- •Сканирование:
- •Тетива о несходстве сходного
- •Предисловие
- •Борис эйхенбаум
- •35 Об единстве
- •Образ и загадки
- •О конвенциях
- •Человек не на своем месте
- •Юрии тынянов
- •О функциях сюжета
- •Язык и поэзия
- •209 Франсуа рабле и книга м. Бахтина
- •Глава 1-я второй книги рассказывает о происхождении и древности рода великого Пантагрюэля.
- •«Миф» и «роман-миф»
- •Новые жанры
- •Верните мяч в игру
- •304 Заключение
- •Энергия заблуждения Книга о сюжете
- •1. Вступление
- •I. Дом толстого в ясной поляне стоит как-то косо
- •II. О птице-тройке
- •III. Ищу завязку
- •IV. Три книги — три предисловия. Путеводитель
- •329 * * *
- •2. Энергия заблуждения
- •3. «Декамерон» боккаччо
- •4. Вкратце — о завязках, началах вещей и концах вещей — произведений
- •5. Сюжет, перипетии и фабула. Пародирование, переосмысливание сюжета
- •6. Различие новеллы и очерка. «севастопольские рассказы» толстого
- •7. «Капитанская дочка» пушкина
- •8. В жизни все монтажно, только нужно найти, по какому принципу
- •I. «дневник» толстого
- •II. Мир монтажен
- •III. Подробность у толстого
- •IV. Время в романах толстого
- •V. Внутренний монолог
- •9. Путь толстого
- •10. История написания «анны карениной»
- •11. «Анна каренина»
- •12. Эпиграф к «анне карениной»
- •13. Раздел
- •14. «Воскресение»
- •15. «Холстомер»
- •16. «Хаджи-мурат»
- •17. «Вдруг» достоевского
- •18. Бронза искусства
- •19. О пропущенных главах
- •20. Еще раз о началах и концах вещей — произведений; о сюжете и о фабуле
- •Содержание тетива. О несходстве сходного
- •Энергия заблужедния. Книга о сюжете
8. В жизни все монтажно, только нужно найти, по какому принципу
I. «дневник» толстого
Все книги мои начинал писать весной; для других людей неважно, а мне хорошо.
Сегодняшняя весна как бы неудачна; человек берет тему, погода все время меняется. Снег то идет, то тает, то снова взбирается на елки, и не поймешь, то ли это апрель месяц, то ли рождество.
Но жизнь прекрасна тем, что она продолжает изменяться, все время другая.
Многое, что я здесь написал, будет казаться повторением, будет казаться ненужным.
Люди сейчас увлеклись терминами; такое количество новых терминов, что этого не выучить, будучи даже молодым человеком, во время отпуска.
Я хочу вернуться к старому человеку, старшему по времени рождения, — Чернышевскому.
Как-то Толстой писал про пего: познакомился; он умен и горяч; — в жизни идея только тогда ясна, когда она доведена до конца.
В это время Чернышевский как-то растерянно писал о Пушкине несколько статей подряд. Это растерянность находчивости, или, если хотите, открытия.
443
Вот термин, о котором я говорю, — энергия заблуждения — это нашаривание истины в ее множественности; истины, которая не должна быть одна, она не должна быть проста, она вообще никаких обязательств не принимает, она творится, как бы повторяясь; но и цветы повторяют одну и ту же задачу, и птицы; когда ты берешь, видишь, она другая птица; даже ихтиозавры, крокодилы своего времени, одновременно странны для нас, если приглядеться к ним; это построение нового, оно вырастает в новых комбинациях.
Чернышевский про Толстого говорил, что его анализы понятны только тогда, когда поймешь, что это результат самоанализа; когда поймешь, что это результаты старых дневников, аналитических дневников, я бы прибавил — оценочных дневников, когда человек как бы смотрит сам себя, хотя он знает, что он уже построен.
Цитирую Чернышевского из статьи о «Детстве, Отрочестве» и «Военных рассказах» Л. Н. Толстого.
«Внимание графа Толстого более всего обращено на то, как одни чувства и мысли развиваются из других; ему интересно наблюдать, как чувство, непосредственно возникающее из данного положения или впечатления, подчиняясь влиянию воспоминаний и силе сочетаний, представляемых воображением, переходит в другие чувства, снова возвращается к прежней исходной точке и опять, и опять странствует, изменяясь по всей цепи воспоминаний; как мысль, рожденная первым ощущением, ведет к другим мыслям, увлекается дальше и дальше, сливает грезы с действительными ощущениями, мечты о будущем с рефлексиею о настоящем».
Мы сейчас часто говорим, и стараемся добиться этого, об анализе слова; к сожалению, может быть, я невнимательно слежу — люди сосредоточились на анализе стиха.
Снова скажу: То многое, что сделано структуралистами, мне известно, но вижу много терминологии, вероятно удачной, но не знаю, как подойти по ступеням этой терминологии к сущности произведения.
Сложилось впечатление, что структурализм начал анализ стиха на льдине; льдина была около берега, потом льдину унесло ветром в море и люди не знают, плакать, или кричать, или довольствоваться тем, что все так вот вышло: они в пути.
Толстой говорил о сцеплении, о лабиринте сцепле-
444
ний, — слово не ходит одно; слово во фразе, слово, поставленное рядом с другим словом, не только слово, это анализ, переходящий в новое построение. Это тот лабиринт сцеплений, который имеет цель.
Поэтому Толстой программный писатель; он все время возвращается к одним и тем же целям в разных романах, очерках и прежде всего в дневниках.
Эти дневники включают описания, портреты людей.
Они имеют свои постоянные резюме, которые как бы дают если не план, то отбор дневникового материала. «Дневник» Толстого самостоятельное художественное произведение.
Мы много пишем о творчестве великого писателя. Но, наверно, объем дневниковых записей и черновых набросков во много раз превысит объем самостоятельных произведений.
Толстой и Достоевский двигались все же не по одному пути.
Достоевский в конце жизни обнаружил этот путь, издавая «Дневник» как самостоятельный журнал.
И в «Дневниках» он часто идет рядом с Толстым.