Каркавина_Жюльен
.docФрансуа Жюльен «О времени. Элементы философии «жить».
Вопрос времени накрепко связан с пониманием сущности того, что для нас выражается глаголом «жить». И пока мы стоим на столь зыбком основании (ведь что такое время? оно постоянно ускользает у нас из-под ног) – мы так и не сможем понять, что такое «жить»; мы так и не сможем «жить».
Но «мы» здесь означает принадлежность к западной культуре, то есть выведенными из Античности схемам мысли. И для того, чтобы принципиально по-новому подойти к изъеденной и незаживающей проблеме, к ней, возможно, следует подойти с позиции иной культуры, что и делает синолог Франсуа Жюльен.
Центральной мыслью, стержнем и единой задачей работы Ф.Жюльена «О времени» является поиск ответа на вопрос, который автор артикулирует с самого начала – следует ли мыслить время?
Именно эта формулировка, как считает Ф.Жюльен, способна вывести нас из ловушки псевдоочевидностей, из «складки» времени, образованной западной культурой; не стоит в который раз пытаться понять вопрос «как мыслить время», но следует поставить его куда более радикально – следует ли мыслить его вообще?
Действительно, зачем нам это время, если оно всегда убегает от нас в ничто, в метафизические выси, в «не-жить»? Как бы мы ни бились над временем, мы никогда его не увидим; оно разделено на части, представлено на временной линии в виде прошлого, настоящего и будущего – но задумаемся: уловит ли человек своей жизнью эти части? Расхожи фразы о том, что прошлого уже нет, будущего ещё нет, а настоящего – не существует, оно выколотая точка на линии; только до конца ли ясна вся трагичность смысла этих фраз?
Ведь имея под рукой только понятие «времени», мы никогда не сможем вполне ответить на вопрос – как жить в настоящем, если настоящее есть лишь недлящаяяся неуловимая точка?
Известен лишь один только случай в рамках европейской цивилизации, по мнению Ф.Жюльена, когда мысль о времени вплотную подошла к понятию «жить» - это «жить a propos, кстати» Монтеня. Его «Опыты» предлагают жизнь не в настоящем, а в кстати подвернувшемся случае, происшествии.
Но эта формулировка ещё не несёт для нас точного смысла, её содержание расплывчато и вряд ли может служить хоть сколько-нибудь руководством к этой самой жизни. Чтобы понять, в чём состоит предложение Монтеня, Ф.Жюльен предлагает нам подойти к ней через Китай.
И самая радикальность – для решения нашей проблемы поистине спасительная! – этой оппозиции мысли условного «Запада» и Китая состоит в том, что в Китае нет схожего с западным понятием «времени» вовсе. Но как так смогло случиться?
Если Запад исходит в объяснении времени через движение тела в пространстве, косвенно восполняя тем самым ненаблюдаемость времени наблюдаемостью пространства, то Китай в своём объяснении Природы отправляется не от индивидуальных тел, обречённых на движение, а от факторов, находящихся в определённой корреляции, образующих полюсы: инь и ян.
Китай не обращает внимание на конкретные тела, не выделяет их как значимые объекты, развитие и движение которых единственно важно; он видит Природу в совокупности, цельно: в ней всё занимает своё – для данного момента – место, упорядочиваясь под руководством взаимодействия этих противоположных факторов. В этом взаимодействии инь и ян одно опирается на другое, чтобы расцвести, другое достигает первого, чтобы материализоваться.
«Время» и «временное» на Западе обретает свои границы лишь в отделении от вечного, и, к тому же, всегда вечным порабощается, становится на его фоне нестоящим, бесцветным; вся ценность «жизни» переваливается в сферу метафизического застывшего и непоколебимого «вечного», не оставляя на текущее изменчивое «временное» «жить» никакого значения.
Китай же, мысля непрерывную смену фаз инь и ян, приходит к тому, чтобы мыслить не время, а «процесс». Не время жизни конкретной вещи, а процесс изменения соотношений её и её окружения в частности, всей Природы в общем. И этому процессу, Дао, ходу вещей присуща не вечность, а постоянство, этот постоянный ход проявляется именно через изменения, и только это постоянное изменение инвариантно в процессе вариаций. Всё меняется постоянно, и лишь это постоянство изменений неизменно.
Может ли это различие в понимании мироустройства вывести нас к ответу, что такое «жить»? Сравним «эталоны жизни» обоих культур – понимание мудрости: мудрость в европейской традиции состоит в том, чтобы созерцать Вечное; мудрость же Китая – в том, чтобы практиковать постоянное. Пожалуй, «практиковать» - куда ближе к чему-то, что мы пытаемся поймать за понятием «жить», нежели «созерцать» неясную и далёкую от наших природных изменений вечность.
Но теперь, руководствуясь этим эталоном – «практиковать постоянство», - следует понять, как это нужно делать. Для этого мы находим в Китае руководящий для человека принцип: ловить момент, или, вводя новое слово, блюсти «сезон». Понятие «сезона» имеет в этом смысле колоссальное значение: это не просто условное разделение временной линии по одному критерию; сезон здесь – как рубрика, как упорядочивающий принцип мира. Сезон каждый раз создаёт свой мир в соответствии с собой, каждый сезон предполагает свой образ жизни (свой цвет, вкус, одежду, род хозяйственных работ и прочая).
В Китае нет точек времени и пространства как таковых, есть лишь местопребывания и уместные случаи; мир, пространство и время здесь слитны, важен «мир, насколько он простирается», «мир, насколько он длится». И в этих условиях задача человека – блюсти сезон, уловить благоприятный для какого-либо действия (или бездействия) момент, благоприятный случай («ши»).
Понятие времени в Китае – «чжоу» - имеет существенное отличие от нашего: «чжоу» - это прошлое, которое уходит, настоящее, которое приходит; то есть это пойманное изменение. И в человеке важна способность это изменение уловить, схватить побуждения, флюиды из атмосферы к сезонным вещам; радикальная восприимчивость к сезонам. Быть сезонным – значит быть в фазе, каждый раз принимать форму сезона, отвечать на её зов.
Мы видим, что понимание Дао, хода вещей, всё выстроено на изменении; но если мы хотим этим пониманием руководствоваться для достижения нашей цели, здесь очень важно уточнить разницу – что есть «изменение» для Запада, а что для Китая. Прикреплённое ко «времени», изменение автоматически уподобляется движению вещи от одной точки к другой, от одного состояния к другому. Но в ходе этого движения сама вещь не меняется, она будто внезапно становится иной, как только попадает в финальную точку, то есть достигает результата, это будет не изменение, а простая замена атрибутов. Мы всегда будем видеть изменение как последовательность точек-состояний, в которых оказывается неизменный объект, но никогда не увидим изменение как переходное состояние; меж тем, именно этим является изменение в Китае.
Изменение постоянно, и изменения происходят в каждый момент. «Мир умирает день ото дня, мир рождается день ото дня».
Итак, переходное состояние происходит каждый момент, происходит постоянная игра соотношения двух полюсов, регулирующих весь мир. Нет разделения на «материю»/«субъект», «цель»/ «форму»; нет разрывов в Природе, одно содержится в другом и лишь ждёт зова, момента к воплощению, и эта смешанность, этот постоянный процесс изменений и есть Дао. Обе взаимодействующие энергии – инь и ян – взаимопроникают и взаимно друг друга развивают, они смешиваются, чтобы друг друга побуждать.
И так как нет момента, когда бы ничего не трансформировалось и не менялось, растворяется ценность какого бы то ни было события – ведь они происходят всегда; исчезает европейская драматизация жизни, питающаяся от преувеличенной значимости событий.
Но как в итоге это новоприобретённое знание всё же поможет нам в понимании процесса «жить»? Что такое – жить в настоящем?
Запад, пытаясь ответить на этот вопрос, постоянно пытался избежать поставленной им самим ловушки, где вечное настоящее метафизики есть всегда, а мгновенного настоящего метафизики нет – нет никогда. Где – настоящее для жизни? Как сообщить мгновению протяжённость?
Стоики, например, отвечали, что эту протяжённость можно заложить только в действии, в пребывании в действии. Но метод, который они предлагали – не позволять разуму выходить за пределы действия – работает от негатива: нужно замуровать настоящее от прошлого и будущего. А насилие и наставление вряд ли служит здоровым и продуктивным руководством к «жить». Это формальное настоящее, оно индифферентно к человеку.
Если же вновь вернуться к предложению Монтеня «жить кстати», то теперь смысл его нам становится более ясным: жить кстати – значит ловить благоприятные случаи, быть открытым постоянному происшествию моментов, приспосабливаться к требованиям момента. Кстати здесь – уместность и готовность. В Природе не перестаёт обитать переход, создавая существа и ситуации, а те никогда не представляются иначе как влекомые их собственной естественной склонностью.
Эталон жизни – бездействующий мудрец; а для того, чтобы оставаться бездействующим, ему нужно лишь улавливать имманентность, извлекая пользу из благоприятного случая-момента. Мудрец – это тот, кто постоянно следует по воле момента.
«Жить» - это не ловить, не искать обстоятельств для выполнения фиксированного желания Я-субъекта, которое даёт лишь зависимость, идентичность; «жить» - это постоянно пребывать в ситуации, выстроенной в соответствии с Дао, пребывать на своём месте, в своей позиции, быть способным в любой ситуации видеть положительное и извлекать пользу (негативно лишь полное уничтожение одного полюса). Момент отделения неотделим от момента соединения. Нужно лишь просто нужному моменту прийти.
Монтень приводит пояснение своей жизни a propos: «когда я танцую, я танцую, когда я сплю, я сплю». Это значит, что следует использовать способность, внутренне присущей активности момента. Момент не держит в своих рамках, он лишь содержит возможности. Самое трудное – совпасть с моментом, реализовать его содержание, углубиться в бездонность действия; то есть – «жить». Но если всё же проделать этот труд, научиться делать это без труда – можно обрести безмятежность в моменте, занять своё место в бытии и пребывать в целом.
Итак, жить кстати (– жить как мудрец), (– жить) - не значит конституировать Я-субъект с помощью проявления инициативы, желания, воли или разума, но значит быть реактивным, способным открыться побуждения извне, пребывать частью своего окружение, частью изменений, частью Дао. Значит действовать, когда побуждение приходит, и прекращать действие, когда побуждение уходит.
Жить кстати – значит жить расплывчато, безоценочно, просто; это значит совпасть с моментом. Мир перестаёт быть чужим, мир становится призывающим. С жизнью в моменте снимается вопрос о времени и о жизни; жить становится самодостаточным процессом. (Монтень: «Я сегодня ничего не сделал. – А разве Вы не жили?»). И для этого жить вовсе не нужно время.