Сануков_ФУ народы России до 1917 г

Конец 80-х - начало 90-х годов ознаменовались заметным усилением интереса исследователей как в СССР, так и на Западе, к народам Севера и Сибири, к которым из финно-угорских народов относятся саами, ханты и манси, а также самодийские народы (ненцы, энцы, нганасаны, селькупы). Внимание к ним вполне понятно. При свете гласности обнаружилось их трагическое положение, имеющее глубокие исторические корни. Но общеисторические монографические научные исследования по этой проблеме, как и в предшествовавшие времена, в России не появились. В отличие от этого можно назвать примечательные своей фактографической насыщенностью и глубокими обобщениями книги, изданные в последнее время на Западе, среди которых прежде всего выделяются работы шотландского ученого Джеймса Форсайта(59) и Юрия Слезкина из США(60).

Большую заинтересованность в обращении к этнической истории и современному состоянию финно-угорских народов России проявил Институт Яана Тыниссона: в сентябре 1992 года он провел в Таллине конференцию "Финно-угорские народы и Россия", в октябре 1993 года - конференцию "Финно-угорские меньшинства в меняющемся мире". На них некоторые доклады и сообщения затрагивали и дореволюционные сюжеты. Материалы конференций представлены в содержательном сборнике статей (61).

Примечательными с этой точки зрения стали и встречи финно-угроведов. В связи с "перестройкой" и распадом СССР такие общие встречи с 1987 года, после 17-й Всесоюзной конференции, не проводились. По инициативе созданного в Йошкар-Оле Научного центра финно-угроведения было решено возобновить такие форумы. Научная конференция, названная первой Всероссийской, состоялась в ноябре 1994 года. На ней, в отличие от предыдущих Всесоюзных, шире были представлены археологи, этнографы, культурологи и впервые была отдельно выделена секция истории финно-угорских народов (62).

По такому же пути расширения функций финно-угроведения пошел и оргкомитет Международного конгресса, состоявшегося в августе 1995 года в финском городе Ювяскюля (63). Конечно, наиболее широко и разносторонне там традиционно было представлено языкознание. Ведь финно-угорская общность - это прежде всего языковое родство. В то же время конгресс знаменовал широкое равноправное включение и других наук, в том числе исторических, в комплекс финно-угроведения.

Научный центр финно-угроведения в 1994 году начал издавать в Йошкар-Оле научный журнал "Финно-угроведение", редакция которого в первом номере известила о своем стремлении придерживаться более широкого, комплексного понимания этой области научного знания по сравнению с традиционно сложившимися представлениями, в первую очередь за счет обращения к проблемам этнической истории(64).

Таким образом, научная общественность на практике реализует расширение функций финно-угроведения, имеющего глубокие исторические корни и традиции.

Самым новым и, наверное, самым крупным на сегодняшний день комплексным исследованием финно-угорских народов стала коллективная монография о прибалтийско-финских народах(65), авторами которой выступают финские и эстонские ученые и представители самих этих народов. Можно надеяться и необходимо стремиться, чтобы подобная работа была написана также и о восточных народах угро-финской семьи.

Наряду с активизацией научных исследований характерной чертой последних лет стало широкое распространение любительских публикаций на исторические темы, о прошлом финно-угорских народов. В них на новом историческом витке возрождается мифологизированная история. Это тоже в общем-то можно считать неизбежным проявлением, спутником национального пробуждения: нация для своего утверждения (прежде всего в собственных глазах) должна воссоздать (или создать, придумать) свою героическую и трагическую версию собственной истории. В этом отношении, например, характерно утверждение, что древние финно-угры имели свою государственность(66).

Кроме того, в исторической литературе продолжают повторяться многие прежние мифы, в частности - о "добровольном вхождении" поволжских и сибирских народов в состав России и о том, что русские, двигаясь на север, северо-восток и восток, заселяли "пустые" земли. Или, если даже не игнорируется, что до прихода славян (впоследствии русских) угро-финские племена там проживали, утверждается, что их земли славяне "осваивали" (характерный термин, перешедший из Х1Х века) мирно, а “отнюдь не завоеванием”. В.Л.Янин, например, пишет: "Они мирно сосуществовали с племенами, которые тут жили,- вепсами, ижорами, водью... Им нечего было делить. Угро-финские племена практически не занимались земледелием: являясь охотниками и рыболовами, они расселялись вдоль рек и озер. Славяне пришли сюда с земледельческими орудиями, осваивая места, которые надо было распахивать"(67).

В связи с подобными суждениями хочется напомнить слова Д.К.Зеленина на эту тему: “Несомненно, что теперь финно-угорские народы живут в основном не на тех территориях, на которых их застала история. Это вполне понятно, так как они уходили от своих новых соседей, Иногда этому отступлению предшествовали жестокие кровавые бои; многие из них упоминаются в летописях Х11 -Х111 вв., а многие так и остались не упомянутыми. В других случаях финны бежали, не вступая в открытую борьбу. То обстоятельство, что теперь финно-язычные народы (как обрусевшие, так и необрусевшие) по всей Восточной Европе живут вдали от больших рек, в болотах и на неплодородных землях, не оставляет никаких сомнений в том, что они уступали силе. Поэтому идиллически мирная колонизация русскими северо-восточной Европы, заселенной раньше финно-язычными племенами, - это одна из созданных историками легенд” (68).

Между тем эта легенда живет и сейчас. Журналист Дмитрий Эпштейн в статье с характерным названием “Как создается внутреннее зарубежье”, приводит такую цитату из одной моей работы: “Насилие в сочетании с более утонченными формами порабощения сопровождало и утверждение на угро-финских землях нового административного управления, и политику христианизации. В Российской империи финно-угры в полной мере испытали на себе проявления неприкрытых русификаторских устремлений, издевательств и гонений на национальной почве. Все это осталось в исторической памяти народов, в их легендах и преданиях незаживающей раной и высвечивается на фоне оживления национального самосознания, придавая определенную политическую и морально-психологическую окраску историческому сознанию”(69). Затем он цитирует аналогичные высказывания марийского археолога В.С.Патрушева и удмуртского историка К.И.Куликова. И противопоставляет этим взглядам суждение Олега Платонова: “Русская духовная мощь организовывала вокруг себя другие народы, подавляя противников и соперников силой добра и справедливости. Финно-угорские народы, а позднее многие сибирские народы были вовлечены в русскую цивилизацию добровольно, без крови и насилия. Русское государство спасло многие народы от уничтожения, предоставив им равные с русскими людьми права и возможности развития... Все российские войны носили оборонительный характер” (70).

Подобные рассуждения расчитаны на наивных, неинформированных, легковерных читателей. Стоит только ознакомиться с некоторыми страницами русских летописей (хоть до, хоть после татаро-монгольского нашествия), сразу же становится ясно, как далеки такие рассуждения от исторической истины.

1228 год:”Тоя же зимы, генваря в 14, князь великий Юрьи, и Ярослав, и Константиновичи, Василко и Всеволод, идоша на Мордву, и Муромскый Юрьи Давидович. И вшедше в землю Мордовскую в Пургасову волость, и жита пожгоша и потравиша, а скоты губиша, а сёла пожгоша, живущих же в волости Пургасове посекоша мечем нещадно... Мордва же слышавше вбегоша в леса в тверди свое, а которые не убегоша, и тех избиша”(71).

Также характерны вновь появляющиеся статьи, в которых, как и сто лет назад, делаются попытки доказать славянское, а не финно-угорское происхождение даже таких географических названий, как "Волга" и "Москва".

И вообще стремление к выяснению подлинной истории и места финно-угорских народов в российской жизни встречает жесткое сопротивление и зачастую заворачивается в "научную" обертку. Типичный образец использования "научных" обоснований для проведения державной политики - "Исследование этнополитической и этно-демографической ситуации на русско-эстонском порубежье (Печорский район Псковской области)" по договору № 065 АИ 03ДА от 21 ноября 1992 года между малым предприятием "УНИЛТЕХ" Санкт-Петербургского университета и администрацией Печорского района. Десятки страниц текста призваны доказать, что сету, проживающие в этом регионе, не являются частью эстонской нации, а представляют собой "своеобразный субэтнос русских"; "в этногенезе сету сосуществовали как славянские, так и чудские элементы при ведущей роли первых из них"; "этническая колыбель сету - естественная этноландшафтная зона славян...Сету могут этнически реализовать себя только в русской ойкумене". В отдельных местах сделаны попытки дать общетеоретические взгляды. Например: "Нет народа, который бы жил на "своей", "исконной" территории. Все народы пришлые..." Но тут же выясняется, что всё-таки не все народы пришлые: "чудь-норова" и "мигранты-эсты", оказывается, "наложились" на "славянскую компоненту". То есть, получается, что здесь не эстонцы, а русские являются автохтонами. Но дело не ограничивается в этом документе эстонцами-сету. Утверждается, что "тверские карелы или вепсы представляют собой субэтносы русского народа", а затем - ещё шире: "Водь, ижора и сету, весь и карелы превратились в субэтносы, составные части русского этноса". А в заключение дана оценка движению финно-угорской общности (совершенно в духе 30-х годов): "Идея финно-язычного единства... несостоятельна, хотя и находит поддержку у прозападнически настроенной части интеллигенции финно-угорских нородов России".

В этих условиях особенно необходимо именно научное исследование этнической истории и сегодняшнего положения угро-финских народов России. При этом важно учитывать, что историческое прошлое оказывает большое влияние на современные этнические процессы, на этно-политическую и морально-психологическую ситуацию в финно-угорских регионах.

Проблемы истории развития различных народов и национальных взаимоотношений в последнее время выдвинулись на одно из первых мест в науке, политике, публицистике. Очевидна необходимость изучения этого феномена и применительно к истории финно-угорских народов России.

Проблема эта требует углубленного объективного конкретно-исторического изучения в сравнении с аналогичными процессами в других странах. Предстоит с общецивилизационных, а не партийно-классовых, марксистско-ленинских позиций осмыслить этногенез, этапы этнической, политической, социо-культурной истории российских финно-угров. Задача эта тем более актуальна, что в условиях возросшего интереса к этим народам и дефицита в качественной литературе иногда появляются книги, к которым рецензентами предъявлены серьезные научные претензии.

Мощный рывок вперед в обобщении исторического опыта и последствий многовекового пребывания финно-угорских народов в составе России сделали эстонские ученые, создавшие "Красную книгу народов Российской империи", куда вошли многие финно-угорские этносы России: кольские саамы, карелы, финны-инкери, ижора, вепсы, водь, ханты, манси и живущие в основном в Латвии ливы, а также все самодийские народы (ненцы, энцы, нганасаны, селькупы) (72).

Помочь народам освободиться от навязанного извне психологического комплекса неисторичности и собственнной бесперспективности, вдохнуть в них сознание собственного достоинства - трудная, но благородная задача. В ее выполнении велика роль исторической науки и вообще гуманитарных исследований. Они формируют историческое сознание и морально - психологическое состояние народов. Для финно-угорских народов России особенно насущна и реально назрела социальная потребность в историческом осознании себя. Это - одно из первейших, необходимейших условий этнического возрождения, этнокультурного, социально-политического самоопределения. Познавая свою историю в общеисторическом контексте, народ проникается уверенностью в будущем, верой в то, что и он не был и не будет в стороне от исторического прогресса, вне истории.

Мы начали писать правдивую историю своих народов, освобождаясь от марксистско-ленинских догм, от фальсификаций русоцентризма. Примерно через столетие новое поколение национально мыслящей интеллигенции по существу оказалось перед той же проблемой, которая стояла в конце прошлого - начале нынешнего века перед первыми просветителями: для возрождения народов надо в первую очередь вытравить из массовой психологии чувство собственной второсортности, неисторичности, осознать себя равными с другими. В этом большие потенциальные возможности предоставляют исторические материалы.

Но новый этап историографии финно-угорских народов России только начался. И новые подходы сплошь и рядом сочетаются с инерцией старого мышления, с марксистско-ленинскими догмами. Предстоит долгий, нелегкий путь преодоления консерватизма, становления подлинного историзма и на этой основе переосмысления исторического пути родных народов. Хотя этот путь только начался, можно заметить среди литературы, написанной в традиционной методологии прежних лет с трехчленной структурой( развитие производительных сил и производственных отношений, которые не соответствовали друг другу - положение трудящихся масс, которое, разумеется, постоянно ухудшалось - классовая борьба) отдельные работы, которые радуют смелым вторжением в исследование и духовной сферы, и изучением перипетий развития менталитета и самосознания народа. С этой точки зрения можно отметить, как положительный пример, книгу М.В. Гришкиной об удмуртах 1Х-Х1Х веков(73). В событиях давно минувших веков находит автор объяснения современного состояния родного народа: “...удмуртское общество обладало большим потенциалом для своего экономического и социально-политического развития... Однако... песнь удмуртского народа была прервана на полуслове... Положение побежденного и гонимого на протяжении столетий народа заставило удмуртов замкнуться в себе, уйти от торных дорог цивилизации”.

Примером "этнического Ренессанса" для российских угро-финнов служит пример родственного эстонского народа, героическими усилиями сумевшего обеспечить себе право свободного развития. Нет сомнения, что в этом немалая заслуга ученых, в том числе и историков, углубленно изучавших и пропагандировавших историю, фольклор, этнокультурные традиции родного народа, способствуя укреплению самосознания нации.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Силницкий Франтишек. Национальная политика КПСС (1917-1922 гг.). Вашингтон, 1990.

2. Герье В. Отношение Лейбница к России и Петру Великому. СПб. 1871.- С.71.

3. StipaG.J. Finnisch-ugrische Sprachforschung. Von der Renaissance bis zum Neopositivismus. Helsinki. 1990.- S.149-151; 178-179.

4. Миллер Г.Ф. Описание живущих в Казанской губернии языческих народов, яко то черемис, чуваш и вотяков. СПб,1791; Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. Ч.1. СПб, 1809: Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежды, жилищ, упражнений, забав, вероисповедания и прочих достопримечательностей. СПб, 1799, ч.1-2 и др.

5. Татищев В.Н. История Российская. Т.1. М.,1962.- С.314.

6. Ломоносов М.В. Краткий российский летописец с родословием// Полное собрание сочинений, т.6. М.- Л., 1962.- С.195.

7. Смирнов И.Н. Черемисы. Историко-этнографические очерки. Казань, 1889; Пермяки. Казань, 1891; Вотяки. Казань, 1890; Мордва. Казань, 1895.

8. Smirnov I.N. Les populations finnoises des bassins de la Volga et de la Kama: Etudes d'ethnographie historique. Paris: E. Lerouz. 1898.

9. ХарузинН.Н. Русские лопари. Очерки прошлого и современного быта. М., 1890.

10. Шахматов А.А. Мордовский этнографический сборник. Спб. 1910; Мельников П.И. Очерки мордвы// Полн.собр.соч. Т.7. Спб.1909.

11. Смирнов И.Н. Обрусение инородцев и задачи обрусительной политики//Исторический вестник.1892, т.47,№3; Харузин Н.Н. К вопросу об ассимиляционной способности русского народа// Этнографическое обозрение. 1894, т.23, №4.

12. Мартынов А. Мордва в Нижегородском уезде// Нижегородские губернские ведомости, часть неофициальная. 1866, №23, с.462.

13. Stipa G.J. Finnisch-ugrische Schprachforschung...

14. Лыткин Г. Зырянский край при епископах пермских и зырянский язык.СПб, 1889; Евсевьев М.Е. Мордовская свадьба// Живая старина. 1892; Верещагин Г. О книгах на вотском языке. Вятка, 1895 и др.

15. Васильев В.М. Материалы по поэтике на марийском языке. Казань, 1930. - с.97.

16. См.: Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1985. с.351-352.

17. Никольский Н.В. История мари (черемис). Казань, 1920; Сборник материалов о народностях Поволжья. Казань, 1920; Конспект по истории народностей Поволжья. Казань, 1919.

18.Sirelius U.Suomen kansanomaistakultura. Helsinki. 1919.

19. Suomen suku. Helsinki. 1926.

20. Покровский М.Н. Возникновение Московского государства и "великорусская народность"// Историк-марксист. 1930,№ 18-19, с.28.

21. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991, с.33.

22. См., например: Егоров Ф.Е. Материалы по истории народа мари. Козмодемьянск, 1929.

23. Финно-угорский сборник. Л., 1928; Сборник Ленинградского общества иследователей культуры финно-угорских народностей. Вып.1. Л.,1929.

24. Государственный архив Республики Марий Эл. Ф.1П, оп.1, д.699, л.260-261.

25. Худяков М.Финская экспансия в археологической науке // Сообщения Государственой Академии истории материальной культуры. 1931, № 11-12; Ленинградское общество изучения культур финно-угорских народов // Советская этнография. 1931, № 1-2; Пальвадре М.Ю. Буржуазная финская этнография и политика финляндского фашизма // Там же; он же. Новое учение о языке и финно-угроведение // Из истории докапиталистических формаций. М.-Л., 1933.

26.Тезисы фракции совета Общества историков-марксистов "О задачах марксистской исторической науки в реконструктивный период"// Историк-марксист,1931, т.21, с.10.

27. Архив Министерства Безопасности Республики Марий Эл, арх. дело № 1761. См об этом: Сануков К.Н. Тимофей Евсеев: трагические страницы биографии// Марийский археографический вестник. 1995, № 5, с.77-98; Он же. “Финно-угорские федералисты” и “финские шпионы”// Финно-угроведение. 1996, №3; Он же. Историк-просветитель Федор Егоров // Марийский археографический вестник. 1997.№7.

28. Кузнецов Н.С. Из мрака...Ижевск, 1994; Куликов К.И. Дело “СОФИН”. Ижевск, 1997.

29. К изучению истории. М., 1937.

30. Сталин И.В. Соч., т.13. М., 1951, с. 361-362.

31. Неретина С.С. Смена исторических парадигм в СССР(1920-1930 гг) // Наука и власть. М., 1990, с.49.

32. Верховень Б.Г. Расширение Русского государства. М., 1938;; Бахрушин С.В. Расширение Русского государства при Иване Грозном// Пропагандист, 1939, № 1.

33. Vasmer M.Beitrage zur historischen Volkerkunde Osteuropas.III. Merja und Tscheremissen. Berlin. 1935. - S.507-594.

34. Ravila P. Polemik. Merja und Tscheremissen// Anzeiger der Finnisch-ugrischen Forschungen. Helsinki.XXYI. 1938.- S.25-26.

35. Manninen I. Die Finnisch-Ugrischen Volker. Tartu,1932/

36. Лыткин В.И. Древнепермский язык. М., 1952.

37. Некрич А. Отрешись от страха. Воспоминания историка. Лондон, 1979, с. 43-44.

38. Калистратов Н.П. Прошлое и настоящее города Йошкар-Ола// Ученые записки Мар. гос. пединститута. Вып. Йошкар-Ола, 1948.

39. Нечкина М.В. К вопросу о формуле "наименьшее зло"// Вопросы истории. 1951, № 4.

40. Наякшин К.Я. К вопросу о присоединении Среднего Поволжья к России// Вопросы истории. 1951, №9.

41. Мавродин В.В. Русское многонациональное государство и финно-угорские народы// Ученые записки Ленинградского гос. университета, №105. Серия востоковедческих наук, вып.2. Л., 1947.

42. Чебоксаров Н.Н. Некоторые вопросы изучения финно-угорских народов в СССР// Советская этнография. 1948, №3; Он же. Еще раз о некоторых вопросах изучения финно-угорских народов// Советская этнография. 1949, №2; Он же. К вопросу о происхождении народов угро-финской языковой группы// Советская этнография. 1952, №1.

43. Spuler B. Die Mordwinen vom Lebenslauf eines Wolga - finnischen Volker`// Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Gesellschaft.- 1950. Vol.100.

44. Сафаргалиев М.Г. Присоединение мордвы к Русскому государству// Труды Мордовского НИИЯЛИЭ, вып.27. Саранск, 1964; Айплатов Г.Н. Навеки с тобой, Россия. Йошкар-Ола, 1967.

45. Этногенез мордовского народа. Саранск, 1965; Происхождение марийского народа. Йошкар-Ола, 1967.

46. Чернецов В.Н. Древнейшие периоды истории народов уральской (финно-угро-самодийской) общности// Научная конференция по истории Сибири и Дальнего Востока. Иркутск,1960; Проблемы этногенеза народов Сибири и Дальнего Востока. Тезисы докладов Всесоюзной конференции. Новосибирск, 1973; Происхождение аборигенов Сибири и их языков. Материалы Всесоюзной конференции. Томск, 1978.

47. Халиков А.Х. Истоки формирования тюркоязычных народов Поволжья и Приуралья// Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. Казань, 1971. С.10; Он же. К вопросу о начале тюркизации населения Поволжья и Прикамья// Советская этнография. 1972,№1.

48. Финно-угорские народы и Восток. Тарту,1975; Финно-угры и балты в эпоху средневековья. М., 1977; Финно-угры и славяне. Л., 1979 и др.

49. Белицер В.Н. Очерки по этнографии народов коми.XIX - начало XX в. М., 1958; Пименов В.В.Вепсы: очерк этнической истории и генезиса культуры. Л., 1965; Лашук Л.П. Формирование народности коми. М., 1971; Мокшин Н.Ф. Этническая история мордвы. Х1Х -ХХ вв. Саранск, 1977; Козлова К.И. Очерки этнической истории марийского народа. М., 1978 и др.

50. Вопросы этнической истории мордовского народа. - Труды Института этнографии АН СССР. Новая серия, 1960.

51. Вяэри Э. Пауль Аристэ (страницы биографии)// Финно-угроведение. 1995, № 2.

52. Мордва: историко-этнографические очерки. Саранск, 1981; Карелы Карельской АССР. Петрозаводск, 1983.

53. Народы Поволжья и Приуралья. Историко-этнографические очерки. М., 1985.

54. 200 лет удмуртской письменности. Ижевск. 1976; 200 лет марийской письменности. Йошкар-Ола. 1977.

55.Домокош Петер. Формирование литератур малых уральских народов. Йошкар-Ола.1993 (на венгерском языке - Budapest, 1985)/

56. Карелы. Финны. Проблемы этнической истории. М., 1992; Сануков К. Марийцы: прошлое, настоящее и будущее. Йошкар-Ола, 1992; Гришкина М.В. Удмурты: этюды из истории IX-XIX веков. Ижевск, 1994 и др.

57. Развитие советских финно-угорских народов: история и современность. Тезисы докладов на Всесоюзной научной конференции. Сыктывкар, 1991.

58. Kappeler Andreas. Russlands erste Nationalitaten. Das Zarenreich und die Volker der Mittleren Wolga vom 16. bis 19. Jahrhundert. Koln,1982.

59. Forsyht James. A History of the Peoples of Siberia: Russia”s North Asian Colony. 1581-1990. Cambridge, 1992.

60. Slezkine Yuri. Arctic Mirrors. Russia and the Small Peoples of the North. Cornell University Press. Ithaca and London, 1994.

61. Финно-угорские народы и Россия. Сборник материалов международных конференций 1992-1993 годов. Таллинн, 1994.

62. Актуальные проблемы современного финно-угроведения: Материалы первой Всероссийской научной конференции финно-угроведов. Йошкар-Ола, 1995; Никитина Татьяна. Первая Всероссийская научная конференция финно-угроведов // Финно-угроведение. 1995, № 1, с.3-9. В этом номере журнала опубликованы также решение конференции и основные доклады.

63. Сануков Ксенофонт. Восьмой международный конгресс финно-угроведов // Финно-угроведение. 1995, № 3-4.

64. Сануков Ксенофонт. Финно-угры и финно-угроведение: новые горизонты (От редактора)// Финно-угроведение. 1994, N-1.

65. Прибалтийско-финские народы: история и судьбы родственных народов. Ювяскюля, 1995. (Оригинал на финском языке - “ Itamerensuomalaiset”, 1995).

66. Юрченков В.А. Хронограф, или повествование о мордовском народе и его истории. Саранск, 1991; Степанов А. Государственность древних мари// Марий Эл: вчера, сегодня. завтра. 1995, №1. Утверждение В.Юрченкова о существовании древне-мордовского государства справедливо подвергнуто критике Н.Ф.Мокшиным (См.: Этнографическое обозрение. 1992, № 6, с.150).

67. Жизнь национальностей. 1993, №2, с.63.

68. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991, с.34.

69. Сануков К.Н. Проблемы истории и возрождения финно-угорских народов России. Йошкар-Ола. 1994, с.13.

70. Московские новости, №5, 4 -11 февраля 1996 г., с.8.

71. Полное собрание русских летописей. Т.Х. М., 1965. - С.94-95.

72. Kolga Margus, Tonurist Igor, Vaba Lembit, Viikberg Yuri. Vene impeeriumi rahvaste Punane Raamat. Tallinn, 1993.

73. Гришкина М.В. Удмурты. Этюды из истории 1Х-Х1Х вв. Ижевск. 1994.

P.S.

Из статьи А.Аверина “Великая Суоми стремится к Енисею”

(газета “Век”, 1999,8-14 октября)

Мусульманский юг России - не единственное слабое звено федеративной системы страны. Окончательно ослабевший центрпобуждает автономии других регионов Российской Федерации к самоопределению и поиску политических ориентиров за ее пределами. Наиболее характерные в этом смысле автономные образования народов финской группы восточной части Европейской зоны России: Мордовия, Марий Эл, Удмуртия, Республика Коми. Выбор их симпатии объективно пал на страны, находящиеся в числе геополитических недоброжелателей России: это Венгрия - член НАТО, Эстония - кандидат в члены НАТО и становящаяся все более претенциозной Финляндия, где отчетливо звучат призывы к созданию великой страны Суоми от Ботнического залива до Енисея.

Из интервью начальника Управления Федеральной Службы Безопасности РФ

по Республике Марий Эл Н.Долгополова

(“Марийская правда”, 2000, 5 августа)

Иностранцы нами интересуются, и достаточно серьезно! Марий Эл очень интересна нашим “коллегам” как минимум по двум вопросам. Первый: коренное население республики представляет финно-угорскую группу. Какая связь? А вам примера Чечни мало? В последние годы мы пресекли целый ряд попыток и финнов, и венгров, и особенно эстонцев использовать финно-угорские связи в нагнетании обстановки внутри республики, спровоцировать сепаратистские настроения вплоть до отделения республики от России.

27