аспекты формирования границ (10). Это предполагало, что принадлежность акторов к политическому сообществу и возможность «выхода» за его пределы обусловливается не только контролем центра за территориальными, но и социокультурными границами, определяемыми социокультурными нормами и правилами членства. Национальные государства нуждаются в дополнительных элементах для обеспечения солидарности, которая не может быть достигнута только посредством консолидации территориальных границ, политического участия или иных сугубо политических механизмов интеграции. Поэтому в политической практике широко используются социокультурные механизмы, действующие при помощи агентов социализации (школа, армия и т.д.). В то же время культурные сообщества (этнические, лингвистические и проч. группы) оказываются вынужденными осваивать политические и нормативные институты для утверждения своих политических позиций, для трансформации «этнического» в «национальное» и для превращения в «строителей нации». В этой связи политические и нормативные элементы и институты обеспечивают цементирующую основу территориальной нации и используются этическими группами для выживания в международном контексте.
Степень консолидации центра и контроля над различными границами во многом определяет возможности развития не только национального государства, но и политического режима, в частности демократических институтов, являющихся результатом исторического компромисса политических акторов и баланса их контроля над ресурсами. Так, С. Бартолини выделяет две идеалти- пические ситуации, показывающие возможные последствия полного совпадения и «закрытия» границ или отсутствия такового. Полное «закрытие» границ влечет за собой усиление контроля центра над различными перифериями и акторами. Такая ситуация требует значительной концентрации ресурсов в руках центра или одного политического актора, неизбежно приводит к созданию неравных условий для политических субъектов и благоприятствует доминированию одного из них. Значительное несовпадение и неопределенность границ усиливают возможности «выхода», снижают стимулы к структурированию каналов «голоса», ограничивают сферу политического производства центра и делают государство зависимым от отдельных групп интересов (например, крупных экономических игроков - выгодных налогоплательщиков) (1).
Важность основных аспектов развития территориальной по- литии для структурирования партийных систем: консолидации государства, формирования нации и трансформации политического режима - нашла свое выражение в проблемных измерениях партийного соревнования. В современной литературе выделяют семь комплексов проблем (4), присутствие или отсутствие которых характеризует структуру партийного спектра развитых демократий. Среди них важное место занимают «культурно-этническое измерение» как выражение противоречий между центром и периферией и «поддержка режима».
В последние десятилетия в связи с глобализацией, интеграцией, усилением миграции и прочими явлениями отмечается возрастание актуальности культурно-этнического измерения западной политики, что находит выражение в усилении региональных и националистических партий, изменении повестки дня партийного соревнования и т.п. Однако вопросы формирования государства и нации, поддержки режима в развитых демократиях не стоят столь остро, как в странах, где соответствующие задачи оказываются до сих пор нерешенными, в том числе в новых независимых государствах. В этих политиях вопросы природы государства и нации, поддержки или оппозиции группы «строителей нации», роли и функции демократии объективно оказываются особенно актуальными, в значительной степени определяя структуру политического спектра.
Само присутствие тех или иных проблем в риторике политических партий также является показательным: согласно теории «профилирования проблем», партии позиционируют себя в политическом спектре, актуализируя или замалчивая те или иные политические проблемы, которые всегда находились в зоне ее внимания или входят в число новых для политики и общества. При этом политические партии уделяют внимание ограниченному кругу вопросов, набор которых обусловлен существующими социальнополитическими размежеваниями (6).
Моноцентрическое соревнование как фактор структурирования партийного спектра в России
Исследуя опыт формирования государств в Западной Европе, С. Роккан обнаружил, что модели формирования нации и государства во многом определялись концентрацией, совпадением или конкуренцией центров различных типов: административных/военных, экономических и культурных. При высокой концентрации центров осложнялся процесс формирования государства. Подобная ситуация наблюдалась в трансграничных перифериях «внешних» династических центров, конкурирующих за влияние на эти территории. Такие периферии сложно было интегрировать в рамках единого государства. Проблема многократно обострялась в тех случаях, когда различные региональные интересы в них дополнялись культурными, этническими или конфессиональными особенностями и противоречиями. На этих территориях сформировался поликефальный (полицентрический) тип, которому было свойственно преобладание консенсусных практик над практиками доминирования. Там, где наблюдалось сосредоточение различных центров на небольшой территории, «все элиты и держатели ресурсов на которой склонны концентрироваться недалеко друг от друга и соответственно совместно использовать различные возможности», возник монокефальный тип (10, 21), отличавшийся доминированием в процессе строительства государства одного из политических акторов и свойственный европейским династическим центрам. Данные модели наложили серьезный отпечаток и на структурирование политических систем в соответствующих странах, включая межпартийное соревнование.
Россия представляет собой формирующееся национальное государство, развитие которого ближе к монокефальному типу. К изучению процессов, протекающих в ней, вполне применима универсальная логика роккановской концепции. Использование этого подхода позволяет ответить на вопросы: насколько в российской партийной политике являются значимыми вопросы формирования государства и нации, чем обуславливаются позиции, занимаемые по этим вопросам основными политическими партиями, как они структурируют партийный спектр и т.д.
Россия переживает так называемый «имперский транзит» (8, 18; 8, 21). Среди его основных задач не только формирование национального государства, но и проведение рыночных реформ, массовая мобилизация и демократизация. Иными словами, для России характерно совмещение вопросов легитимации политии и государственного устройства, т.е. «устанавливающих» проблем, с демократизацией и выработкой социально-экономического курса. В подобных условиях, как справедливо отмечает С. Бартолини, демократизация может бросить вызов территориальной и конституционной основе политии. Различия мнений и интересов по поводу «устанавливающих» проблем политии в таких условиях не могут быть организованы в рамках единственного доминирующего идейно-политического континуума (1).
Данное утверждение является справедливым для России. Исследователи отмечают, что наряду с проблемами, структурирующими спектр по лево-правой шкале, важную роль занимают иные, «устанавливающие» вопросы. В частности, С. Симонсен полагает, что российские политические партии не могут рассматриваться без учета их позиций по вопросам национализма в силу их особой важности для партийного спектра (11). Подобного мнения придерживаются М. Лавер и К. Бенуа, которые отмечают, что в постком- мунистическом контексте национализм формирует отдельное от социально-экономического измерение партийной политики, а в России является наиболее значимым, опережающим вопросы приватизации, налогов и расходов государства, свободы прессы и т. д. (2, 169; 2, 282). М. Макфол также отмечает важность этого измерения, подчеркивая, что в 2003 г. началась новая эра, характеризующаяся тем, что соответствующие вопросы вышли на первое место, оттеснив противоречия между сторонниками и противниками экономических и политических реформ (7).
Специфику существующих проблем формирования государств и нации, нового политического режима в России и их отражения в риторике политических партий во многом определили особенности исторического прошлого, в том числе противоречивой административно-территориальной и культурной политики, реализуемой в СССР. С одной стороны, в СССР предпринимались попытки формирования единой гражданской нации путем стандартизации правового, политического, социального и культурного пространства (в частности, сфере образования). С другой - в основе административно-территориальной организации лежал принцип деления на национально-государственные образования, в ряде которых осуществлялась политика «коренизации» и развивался институт «титульности». Территориальные и социокультурные эксперименты, осуществленные в Советском Союзе, привели к несовпадению административно-политических, экономических, этнолингвистических, культурных и проч. границ. Переселение этнических групп, репрессии и т.п. создали потенциально конфликтную ситуацию. Нерешенность «устанавливающих» вопросов, проблем формирования общей гражданской нации, несовпадение границ способствовали тому, что в результате распада СССР, повлекшего за собой ослабление границ различного рода, в Российской Федерации увеличились потенциальные возможности «выхода» целых территорий, обострились противоречия между центром и периферией, стали возникать альтернативные территориальные политические проекты. Несовпадение и неопределенность границ привели к ослаблению позиции центра и государства в целом, к снижению стимулов к политическому структурированию и к возникновению феномена «приватизации» государств различными экономическими и политическими игроками.
В данных условиях наиболее важными задачами, стоявшими перед группой «строителей нации», наряду с вопросами рыночных реформ, учреждения нового политического режима, были консолидация границ различного рода, укрепление центра и решение других «устанавливающих» проблем. Под влиянием необходимости решения этих задач уже в 1990-х годах властвующая элита предпринимала попытки выработать «национальную идею». Среди политиков, общественных деятелей, аналитиков, журналистов велась оживленная дискуссия о природе государства, его границ, критериев членства в нации и т.п. (27)
Актуальность этих вопросов усилилась на рубеже тысячелетий в связи с кризисом режима Б. Ельцина, террористическими угрозами, экономическими трудностями и иными обстоятельствами. Сменивший Б. Ельцина на посту Президента РФ, В. Путин взял курс на укрепление российского государства и консолидацию политического режима. Для решения этих задач активно использовались различные политические институты, в том числе политические партии, позволяющие обеспечить влияние на процесс принятия политических решений и общественное мнение. Одним из направлений деятельности на этом пути стало формирование новой государственной идеологии (см., например, 34). Как отмечает Г. Зверева, «практический результат такой работы выглядит как создание Матрицы, сложного информационного продукта,адресованного обществу и способного обеспечивать функционирование государственной власти в тех параметрах, которые для нее представляются оптимальными» (23).
Использование политических партий для обеспечения интересов правящей элиты привело к усилению ее влияния на партийный дискурс «партий власти» и «конструктивной оппозиции». Показательно в этом отношении высказывание В. Суркова, адресованное партийному активу «Единой России»: «Думаю, что наиболее удобная форма донести основные идеологические тезисы - это описать новейшую историю в оценках и под тем углом зерния, который в целом соответствует курсу Президента, и через это сформулировать наши основные подходы к тому, что было раньше, и к тому, что будет с нами в будущем» (37). При таком подходе вопросы государственного и национального строительства с неизбежностью должны были получить отражение в программах тех политических партий, которые претендовали на роль «строителей нации» или силы, их поддерживающей.
Помимо проблем консолидации границ и центра на риторику россйиских политических партий наложила отпечаток специфика политического соревнования. Как отмечают исследователи, нынешнему политическому режиму России, консолидировавшемуся в период президентства В. Путина, свойствен «моноцентризм (наличие доминирующего актора, достижению целей которого не способны препятствовать все другие акторы, вместе взятые)» (17, 13). Традиции доминирования одного из акторов в политической жизни, проявившиеся в «навязанном переходе» (19) к новому режиму и отсутствии базовых соглашений между основными акторами, гарантий основным политическим игрокам, во многом определяют характер взаимоотношений между политическими субъектами. Эти особенности проявляются в ограничении экономических и политических возможностей путем установления контроля властвующей группы над экономическими ресурсами, средствами массовой информации, использованием административного ресурса. Ситуация осложняется доминированием в российской общественнополитической практике неформальных правил и практик (18), распространением патрон-клиентских отношений и институциональным дизайном, закрепляющим моноцентрическое соревнование. В России реализуется угроза президенциализма, связанная с нарушением принципа разделения властей посредством контроля над парламентом с помощью «партии власти» (25; 28). Осуществляется попытка сохранить доминирование с помощью пропорциональных правил (13; 26).
В целом особенности институционального дизайна, политического режима и преобладание неформальных правил и практик способствуют усилению политических сил, имеющих доступ к властным ресурсам, и ограничивают возможности иных политических организаций. В этих условиях сама близость к власти в значительной мере определяет позицию политических партий в партийном спектре. Контроль над основными каналами коммуникации позволяет навязывать повестку дня, выгодную доминирующему политическому актору.
Подобное доминирование определяет специфику складывающейся партийной системы, которая по-разному характеризуется исследователями - как доминантная авторитарная, гегемонист- ская или даже «нанопартийная» система (28; 12), и идейнополитическую структуру российского партийного спектра, включая значимость формирующих его вопросов. Как показал экспертный опрос, проведенный сотрудниками ИНИОН РАН в 2006-2007 гг. с использованием матрицы, разработанной на основе теории проблемных измерений1, наиболее важными для структурирования партийного спектра оказались поддержка власти, включая отношение к режиму, социально-экономические проблемы, и вопросов, связанных с консолидацией нации и государства. При этом поддержка режима отмечалась экспертами как наиболее важная для «партии власти» «Единой России», а проблемное измерение «центр-периферия» - для ЛДПР. Как показал экспертный опрос, по измерению «поддержка власти» на одном полюсе разместились ЕР и близкие ей структуры в виде ЛДПР и «Справедливой России», на противоположном - так называемая оппозиция: Яблоко, СПС и частично КПРФ. По многим проблемам позиции ЛДПР и ЕР сходны, однако по совокупности экспертных оценок ЛДПР более отчетливо претендует на (своеобразно понимаемую) роль «строителя нации» (14).
Для нынешнего исследования были выбраны программы двух политических партий, для которых, как показали результаты экспертного опроса, проблемы формирования государства и нации наиболее значимы и которые занимают во многом схожие позиции в плане поддержки власти: «Единой России» и ЛДПР.
При формулировке наших гипотез были учтены некоторые особенности исторических традиций России и специфика нынешнего партийного соревнования. Мы предположили, что в программах политических сил, претендующих на роль «строителей нации» или их сторонников, важное место должны занимать проблемы консолидацией границ политии и укрепления позиций центра.
Учитывая многонациональный и многоконфессиональный состав населения РФ, имперские традиции и попытки сформировать элементы гражданской нации, предпринимаемые в СССР, мы полагали, что в основу определения границ политии в программах «Единой России» будут положены не столько собственно этнические или конфессиональные, сколько политические или историкокультурные критерии (общность исторического и культурного наследия, общность языка и проч.). В то же время политическая партия, не являющаяся «партией власти», может позволить себе декларировать несколько иную позицию по вопросу формирования нации, ориентируясь на этнокультурные критерии членства.
Учитывая традиции организации власти, отсутствие базового консенсуса по «устанавливающим» вопросам, особенности политического режима, мы предположили, что наиболее важным идентификационным компонентом в программах «партии власти» будет не столько сопоставление с другими политическими силами, сколько отношение к властной вертикали и ее представителям.
Проблемы формирования государства, нации и политического режима в программах «Единой России»
Доминирующие позиции в партийном спектре занимает «партия власти» «Единая Россия», которая была создана как средство контроля над законодательным процессом и обеспечения лояльности общества к существующему режиму. Уже в момент своего возникновения она рассматривалась как партия, поддерживающая президента и находящаяся под его патронажем. Длительное время бывший Президент РФ В. Путин не являлся официальным лидером «партии власти» (не скрывая при этом своей симпатии к ней), однако накануне парламентских выборов 2007 г. он возглавил партийный список, а в 2008 г. стал официальным лидером партии.
Статус «партии власти» подчеркивается в программных заявлениях1. В частности в предвыборной программе 2007 г., красноречиво озаглавленной «План Путина - достойное будущее великой страны», говорится о том, что «в стране есть национальный лидер - Президент Владимир Путин и есть сплоченная общественная сила, политическая опора президента - партия “Единая Россия”, выступающая политическим гарантом преемственности курса Президента, реализации разработанной им стратегии» (31).
Близость к власти, к силам, претендующим на роль «строителей нации», во многом определяет партийную риторику ЕР, в том числе ее представления о будущем государства, нации и демократии в России. Приоритет государственного строительства как перспективной цели недвусмысленно обозначен в программных документах партии. В частности, в предвыборной программе
г. говорится о том, что «“Единая Россия” придает первостепенное значение укреплению российской государственности», которое самым тесным образом связано со «стратегической целью - строительством России как великой державы», «превращением ее в один из мировых центров политического и экономического влияния, культурного и нравственного притяжения» (31).
В качестве способа достижения этих целей в программах ЕР 2006 и 2007 гг. декларируется развитие «суверенной демократии». В концепте суверенной демократии основную смысловую нагрузку несет вопреки грамматической логике прилагательное, а не существительное. «Суверенная демократия» в трактовке авторов программ «Единой России» предполагает стратегическую ориентацию не столько на структурирование внутриполитического пространства, сколько на завоевание лидерских позиций России в мировом сообществе. Об этом свидетельствует интерпретация данного понятия в программе 2006 г. Здесь основное внимание уделяется не раскрытию содержания демократии, а обоснованию суверенитета государства, понимаемого, в первую очередь, как достижение лидерских позиций на международной арене: «Партия “Единая Россия” провозглашает стратегию качественного обновления страны на принципах суверенной демократии. Это означает, что мы строим страну со своей собственной успешной исторической перспективой и особым местом среди стран - мировых лидеров. Для нас суверенная демократия - это право народа делать свой выбор, опираясь на собственные традиции и закон; это возможность эффективно участвовать в формировании справедливого мироустройства; это синоним нашей внешней и внутренней безопасности; это условие нашей исторической конкурентоспособности, т.е. право публично формулировать и отстаивать свои национально-государственные интересы; это безоговорочное признание универсальных демократических ценностей при понимании многообразия национальных моделей их реализации» (35). Об этом же свидетельствуют и высказывания некоторых близких к партийным кругам аналитиков: «Отличие “суверенной демократии” от множества других определений особенностей демократического строя - либеральная демократия, социалистическая демократия, охранительная, прямая, плебисцитарная и многие другие демократии - состоит в том, что этот термин в меньшей степени касается внутренних особенностей политического режима» (36, 102), «доктрина “суверенной демократии” состоялась, и мы наблюдаем ряд частей этой доктрины. Это связано с энергетической сверхдержавой, с концепцией исторической преемственности, с концепцией конкурентной борьбы и формулой “суверенитет - политический синоним конкурентоспособно- сти”...эта концепция прямо связана с осознанием и защитой национальных интересов России» (21).
Для программ «Единой России» характерна бинарная трактовка политического процесса, в том числе аспектов, связанных с развитием российской государственности. Данное понимание предполагает постоянную мобилизацию ресурсов и участие в борьбе с внутренними и внешними врагами: «Мы исходим из того, что суверенитет страны - это не привилегия, которая дается раз и навсегда, а завоевание, требующее постоянного подтверждения и отстаивания», «мы исходим из неотъемлемого права свободного российского народа самостоятельно определять свою историческую судьбу, распоряжаться национальным достоянием, в том числе природными богатствами, осуществлять развитие в интересах всей нации, а не в угоду отдельным олигархическим группам или силам внешнего влияния», «перед лицом все новых вызовов мы обязаны реализовать конкурентные преимущества России, взяв на вооружение психологию победителей» (35). Бинарная трактовка характерна и для интерпретации исторических сюжетов в высказываниях близких к власти аналитиков и журналистов. Так, например, Н. Кислов описывает особую роль государства для «выживания русского этноса» следующим образом: «Так сложилось в веках, прошедших в почти непрерывной борьбе с захватчиками то с Востока, то с Запада. Так было и в давние века, когда московские князья, а потом и русские цари по кусочкам собирали сперва Московское княжество, а потом и всю Россию. Так дело обстояло и несколько лет назад, когда Владимир Путин начал собирать остатки того, что принесли стране разрушительные 1990-е годы» (24).
Обращает на себя внимание не только преобладание внешних функций государства, но и отсутствие в программе партии четкого разграничения между участием государства в структурировании внутреннего политического пространства и внешнеполитическими функциями. Показательно, что среди характеристик идеального образа России на первом месте стоит не способность государства обеспечить права и свободы человека, достойную жизнь гражданам и проч., а ее готовность защитить территориальные границы: «Мы хорошо представляем себе образ страны, которую строим. Это - сильное эффективное государство, обладающее мобильными и боеспособными Вооруженными силами, способное защитить свой суверенитет и территориальную целостность от любых посягательств...» (24). И, как отмечалось выше, обеспечить претензии на мировое лидерство.
По сути, в подобном представлении о российском государстве нашла отражение его противоречивая природа, в том числе наличие имперского синдрома. Исторические империи предполагали не четкость границ, а специальную лимесную зону пограничья. Их политика была ориентирована не столько на усложнение и развитие собственного внутреннего устройства, сколько на расширение сферы господства и влияния. Поэтому различия между внутренней и внешней политикой империй были в значительной степени размыты. В связи с развитием национальных государств и образованием международных систем, закрепляющих их основные атрибуты в международных нормах, имперские образования (в данном случае имеются в виду не колониальные империи, образованные нациями-государствами, а политии, сохраняющие значительные черты исторических империй) оказались вынуждены воспринять и усвоить некоторые атрибуты национального государства. Прежде всего речь идет о территориальных границах и их гарантиях. Россия также испытала на себе воздействие включенности в международную систему. Однако усвоение ряда важных атрибутов современной государственности не привело к изживанию имперского синдрома, что нашло свое отражение и в риторике «партии власти». Варианты проекта развития российского государства, представленные в программах «Единой России», не предлагают четкой дифференциации целей и мер по обеспечению международного влияния страны и внутреннему структурированию политии. Напротив, внутренняя политика, включая ее различные аспекты и результаты, объективно оказывается средством обеспечения международного влияния России.
В то же время программы включают ряд аспектов, связанных с развитием современного государства, в частности, формирование эффективного государственного аппарата и стандартизацию. Важность этой задачи отмечается еще в программе 2003 г., в которой акцентируется внимание на борьбе с коррупцией, административных реформах и т.п. («Сегодня, к сожалению, многие проблемы, возникающие между гражданами и властью, решаются не столько через суд, сколько посредством взяток. Порядок и коррупция несовместимы!»; «Сокращение числа министерств и ведомств ... до минимально необходимого»; «Доступность карьеры в органах власти для всех талантливых и энергичных людей»; «Порядок - это простые и понятные правила, единые и удобные для всех и всеми соблюдаемые. Порядок - это бесперебойная эффективная работа “государственной машины” на благо всех граждан») (34).
В программах ЕР также уделяется внимание стандартизации политической и правовой сфер, хотя и не такое большое, как развитию государственного аппарата и обеспечению внешних сторон государственного суверенитета. Одной из заслуг правящего режима партия считает реформу политической системы, «восстановление политико-правового единства страны». Однако понимание механизма данной политико-правовой стандартизации свидетельствует о том, что авторы программы «Единой России» являются сторонниками моноцентрического способа организации власти. О достижении согласия, компромисса, заключении базовых договоренностей между различными политическими, социальноэкономическими силами в качестве способа унификации, стандартизации правил и практик речи не идет. Основным субъектом этого процесса выступает государственный аппарат: «Созданная вертикаль власти стала инструментом, реально обеспечивающим эффективную защиту конституционных прав и свобод граждан» (35).
Подобный подход реализуется и в представлениях единорос- сов о федеративном устройстве страны. Причем взгляды на развитие федеративного устройства, выраженные в программе 2003 г. и последующих документах, различаются. Так, в программе 2003 г. отношения между центром и регионами представлены в проблемном ракурсе: «Сохранение особенностей регионов требует повышения их самостоятельности, а сохранение целостности России - повышения ответственности региональных властей перед жителями регионов и федеральным центром» (34). Данная проблематиза- ция связана со спецификой политической ситуации и отражает реальное противоречие того периода, которое в политической практике разрешилось за счет усиления позиций центральной власти («повышение ответственности региональных властей перед. федеральным центром»).
В качестве достижения в программе 2006 г. отмечается, что «федеративным отношениям придан конституционный характер, восстановлен приоритет федерального законодательства над региональным. Законодательно установлена ответственность глав регионов за проводимую политику и соблюдение прав граждан» 35). В первом предложении речь идет о мерах по унификации правовых норм в субъектах Федерации с целью приведения их в соответствии с Конституцией РФ. Второе предложение, скорее всего, характеризует видение единороссами результатов реформы порядка замещения глав регионов, которая предполагала перенос решения вопроса об ответственности этих должностных лиц за проводимую ими политику на уровень федерального центра.
Анализ характера и политических последствий данной реформы не входит в задачи нашей статьи. Отметим только, что она не включала внедрение правовых норм, усиливающих ответственность глав субъектов Федерации перед населением соответствующих регионов, а, напротив, предполагала ослабление подобной ответственности путем передачи значительной части кадровых решений в центр в соответствии с задачей укрепления вертикали власти. Как отмечают исследователи и аналитики, одним из последствий данной реформы является ослабление позиций субъектов Федерации в отношениях между центром и регионами.
К периоду выборов 2007 г. вопрос о верховенстве политических субъектов в федеративных отношениях во многом оказывается решенным, потому в предвыборной программе ЕР этой тематике уделяется небольшое внимание. Регионы выступают здесь лишь как объекты стандартизации, а не равноправные субъекты политического процесса. Это предполагает большую степень вмешательства центра и развитие перераспределительной политики: «суть региональной политики государства заключается в создании единых для страны социальных стандартов» (35).
Представления авторов программ «Единой России» о российской нации и мерах по ее формированию также довольно показательны. В них также отражаются противоречия, обусловленные имперским наследием и восприятием ряда черт национального государства. В программе 2007 г. провозглашается ориентация на формирование политической нации. Для «Единой России» не характерна апелляция к примордиальным критериям членства в нации: «Россия - общая Родина для всех россиян, где полноценно развиваются национальные культуры и языки, уважаются национальные и религиозные чувства каждого человека, искореняются любые проявления ксенофобии и национализма, создаются благоприятные условия для сбережения и развития народов, укрепления российской нации» (31). Показательно в этой связи заявление лидера «Единой России» Бориса Грызлова по поводу создания внутри партии специального «Русского проекта». Грызлов пояснил, что «Единая Россия» не хочет заигрывать с националистами, а «термин “русские” рассматривается как представитель коренного гражданства России» (16).
В качестве важного аспекта формирования нации отмечается «утверждение общероссийской гражданской идентичности». Однако при этом заявленная общегражданская идентичность критериев собственно гражданственности не предполагает: среди путей и способов формирования гражданской нации фигурируют лишь социокультурные механизмы и процессы («формирование общей системы духовно-нравственных ориентиров», «упор будет сделан на развитие русского языка, обеспечивающего единство культурного и информационного пространства России»; «особое внимание будет уделяться развитию образования как фундамента культуры»)
. Отсутствует понимание значимости политических механизмов, гарантирующих гражданские права, возможность влияния граждан на политический процесс, представительство различных интересов как механизмов интеграции нации. Граждане, социальные общности и институты политического представительства не рассматриваются как партнеры государства по взаимодействию, соответственно не прописываются способы достижения социального (и политического) консенсуса, а в качестве главного инструмента национальной консолидации называется государство («государство должно стать средством общенациональной консолидации»)
(31).
Заявленная общегражданская модель, таким образом, лишается своего «гражданского» наполнения. Об этом косвенно свидетельствует и тот факт, что слова «народ, народы» в программной риторике ЕР встречаются заметно чаще, чем «граждане». При этом в качестве основ для формирования национальной идентичности отмечаются «традиции российской цивилизации» (не случайно здесь присутствует слово «цивилизация»), «исторический опыт России», «пример предков, создавших великую державу».
В целом проект «нации» и национальной идентичности предполагает довольно размытые критерии членства в сообществе и нечеткие механизмы его консолидации. Данные особенности позволяют усомниться в том, что у авторов программ «Единой России» существует понимание нации как политического тела современного государства и они рассматривают задачу формирования такого сообщества в качестве приоритетных для России. Отсылки к великому историческому прошлому и российской цивилизации позволяют предположить, с одной стороны, влияние имперских традиций на представления единороссов о российской нации, а с другой - необходимости легитимации основ воображаемого сообщества - формирующейся нации.
Противоречивыми являются и отраженные в программных документах ЕР представления о демократии. В программе 2006 г. декларируется «безоговорочное признание универсальных демократических ценностей», провозглашается ориентация на развитие «демократического государства, в котором действуют ответственные политические партии, независимые средства массовой информации, влиятельные институты гражданского общества» (35). Вместе с тем нигде не раскрывается функциональное значение демократического правления, его роль в формировании гражданской нации. Принципы демократического устройства не определяются, лишь перечисляются некоторые его обязательные атрибуты. Не конкретизируются они и в высказываниях лидеров «Единой России», а также близких к власти аналитиков1.
Специфику понимания демократии авторами программных документов «Единой России» характеризует также обоснование права России на формирование внутриполитического устройства на основе национальных традиций и законодательства без отсылок к международным нормам и практикам, акцент на признание права на существование национальных моделей демократии при ориентации на общие универсальные демократические ценности (не нормы и институты, а ценности).
Характерным является и отношение ЕР к многопартийности, которая, как и ответственные политические партии, фигурирует в программах в качестве непременного атрибута политической жизни России. Однако нигде нет свидетельств того, что политические партии понимаются как организации, структурирующие государственную власть и соревнование за нее, как институты, обеспечивающие представительство на политическом уровне и реализацию различных групповых интересов. Вообще социальные и политические различия в программах «Единой России» игнорируются, как и существование других политических партий. ЕР никак не определяет себя по отношению к ним. В программе 2006 г. отмечается, что, «выдержав проверку на способность работать в конкурентных условиях, наша партия стала самой влиятельной политической силой в стране, представителем интересов всего многонационального российского народа» (35). Не определенной части народа, а всего сразу. Подобное заявление, а также использование фигуры главы государства как символа идентификации, демонстрация близости к власти ставит «Единую Россию» вне конкуренции с другими партиями, лишает политическое соревнование какого-либо функционального смысла кроме демонстрационного. Именно в этом ключе следует, вероятно, понимать слова Вячеслава Володина, произнесенные в августе 2006 г.: «Если бы строилась автократия (в сегодняшней России - Е.М.),тогда бы не было такой сильной оппозиции», которая «как никогда имеет возможность опираться на системные решения, принятые партией парламентского большинства, Президентом» (20).