Фототерапия

Врамках терапии творческим самовыражением по М.Е. Бурно фото­ графирование тесно переплетается с терапией творческим общением

сприродой (поиск себя в природе через созвучие и несозвучие с опре­ деленными людьми, пейзажами, деревьями, животными и т. д.).

ВОдессе терапия творческим самовыражением по М.Е. Бурно стала применяться с начала 1990-х годов как метод психокоррекции душевно здоровых людей, отягощенных дефензивными чертами характера (душевно и физически инертных, слабовольных, нерешительных, застен­ чивых, тревожных и др.). При этом фотографирование рассматривалось как приоритетный способ самопознания и самовыражения.

На основании наблюдений, сделанных в группах творческого само­ выражения в противотуберкулезных учреждениях, была разработана следующая технология творческого фотографирования. Ознакомившись

ссутью терапии творческим самовыражением, пациенты на одном из пер­ вых занятий получают инструктаж по правилам фотографической съем­ ки с помощью имеющегося в инвентаре психотерапевтической гостиной шкального малоформатного фотоаппарата с телескопическим видоиска­ телем и автоматической программной обработкой экспозиции (фирмы «Кодак»). Затем фотоаппарат, заряженный цветной пленкой, поступает

враспоряжение пациентов, получающих следующее задание: во время воскресной прогулки сделать по три снимка (на выбор — человека, пейза­ жа, дерева, животного и т. д.), созвучных характеру каждого.

Из проявленной пленки составляется набор фотографий, которые на последующих занятиях рассматриваются пациентами, познающими

ианализирующими свои снимки и по ним свою «картину мира», свой характер (а также «картины мира» и характеры других участников занятий).

Пациенты, проявившие интерес к фотографированию, в дальнейшем используют его как прием творческого самовыражения. При этом следует подчеркнуть, что творческое фотографирование, равно как и другие приемы терапии творческим самовыражением, не предназначено для раз­ вития творческих функций и эстетических запросов человека, а служит целям самопознания и самовыражения, поиску своих уникальных душев­ ных возможностей и духовных потребностей, своего смысла жизни среди людей с другими характерами.

Вкачестве примеров приведем несколько фотографий из архива гостиной терапии творческим самовыражением, выполненных пациен­ тами с разными характерологическими радикалами.

Фотографии профессора М.Е. Бурно2

Как врач и личность, я четверть века связан с терапией творческим само­ выражением (ТТС). Все это время, как принято между коллегами и еди­ номышленниками, я веду деловую переписку с ее автором — московским психотерапевтом, профессором М.Е. Бурно. Я посылаю ему статьи, отчеты, делюсь опытом, спрашиваю совета. Получаю литературу по терапии творческим самовыражением, рецензии, рекомендации. Однако в нашем эпистолярном общении есть одна особенность — нередко в конвертах с письмами Марка Евгеньевича я нахожу сделанные им фотографии.

Сейчас в моем архиве десятки этих бесконечно дорогих мне снимков. Говоря так, я вкладываю в понятие «дорогой» прежде всего его изначальное старорусское значение — «полезный». Главная цель терапии творческим самовыражением, по М.Е. Бурно, одного из направлений терапии духовной культурой, — творческое характерологическое познание дефензивными людьми себя, обретение ими своего, созвучного их природе творческого вдохновения, своей особенной творческой активности.

Поскольку я отношусь к числу дефензивных личностей, метод Марка Евгеньевича поначалу был для меня не предметом научного исследования, а исцеляющим, возвышающим душу средством. Индивидуальность автора метода, созвучная моей собственной индивидуальности, оживляла меня, вдохновляла, лечила, помогая чувствовать себя самим собою, ощущать, что мои творческие особенности могут помочь другим людям.

Летом 1985 г. я получил текст доклада М.Е. Бурно следующего содержания:

«Возникающее в процессе терапии творческим самовыражением целеб­ ное вдохновение есть встреча с собственными духовными богатствами...

Вдохновение высвечивает в пациенте личностный "костяк" и тем самым смягчает чувство неопределенности, а вместе с ним тягостную душевную напряженность... Вернуться нз тоскливости к себе и к людям возможно через любое творчество (то есть делание чего-то по своему) — писание, фотографирование, поиск необычного в обычном и т. д.».

К этой аннотации была приложена фотография с надписью: «Спасибо Вам за содержательно-светлое, важное, дорогое для меня письмо».

Фотография М.Е. Бурно

Помню эффект, произведенный на меня снимком. Едва взглянув на него, я ощутил неизъяснимое чувство спокойствия и уверенности — ведь я писал Марку Евгеньевичу, что живу в постоянном напряжении из-за того, что одесские психотерапевты не понимают сущности его метода, упрямо отождествляя его с терапией искусством. Одиноко стоящее на опушке, истерзанное непогодой дерево я воспринял не только как олицетворение своего душевного состояния, — я понял, что тот, кто прислал фотографию, понимает его. Рассматривая фотографию, я все глубже ощущал свое душевное созвучие и с деревом, и с человеком, запе­ чатлевшим его на снимке. И вместе с этим чувством рождалось свет­ ло-оптимистическое, озаряющее душу сознание того, что изломанное де­ рево все-таки зеленеет, живет.

Фотография Марка Евгеньевича помогла мне тем, что на ней были вопло­ щены мои мысли и чувства, мои тревоги и переживания, мои сомнения, мои на­ дежды и моя вера: «Мы духовно и ду­ шевно близки, как эти два дерева. Надо стоять твердо, как они!»

Целебное, активизирующее действие фотографий Марка Евгеньевича укре­ пило в моем профессиональном созна­ нии идею резонансной психотерапии (опосредованного лечения родственной душой).

«Дорогой Евгений Антонович, — чи­ тал я на обороте следующей фотогра­ фии, — спасибо за два последних письма. Я, конечно, тоже чувствую наше душев­ ное, духовное созвучие, всегда чувствую Вас в своей душе». И, глядя на запрет­ ный знак, снятый в каком-то старинном

уголке Варшавы, я смягчался в своем негодовании на то, что стояло на пути становления терапии творческим самовыражением, и на тех, кто ставил перед ней заслоны. Не надо идти напролом, ведь существуют

иобходные дороги.

Впредисловии к сборнику стихов, посвященных памяти А.К. Геник, разработчицы одного из вариантов терапии творческим самовыраже­ нием, семинара христианской психогигиены, Марк Евгеньевич написал: «Терапия творческим самовыражением сложилась в общих чертах более 30 лет назад в моей молодости. Мне самому было бы трудно выжить без ТТС».

Перефразируя эти слова друга-целителя, скажу: мне было бы трудно выжить без ТТС Бурно, без его душевной поддержки, без его творческих фотографий. Мне становится спокойней, я чувствую себя уверенней, когда передо мной эти близкие моей душе грустные и одновременно жизнеутвер­ ждающие снимки.

Вот еще пять из них: «Скоро будет трава», «Возле нашего дома», «Вид из окна кухни», «Осень. Мой отец с фотоаппаратом», «Подмосковье, таволга».

Понимаю, что, рассказывая о психотерапевтическом воздействии фотографий Марка Евгеньевича, я отклоняюсь от его концепции

самопомощи творческим фотографированием. Он писал мне: Снимая на досуге то, что б аппарата какой-то определенной действительности, когда картина этой действительности в видоискателе настолько по душе внимающему, что просветляет его, человек уже становится более творчески одухо­ творенным, более понятным своим близким через снимки». Вместе с тем собственный опыт и наблюдения в группах ТТС убеждают меня, что творческая фотография способна также служить для оказания психо­ терапевтической помощи лицам однотипного характерологического радикала. И это, вероятно, дает право на существование в психотерапии (которая, по определению М.Е. Бурно, является методом лечения душой)

понятия «резонансная фотопсихотерапия».

Прогулка с фотоаппаратом6

Терапия творческим самовыражением — это преподавание элементов психиатрии, психотерапии, естествознания, характерологии людям, страдающим от неуверенности в себе и имеющим душевные трудности, осуществляемое в форме творческой деятельности. Творческое само­ выражение позволяет им познать себя, понять других людей, обрести свой творческий путь в жизни (Бурно, 1989-2003).

В рамках терапии творческим самовыражением человек с душевными трудностями, благодаря занятиям в терапевтической группе осознавший особенности своего характера, творчески фотографируя, выбирает созвучные ему объекты природы, события жизни, людей. При этом он по­ нимает (в момент фотографирования или после, рассматривая свои снимки), что выбор объектов для съемки отражает особенности его харак­ тера, что в его фотографиях присутствует свойственная ему, например, синтонная полнокровная естественность с жизнелюбием, с растворением в окружающем, с реалистическим теплом. А может быть, ему присуща аутистическая способность ощущать первичность Духа по отношению к материи, стремление к символам, или свойственная психастенику неуверенность, тревожность и склонность к анализу. Таким образом, человек может видеть себя в своих творческих произведениях как в зер­ кале, и это помогает ему лучше понять свою личность и справиться

со свойственными ему расстройствами настроения. Благодаря выражению себя в творчестве человек ощущает себя более «стройным», светлым, он как бы выбирается из омута тревоги, тоскливости, депрессии, приобре­ тает способность принимать себя, видя, как в творчестве реализуются, дополняя друг друга, различные стороны его характера. Поэтому во все времена люди с душевными расстройствами стихийно тянулись к творче­ ству. Подробное знание своего характера может помочь человеку точнее выражать себя: сначала фотографировать или рисовать, писать, работать в соответствии со своими характерологическими особенностями, а затем творить все более индивидуально, выразительно, неповторимо. Опираясь на типологию, легче выйти на свою, единственную, творческую дорогу и идти по ней.

Очерк о прогулке с фотоаппаратом в городском парке был попыткой зафиксировать собственный опыт фототворчества: то, что происходит с человеком, временами переживающим деперсонализационные рас­ стройства настроения.

В полифоническом характере радикалов несколько, и они по-разному проявляют себя в зависимости от настроения. Деперсонализация — тягостное ощущение собственной эмоциональной нестабильности, поте­ ри собственного эмоционального «я». Во время депрессии, переживаемой человеком с полифоническим характером, ему нередко трудно опреде­ лить свое отношение к окружающему. Для состояния деперсонализации характерно переживание безразличия, что усиливает тревогу, ведь всякое действие, суждение основано на чувстве, а здесь всякое собственное действие кажется искусственным.

***

Утка па берегу вытянула шею и неподвижно сторожила утят, которых я не сразу заметила в траве. Так и не увидела их полностью, боясь спуг­ нуть, только короткий пух на головах и неуклюжие движения кувыр­ кающихся друг через друга детей были издалека заметны. В последний раз приезжала сюда, когда все только зацветало, были маленькими листочки клена, ивы, была еще прозрачность и оглушительное во всех сторонах птичье пение. Тогда два селезня метались по воде: один пре­ следовал и ругал другого кавалера. А вот теперь — заросший тихий берег с клонящимся мятликом, высокая трава, желтый касатик в воде и под­ растающие утята. Они бесшумно спустились с берега и поплыли в кусты ивы, а утка-мама, чинно переваливаясь, пошла по берегу за ними, все поглядывая, делая быстрые ищущие движения головой, когда теряла их.