СТАТЬЯ И.А.ПОПОВОЙ

Вторая часть может представлять собою и изложение результата, т.е. следствия, представленного и своей конечной, итоговой, «результативной» стороне. При повышении пищевой возбудимости резко возбужденная подкорка сильно заряжает кору, повышает лабильность клеток и сильные раздражители становятся при этих условиях сверхмаксимальными, вызывая на себя торможение (Павлов, «К физиологии и патологии»).

А между тем, этот писатель (Александр Дюма) без сомнения наделен от природы очень большим талантом, но талант этот остался чужд стремлениям века, – и результатом было ничтожество его произведений (Чернышевский, «Очерки Гоголевского периода»).

Как видим, предложения, соединенные союзом и, по характеру их внутренних смысловых взаимоотношений, никак не могут считаться ни однородными, ни независимыми, ни тем более «обратимыми». Не учитывать же их внутренней смысловой связи невозможно, так как она-то и лежит в основе их соединения, причем находит себе выражение и в грамматических формах предложений и в их лексическом составе.

3) Широко распространен в научно-деловом языке и другой вид смысловой зависимости между соединенными предложениями – зависимость, которую можно условно назвать «сочинительно-относительной» или «относительно-определительной». Характер смысловых взаимоотношений между сочиненными предложениями при этом таков, что второе из них заключает в себе какое-то высказывание или обо всем содержании первого в целом или о каком-то его члене.

В первом случае содержание предыдущего сообщения как бы входит во второе и обозначается во втором предложении местоимением «это», играющем роль подлежащего или дополнения. Без первого высказывания второе бессодержательно, так как его предмет речи, будь то подлежащее или дополнение, остается нераскрытым. Однако и первое сообщение в смысловом отношении не завершено без второго, так как задача всего сочетания предложений в целом – сообщить нечто относительно содержания первого предложения.

Местоимение это стоит обычно в начале второй части, после союза, и является заместителем субъекта высказывания даже и тогда, когда выступает в функции второстепенного члена предложения – дополнения. Действительный же субъект – первая часть сочетания предложений, в отношении которой вторая – ее предикат. Привожу примеры:

Как известно, самый гениальный из биологов нашего века, Дарвин, отличался, почти всю свою жизнь расстроенным здоровьем, и это не помешало ему быть первым по качеству и интенсивности умственного труда (Мечников, «Сорок лет...»).

Буржуазия отвергла проект Союза Советов о всеобщем разоружении, а одного этого вполне достаточно, чтобы сказать: капиталисты – люди социально опасные, она подготовляют новую всемирную бойню (М. Горький, «С кем вы, мастера культуры?»)

Рассматриваемые предложения могут быть сопоставлены с относительными предложениями с союзным словом «что», которыми и могут быть заменены без существенного изменения характера синтаксических отношений. Действительно, заменяя в приведенных примерах вторые части сочетаний, содержащие местоимение это, придаточными относительными с что: что не помешало ему быть; чего вполне достаточно, убедимся, что характер их взаимоотношений остался в основном прежним. Попрежнему содержание первого предложения раскрывает собой содержание местоимения, но уже не местоимения это, а относительного что второго предложения, и попрежнему является в отношении этого второго предложения его субъектом. Хотя формально вторая часть сочетания предложений – придаточное предложение, так как оформлено союзным словом, однако именно оно, придаточное предложение, обслуживается предложениями первой части, раскрывается ими. Таким образом сохраняются и отношения и порядок следования предложений, характерные для сочинения; меняется лишь форма связи и выраженный ею характер синтаксической зависимости – получается сочинение в форме подчинения.

При преобразовании сочинительно-относительной или относительной конструкции в собственно-подчинительную, синтаксические отношения резко изменяются. Предложения с указательным местоимением это или с заменившим его относительным что (станцию и результате замены «придаточными»), требовавшие для раскрытия своего содержания других предложений, делаются формально главными. Сходство их судьбы свидетельствует о том, что предложения с относительным «что» близки по характеру их синтаксических функций к сочинительным предложениям с «это» и что они действительно представляют собой сочинение в форме подчинения.

Если высказывания, заключенные во второй части, относятся не ко всему содержанию предложений первой части, а к каким-либо членам их, то во второй части имеем или местоимение этот в сочетании с определяемым словом, заимствованным из предыдущего предложения, или взамен такого сочетания – замещающее его личное местоимение. Привожу примеры: Был у этого объединения князь Маджак, и этому князю повиновалась все прочие князья (Греков, «Борьба Руси за независимость»).

В спектакле чувствовались известные остатки прошлых антиреалистических взглядов Охлопкова, и они снижали спектакль (Фадеев, «Литературная газета», 22/ХII 1948 г.).

При преобразовании сочиненных предложений с указательными или личными местоимениями в придаточные предложения с относительным местоимением «который» получим более резкое изменение характера синтаксических отношений, чем при превращении предложений с «это» в предложения с относительным «что»: вторая часть почти потеряет характер самостоятельного утверждения, превратясь в «придаточное определительное», и в большей или меньшей степени, смотря по его реальному содержанию, получит функцию простого определения.

Форма придаточных определительных с который объединяет в себе на самом деле два вида синтаксических отношений: чисто определительные, и тем самым подчинительные, – в тех случаях, когда по своему содержанию придаточное действительно характеризует, определяет предмет, и относительные, когда придаточное содержит некое сообщение об определяемом предмете, не являющееся его характеристикой, но лишь относящееся к нему. В последнем случае имеем отношение, близкое к сочинению в форме подчинения. Например: Впереди поле, за которым темнеет полоска леса.

Гораздо шире, сложнее и разнообразнее функции соединения предложений в языке художественной литературы.

Основные грамматические отношения, выражаемые соединением предложений, остаются, разумеется, те же, что и в научно-деловом языке, но здесь они обогащены дополнительными экспрессивными отгонками и сами сложно переплетены между собой.

Союз и широко представлен в языке художественной литературы как выразитель чисто соединительных отношений, отношений между однородными сообщениями, т.е. в той его функции, в которой он почти не выступает в языке научно-деловом.

Широкое употребление союза и в его чисто соединительном значении в языке художественной литературы объясняется ее жанровыми особенностями: наличием описаний различного рода, характеристик, изображений картин природы и т.п.

Само реальное содержание, целевая установка поэтической речи и обусловленные ею приемы художественного изображения способствуют формированию сложных синтаксических целых описательного характера, состоящих из однородных высказываний или включающих их в свой состав.

Эти однородные высказывания характеризуются параллелизмом внутренней структуры, в той или иной степени выражающемся в параллелизме их внешнего синтаксического построения.

Союз и, соединяющий такие высказывания, однородные в силу их одинакового отношения к целому, составными элементами которого они являются, выступает в чисто соединительном значении, выражая в подобных случаях «чистую идею соединения».

Однако даже при общей однородности высказываний на основе их одинакового отношения к общему целому все же нельзя уподоблять их однородным членам предложения и говорить о полной обратимости отношений и о возможности перестановки предложений. Такой обратимости между предложениями почти никогда нет. Будучи однородными синтаксическими элементами по отношению к целому, предложения постоянно бывают еще связаны и между собой в порядке своего рода ступенчатой «относительной» связи. Так, второе сообщение обычно связано с какими-то членами первого и тем самым зависит от первого в том отношении, что или в нем заменены местоимениями общие обоим предложениям слова, или во втором они никак не названы и замещаются мысленно их наименованиями из первого сообщения. Таким образом, порядок предложений, их внутренние взаимоотношения почти никогда без нарушения смысла и структуры целого не могут быть изменены.

Если сказуемые сочетаемых предложений глагольны, то они обычно выражены формами одинакового вида, времени и наклонения, обозначая действия-состояния как бы расположенные в одной плоскости, одновременные или вневременные, как постоянные признаки и свойства. Союз и или соединяет два предложения или выступает в качестве «замыкающего» перед последним из группы (чаще всего – трех) соединенных предложений.

Привожу примеры:

Я взглянул на нее (Зинаиду): глаза ее тихо светились, и лицо улыбалось точно сквозь дымку (Тургенев, «Первая любовь»).

Странное влияние имел на меня, отец, и странные были наши отношения (Тургенев, «Первая любовь»).

Отважен был пловец, решившийся в такую ночь пуститься через пролив на расстояние двадцати верст, и важная должна быть причина его к тому побудившая (Лермонтов, «Тамань»).

Сердце ее (Кити) билось сильно, и мысли не могли ни на чем остановиться (Л. Толстой, «Анна Каренина»).

Весна – она о вас не знает,

О вас, о горе и о зле,

Бессмертьем взор ее сияет,

И ни морщины на челе

(Тютчев, «Весна»).

Формы времени могут быть и разными, по употребленными в данном контексте и почти одинаковом значении. Так, прошедшее совершенное, употребленное и перфективном значении⁹, сочетается с прошедшим несовершенным как однородное с ним во временном плане, обозначая длящееся действие – состояние как результат совершившегося действия. Например:

Заря уже давно погасла, а едва белел на небосклоне ее последний след (Тургенев, «Певцы»).

Особенно широко употребляется чисто соединительное сочинение предложений при описаниях природы в этом относительно новом литературном жанре, своего рода «пейзажной живописи». Сочинение предложений, сохраняя за каждым сообщением его самодовлеющую значимость, не подчиняя его другому, тем самым позволяет рельефнее рисовать, «изображать» картину за картиной. Но и здесь порядок следования предложений, рисующих картины природы, не безразличен и не произволен, а обусловлен или реальным расположением предметов в пространстве и соответственно порядком их восприятия и описания, или поэтическим замыслом автора. И то и другое, отраженное в строении предложений, препятствует их перестановке.

Направо и налево чернели мрачные, таинственные пропасти, и туманы, клубясь и извиваясь, как змеи, сползала туда по морщинам соседних скал (Лермонтов, «Бэла»).

Предложения, в значительной части представляя собою «одночленные высказывания» – в понимании этого термина акад. Щербой¹⁰, – являются нерасчлененными сообщениями о предмете со всеми его свойствами, рисующими этот предмет или образ и ряду других, составляющих общую картину. Отсюда нередкая инверсия подлежащего и сказуемого: на первом месте – обстоятельственные слова, обрисовывающие фон, затем нерасчлененный образ предмета в его действии, состоянии, что выражается следованием сначала сказуемого, затем подлежащего.

Внизу блестел Донец и отражал в себе солнце, вверху белел меловой скалистый берег и ярко зеленела на нем молодая зелень дубов и сосен (Чехов, «Перекати-поле»).

Впереди на фоне ночи по всему горизонту поднимались багровые столбы пожаров, и где-то поверх, на черном небе, отражаясь в нем, плясали багровые отсветы (Симонов, «Дни и ночи»).

Лениво дышит полдень мглистый,

Лениво катится река –

И в тверди пламенной и чистой

Лениво тают облака.

(Тютчев, «Полдень».)

Особенно велика в языке художественной литературы роль соединительного сочинения предложений союзом и для выражения временных отношений.

Каждое действие или каждый этап в развитии действия представ­лен в сочинении предложением, не потерявшим значения отдельного сообщения.

Сочетание таких высказываний или рисует явление в определенный момент его развития, или изображает этапы развития процесса в их естественной последовательности и тем самым как бы воспроизводит отдельные моменты развития действия перед глазами читателя или слушателя. Этим достигается большая изобразительность, почти наглядность в описании действия, отвечающая задачам художественного повествования.

В выражении временных отношений – одновременности или последовательности событий, о которых идет речь в соединяемых предложениях, главную роль играет их общий смысл, их реальное содержание, находящее свое отражение в соотношении времени и видов их сказуемых и в лексическом значении этих сказуемых; для выражения же последовательности событий важнейшую роль играет порядок предложений. Союз и при этом сам по себе не выражает ни значения одновременности, ни значения последовательности; он указывает лишь на наличие смысловой связи между соединяемыми предложениями, характер же связи определяется смыслом, содержанием сочетаемых предложений и главное, вытекающим из него смыслом, значением их соединения. Союз и только как бы соединяет смысл высказываний, а из этого соединения рождается смысл их сочетания.

При этом ни одновременность, ни последовательность явлений сами по себе не могут быть основанием для объединения сообщений об этих явлениях. Таким основанием должна быть смысловая связь происходящих одновременно или последовательно явлений.

При одновременности явлений основанием их объединения может быть их общая отнесенность к некоему целому, элементы которого они составляют, что имеет место, например, при описании. В таком случае мы имеем сложное синтаксическое целое, состоящее из однородных высказываний и аналогичное по своей структуре только что рассмотренным синтаксическим целым описательного характера.

Сказуемые таких предложений обычно выражены одинаковыми формами времени, наклонения и вида, причем вида, преимущественно, несовершенного. Привожу примеры:

Где-то ворковали голуби, и пчелы жужжали, низко перелетывая по редкой траве (Тургенев, «Первая любовь»).

Ветерок беспокойно содрогался в темных деревьях, и где-то далеко за небосклоном, словно про себя, ворчал гром сердито и глухо (там же).

Пламя в печи все трепещет, все шаркает по кирпичу лопата пекаря, мурлыкает вода в котле, и отблеск огня на стене все так же дрожит, безмолвно смеясь (М. Горький, «Двадцать шесть и одна»).

Основанием объединения сообщений об одновременных явлениях может быть и характер их протекания, их совместность, отнесенность к общему лицу, принадлежность к общему процессу.

Руку само подымает перо,

И сердце вскипает песенным даром.

(Маяковский, «Строго воспрещается».)

В таком случае соединяемые союзом и одновременно протекающие действия двух предложений могут в смысловом отношении быть не вполне равноправны. Действие второго предложения может дополнять, обрисовывать и как бы сопровождать действие первого предложения.

Например: Карташев спешно, судорожно рассчитывался с извозчиком, и вихри мыслей проносились в его голова (Гарин Н., «Студенты»).

Он (Карташев) говорил, и в памяти его вставало все то, что было и на другой странице, и на третьей, в каком именно углу, и дальше все до конца (там же).

Она (mademoiselle Linon), шла через залу, и букольки и лицо ее сияла (Л. Толстой, «Анна Каренина»).

Знаю, как ты все сделаешь, отвечала Долли: скажешь Матвею сделать то, чего нельзя сделать, а сам уедешь, а он все перепутает, и привычная насмешливая улыбка морщила концы губ Долли, когда она говорила это (там же).

Он (Изумруд) трясся на ходу жирной, широкой, уже потемневшей от пота грудью и сырыми пахами, откидывал передние ноги, и при каждом шаге у него звучно екала селезенка (Куприн, «Изумруд»).

Осенним холодом расцвечены надежды,

Бредет мой конь, как тихая судьба,

И ловит край махающей одежды

Его чуть мокрая буланая губа.

(Есенин, «Голубень».)

Русалка плыла по реке голубой,

Озаряема полной луной;

И старалась она доплеснуть до луны

Серебристую пену волны.

(Лермонтов, «Русалка».)

Сказуемое второго предложения может являться не новым, самостоятельным действием, а лишь другой стороной проявления, другим аспектом действия первого предложения и тем самым может служить его характеристикой, развивать и дополнить его.

Милый май мальчик, говорила она (Зинаида), наклонись надо мною, и в голосе ее звучала встревоженная нежность (Тургенев, «Первая любовь»).

Отношения одновременности могут быть выражены и сочетанием предложений со сказуемыми совершенного вида, если изображаемые ими действия таковы, что действие, выраженное сказуемым второго предложения, может полностью проявиться лишь но мере совершения первого. Это имеет место в тех случаях, когда действия протекают так, что результаты их почти совпадают, например: В это мгновенье другая дверь гостиной быстро распахнулись, и на пороге появилась девушка, которую я видел накануне, в саду (Тургенев, «Первая любовь»), – или тогда, когда второе действии либо сопровождает первое, либо является лишь одной из сторон его проявления. Например:

Солнце раз еще взглянуло

Исподлобья на поля,

И в сияньи потонула

Вся смятенная земля.

(Тютчев, «Неохотно и несмело...»)

При неполной смысловой однородности, равноправности сообщений порядок предложений строго определен и никакой обратимости отношений нет.

Между отношениями одновременности и последовательности во времени часто нельзя провести резкой границы (как не существует ее и в реальном восприятии явлений, следующих одно за другим с определенной степенью скорости).

Быстрая смена действий, переходящая в совпадение их, т.е. в одновременность, находит себе выражение в сочетании предложений со сказуемыми совершенного вида. При этом, поскольку совершенный вид глагола обозначает какой-то определенный момент действия, лишенный длительности¹¹, их совпадение рисуется как мгновенное следование их одного за другим. Значение одновременности может находить себе при этом лексическое выражение в наречиях «тотчас» и т.д.

Направо сверкнула молния, и, точно отразившись в зеркале, она тотчас же сверкнула вдали (Чехов, «Степь»).

С трудом выпрямляя ноги и ссыпая с них снег, он (Никита) поднялся, и тотчас же мучительный холод пронизал все его тело (Л. Толстой, «Хозяин и работник»).

В слуховое окно над лестницей заглянула рыжебородая желтая рожа, судорожно искривилась, исчезла, и тотчас же крышу пронзили кровавые копья пламени (М. Горький, «Мои университеты»).

Особенно богатые возможности представляет соединение предложений союзом и для выражения временной последовательности явлений.

Поскольку в сочинении каждое из предложений не теряет значения отдельного высказывания и поскольку сказуемые сочетаемых предложений также не теряют своей модальной и временной независимости, т.е. изображают действие так, как непосредственно представляет его говорящий – в его отношении к данной действительности и по отношению к данному моменту речи, а не по отношению к какому-то другому действию, – то порядком предложений, как бы непосредственно отражающих явления действительности, выражается и порядок самих явлений. Поскольку глаголы, кроме того, обладают категорией вида, рисующей характер, способ протекания действия, то сочетанием сказуемых разного вида, времени и наклонения могут быть изображены и последовательность действии, и способ и характер их протекания, т.е. может быть изображен процесс действия во всем разнообразии и богатстве его проявления.

Язык художественной литературы широко пользуется возможностями, представляемыми сочинением предложений, для изображения самого процесса действия. Значительная часть предложений с союзом и служит в языке литературы, особенно в его повествовательных жанрах, для выражения отношений временной последовательности.

Можно наметить в самой общей схеме возможные варианты сочетаний форм времени и вида с их основными функциями в отношении выражения временной последовательности.

1. Сочетание предложений с одинаковыми или разными формами глаголов совершенного вида.

Основная функция этого сочетания – выражение последовательности сменяющих друг друга действий: Мы простились еще раз, и лошади поскакали (Пушкин, «Выстрел»), или мгновенное следование одного действия за другим вплоть до совпадения двух моментов действия, одновременность их результатов (примеры смотри выше).

1. Сочетание двух предложений, имеющих: первое – формы несовершенного вида, второе – формы совершенного вида сказуемых. Основная функция – изображение того, как на фойе длительного действия возникает более короткое: Ветер не уменьшался, и пошел снежок (Л. Толстой, «Хозяин и работник»).

2. Сочетание двух предложений, у которых в первом – формы совершенного вида, во втором – формы несовершенного вида сказуемых.

При аористическом значении форм совершенного вида имеем изображение того, как по окончании одного короткого действия возникает или продолжается действие длительное. Давно прекратились аплодисменты, а теперь все смотрели на него (Карташева) (Гарин Н., «Студенты»).

При перфективном значении форм совершенного вида имеем изображение того, как на фоне сохраняющихся результатов действий предшествующих сказуемых возникают или продолжаются длительные действия; формы перфективного прошедшего и формы настоящего и прошедшего несовершенного вида могут, сочетаясь, выражать одновременность действий.

А между тем заря разгорается, вот уже золотые полосы протянулись по небу, в оврагах клубятся пары; жаворонки звонко поют, предрассветный ветер подул, – и тихо всплывает багровое солнце (Тургенев, «Лес и степь»).

4. Сочетание предложений с формами несовершенного вида.

Основные функции: а) выражение одновременности явлений (примеры выше); б) выражение чередования, т.е. повторяемости действий в данной последовательности: Снаряды вздымали столбы земли у самого дома, иные из них с грохотом попадали в стены, и тогда весь дом содрогался, словно его качало большой волной (Симонов, «Дни и ночи»); в) выражение последовательности – при употреблении настоящего времени в описании прошедших явлений – для живости рассказа (настоящее историческое): Лес кончился, несколько казаков выезжают из него на поляну, и вот выскакивает прямо к ним мой Карагез (Лермонтов, «Бэла»).

Приведенная схема является самой общей. В зависимости от синтаксико-грамматического значения формы времени в данном контексте от лексического значения глагола, от общего смысла предложения, сочетания предложений могут формами своих сказуемых выражать самые разнообразные оттенки временной последовательности, могут изображать течение процесса во всем конкретном разнообразии его проявления.

Временная последовательность может быть выражена сочетанием предложений с неглагольными сказуемыми или сочетанием предложений с отсутствующими в порядке поэтического эллипса глагольными формами сказуемых.

Прыжок, другой, третий, и наконец лошадь выбралась из сугроба и остановилась (Л. Толстой, «Хозяин и работник»).

Стук земли о крышку гроба, заглушенные рыдания матери, и на ровенском кладбище вырос новый холмик под стеной скромной деревянной церкви (Короленко, «История моего современника»).

Верхом помчался на завалы

Кто не успел спрыгнуть с коня...

Ура! – и смолкло. – Вон кинжалы,

В приклады! – и пошла резня.

(Лермонтов, «Я к вам пишу».)

Товарищи,

не останавливаться!

Чего стали?

В броневики

и на почтамт!

(Маяковский, «Владимир Ильич Ленин».)

Нам не страшно

усилье ничье,

Мчим вперед

паровозом труда, –

И вдруг

стопудовая весть –

с Ильичем

Удар.

(Маяковский, «Владимир Ильич Ленин».)

Характерно, что Маяковский, указывающий своей ступенчатой строкой интонационно-смысловое членение текста, поместил оба показателя внезапного перехода к новому моменту в развитии действия и одной строке, сделав из них одну синтагму.

Для сложно-сочиненных предложений, связанных отношениями временной последовательности, характерна замкнутая конструкция из нескольких бессоюзных предложений и последнего предложения, заключающего все синтаксическое целое и в смысловом и в ритмико-интонационном отношении, соединенного с предыдущими «замыкающим» союзом и. Союз и служит показателем перехода к последнему, завершающему этапу в развитии действия-процесса.

В 12-м часу голоса стала стихать, пропел петух, из-за лип стала выходить полная луна, поднялся светлый, белый туман, роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина (Л. Толстой, «Война и мир»).

Отец подобрал поводья, отклонился от Зинаиды, она медленно подняла на него глаза – и оба поскакали (Тургенев, «Первая любовь»).

Выражение отношений результативных и причинно-следственных, в широком смысле этого слова, есть одна из важнейших функций соединения предложений союзом и не только в научно-деловом языке, но и в языке литературы. Все те тонкие оттенки отношений взаимной обусловленности, взаимной связи явлений, которые не могут быть подведены под логические категории причин и следствий, находят себе выражение при соединении предложений союзом и. Как и в выражении временных отношений, так и в выражении отношений следственных самому союзу и не принадлежит, при этом значение следствия, хотя оно и связывается с союзом и в определенном контексте. Союз соединяет два сообщения неоднородного характера, свидетельствуя тем самым об их внутренней смысловой связи и являясь ее показателем. Структура сложно-сочиненного целого всегда только «двучленна», т.е. оно распадается на две части: часть, содержащую изложение того, что служит причиной или мотивировкой последующих действий, и часть, содержащую изложение последовавших действий или имевших место явлений. Каждая из частей может быть как простым, так и сложным предложением.