5.3. Порождение речи
То, что всякое речевое высказывание именно формируется,порождается, а не переходит в готовом виде из мысли в речь, доказывается
наличием пауз хезитации (т.е. колебания) и
автокоррекцией.
Говорящий допускает паузы (даже если не часто запинается, если речь его вполне «гладкая»), более длительные, чем обычные («дыхательные»). Паузы эти могут заполняться всевозможными «э-э…» или «м-м-м…» … «понимаете ли», «значит» и т.д. Они свидетельствуют о том, что говорящий не сразу может найти подходящее слово для выражения своих мыслей или чувств.
О том же самом свидетельствуют автокоррекции, которые иногда имеют вид не только исправлений уже сказанного, но и более развернутых пояснений: «Нет, я хотел сказать не совсем то». Автокоррекции затрагивают не только лексический уровень, перестройке подвергаются синтаксические конструкции: «А почему ты… Разве ты не мог спросить у меня?»[Горелов, Седов, с. 75–76].
Порождение речевого высказывания (вербализация) происходит поэтапно.
Возникает мотив, которым стимулируется высказывание (Для чего я буду говорить?)
Формируется смысл будущего высказывания в УПК (Что именно я буду говорить? Начну с вопроса или с констатации?)
Образуется синтаксическая схема будущего высказывания конкретного языка.
Происходит грамматическое структурирование и отбор лексики.
Реализуется послоговая моторная программа внешней речи, артикуляция (произнесение звуков).
Этапы порождения речи непроисходят строго отдельно и последовательно. Процесс вербализации занимаетдоли секунды. [Горелов, Седов, с. 79–80].
5.4. Восприятие и понимание речи
В принципе, декодирование поступающей речевой информации повторяет последовательность этапов порождения речи в обратном порядке.
Адресат речи (слушатель или читатель) воспринимает акустические (или зрительные) сигналы.
Он выделяет в речевом потоке (или на письме) слова и «расшифровывает» их значения.
Владея грамматическими законами, он осознает соотнесенность лексем друг с другом и таким образом понимает содержание вербального сообщения.
Однако, как показали исследования отечественных и зарубежных ученых, понимание – это не пассивное механическое движение от значения к смыслу. Это сложный целостный психологический процесс, который опирается на множество факторов, не имеющих отношения к структуре языка. Декодирование учитывает
знания об адресате, предшествующие началу общения,
характер взаимоотношений между собеседниками
невербальные сознательные и бессознательные проявления автора речи и т.п.
Знания языка недостаточно для полноценного восприятия смысла речевого сообщения. Большое значение имеют несколько факторов.
Правильное соотнесениевысказывания с реальной ситуацией; ср.:
Ночью раздается стук в окно.
Хозяин, дрова нужны?
Нет, не нужны.
Наутро глядь: во дворе дрова исчезли [Горелов, Седов, с. 85–88].
Прогнозирование
Все виды деятельности человека (да и животных) включают компонент прогнозирования(предвосхищения, или антиципации)
Специальные эксперименты показывают, что заметная часть того, что мы слышим, определяется нашим опытом прогнозирования в речи.
Экспериментатор дает прослушать магнитофонную запись диалога, и просит испытуемого записывать услышанное. Запись получается такая:
– Здравствуй, старик! Сколько зим, сколько лет тебя не видел! – Привет, дружище! Очень рад тебя видеть! – Ну, рассказывай, как у тебя дела. – Да, в общем, знаешь, не жалуюсь. Все у меня нормально.
На магнитофон был записан другой текст:
– Здрасьте, парик! Сколько зим, сколько мет тебя не видел! – Привет, дружище! Очень рад тебя обидеть! – Ну, растаскивай, как у меня дела. – Да, в общем, с нашим, не жалуюсь. Все у тебя нормально.
Коммуникативный опыт слушающего позволяет слушать ритуальную часть диалога без особого внимания: в ней, как правило, не бывает важной информации. Поэтому и «слышится» то, что должно быть, а не то, что есть на самом деле [Горелов, Седов, с. 91–95].
Логическая и языковая картины мира
Вопрос о влиянии языка на мышление стал предметом споров, причем
одни полностью отрицают такое влияние,
другие уверены в главенстве языканад мышлением.
Однако обе концепции представляются слишком крайними.
Мысль о том, что язык не безучастен к мышлению, впервые высказана В. Гумбольдтом, который предполагал, что влияние языка на человека настолько сильно, что оно определяет его мышление и познавательную деятельность. Язык сравнивался им с сеткой, набрасываемой на познавательную деятельность. Отсюда следовал вывод, что разнообразие языков, определяющих мышление, означает многообразие типов мышления [Хроленко, Бондалетов, с. 208–209].
Примером придания языку главенствующей роли может служить гипотеза Сепира – Уорфа (гипотеза лингвистической относительности).
Эта гипотеза была разработана в 30-е гг. 20 в. в США Эдвардом Сепиром(Sapir, 1884–1939) иБенжаменом Ли Уорфом (Whorf, 1897–1941)в рамкахэтнолингвистики (направление в языкознании, изучающее язык в его отношении к культуре, взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка).
Согласно этой теории, структура языка определяет структуру мышления и способ познания внешнего мира. Люди членят мир, организуют его в понятия и распределяют значения так, а не иначе, так как говорят на определенном языке. А языки очень разные:
в одних языках есть грамматическая категория рода, в других нет;
есть языки, в которых отсутствует категория грамматического времени (напр., африканский язык ваи);
во многих языках нет привычногодля нас набора слов для обозначения основных семи цветов спектра, а есть только три слова: одним из них обозначается черный цвет, другим – вся левая сторона спектра, третьим – вся правая.
Подобных различий в языках так много, что трудно представить некоторый язык-эталон, в котором удалось бы обобщить все универсальное. Каждый язык создает свою «картину мира».
Концепция эта резко критиковалась в 50-60-е гг. 20 в. [Горелов, Седов, с. 7–8].
Положительная сторона гипотезы языковой относительности в том, что она привлекла внимание к «языковому восприятию мира», познанию мира через языковые средства.
В настоящее времямногие сходятся во мнении, что в человеческом сознании, помимологической модели действительностисуществуетязыковая картина мира, к которой относятся
«внутренняя форма слова» (признак, положенный в основу наименования),
языковая специфика взаимоотношения слова и понятия,
изменения смысловой стороны слова,
его переносные употребления,
эмоциональная нагрузка слова и т.д.
При этом считается, что логическаякартина мира у всех живущих на Земле примерно одинакова,языковаяже – национальна и в известной мере индивидуальна [Хроленко, Бондалетов, с. 215–216]. Однако суниверсальностью логической картины мирасогласныне все.
Некоторые психолингвистыутверждают, чтоязыковой картины мира нет.УПК универсален, интернационален, и с него происходит перевод на национальные языки.
Историчность связи языка и мышления
В ходе исторического развития характер взаимоотношенияязыка и мышленияменялся. Рассуждения на эту тему обычно ведутся с позиций подхода, предполагающего наличиевербальногомышления.
На начальных этапах развития обществаязык, развивавшийся в первую очередь как средство общения, вместе с тем включался в процесс мышления. Он дополнял два первоначальных типа мышления – практически-действенный и наглядно-образный – новым, качественно более высоким типомсловесно-логического мышления. Тем самым развитие мышления активно стимулировалось.
Развитие письменностиусиливало воздействие языка на мышление, увеличивались и сами возможности языка как средства формирования и оформления мысли. Однако и развитие мышления оказывает влияние на язык:
расширяются значения слов (за счет выявления и установления связей между предметами и явлениями),
увеличивается лексический состав языка (что отражает обогащение понятийного аппарата мышления),
уточняются и дифференцируются синтаксические средства выражения смысловых отношений (развиваются синтаксические конструкции, позволяющие более точно выражать отношения между явлениями, событиями) [ЛЭС, с. 607; Вендина, с. 29].