Мысленные модели

Убеждения — то, что отстаивают вопреки любой очевидности.

Теперь мы знаем, что представляет собой системный подход, и можем связать его с теми базовыми предпосылками, которые лежат в основе нашего мышления и определяют подход к решению проблем. Качество решения соответствует качеству процесса, с помощью которого это решение получено. Приготовьтесь исследовать свое мышление со всеми его загадками и иллюзиями.

Мы будем применять системный подход в четырех основных направлениях, а именно:

1. Непосредственное решение той или иной проблемы, которое начинается с выявления того образа мыслей, который привел к её возникновению. Системный подход— это мышление не только вширь, но и по вертикали, по горизонтали, вглубь и по кругу.

2. Выявление и исследование своих привычных способов мышления.

3. Выявление и оценка того, насколько неразрывно наше мыш­ление связано с теми проблемами, с которыми мы сталки­ваемся. Как правило, проблема не возникает сама по себе. Она является результатом взаимодействия касающихся вас событий и ваших мыслей о них. Во всех наших пробле­мах мы оказываемся их неотъемлемой составляющей, или, как говорил Эйнштейн, мы не в состоянии решить про­блему, оставаясь на том же уровне мышления, на котором она возникла.

4. Наконец, вы сможете лучше понять собственные убежде­ния и соответствующий способ действий, применив системный подход к своей системе мышления, потому что сами убеждения образуют систему.

Во все, что мы делаем, мы вкладываем свою точку зрения, — свои глубинные ожидания, планы и прогнозы. В литературе, популяризирующей идеи системного подхода, всё это носит название мысленные модели. «Мысленные» — потому, что они существуют в нашей голове и руководят на­шими действиями; «модели» — потому, что мы создаем их из элементов своего опыта. Это те наиболее общие идеи, ко­торые формируют наши мысли и действия и приводят нас к ожиданию определенных результатов. Это наши практичес­кие теории, основанные главным образом на наблюдении и жизненном опыте, но с проблесками мудрости, разбавленной надеждой. Это те идеи, которые сработали в прошлом, по­этому мы естественно предполагаем, что они будут рабо­тать и в будущем. Это своеобразные «карты местности», используемые нами в исследованиях будущего и выстраива­емые из таких элементов опыта, связанного с прошлым, ко­торые, судя по всему, и принесли нам успех. Когда мы приме­няем их к реальной жизни, они формируют наши убеждения. Они отнюдь не универсальны, их никто не проповедует, но на самом деле именно они лежат в основе всех наших действий.

Создание мысленных моделей — дело вполне обычное, они есть у каждого, они существуют даже в том случае, если мы их не осознаем; сквозь них мы смотрим на окружающий мир. Для каждого они индивидуальны и потому представля­ют особую ценность. Это наши модели. Мы живем в них, чему свидетельство — сам язык, которым мы пользуемся. Мы говорим, что «у нас есть убеждения», которые мы «при­обретаем» либо «заимствуем», «питаем», «утрачиваем» их или от них «отрекаемся». Убеждение — то, что «отстаива­ют» и «защищают» от нападок. Если же мы «расстаемся» с каким-либо убеждением, оно обычно уходит навсегда, остав­ляя при этом после себя место, которое должно быть запол­нено новым убеждением. Наши мысленные модели — наша собственность, нам они принадлежат, но и развиваются и меняются по мере того, как мы приобретаем новый опыт, так что может появиться необходимость их «пересмотреть», когда мы попадаем в непривычную ситуацию.

Короче говоря, наши мысленные модели руководят все­ми нашими действиями. Они обеспечивают устойчивость и дают нам некую основу — то, на что можно положиться. Поэтому неудивительно, что мы постоянно ищем усиливаю­щую обратную связь, чтобы еще и еще раз убедиться в их адекватности, причем столь упорны в этом, что готовы даже призвать в союзники несчастье, лишь бы оно подтверждало нашу правоту: «А что я говорил!»

Таким образом, именно мысленные модели наделяют тем или иным смыслом то или иное событие. В свете этих моделей мы интерпретируем свой жизненный опыт. Сами по себе модели — еще не факты, хотя порой именно в этом качестве мы их воспринимаем. Например, мы сходимся во мнении относительно основных физических свойств материи в той мере, в какой они на нас воздействуют. Такие свойства, как масса и объем, называют свойствами первого порядка. На эти свойства первого порядка каждый из нас накладыва­ет свое толкование, свой смысл — то есть свойство второго порядка. Металлическое кольцо обладает вполне определен­ными свойствами первого порядка, о которых вам расскажет любой металлург. Если же это обручальное кольцо, то у него имеются особая ценность и особое значение, которые значи­тельно перевешивают все его физические свойства. В филь­ме «Поиски утерянного Ковчега» есть эпизод, когда герой фильма — Индиана Джонс, профессиональный археолог, — в споре со своим противником Беллоком наталкивается на следующий аргумент. «Посмотри на эти часы, — говорит Беллок. — Для тебя и для меня в них нет никакой ценности, но пролежи они в песке тысячу лет, и им цены бы не было. Люди убивали бы друг друга, чтобы завладеть ими». Про­стой кусок металла может быть для археологов настоящим сокровищем.

Н аши мысленные модели имеют глубокие корни и со­здают в нас предрасположенность воспринимать и интерпре­тировать внешний мир совершенно определенным образом. Опираясь именно на них, мы решаем, что важно, а что нет. И тогда нередко случается, что мы принимаем свою точку зре­ния за единственно реальную, а карту местности — за саму местность, которую она представляет. Вы можете сами в этом убедиться, посмотрев на рисунок. Эта фигура носит имя изобретшего ее психолога — Гаэтано Каницзы.

Здесь нет белого треугольника, однако имеется полная иллюзия его присутствия. Почему? Наши глаза — отнюдь не какая-нибудь бездушная видеокамера, бесстрастно фикси­рующая то, на что направлен объектив. Они постоянно взаи­модействуют с мозгом, определенным образом интерпрети­руя форму воспринимаемых предметов. Поэтому то, что мы осознаем как увиденное нами, является результатом творче­ства наших глаз в не меньшей степени, нежели «само по себе». Совершенно сходным образом наши мысленные модели фор­мируют всё, что мы видим, слышим или ощущаем. Исследо­вать мысленные модели так же трудно, как наблюдать за тем, как на самом деле работают наши глаза. Нам кажется, что все наши пристрастия находятся вне нас, точно так же как призрачный треугольник Каницзы. Однако мы можем узнать их истинную природу, исследуя то, что делаем и как реагируем, и делая собственные предположения относитель­но того, что воспринимаем.

Мысленные модели подобны фильтрам в наших глазах и в мозге, которые создают треугольник Каницзы, но если эти фильтры встроены в нашу физиологию и, следовательно, изменениям недоступны, мы можем изменять свои мысленные модели.