Раздел II Лекиия 8

также и знания из других сфер - эротические, метрологические, этические, познава­тельные, воспитательные и т.д. Синкретизм сознания и практики нашего древнего пращура нужно понимать предельно широко, он включал по существу все, что чело­век чувствовал, делал , отражал, перед чем испытывал страх, гнев и волнение. Здесь мы имеем дело с уникальным явлением - синкретизмом человеческой практики. Ос­новным ее архетипом является построение или воссоздание целостного чувственно-материального космоса. Законы такой целостности предъявляются к созданию любой веши, одежды, орудия, обустройству жилища и образу жизни. Это же легко просмат­ривается в ритуальных актах, плачах, пении, игре, хороводе.

Аналогичная утилитарно-эстетическая целостность пронизыва­ет и представление ремесленника — народного художника, масте­ра о человеке, обществе.

Чем более утилитарной была создаваемая древним ремесленни­ком-мастером вещь, тем более ценной в архаичной культуре она казалась. С этой точки зрения, то, что современный человек по­нимает под "искусством", имело бы минимальную ценность. По­этому подходить к творчеству древних в соответствии с требова­ниями, сформировавшимися в более поздней культуре, значит, не понять диалектики личного и коллективного, утилитарного и эс­тетического не только в образцах древнего мастера, но и в совре­менной культуре.

Знакомство с изделиями и предметами, производимыми, де­монстрируемыми народным мастером, исполнителем, постоянно ставит созерцающего их перед проблемой: что тут преобладает — утилитарность или художественность. И даже, несмотря на огром­ные изменения, происходящие в отношении к изделиям народных мастеров, народных художников и певцов, танцоров и музыкан­тов, до сих пор в их оценочную шкалу входят элементы утилитар­ного характера. Палехская шкатулка, жостовский поднос рассмат­ривались как изделия для практических нужд; народная песня — как особый способ переживания реальных событий. Иначе говоря, бесспорен факт, что в древнем земледельческом универсуме тре­бованиям эстетической целесообразности соответствуют утилитар­ные изделия плотника, столяра, слесаря, камнетеса, гончара, куз­неца и т. д.

В таком случае видами искусства будут и те виды деятельности, которые мы склонны сегодня оценивать как нехудожественные, в частности деятельность пахаря, сеятеля, ратника, охотника, ре­месленника. Отсюда, вероятно, проистекает и этим объясняется и их частое употребление со словом "искусство", и особый смысл произведений традиционного фольклора, архаические образцы которых дошли до наших дней. Видимо, поэтому многие профес-

еии (кузнец, ювелир, плотник) и в XX в. сохраняют в себе начала и черты, соответствующие архаической эстетике.

Несмотря на то что в земледельческой культуре многие виды деятельности имели мифологический и эстетический смысл, с точки зрения утилитарности они не были равноценными. Пре­имущество среди них отдавалось искусству земледелия. Например, и сочинении Ксенофонта, посвященному хозяйству как искусству, обсуждается вопрос о соотношении земледелия и ремесла как ви­дов искусства. Ксенофонт наиболее важными искусствами назы-нает земледелие и военное дело¹.

Деятельность по обработке земли и выращиванию урожая явля­ется и творческой, и сакральной. Естественно предположить, что все вещи и предметы, орудия производства, применяемые в этой деятельности, также имеют и сакральный, и эстетический смысл.

Именно поэтому фигура земледельца, а затем крестьянина выступает в архаиче­ской культуре в фольклоре в ореоле демиурга, сеятеля, источника новой жизни. Со­ответственно в эстетике этой культуры предстает в слитности утилитарное и эстети­ческое, природное и человеческое, индивидуальное и коллективное.

Конечно, ни кузнеца, ни плотника, ни земледельца, ни вообще ремесленника в архаической культуре нельзя назвать художником в современном смысле этого слова. Создавая прекрасные в эстетическом смысле произведения, они не создавали искус­ства и не совершали акта художественного творчества. Эти произведения выполняли ритуальные, магические, религиозные функции. Художественная деятельность не мыслилась вне деятельности религиозной, магической, ритуальной, утилитарной.

Тем не менее и в архаической культуре не каждый мог создавать уникальные или даже функционально приемлемые изделия, вещи или выполнять ритуальные дейст­вия. Одни эти изделия или обрядовые действия делали лучше, другие - хуже, третьи вообще не могли их делать и обращались за помощью к мастерам, которые могли изготавливать эталонные изделия, орудия, выполнять ритуалы. Таким образом про­исходило не только разделение труда, но и выделение подлинных мастеров, худож­ников, исполнителей. Происходила дифференциация людей по их природным спо­собностям и предрасположенности к определенному виду деятельности (плотника, камнетеса, певца, кузнеца и т.п.), умеющих выполнять ее наилучшим образом, созда­вать более совершенные образцы. Легенды сохранили для нас имена таких людей, например древнерусского сказителя Бояна, кузнеца Вокулы, певца Садко. Их творе­ния становились предметом подражания, копирования, обогащения. Лучшие, архе-типические черты образцов становились традицией, в рамках которой происходила их дальнейшая модернизация. Таким образом начинался этап коллективного творче­ства, коллективного развития традиций.

Коллективная работа над образцом, создание вариантов — вторая стадия художественной деятельности, которая предполагает наличие образца, включенного с помощью ремесленника (художника) в

¹ См.: Ксенофонт. О хозяйстве//Ксенофонт. Соч.: В 5-ти вып. Вып. 5. Митава, 1880. С. 85.

140Раздел II. Лекция 8

Индивидуальное и коллективное, утилитарное и эстетическое 141

практику. Коллективность — это одновременно и ориентация мас­теров, ремесленников, исполнителей на некий образец, источник, первообраз творчества.

Важным моментом, который обусловил отношение к народно­му искусству как факту коллективного творчества, является орга­низация ремесленнической деятельности. Если на первых порах она осуществлялась в замкнутых рамках общины, в которой были свои наиболее искусные мастера, то постепенно кузнецы, камне­тесы, горшечники, столяры нередко стали создавать свои общины братства, цехи. Ремесленничество получает статус отхожих промы­слов. При этом ремесленная деятельность, особенно на первом этапе — общинная, осуществляется аналогично деятельности зем­ледельческих общин. В Москве сохранились названия мест, где жили традиционно представители того или другого ремесла, — Кузнецкий мост, Охотный ряд, Хлебный переулок, Хамовники и др. Такие места и названия известны и в других городах России — Владимире, Вологде, Новгороде, Рязани, Твери, Туле, где жили бочары и кузнецы, оружейники, мастера гармонного и самовар­ного дела и т.д.

Вступление в товарищество подмастерьев оформлялось обряда­ми, называемыми цеховыми процессиями или мистериями, что наводит на мысль об оценке их деятельности как сакральной. Тайной ремесла владели лишь члены цеха, которые могли по на­следству передавать ее своим сыновьям.

Ремеслу покровительствовали боги, ремесленники приносили им дары. Так, из­вестно, что Афина покровительствовала прядильному и ткацкому производству. Во время праздника, посвященного Афине, ткачи организовывали театрализованные процессии. Религиозное истолкование ремесленной деятельности объясняет устойчи­вое сопровождение ее обрядами и молитвами. Подобное отношение к ремеслу сохра­нялось и в средние века. Так, известен праздник бочаров, причем не только в романо-германском мире, но и на Руси. Существовал обряд битья бочек. Во время таких ре­месленных праздников демонстрировались орудия ремесла и сама процедура произ­водства: в ХУШ в., например, во время праздника оружейники и ножовщики демон­стрировали пляску с мечами.

До сих пор на праздниках народных ремесел особое значение придается выстав­ляемым на обозрение и продажу изделиям, показу процесса их изготовления, причем в деталях, с объяснением техники и технологических тонкостей. Так пропагандиру­ются не только сами изделия, но и демонстрируются особый смысл, особое предна­значение ремесленной деятельности в современной культуре.

На протяжении длительного исторического времени менялась социально-ролевая иерархия ремесел. Одни из них уходили из ак­тивной практики или вообще затухали, другие переходили в раз­ряд наиболее актуальных.

Выделение ремесленной деятельности из структуры общинной земледельческой деятельности, ее превращение в самостоятельную просматривается на примере кузнечного ремесла, на протяжении веков пережившего множество трансформаций в период земле­дельческого и охотничьего развития культуры.

У славян существует сказание о древних кузнецах-змееборцах, выковавших соро-капудовый сказочный плуг и научивших людей земледелию. Кузнец, таким образом, предстает героем новой культуры - земледельческой. Его деятельность не сводится к ковке плуга и меча. Он "хитрец", колдун, врач, противостоящий силам тьмы и хаоса. Он умелый и знающий человек и может сделать человеческую судьбу.

Необычное восприятие кузнеца, как показывает Б.Рыбаков, объясняется загадоч­ным процессом превращения руды в железо, ковкой раскаленной докрасна полосы, смелым обращением кузнеца с огнем, который имел особую, небесную символику¹. Кузнец воспринимался как фигура, наделенная сверхъестественной силой, хитрость и колдовство кузнеца были оборотной стороной его умения и мастерства. Поскольку кузнец представал демиургом, героем, то его деятельность получала художественное отражение, в частности в древних танцах. Пытаясь понять предысторию театра и углубляясь в театрализованные религиозные обряды, А.Авдеев, например, утвержда­ет, что в сакральных плясках воспроизводились деяния кузнецов, в частности добыча для людей зерен растений и обучение земледелию².

Следовательно, кузнец при возникновении и утверждении земледельческой куль­туры занимает особое место, он как бы связывает два типа культуры - охотничью и земледельческую. При этом кузнечное ремесло закладывает и основы для нового статуса самого ремесла как искусства.

Деятельность кузнеца примечательна и в другом отношении: его изделия в числе первых становятся предметом сбыта, т. е. рыночной ценностью. А это означает, что ремесло утверждается в своей новой самоценности. Естественно, что этот процесс не проходит безболезненно.

Кузнец — первый профессионал-ремесленник. Он первым вы­делился из общины земледельцев и утвердил свою деятельность как самостоятельную, сакральную. Это была революция в разви­тии культуры, поскольку фигура кузнеца стоит у истоков истории специально организованной ремесленной деятельности. На ран­них этапах земледельческой культуры кузнечная деятельность осуществлялась самими земледельцами. Появление кузнеца как профессионала знаменовало отделение ремесла от земледелия, что могло восприниматься чрезвычайно болезненно, а образ кузнеца ассоциировался с демоническими силами и представал в своей амбивалентной характеристике: с одной стороны, его склонны идеализировать, связывать с чем-то сверхъестественным, исклю-

¹См.: Рыбаков Б. Ремесло//История культуры Древней Руси. Т. 1. М.;Л., 1951. С.

164.

²См.: Авдеев А. Происхождение театра. Элементы театра в первобытнообщинном

строе. М.;Л., 1959. С. 202.