Панеций Родосский

Панеций Родосский (ок. 180 до н. э., Линд, Родос — после 110 до н. э., Афины ). Греческий философ, реформатор стоицизма, основатель учения Средней Стои.

Грек Панеций был первым проповедником стоицизма в Риме. Он освободил стоицизм от начальной суровости. В лице Панеция стоицизм возвращается к истокам философской мысли Аттики. Он же начал процесс эллинизации стоицизма. В его мировоззрении сильна интуиция, созерцательность мышления. Его, в отличие от старых стоиков, привлекают человека и все явления природы. Старые стоики больше говорили о борьбе души и тела, когда Панеций рассматривает человека как целое, прекрасное, гармоничное существо. « Бог и Вселенная, учил Панеций, едины и вечны. Логос, внутренний закон мироздания, пронизывает все, в т. ч. и человека. Гармонична жизнь, которая соответствует космическому строю, Логосу. Когда наступает смерть, все элементы человека возвращаются в круговорот природы и только память потомков хранит его образ. Счастье мудреца – в равновесии; он должен ценить дары природы, а в час испытаний сохранять спартанскую невозмутимость»¹.

Панеций отступает от абсолютного монархизма в учении о государстве, пытается сочитать - как и Аристотель- демократию, аристократию и монархию. Историческое значение Панеция состоит в том, что он показал, как можно на основе стоицизма развивать философию о радости в жизни, «сохранить веру в силу человеческой солидарности и надежду на лучшее будущее»².

От сочинений Панэтия — «О промысле», «О надлежащем» (в трех книгах), «О философских направлениях», «О Сократе», «О благодушии», письма к Тубе-рону — сохранились незначительные фрагменты (ок. 70), что крайне затрудняет реконструкцию его учения. Программной целью Панэтия было, по-видимому, создание «синтетической» философии путем обогащения стоической доктрины элементами платонизма (а также перипатетического и др. учений). Прокл (In Tim. I p. 162, 12 Diehl) считает Панэтия платоником. Теорией познания (как и логикой) Панэ-тий, видимо, специально не занимался. Его физическая доктрина излагалась, вероятно, в трактате «О промысле». Как и Боэт Сидонский, он (возможно, под влиянием критики Кар-неада) отрицал учение о «воспламенении»; сомневался в мантике, хотя и не отрицал ее открыто. Провиденциально гарантированное совершенство космоса должно свидетельствовать в т. ч. и о том, что человек как носитель разума — венец творения. Панэтий может быть назван вторым (после Хрисиппа) реформатором стоической антропологии. В отличие от Хрисиппа он считал, что аффективная сторона души существует самостоятельно наряду с разумной: часть души — импульс, часть -разум. Душа смертна: в этом одном, по словам Цицерона, Панэтий разошелся с Платоном. Однако Панэтий допускал только психологический, но не метафизический дуализм, который совершенно разрушил бы все здание стоической догматики. Трансформация психологии привела Панэтия к серьезным новациям в этике («О надлежащем»). Формула конечной цели «жизнь согласно побуждениям, данным природой» подразумевала включение в понятие блага «природных» ценностей — здоровья, красоты и т. п. — и смягчала ригоризм раннестоической этики: четыре природных влечения — к познанию мира, к общению с др. людьми, к возвышению собственной души (к главенству) и к упорядочению жизни — развиваются в добродетели и одновременно служат основой «надлежащего». Совокупность этих влечений передается понятиями «нравственно-прекрасное, или «подобающее» , подчеркивающими момент разумно-природного и эстетически упорядоченного долженствования: все, что «нравственно-прекрасно», «подобает». Т. о., впервые в истории стоической догматики традиционные добродетели непосредственно выводятся из «первичного по природе», «надлежащее» приравнивается к добродетели, а «безразличное» возвышается до блага, без которого невозможно счастье, — этим открывается путь (хотя и не пройденный до конца) для соединения благополучия и добродетели в счастье. Образ «мудреца» для Панэтия был, вероятно, лишь необходимой методологической абстракцией. Вершину реального «продвижения» к мудрости представляла добродетель «величия души», связывающая этику Панэтия с его политической программой: синтез справедливости и мужества воплощается в совершенном государственном деятеле, вроде Сципиона; государство — нравственная институция, корни которой уходят в первичные влечения. Вероятно, не без влияния Панэтия в кружке Сципиона стал оформляться круг ценностей, смысл которых Цицерон выразил в понятии humanitas: совершенство человеческих способностей, оформленное как риторическое совершенство, благовоспитанность и общая «цивилизованность»