IstoriaRPC

Советского государства, а на этой основе рост культуры и благосостояния трудящихся, а также рост атеизма, ставили Церковь и духовенство в безвыходное положение. Перед нами — крупным духовенством и активными церковниками — стояла альтернатива: либо добиться свержения Советской власти и реставрации капитализма, либо обречь себя на верную гибель. Мы избрали первый путь, т. е. активную борьбу с советской властью в надежде на ее свержение. Такая точка зрения окончательно оформилась в конце 1934 г., на одном из первых нелегальных совещаний церковно-фашистского центра, происходивших в Москве под руководством митрополита Сергия (Старогородского). В этом нелегальном совещании участвовал я и ряд лиц из крупного духовенства. Это совещание и другие были созваны под видом обсуждения вопросов Церкви. Должен сказать, что активная борьба против советской власти для духовенства дело не новое, подавляющее число духовенства, особенно тихоновской ориентации, которую представляю я, по своей природе реакционное и, безусловно, антисоветское; это в различные периоды борьбы с Советской властью облегчало формирование контрреволюционных организаций, облегчало привлечение духовенства и активных церковников к организованной контрреволюционной деятельности.

Вопрос: Назовите известных вам членов московского церковно-фашистского центра.

Ответ: Членами московского церковно-фашистского центра являются: 1) Митрополит Сергий Старогородский, заместитель Петра Крутицкого, так называемого Местоблюстителя патриаршего престола, руководитель тихоновского церковного течения

вСССР, окончил духовную академию, в 1922 г. был осужден за активную контрреволюционную деятельность; 2) Ленинградский митрополит Алексий (Симанский), сын помещика, ярый монархист, в 1924 г. осужден за активную контрреволюционную деятельность; 3) Украинский митрополит Константин, человек с резко выраженными фашистскими взглядами, происходит из духовной семьи; 4) Северо-кавказский архиепископ Мефодий; 5) Ивановский митрополит Павел происходит из духовной семьи,

в1933 г. подвергался репрессиям со стороны органов советской власти; 6) Лебедев Александр, управляющий делами при митрополите Сергии, в состав центра входил до ареста в июле месяце 1937 г.; 7) Новгородский архиепископ Венедикт; 8) Я ,Туляков Василий (Феофан), митрополит Горьковский. По заданию Сергия Старогородского я собирал шпионские сведения о положении в Советском Союзе и в частности о состоянии ж. д. транспорта и настроении рабочих и передавал эти сведения Сергию Старогородскому, а он в свою очередь передавал их сотрудникам английского посольства, о которых я показал выше.

Вопрос: Дайте показания о программно-тактических установках московского церковнофашистского центра?

Ответ: По директивам заграничного церковно-фашистского центра необходимо было всеми путями подготавливать восстание против советской власти, и в этих целях готовить повстанческие и террористические кадры, сеять возмущение и озлобление среди населения против советской власти и заниматься непосредственной подготовкой восстания, начало которого прямо связывалось с интервенцией против Советского Союза со стороны Германии и Японии"364.

И все же ни самого Местоблюстителя патриаршего престола, ни трех ближайших его помощников не арестовали, а Патриархию не уничтожили. Митрополит Сергий (Воскресенский) как непосредственный участник и свидетель церковной жизни предвоенных лет объяснял это тем, что

"прежде всего для Советского государства важно было сохранить Патриархию как орган высшего церковного управления "в целях рекламы и пропаганды", "как неоспоримое доказательство, что в Советском государстве даже Православная Церковь, эта опора реакции царизма, пользуется полной религиозной свободой. С другой стороны, если бы Патриаршее управление и его члены были уничтожены, то трудно было бы привести к молчанию заграничную печать. Особенно сильный... отклик это вызвало бы у православных балканских народов... Советское правительство поставило себе две цели: во-первых, упразднить Церковь как политический фактор и, во-вторых, исключить религию как фактор из действительности... Первая цель была достигнута Советским правительством и при том с согласия Церкви. Вторая же цель, однако, оказалась недостижимой. Конечно, большевики в принципе не признают эту цель недостижимой, но... они должны были признать, что насилие над Церковью не продвинуло атеизм ни на шаг, а только ожесточило верующих и многих колеблющихся и даже оттолкнуло многих неверующих от безбожия. Итак, существование Патриаршего управления было допущено, так как его упразднение, как и всякая форма явного гонения на Церковь не отвечало бы интересам тонкой атеистической пропаганды и могло вызвать политически нежелательное возбуждение в широких массах православных верующих. Несомненно, что несмотря на все преследования веры и безбожную пропаганду, русские люди остались верны вере отцов... В этом заключается основная причина, по которой Советское правительство не осмелилось силою сместить Патриаршее управление, т. е. иерархов, которые группируются вокруг Местоблюстителя патриаршего престола"365.

Помимо 4 архиереев, занимавших кафедры, на свободе осталось еще несколько епископов, которые совершали богослужения как настоятели храмов. Так, епископ Астраханский Андрей (Комаров), уволенный в апреле 1939 г. на покой, в октябре того же года был назначен на штатное место приходского священника храма Покрова Божией Матери в Куйбышеве. Вокруг этой церкви сосредоточилась вся жизнь Куйбышевской епархии, но на приходе был настоятель, которому народ не доверял. Поведение этого настоятеля в сознании прихожан бросало тень на Патриархию, на митрополита Сергия, с которым он был в общении. Верующие люди стали говорить, что истинная Церковь ушла в пустыню, а легально служащее духовенство безблагодатно. Но образ истинного пастыря, который являл собой владыка Андрей, успокоил церковный народ, брожение прекратилось. Он служил ежедневно, а накануне воскресных и праздничных дней совершал по два всенощных бдения: в 4 и в 7 часов. Но при том был крайне осторожен, кроме храма никуда не ходил и у себя почти никого не принимал, сознавая, что вокруг много людей, способных доносом погубить ближнего. Терпел лишения, оскорбления и даже побои. Только в начале 1941 г. архиепископ Андрей был назначен настоятелем храма.

Церковная, в основном монашеская жизнь, ставшая почти невозможной в легальных формах, уходит в подполье. В Днепропетровске архимандрит Пимен окормлял тесный круг духовных чад из 10 человек. В городе Славянске Донецкой области нелегально поселились оставшиеся в живых монахи Святогорского монастыря. Среди них были архимандрит Димитрий (Танич), игумен Амвросий (Горонченко), иеромонахи Мелитон (Нестеренко) и Стефан (Медведев). Святогорские иноки взяли на себя подвиг юродства. Им удавалось распространять в народе душеполезные сочинения, в которых они предсказывали падение антихристовой власти и восстановление Святогорской обители, но их выследили и в 1939 г. с ними сурово расправились. Представители советской власти, ответственные за антирелигиозную пропаганду, предостерегали своих подчиненных на местах о том, чтобы те не упускали из поля зрения даже тех священнослужителей, кто оказался за штатом: "Глупо думать,— писал Е. Ярославский,— что если поп лишился своего прихода, то он перестал быть попом. Мы знаем сотни случаев, когда после

закрытия церквей их священнослужители превращались в попов-передвижек и вместе со своим немудреным инвентарем путешествовали по деревням, рабочим поселкам, совершая религиозные обряды, читая молитвы, Библию, Псалтирь. Такой поп-передвижка порой опаснее того, кто служит открыто"366. В журнале "Безбожник" (21 апреля 1939 г.) в статье "Церковь в чемодане" рассказывалось о том, что у священников, снятых с регистрации НКВД и передвигающихся из города в город, "все необходимые принадлежности для совершения обряда находятся в чемодане. Если нужно помочь хозяйке на кухне, они и это делают, занимаясь с детьми, покупают продукты для бедных". Действительно, священники странствовали под видом сантехников, печников, точильщиков. В газете "Социалистическое земледелие" (11 января 1938 г.) приводится случай, когда странствующий священник, арестованный по обвинению в нелегальной деятельности, имел при себе разрешение на богослужения от председателя сельсовета села Леузы Башкирской республики. В той же статье сообщается, что среди арестованных странствующих священнослужителей много монахов, а в одном из сел Марийской республики был схвачен епископ Сергий (Дружинин), которого жители окрестных мест чтили как святого.

Часть нелегально действовавших священнослужителей принадлежала к группировкам непоминающих, но в подполье уходили и верные Патриархии клирики, о чем сообщает как о характерной черте церковной жизни 30-х гг. митрополит Сергий (Воскресенский): "В России была вообще очень деятельная тайная религиозная жизнь — тайные священники и монахи, катакомбные церкви и богослужения, крещения, исповеди, причащения, браки, тайные богословские курсы, тайное хранение богослужебной утвари, икон, богослужебных книг, тайные сношения между общинами, епархиями и Патриаршим управлением. Чтобы уничтожить также и катакомбную Патриархию, понадобилось бы казнить всех епископов, в том числе и тайных, которые были бы, несомненно, посвящены в случае нужды. И если вообразить невозможное, что удалось бы полностью уничтожить всю церковную организацию, то вера все-таки осталась бы и атеизм не выиграл бы ни шага. Советское правительство это поняло и предпочло допустить существование Патриаршего управления"367.

В катакомбы уходили и украинские раскольники-самосвяты. По свидетельству Мстислава Скрыпника, в конце 30-х гг. около 20 самосвятских лжесвященников нелегально окормляли своих сторонников на Украине. В апреле 1939 г. местный украинский центр Союза воинствующих безбожников говорил о замаскированных попах-петлюровцах. Но ничего неизвестно о какой бы то ни было нелегальной деятельности обновленцев, хотя репрессии задели и их: в 1937 г. были расстреляны лжемитрополиты "всея Сибири" Петр Блинов, Ростовский Петр Сергеев; глава обновленцев Урала Василий Челябинский. Годом раньше в заточении умер Александр Боярский, обновленческий лжемитрополит ИвановоВознесенский. В 1937 г. закрыли "за убылью" лжеархиереев 70 обновленческих кафедр, в Ленинграде со временем было арестовано большинство обновленческого духовенства.

Атеистическая печать не выделяла уже обновленцев из общей массы церковников, теперь "в омерзительных фашистских делах" обвиняли митрополитов, епископов, попов, монахов, церковных старост и прочих больших и малых церковных руководителей всех течений и толков — тихоновцев, обновленцев, автокефалистов и сторонников ВВЦС"368.

Пытаясь избежать ареста и гибели, многие обновленцы пошли на открытое ренегатство, одним из самых громких было отречение от Христа лжеархиерея Николая Платонова, ставшего штатным сотрудником Государственного музея атеизма в Ленинграде. Но от "митрополита-благовестника" Александра Введенского, наиболее доверенного НКВД лица из обновленческой верхушки, отречения не потребовали; он благополучно оставался

на воле в годы, когда почти все духовенство истребили или выслали в концентрационные лагеря.

* * *

1 сентября 1939 г. нападением нацистской Германии на Польшу началась вторая мировая война. Не только в жизни человека, но и в жизни народов, судьбах цивилизаций, бедствия приходят вследствие грехов. Беспримерные по масштабам гонения на Церковь, гражданская война и цареубийство в России, расистское беснование нацистов и соперничество из-за сфер влияния европейских и тихоокеанских держав, падение нравов, захлестнувшее европейское и американское общество,— все это переполнило чашу гнева Божия. Для России оставалось еще 2 года мирной жизни, но мира не было внутри самой страны. Война большевистского правительства со своим народом и внутрипартийная борьба коммунистической верхушки не прекращались, не было мирной тишины и на границах советской империи. После подписания пакта Молотова-Риббентропа и спустя 16 дней после нападения Германии на Польшу Красная Армия перешла советско-польскую границу и заняла ее восточные воеводства — исконно русские и православные земли: Западную Белоруссию и Волынь, оторванные от России по Рижскому договору (1921) Советского правительства с Польшей, а также Галицию, которая на протяжении столетий была отделена от Руси. 27 июня 1940 г. Советское правительство потребовало от Румынии в течение четырех дней очистить территорию Бессарабии, принадлежавшей России до 1918 г., и Северной Буковины, оторванной от Руси еще в средневековье, но где большинство населения имело русские корни. Румыния вынуждена была подчиниться ультиматуму. Летом 1940 г. к Советскому Союзу были присоединены Эстония, Латвия и Литва, принадлежавшие России до революции и гражданской войны.

Продвижение границ Советского государства на запад территориально расширило юрисдикцию Российской Православной Церкви. Московская Патриархия получила возможность реально управлять епархиями Прибалтики, Западной Белоруссии, Западной Украины и Молдавии.

Сразу после воссоединения Западной Белоруссии и Западной Украины Местоблюститель патриаршего престола направил на Волынь в Кременец архиепископа Сергия (Воскресенского), управляющего делами Патриархии. Архиепископ Сергий принял в юрисдикцию Московской Патриархии духовенство Волынской епархии. Потом, в связи с перемещением его на Виленскую кафедру, на Волынь из Москвы был направлен владыка Николай (Ярушевич), возведенный в сан митрополита Волынского и Луцкого. Волынское духовенство приняло его с любовью и сыновним послушанием. В это же время владыка Пантелеимон (Рожновский), несколько ранее назначенный экзархом, был освобожден от управления церквами Западной Украины и Белоруссии ввиду преклонного возраста, новым экзархом стал митрополит Волынский и Луцкий Николай, а резиденцией экзархии

— город Луцк. По его прошению, направленному Местоблюстителю патриаршего престола, епископ Александр (Иноземцев) был уволен от управления Пинской епархией, приходы которой были включены в состав Гродненской и Виленской епархии. Викарным епископом Пинским весной 1941 г. был хиротонисан Почаевский архимандрит Вениамин (Новицкий). Хиротония состоялась в Луцке. Возглавил ее митрополит Николай, участвовал в ней и епископ Владимиро-Волынский Поликарп (Сикорский), который потом утверждал, что вообще никогда не признавал юрисдикции Московской Патриархии. 14 марта 1941 г. в Москве состоялась хиротония во епископа Львовского наместника Почаевской лавры Пантелеймона (Рудыки). Восстановленная три столетия спустя после своего упразднения, древняя православная епархия включала в себя

немногочисленные приходы, рассеянные в исконно православной Галиции, но покоренной Ватиканом и принявшей унию.

Установление режима Советской власти в западных областях Украины и Белоруссии сопровождалось репрессиями: арестован был архиепископ Алексий (Громадский), но вскоре освобожден, епископа Поликарпа (Сикорского) подвергли допросу. Только на Волыни и в Полесье арестовано было 53 священнослужителя. Среди убитых или умерших в тюрьмах и лагерях православных пастырей были протоиереи Иларион Денисевич, Сергий Яроцкий, Александр Саховня, священники Александр Мартинюк, Мелитон Матушевич, иеромонах Софроний. Однако, эти репрессии не разрушили церковную жизнь западной Руси. Почти все приходы, сохранившиеся в годы польской оккупации, не были закрыты и советскими властями. Продолжали существовать и монастыри; правда, число насельников в них значительно сократилось, одних удалили из обителей насильно, другие покинули их сами. Братия Почаевской лавры за два года с 1939 по 1941 уменьшилась с 300 монахов до 80. У монастырей и церквей конфисковали земельные наделы и другую недвижимость, храмы национализировали и передавали в пользование религиозным общинам, устанавливались гражданские налоги на "служителей культа". Серьезным ударом по Церкви явилось закрытие Кременецкой духовной семинарии.

Большевистская пропаганда через газеты и радио пыталась дискредитировать православное духовенство в глазах народных масс, убить в сердцах людей веру во Христа, "Союз воинствующих безбожников" открыл свои отделения во вновь присоединенных областях. Его председатель Е. Ярославский обрушился с развязной бранью на родителей, не желающих отдавать своих детей в советские атеистические школы, открывшиеся в западных областях. На Волыни и в Белоруссии из хулиганствующих подростков и комсомольцев создавались бригады, которые учиняли скандалы возле церквей во время богослужения, особенно в праздничные дни. На подобную атеистическую деятельность к празднованию Пасхи 1940 г. "Союз воинствующих безбожников" заполучил из небогатой по тем временам государственной казны 2,8 млн. руб. Потрачены они были главным образом в западных областях, потому, что там народ открыто праздновал Воскресение Христово и пасхальные богослужения совершались в каждом селе.

В 1940 г. Черновицкая епархия из юрисдикции Румынской Церкви перешла в ведение Московской Патриархии. Местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий в 1941 г. назначил на эту кафедру епископа Дамаскина (Малюту), хиротонисанного в 1940 г. во епископа Житомирского. Епископ Дамаскин 5 лет подвизался на святой Афонской горе, после чего возглавлял братию Успенской Почаевской лавры. Он был иконописцем и человеком необычайно образованным, хорошо знал 8 языков. В мае 1941 г. на Кишиневскую кафедру был переведен с возведением в сан архиепископа Тульский епископ Алексий (Сергеев).

На Таллинской кафедре правящим архиереем остался архиепископ Александр (Паулус), который дал клятву в верности Московской Патриархии. 31 декабря 1940 г. скончался митрополит Виленский и Литовский Елевферий (Богоявленский). На Виленскую кафедру был переведен архиепископ Сергий (Воскресенский) с возведением его в сан митрополита. В связи с уходом на покой митрополита Рижского и Латвийского Августина (Петерсона) митрополиту Сергию поручено было временное управление Латвийской епархией. Митрополит Сергий был также назначен экзархом Латвии и Эстонии. В конце 1940 и начале 1941 г. он вел переговоры с викарными епископами и духовенством Латвии и Эстонии о возвращении их в юрисдикцию Московской Патриархии. Переговоры закончились успешно.

В 1939– 1941 гг. в легальных формах церковная жизнь сохранилась по существу только в западных епархиях. Здесь было более 90% всех приходов Русской Православной Церкви, действовали монастыри, все епархии управлялись архиереями. На остальной территории страны церковная организация была разрушена: в 1939 г. оставалось всего 4 кафедры, занятых архиереями, включая главу Церкви митрополита Московского и Коломенского, около 100 приходов и ни одного монастыря. В церкви приходили главным образом пожилые женщины, но религиозная жизнь сохранялась и в этих условиях, она теплилась не только на воле, но и в бесчисленных лагерях, обезобразивших Россию, где священники-исповедники окормляли осужденных и даже служили литургию на тщательно укрываемых антиминсах. В последние предвоенные годы волна антицерковных репрессий утихла, отчасти потому что почти все, что можно было разрушить — уже разрушили, что можно было растоптать — растоптали. Нанести последний удар советские вожди считали преждевременным по разным соображениям. Вероятно, была и одна особая причина: война полыхала вблизи границ Советского Союза. Несмотря на показное миролюбие своих деклараций и на заверения в прочности дружеских отношений с Германией, они знали — война неизбежна и навряд ли были настолько ослеплены своей собственной пропагандой, чтобы строить иллюзии относительно готовности народных масс защищать коммунистические идеалы. Жертвуя собой, люди могли сражаться только за свою родину, и тогда коммунистические вожди обратились к патриотическим чувствам граждан. Предвоенными тревожными ожиданиями и страхами объясним спад богоборческой злобы.

* * *

9/22 июня 1941 г., в день всех святых, в земле Российской просиявших началась Великая Отечественная война. Во второй раз за XX в. Германия вступила в смертельную борьбу с Россией, обернувшуюся для немцев национальной катастрофой. Вожди нацистской Германии открыто отвергали христианские нравственные ценности и пытались возродить древнегерманский языческий культ. В своих пропагандистских обращениях к русскому народу гитлеровцы, спекулируя на трагических событиях советской истории, стремились предстать в облике защитников религии, но Местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий в первый же день войны написал "Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви", в котором призвал русский народ на защиту Отечества:

"Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину... Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой...

С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу...

Вспомним святых вождей русского народа, например, Александра Невского, Дмитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину... Вспомним неисчислимые тысячи простых православных воинов... Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг. Если кому, то именно нам нужно помнить заповедь Христову:

Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15. 13).

Нам, пастырям Церкви, в такое время, когда Отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. А если, сверх того, молчаливость пастыря, его не касательство к переживаемому паствой объяснится еще и лукавыми соображениями насчет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена Родине и своему пастырскому долгу...

Положим же души свои вместе с нашей паствой... Церковь Христова благословляет всех

православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу"369.

В отличие от Сталина, которому понадобилось 10 дней, чтобы обратиться к народу с речью, Местоблюститель патриаршего престола сразу нашел самые точные и самые нужные слова. За четверть века до фашистской агрессии, когда большевики откровенно готовили военное поражение России, пастыри Церкви вдохновляли православный русский народ на отпор врагу, который и тогда шел из Германии. Патриотизм Церкви традиционен. Вождю коммунистов, которые привели Россию к поражению в первой мировой войне, катастрофе и распаду, а незадолго до Отечественной войны утверждали, что такие понятия, как Родина и патриотизм, буржуазные и фальшивые, теперь нелегко было соединить в своей речи имя воинствующего атеиста и создателя партии большевиков со святыми именами Александра Невского и Димитрия Донского. Не по случайному совпадению, а по сознательному заимствованию повторены были Сталиным в обращении к соотечественникам некоторые мысли главы Православной Церкви. В речи на архиерейском Соборе 1943 г. митрополит Сергий, вспоминая начало войны сказал, что не приходилось задумываться, какую позицию должна занять наша Церковь, потому что "прежде, чем мы успели определить как-нибудь свое положение, оно уже определилось — фашисты напали на нашу страну, ее опустошали, уводили в плен наших соотечественников"370.

26 июня Местоблюститель патриаршего престола совершил в Богоявленском соборе молебен о победе русского воинства, по окончании его митрополит Сергий выразил надежду, что как гроза освежает воздух, так и настоящая военная гроза послужит "к оздоровлению нашей атмосферы духовной"371. В этих словах выражен и суд о состоянии общества в канун войны, в котором царили всеобщий страх, доносительство, совершались бессудные убийства, и надежда, что война принесет с собой изменения к лучшему для Церкви Христовой. Во всех еще не разрушенных и не оскверненных православных храмах Русской земли за богослужением с незначительными изменениями читали молитву, которая была составлена в Отечественную войну 1812 г.: "Господи Боже сил, Боже спасения нашего, Боже творяй чудеса Един! Призри в милости и щедротах на смиренныя рабы Твоя и человеколюбно услыши и помилуй нас: се бо врази наша собрашася на ны, во еже погубити нас и раззорити святыни наша. Помози нам Боже, Спасителю наш, и избави нас, славы ради имени Твоего, и да приложатся к нам словеса, реченные Моисеем к людям Израильским: Дерзайте, стойте, и узрите спасение от Господа. Господь бо поборет по нас. Ей, Господи Боже, Спасителю наш, крепосте и упование и заступление наше, не помяни беззаконий и неправд людей Твоих и не отвратися от нас гневом Твоим, но в милостях и щедротах Твоих посети смиренныя рабы Твоя, ко Твоему благоутробию припадающия: восстани в помощь нашу и подаждь воинству нашему о имени Твоем победити: а имже судил еси положити на брани души своя, тем прости согрешения их, и в день праведного воздаяния Твоего воздай венцы нетления. Ты бо еси заступление и победа и спасение уповающим на Тя и Тебе славу воссылаем Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и присно и во веки веков. Аминь"372. В Красную Армию мобилизованы были главным образом крестьяне, которые, по крайней мере в старших поколениях, оставались еще верными чадами Православной Церкви. Фронтовая жизнь в ежечасном ожидании смерти, страдания от ран, гибель боевых друзей пробуждали в русских солдатах религиозные чувства и мысли, в войну религиозные настроения в народе углубились и усилились.

Первые месяцы войны были временем поражений и разгрома Красной Армии. Весь запад страны был оккупирован немцами. Взята была мать городов русских, исконная столица

Руси — Киев. Блокирована северная столица погибшей Российской империи. Осенью 1941 г. линия фронта приближалась к Москве. В этой обстановке митрополит Сергий составил 12 октября завещание, в котором на случай своей смерти передавал полномочия Местоблюстителя патриаршего престола митрополиту Ленинградскому Алексию (Симанскому). В праздник Покрова Божией Матери митрополит Сергий обратился с посланием, адресованным православной и боголюбивой пастве московской. Митрополит Сергий выразил твердую уверенность в конечной победе русского оружия, грозно предостерег малодушных от предательства и, упоминув о пастырях, которые лелеют надежды на изменение положения Церкви к лучшему в случае победы Гитлера, пригрозил им извержением из сана и церковным судом. В заключении послания он благословлял самоотверженных защитников святой Церкви и Родины373.

Это было прощальное обращение митрополита Московского Сергия к столичной пастве перед эвакуацией из Москвы. Еще 7 октября Московский горсовет распорядился об эвакуации Патриархии на Урал в Чкалов (Оренбург) само советское правительство переехало в Самару (Куйбышев). Не исключено, что государственная власть не вполне доверяла митрополиту Сергию, опасаясь повторения того, что сделал его близкий помощник в 30-х гг. митрополит Сергий (Воскресенский), экзарх Прибалтики. При эвакуации из Риги перед приходом немцев он спрятался в крипте храма и остался на оккупированной территории вместе со своей паствой, заняв лояльную позицию к оккупационным властям. При этом митрополит Сергий (Воскресенский) остался в каноническом послушании Патриархии и, насколько мог, отстаивал перед немецкой администрацией интересы православия и русских общин Прибалтики.

Патриархии удалось добиться разрешения на выезд не в далекий Оренбург, а в Ульяновск (Симбирск). В тот же город эвакуировали и администрацию обновленческой группировки; к тому времени Александр Введенский усвоил себе титул "Святейшего и Блаженнейшего первоиерерха", оттеснил престарелого "митрополита" Виталия на вторые роли в обновленческом синоде. Ехали они в одном поезде с Местоблюстителем патриаршего престола, которого сопровождали митрополит Киевский Николай (Ярушевич), архиепископ Можайский Сергий (Гришин), архиепископ Иоанн (Соколов), управляющий делами Московской Патриархии протоиерей Н. Ф. Колчицкий, настоятель московской церкви святителя Николая в Кузнецах протоиерей А. П. Смирнов, протодиакон Г. К. Антоненко, келейник митрополита Сергия иеродиакон Иоанн (Разумов), личный врач митрополита, а также обслуживающий персонал. По воспоминаниям протоиерея Александра Смирнова, "старец митрополит, чувствовавший болезненное недомогание, с полной покорностью воле Промысла Божия также с бодрым духом в своем сердце расставался с любимой московской паствой, посылая ей свое святительское благословение. Москва скрылась из глаз... На горизонте ежеминутно вспыхивают зарницы заградительного огня. В памяти оживают сообщения о бомбежке немцами многих пассажирских поездов... Но вся наша жизнь и час смерти нашей в руках Начальника жизни — Господа. И в этом душа находит покой"374.

В первые дни в Ульяновске для митрополита Сергия и его окружения не нашлось места в городе, и они жили в вагоне на вокзале, потом предстоятель Русской Церкви переселился в маленькую квартиру на окраине. 30 ноября митрополитом Сергием освящена была церковь на улице Водников, в здании, которое ранее использовалось как общежитие. Главный престол храма был посвящен Казанской иконе Божией Матери. Первую литургию служили без профессионального хора, при пении народа, собравшегося с великой радостью в храм, ставший по существу патриаршим собором. Вслед за тем митрополит Сергий переехал на квартиру, которая находилась под одной крышей с собором. Здесь же поселились управляющий делами протоиерей Николай Колчицкий и

православных храмах, ясно было, что не фашистская свастика, и не красная пентаграмма, а крест призван "возглавить христианскую нашу культуру".

В первую годовщину Великой Отечественной войны митрополит Сергий издал два послания — одно для москвичей, а другое для всероссийской паствы. В московском послании Местоблюститель выразил радость в связи с поражением немцев под Москвой380. В послании всей Церкви глава ее обличал нацистов, которые в пропагандистских целях присваивали себе миссию защитников христианской Европы от нашествия коммунистов, а также утешал паству надеждой на победу над врагом381. В Рождественском послании 1943 г. митрополит Сергий писал, что мы теперь не только верим, но и видим, что победа определенно перешла на нашу сторону382. Пасхальное послание 1943 г. заканчивается словами: "С Божией помощью наша доблестная русская армия изгонит фашистскую нечисть из пределов нашей Родины. Да воскреснет Бог и расточатся врази Его (Пс. 67. 2)"383. В послании, составленном ко второй годовщине начала Великой Отечественной войны, митрополит Сергий просил благословения у Господа на продолжение "патриотического подвига и на фронте, и в тылу, и да сотворит Господь, чтобы третий начинающийся год военной страды стал для нас годом победы"384.

С патриотическими посланиями к пастве обращались и ближайшие сподвижники Местоблюстителя патриаршего престола митрополиты Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). Митрополит Николай за две недели до фашистского нашествия выехал из Киева в Москву. Вскоре после этого 15 июля 1941 г. он, сохранив звание экзарха Украины, стал митрополитом Киевским и Галицким. Но в продолжение всей войны он оставался в Москве, исполняя обязанности управляющего Московской епархией. Он часто выезжал на передовую, совершая богослужения в местных церквах, произнося проповеди, которыми он утешал исстрадавшийся народ, вселяя надежду на всемогущую помощь Божию, призывая паству к верности Отечеству. В первую годовщину начала Великой Отечественной войны 22 июня 1942 г. митрополит Николай обратился с посланием к пастве, жившей на территории, оккупированной немцами: "Исполнился год, как фашистский зверь заливает кровью нашу родную землю. Воистину, как говорит святой пророк Исайя, ад преисподний пришел в движение (Ис. 14. 9). Этот ворог подвергает осквернению наши святые храмы Божии... В Калуге они убили старца-священника в то время, когда он совершал панихиды на кладбище; расстреливали церковных старост (в Волоколамске и других местах), благочестивых монахинь (в Калуге), странников и убогих при храмах. И кровь убиенных (Иов 24. 12), и разоренные святыни, и разрушенные храмы Божии — все вопиет к небу об отмщении!.. Святая Церковь радуется, что среди вас на святое дело спасения Родины от врага восстают народные герои — славные партизаны, для которых нет выше счастья, как бороться за Родину и, если нужно, и умереть за нее"385.

Все страшные дни блокады митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) не разлучался со своей паствой. В начале войны в Ленинграде оставалось пять действующих православных церквей: Никольский Морской, Князь-Владимирский и Преображенский соборы и две кладбищенские церкви. Храмы города были переполнены молящимися и причастниками. Даже в будние дни подавались горы записок о здравии и об упокоении. Температура в храмах опускалась часто ниже нуля, певчие от голода едва держались на ногах. Из-за частых обстрелов, от взрывов бомб окна в храмах были выбиты воздушной волной, и по храмам гулял морозный ветер. Митрополит Алексий жил при Никольском соборе и служил в нем каждое воскресенье, часто без диакона. Своими проповедями и посланиями он поддерживал мужество и надежду в людях, оставшихся в нечеловеческих условиях в блокадном кольце. В вербное воскресенье в ленинградских храмах было прочитано его архипастырское обращение с призывом к верующим самоотверженно помогать воинам честной работой в тылу386.