4. Последовательность советской демократии

Конституция РСФСР предоставляла гражданам достаточно широкий круг важнейших политических прав и свобод. Конституционные права и обязанности советских граждан являлись юридической формой выражения свободы и ответственности личности в социалистическом государстве и в своей совокупности составляли содержание советской демократии.

Вопрос о необходимости включения в Основной Закон раздела о правах и обязанностях граждан был поднят еще на первом заседании Конституционной комиссии ВЦИК в выступлениях Бердникова и Сталина *(137). 19 апреля 1918 г. при обсуждении проектов основных начал Конституции максималист Бердников вновь обратился к этому вопросу, настойчиво предлагая обсудить проект, разработанный максималистами, и взять из него в особенности раздел о правах и обязанностях граждан *(138). Действительно, в том документе проблема прав и обязанностей граждан разработана подробно и даже скрупулезно. Здесь мы найдем "право на жизнь" и "обязанность подчинения", не обнаружив вместе с тем общепонятных свободы слова, печати, собраний, воинской обязанности. Проект отличает, с одной стороны, растолковывание общеизвестных истин и в то же время предельная туманность формулировок. Максималисты исходят из принципа уравнительного распределения материальных и духовных благ, специально подчеркивая, что труд квалифицированный не дает никаких преимуществ в распределении благ перед трудом неквалифицированным *(139). Неудивительно, что проект максималистов никак не был использован при создании текста Конституции.

В "Плане Советской Конституции", разработанном Стекловым, предлагалось вопрос о правах и обязанностях трудящихся включить во вводную, декларативную часть Основного Закона *(140). Однако в проекте Декларации прав и обязанностей трудящихся, разработанном им же, совершенно нет упоминаний о конкретных правах и обязанностях граждан, есть только общие декларативные положения о раскрепощении рабочих и крестьян *(141). Правда, по словам Стеклова, подтвержденным Я.М. Свердловым, это было сделано сознательно. Мы не знаем, чем было вызвано снятие вопроса о правах и обязанностях граждан, но на заседании 26 июня Я.М. Свердлов высказал мнение, что основные демократические свободы в Конституции придется перечислить *(142). Это и было сделано на последнем этапе работы над проектом Конституции. В принятом V съездом Советов тексте Конституции статьи об основных правах и свободах помещены в раздел второй "Общие положения Конституции Российской Социалистической Федеративной Советской Республики".

Статья 13 этого раздела предусматривает свободу совести, т.е. право иметь любые религиозные убеждения или не иметь никаких, быть атеистом.

В царской России по существу отсутствовала свобода совести. Статья 81 Основных Государственных Законов говорила, что российские подданные пользуются свободой веры *(143). Это означало, что каждый человек должен был принадлежать к одному из признанных законом вероучений - православному, мусульманскому, иудейскому и т.д. Отрицание принадлежности к религии влекло за собой самые неприятные последствия в повседневной жизни. Например, атеист не мог жениться, ибо законным считался только церковный брак; вообще все важнейшие моменты в жизни человека - рождение, смерть - юридически оформлялись только через церковь. Во всех учебных заведениях преподавался закон божий, и желающий учиться должен был изучать и эту "науку". Допуская возможность выбора вероисповедания, закон прямо предусматривал, что "первенствующей и господствующей в Российской империи" является православная вера.

Законодатель не стеснялся открыть и служебную роль религии: "да все народы, в России пребывающие, славят Бога Всемогущего разными языки по закону и исповеданию праотцев своих, благославляя царствование Российских Монархов и моля Творца вселенной о умножении благоденствия и укреплении силы Империи" (ст. 67). Атеист, не желающий, таким образом, молиться за своего монарха, считался, естественно, человеком подозрительным и опасным. Государство не допускало и мысли о подобной возможности. Характерно, что перепись населения 1897 г. подробно зарегистрировавшая все существующие в империи вероучения, не имела графы для атеистов *(144).

Советское государство с первых дней существования проводило линию на последовательное обеспечение свободы совести для всех граждан. Как уже отмечалось, Декларация прав народов России отменяла все национально-религиозные привилегии и ограничения. Во всех учебных заведениях отменялось преподавание церковных дисциплин. В декабре 1917 г. Совет Народных Комиссаров принял декреты "О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния" и "О расторжении брака", положившие конец узаконенному вмешательству церкви в брачно-семейные отношения.

Но важнейшим актом, направленным на обеспечение свободы совести, явился декрет Совета Народных Комиссаров "Об отделении церкви от государства и школы от церкви".

В царской России церковь была теснейшим образом связана с государством. Она была частью аппарата буржуазно-помещичьего государства, выполняющей важнейшую идеологическую функцию - оболванивать народ, удерживать его в страхе и покорности перед власть имущими. По данным 1914 г., в распоряжении только православной церкви находилось 78 535 всякого рода церквей, молитвенных домов и часовен. Они были, по меткому выражению Р.Ю. Плаксина, прекрасно оборудованными агитпунктами и отнюдь не бездействовали. Царское правительство высоко ценило услуги церкви и щедро их оплачивало. Церковь имела громадные земельные владения. На каждого монаха и монахиню приходилось около 40 десятин земли, сельские церковные причты имели от 33 до 99 десятин, обрабатывающихся даровым или полударовым трудом верующих. Духовенство, подобно государственным служащим, получало жалованье и правительственные награды *(145).

Положение духовенства мало изменилось после Февральской революции. Буржуазное Временное правительство не только не отделило церковь от государства, но даже брало ее под защиту, когда духовенство вело явно промонархическую пропаганду. В то же время запрещались антирелигиозные мероприятия. Правда, Временное правительство не могло все же не провозгласить свободу совести, но постановление об этом было издано только 14 июля 1917 г., через пять месяцев после революции *(146). К тому же его содержание мало отличалось от царского закона. В частности, постановление понимает под свободой совести лишь право выбора веры.

Принципиально изменилось положение после Октября. Советское государство попутно решило проблему, которую В.И. Ленин, программа РСДРП относили к числу задач буржуазно-демократической революции - отделение церкви от государства.

Уже в декабре 1917 г. комиссия в составе А.В. Луначарского, П.И. Стучки, П.А.Красикова, М.А. Рейснера и священника М. Горева-Галкина подготовила проект декрета об отделении церкви от государства. В.И. Ленин лично внес в проект существенные дополнения и изменения. Проект декрета был поставлен на всенародное обсуждение, 20 января 1918 г. принят СНК и распубликован под названием "Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах". Несколько позже в официальных изданиях он стал именоваться Декретом об отделении церкви от государства и школы от церкви *(147).

Декрет, прежде всего, провозглашал отделение церкви от государства. Это означало, что церковь лишается всех и всяких государственных функций, в том числе ведения актов гражданского состояния. Мероприятия церкви теперь не могут проводиться в жизнь и поддерживаться государственной властью. В частности, запрещались все принудительные взыскания денежных и иных средств в пользу церкви, а также меры принуждения и наказания со стороны церковных организаций в отношении верующих. Церковь не может рассчитывать и на материальную поддержку государства. Церковь теперь рассматривается как частная организация, объединение частных лиц. Это, конечно, не означало, что Советская власть учиняет какие-то гонения на церковь, притесняет верующих.

Наоборот, закон предусматривал, что "каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой" (п. 3). При этом какие-либо привилегии или ограничения для верующих или неверующих запрещались. Советская власть разрешала свободное исполнение религиозных обрядов с одним только условием - чтобы они не нарушали общественного порядка и не посягали на права граждан и государства.

Особо декрет говорит о такой функции, которая раньше составляла большую сферу деятельности церкви - участие в образовании. Устанавливается принцип отделения школы от церкви. Это означает, что преподавание религиозных вероучений во всех практически учебных заведениях запрещается.

Отделяя церковь от государства, Советская власть подчеркивает, что она не нуждается в церковной поддержке. Поэтому декрет устанавливает, что действия всех государственных учреждений не должны сопровождаться никакими религиозными обрядами и церемониями, что религиозная клятва или присяга отменяется.

На декрет об отделении церкви от государства, как и на другие мероприятия, касающиеся ее, духовенство ответило объявлением войны Советской власти, используя все имеющиеся в его распоряжении и, надо сказать, весьма существенные средства. Больше всего раздражало церковников посягательство народа на несчетные богатства, накопленные церковью путем многовековой эксплуатации трудящихся. Уже Декрет о земле отобрал у духовенства громадные земельные владения. Декрет об отделении церкви от государства лишил все церковные и религиозные общества права иметь собственность, объявив имущество этих обществ народным достоянием.

Все эти идеи в краткой и четкой форме были закреплены в ст. 13 Конституции РСФСР: "В целях обеспечения за трудящимися действительной свободы совести церковь отделяется от государства и школа от церкви...". Но в Основном Законе имеется и один новый момент, развивающий эти идеи. Отделив от себя церковь, Советское государство не может оставаться равнодушным к религии, которую Маркс называл опиумом для народа, а Ленин - родом духовной сивухи. Поэтому Конституция признает за всеми гражданами свободу антирелигиозной пропаганды. Вместе с тем законодатель допускает и свободу религиозной пропаганды, будучи уверен в победе передовой идеологии над невежеством и заблуждением.

Видный советский юрист П.И. Стучка, бывший во время разработки и принятия Конституции наркомом юстиции, критиковал ст. 13 Основного Закона именно за допущение права религиозной пропаганды, полагая, что свободу совести можно обеспечить лишь антирелигиозной пропагандой *(148). Он не учитывал, очевидно, тех политических осложнений, которые в трудных условиях 1918 г. могло вызвать запрещение религиозной пропаганды. Церковники непременно использовали бы его как доказательство "гонений на церковь" и разожгли бы еще больше религиозный фанатизм масс, в большой мере веривших попам. В то же время у Советского государства не было пока реальных возможностей практически воспрепятствовать религиозной пропаганде.

И еще одну кажущуюся уступку религии сделала Советская власть. Декрет о 8-часовом рабочем дне установил, что нерабочими днями считаются также религиозные праздники. Но это была по существу не уступка религии, а мероприятие в защиту интересов трудящихся, ибо тем самым рабочие и служащие получали дополнительные дни отдыха.

Конституция РСФСР обеспечивает для трудящихся свободу слова, свободу печати или, по формулировке ст. 14, "свободу выражения своих мнений".

Эти свободы фактически отсутствовали в царской России. Статья 79 Основных Государственных Законов предусматривала широковещательную декларацию: "Каждый может: высказывать изустно и письменно свои мысли, а равно распространять их путем печати или иными способами". Однако эта декларация сводилась на нет существенной оговоркой: "...в пределах, установленных законом" *(149). А пределы эти были настолько узки, что от провозглашенной свободы ничего не оставалось.

Царский "Устав о цензуре и печати" *(150) предусматривал широкую сеть разнообразных органов, осуществляющих предварительную и последующую цензуру всякого рода изданий и театральных представлений.

Интересны принципы, которыми должны были руководствоваться цензоры: "Во всех вообще произведениях печати следует не допускать нарушения должного уважения к учению и обрядам христианских исповеданий, охранять неприкосновенность Верховной власти и ее атрибутов, уважение к особам царствующего дома, непоколебимость основных законов..." (ст. 93 Устава). Авторов закона беспокоят идеи классовой борьбы. Поэтому "не допускаются к печати статьи, в которых возбуждается неприязнь и ненависть одного сословия к другому..." (ст. 96). Царский законодатель видит главного своего врага - учение марксизма, не случайно посвящая ему специальную статью: "Не следует допускать к печати сочинений и статей, излагающих вредные учения социализма и коммунизма...". Цензурный устав не допускал по существу вообще никакой критики господствующих порядков. Даже материалы о злоупотреблениях чиновников запрещалось печатать с указанием их имен и наименований учреждений.

К. Маркс, говоря о попытках улучшить прусскую цензуру, отмечал: "Действительным, радикальным извлечением цензуры было бы ее уничтожение..." *(151).

Коммунистическая партия с самого начала боролась за демократические свободы для трудящихся. В первой ее программе наряду с требованием свободы совести было выдвинуто и требование неограниченной свободы слова, печати *(152). Партия рассматривала это требование как одну из задач буржуазно-демократической революции.

Февральская революция вместе с самодержавием смела и все цензурные преграды, создала условия для широкой свободы выражения мнений устно и письменно.

Эти свободы стали осуществляться захватным, явочным путем. Уже вечером 27 февраля 1917 г. исполком Петроградского Совета постановил начать издание газеты "Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов" *(153), первый номер которой вышел на следующий день. 2 марта Временный Петербургский комитет РСДРП(б) принял решение о широком издании партийной литературы. Было решено массовыми тиражами издать программу, устав партии, брошюру с разоблачением империалистической войны, плакаты и листовки. 3 марта Петроградский комитет решил восстановить издание газеты "Правда", закрытой царизмом в 1914 г. *(154)

Временному правительству ничего не оставалось, как санкционировать завоеванные рабочими и солдатами в боях демократические свободы. 3 марта оно утвердило Декларацию с изложением своей политической программы, где, в частности, говорилось и о свободе слова и печати. 27 апреля было издано постановление "О печати" *(155).

В.И. Ленин, предупреждая от возможных иллюзий относительно буржуазной демократии, считал необходимым использовать эту Декларацию в целях дальнейшей борьбы пролетариата за свои права, за развитие революции *(156). В Апрельских тезисах В.И. Ленин отмечал: "Россия сейчас самая свободная страна в мире из всех воюющих стран..." *(157).

В период июльской реакции, наступившей после расстрела мирной демонстрации рабочих и солдат, Временное правительство попыталось отнять у народа завоеванные им свободы.

Больше всего досаждали контрреволюции большевики. Не случайно еще 2 июля 1917 г. командир 37 армейского корпуса (Северный фронт) предлагал, чтобы Временное правительство запретило законом учение большевизма. "За пропаганду этого учения в войсках и среди населения карать законом, поддержав исполнение силой, ибо закон без штыка пустое слово...", - требовал генерал *(158).

3 июля министр-председатель князь Львов потребовал издания закона о наказании за "всякий призыв к немедленному захвату земли..." *(159).

5 июля 1917 г. по приказу командующего Петроградским военным округом были разгромлены редакция газеты "Правда" и типография, где она печаталась. 6 июля Временное правительство издало постановление о лишении свободы сроком до трех лет за призывы к неисполнению распоряжений власти. По совету английского военного атташе 26 июля Временное правительство ввело военную цензуру печати *(160).

В ногу с контрреволюцией шли соглашательские Советы. Так, Актюбинский Совет принял решение считать большевистскую пропаганду недопустимой и подлежащей прекращению всеми способами.

Но буржуазии не удалось довести свои замыслы до конца. А Октябрьская революция смела буржуазию и помещиков вместе с их антидемократическими планами. Уже II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов восстановил полную свободу агитации, запрещенной Временным правительством на фронте *(161).

С самого начала Советская власть рассматривала свободу печати как право для трудящихся. Именно эта идея проведена в Декрете СНК о печати, принятом 27 октября 1917 г., предусматривающем санкции против буржуазных органов прессы, если они призывают к открытому сопротивлению Советской власти, сеют смуту, подбивают к общеуголовным преступлениям *(162).

Такое понимание свободы печати революционное правосознание масс вырабатывало еще до Октября. Трудящиеся неоднократно выступали против злоупотребления свободой печати со стороны буржуазных газет. 7 мая 1917 г. рабочие Мотовилихинского завода (Пермская губерния) приняли постановление о бойкоте контр-революционных газет "Русская воля", "Русское слово", "Биржевые ведомости" и др. *(163)

Известны случаи, когда типографские рабочие объявляли забастовку, чтобы сорвать выход газет, содержащих контрреволюционные материалы. Наиболее решительно выступали матросы и солдаты Кронштадта. 7 мая 1917 г. они обратились к Петроградскому Совету с требованием: "Ввиду того, что "желтая" буржуазная и черносотенная пресса ведет травлю против революции и революционеров, проповедует войну до победного конца", - конфисковать все типографии и предоставить их в полное пользование всем социалистическим партиям и профессиональным союзам *(164). С этим не могли не считаться даже соглашатели. 10 марта 1917 г. исполком Петроградского Совета, разрешив беспрепятственный выпуск периодических изданий всех направлений, в то же время оставил за собой право применять соответствующие меры против контрреволюционных изданий *(165).

Октябрьский декрет Совета Народных Комиссаров опирался, таким образом, на революционную практику. В свою очередь и он не остался только на бумаге. Буржуазия, не желавшая примириться с победой Советской власти, открыла против нее газетную травлю. Советскому государству пришлось принять решительные ответные меры.

Так, 8 декабря 1917 г. Центральный Комитет ледокольного флота в Архангельске постановил закрыть газеты "Архангельск" и "Северное утро" за контрреволюционную пропаганду *(166). 16 декабря Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов селения Байрам-Али ходатайствовал перед Совнаркомом Туркестанского края о закрытии контрреволюционной газеты "Асхабад" *(167). В тот же день Совнарком Туркестана постановил закрыть газеты "Туркестанский вестник" и "Туркестанский курьер" за провокационно-клеветнические статьи, конфисковать типографии и их имущество передать в ведение союза рабочих печатного дела *(168). Аналогичные решения принимали и Советы в других городах.

Статья 14 Конституции закрепила эту практику. Она говорит не об абстрактной свободе слова и печати, а о действительной свободе выражения своих мнений именно трудящимися. Таким образом, и в этом частном вопросе закон стоит на открыто классовых позициях. Законодателя интересует мнение трудящихся, а не буржуазии, контрреволюционные позиции которой известны. Именно из этого исходило принятое в развитие Конституции 6 июня 1922 г. постановление СНК, которым учреждалось Главное управление по делам литературы и издательства (Главлит), имевшее функции надзора за печатью, охраны военной и государственной тайны, недопущения контрреволюционной пропаганды и порнографии в печати *(169).

Статья 15 Конституции РСФСР закрепляет за трудящимися свободу собраний. Эта свобода трактуется весьма широко. Она включает в себя право устраивать не только собрания, но и митинги, и шествия. Больше того, статья не дает вообще исчерпывающего списка мероприятий, которые могут трактоваться как собрания, употребляя формулу "и т.п.".

Законодательство царской России не предусматривало свободы шествий вообще, свободу же собраний обставляло многочисленными рогатками. Различное отношение к свободе шествий и свободе собраний не случайно. Царское правительство не могло запрещать собрания хотя бы потому, что они были необходимы самим господствующим классам. Что же касается уличных шествий, то это преимущественно народное явление, средство выражения своих требований трудящимися массами, не имеющими роскошных залов дворянских и купеческих клубов. Царское правительство хорошо помнило, что от народной манифестации недалеко и до баррикад.

Однако и свобода собраний была весьма урезана. Статья 78 Свода Основных Государственных Законов устанавливала, что "Российские подданные имеют право устраивать собрания в целях, не противных законам...". Следовательно, всякие собрания трудящихся, борющихся против ненавистных царских законов, с самого начала не могли рассчитывать на легальность. Но названная статья не ограничивалась лишь такой общей декларацией запретов. Она содержала и более конкретные ограничения, отсылая к специальному закону, определяющему "условия, при которых могут происходить собрания". Она заранее допускала возможность закрытия собраний, не угодных властям. Характерно и специфическое "ограничение мест для собраний". Последнее опять же очень важно с классовых позиций. Если помещики и буржуазия всегда имели подходящее помещение для своих собраний, то у рабочих и крестьян его не было. Поэтому под предлогом "неподходящего места" можно было разогнать любое собрание трудящихся.

Коммунистическая партия с самого начала боролась против всех и всяческих ограничений демократических свобод. Программа РСДРП среди других выдвигала и требование неограниченной свободы собраний. "Свобода собраний, - что может быть выше, что может быть лучше этого слова! - говорил В.И. Ленин. - Мыслимо ли развитие трудящихся и их сознательности без свободы собраний?" *(170).

Это право народные массы захватили революционным путем уже в феврале 1917 г. Россия, свергнувшая царизм, заполнилась морем бушующих собраний, митингов и демонстраций. Характерно, что первые Советы часто избирались на широких собраниях и митингах. Временному правительству ничего не оставалось делать, как санкционировать свободу собраний своим постановлением 12 апреля 1917 г. "О собраниях и союзах" *(171).

Однако соглашательские партии, совершившие сделку с буржуазией, уже скоро стали стремиться ограничить народную стихию, ввести ее в угодные меньшевикам и эсерам рамки. Так, уже 9 марта 1917 г. Екатеринодарский Совет под влиянием меньшевиков постановил прекратить в городе всякие митинги *(172). Провокацией с широким контрреволюционным замыслом был расстрел июльской демонстрации петроградских рабочих и солдат. Боясь народа, Временное правительство запретило даже "манифестации и выступления всякого рода" в связи с полугодовщиной Февральской революции" *(173).

После Великого Октября народная активность разгорается с новой силой. На собраниях трудящихся обсуждались самые животрепещущие вопросы, в первую очередь, конечно, политические. Вот данные о собраниях, проходивших в один самый обычный день - понедельник 18 декабря 1917 г. Митинг жителей г. Троицка Оренбургской губернии приветствовал Совет Народных Комиссаров и призвал рабочих, солдат и крестьян, трудовых казаков создавать на местах Советы и встать на защиту революционной власти. Аналогичную резолюцию вынесло общее собрание солдат Елисаветпольского гарнизона (Закавказье). Общее собрание рабочих и служащих Орудийного завода в Царицыне постановило просить Совет вооружить рабочих завода для борьбы с Калединым. Общее собрание рабочих и служащих ст. Орша-товарная выразило недоверие эсеру Авксентьеву, избранному в Учредительное собрание от Могилевской губернии, и потребовало его переизбрания *(174). Данный перечень отнюдь не является исчерпывающим.

Это завоевание трудящихся и было закреплено в ст. 15 Основного Закона РСФСР. Следует подчеркнуть, что закон конкретизирует здесь общий принцип предоставления демократических свобод только трудящимся. Он говорит об обеспечении "за трудящимися (выделено мною. - О.Ч.) действительной свободы собраний". Это значит, что эксплуататорам такого права не предоставляется. Разрешить буржуазии устраивать антисоветские митинги и шествия было бы непозволительной роскошью в условиях развертывающейся гражданской войны. Надо сказать, что буржуазия неоднократно пыталась использовать свободу собраний в контрреволюционных целях.

Вот лишь один пример. 14 декабря 1917 г. буржуазные националисты и мусульманское духовенство при активном участии кадетов, меньшевиков и правых эсеров под видом религиозной манифестации организовали в Ташкенте контрреволюционное выступление в поддержку кокандского буржуазного "автономного правительства". При участии широких масс трудящихся контрреволюционная манифестация была разогнана *(175). Отпор контрреволюционерам дали трудящиеся и других городов Туркестана. Служащие города Джизака Самаркандской области потребовали немедленного предания революционному суду виновников ташкентской манифестации *(176).

Статья 16 Конституции провозглашает свободу объединения трудящихся во всякого рода союзы.

В царской России свобода союзов была предельно урезана. Статья 80 Основных Государственных Законов, провозглашавшая это право, тут же ограничивала его "целями, не противными законам". Далее она отсылала к закону, который определяет "условия образования обществ и союзов, порядок их действий.., порядок закрытия...".

До революции 1905-1907 гг. царское правительство препятствовало деятельности даже буржуазных организаций. Не слишком либеральный "Союз освобождения", так называемые земские съезды, существовали полулегально *(177). Но после манифеста 17 октября 1905 г. буржуазия широко воспользовалась правом объединения, создав свои политические партии - октябристов, кадетов и т.п. В то же время социалистические партии, даже мелкобуржуазные (меньшевики, эсеры и др.), никак не могли рассчитывать на легальность. В особенности это касалось авангарда рабочего класса - партии большевиков, работавшей в глубоком подполье.

Буржуазия создавала и другие влиятельные организации. Достаточно вспомнить Союз земств и Союз городов, объединившиеся затем в знаменитый Земгор.

Однако и трудящиеся стремились использовать даже то куцее право, которое было записано в царском законе. Создавались профессиональные союзы, больничные кассы, действовавшие, конечно, в необычайно трудных условиях.

После Февральской революции политические партии вышли из подполья. Одна за другой возникали всякого рода организации всех классов, всех слоев российского общества.

Началось широкое создание и воссоздание профессиональных союзов. Уже 11 марта 1917 г. "Известия Самарского Совета рабочих депутатов" сообщали об образовании профсоюзов металлистов, деревообделочников, кожевников, рабочих мучного и сахарного производства, рабочих по обработке мяса и рыбы, трамвайных служащих, портных, торгово-промышленных служащих, железнодорожных служащих, фармацевтов, граверов, часовщиков и ювелиров, прислуги. 12 марта был организован профессиональный союз тружеников печатного дела в Кинешме. По инициативе большевиков в Туле в тот же день был восстановлен профсоюз металлистов, распущенный накануне Февральской революции *(178). К концу июня 1917 г. 967 профсоюзов России объединяли около полутора миллионов членов *(179).

В целях регламентации этого процесса Временному правительству пришлось 12 апреля издать постановление "О собраниях и союзах" *(180).

Широко создавались и такие боевые организации пролетариата, как фабрично-заводские комитеты, объединявшие не только членов профсоюзов, но и всех рабочих завода или фабрики. Уже на I конференции фабзавкомов Петрограда, проходившей в мае - июне 1917 г., было представлено 367 предприятий города.

Крестьяне в это время создают земельные комитеты.

В июльские дни Временное правительство попыталось отобрать у трудящихся и это их завоевание. Было организовано гонение на революционные организации, в первую очередь на большевистскую партию, которую вновь пытались загнать в подполье. VI съезду РСДРП(б) пришлось заседать полулегально. Ленин и некоторые другие руководители партии вынуждены были скрываться. Однако подавить Коммунистическую партию было уже невозможно. С февраля по октябрь 1917 г. число ее членов выросло в 15 раз и достигло 350 тыс. Бурно шел процесс большевизации армии. Партийная организация Западного фронта выросла в 15 раз только за сентябрь *(181).

В результате Октябрьской революции РСДРП(б) стала правящей партией. Это не привело, однако, сразу к установлению однопартийной системы. В стране продолжали действовать и другие партии. Некоторые из них входили в Советы, даже в высшие органы Советской власти - Всероссийские съезды Советов, ВЦИК.

Во ВЦИК второго созыва было 62 большевика, 29 левых эсеров, 6 меньшевиков-интернационалистов, 3 украинских социалиста и 1 эсер-максималист. Таким образом, все партийные фракции II съезда Советов осуществили свое представительство во ВЦИК пропорционально количеству их членов. Больше того, съезд принял решение, что ВЦИК может быть пополнен даже за счет тех партий и группировок, которые ушли со съезда. Аналогичен был и состав ВЦИК третьего и четвертого созывов. Последовательно и принципиально проводя классовую политику, отстаивая интересы социализма, Коммунистическая партия никогда не отказывалась от определенных соглашений, компромиссов и сотрудничества с другими партиями. С декабря 1917 г. по март 1918 г. левые эсеры входили даже в правительство.

Но с течением времени мелкобуржуазные партии подорвали окончательно свой авторитет в массах, не выдержав проверку в сложных условиях 1918 г. Левые эсеры выступили против заключения Брестского мира. После подписания мирного договора ЦК партии левых эсеров принял решение о выходе из Совнаркома, развязав себе руки для открытой борьбы против большевиков и Советского правительства. Однако лозунг борьбы против Брестского мира только оттолкнул от левых эсеров крестьянские массы, которые ждали мира. Даже в самом руководстве партии начался разброд.

Логика истории очень скоро привела мелкобуржуазные партии в болото контрреволюции, что и определило их крах. Этого не избежали и левые эсеры. Уже скоро они переметнулись в лагерь прямых противников Советской власти. Коммунистической партии пришлось принять решительные ответные меры. V Всероссийский съезд Советов решил: "...Поскольку те или иные части этой партии (левых эсеров. - О.Ч.) солидаризируются с попыткой вовлечения России в войну путем убийства Мирбаха и восстания против Советской власти, этим организациям не может быть места в Советах Рабочих и Солдатских Депутатов" *(182). ВЦИК, избранный V съездом Советов, стал полностью большевистским.

Уже до Октября большевики имели прочные позиции в профсоюзах. Еще сильнее их влияние было в фабрично-заводских комитетах. Однако к руководству некоторыми, в том числе крупными, профсоюзами пришли антисоветские элементы. Известно, например, какую позицию занял пресловутый Викжель - руководящий орган союза железнодорожников. В декабре 1917 г. меньшевистское руководство Московского союза печатников организовало забастовку в типографии Сытина, печатавшей "Известия Московского Совета рабочих и солдатских депутатов" *(183).

Эти и другие факты говорили о возможности злоупотребления свободой союзов. Не случайно уже с первых месяцев Советской власти трудящиеся начинают трактовать ее с классовых позиций, рассматривая свободу союзов как право трудящихся, а не буржуазии. Так, в конце декабря 1917 г. Кокандский Совет рабочих, солдатских и дайханских депутатов распустил все буржуазные организации *(184).

24 декабря в Хабаровске был опубликован приказ исполняющего обязанности командующего Приамурским военным округом, в котором объявлялось об упразднении офицерских организаций. Решительно выступали рабочие и против антисоветских профсоюзных деятелей. 23 декабря 1917 г. общее собрание рабочих железнодорожного парка и мастерских ст. Кашира приняло большевистскую резолюцию протеста против контрреволюционной политики Викжеля и потребовало его переизбрания. Постепенно и служащие все больше переходили на сторону Советской власти и порывали с саботажническим руководством своих профсоюзов. 24 декабря 1917 г. Временное бюро служащих кредитных учреждений в Москве опубликовало воззвание ко всем работникам кредитных учреждений, в котором выражало несогласие с деятельностью правления своего профсоюза, призывавшего к саботажу. Бюро решило взять на себя инициативу создания нового профсоюза, который "стоял бы на революционно-пролетарской точке зрения..." *(185).

Этот классовый подход и был закреплен ст. 16 Конституции. Она предоставляет свободу союзов только трудящимся. С точки зрения закона эксплуататоры такого права не имеют. И это, конечно, не случайно. Предоставить буржуазии право объединения означало бы дать в ее руки серьезное легальное оружие, которым эксплуататоры не преминули бы воспользоваться против Советской власти.

В ходе работы Конституционной комиссии ВЦИК было выдвинуто предложение сделать объединение в профессиональные союзы не правом, а обязанностью трудящихся. Проект Конституции, представленный максималистами, предусматривал обязательное включение всех трудоспособных граждан в профессиональные объединения (союзы). При этом в случае "необходимости" проект допускал и ограничение свободы выбора трудящимися того или иного профсоюза *(186).

Комиссия не пошла по такому пути, и закон закрепил объединение в союзы именно как право трудящихся, а не их обязанность.

Конституционные положения о свободе собраний и союзов были конкретизированы в 1922 г. путем издания декретов о съездах и всероссийских совещаниях, обществах и союзах. Законодательство устанавливало общий принцип, согласно которому деятельность обществ и союзов должна согласовываться с целями Советской Конституции и задачами социалистического строительства. В связи с этим предусматривались определенные меры административного надзора за обществами и союзами *(187).

По-особому решает Конституция вопрос о праве на образование. В середине 1918 г. страна, разоренная войной, хозяйничанием царского и Временного правительств, не имела материальных средств для развертывания широкой работы по просвещению. Еще труднее было найти необходимое количество преподавательских кадров. В стране вообще был невысок процент интеллигенции, к тому же отнюдь не все старые преподаватели хотели сотрудничать с Советской властью. Советское государство порой и не могло доверить воспитание нового поколения - строителей социализма и коммунизма - старым интеллигентам, носителям буржуазной идеологии.

Все эти обстоятельства обусловили ту осторожную формулировку, которая зафиксирована в Конституции. Закон не провозглашает право на образование. Он ставит лишь "задачей предоставить рабочим и беднейшим крестьянам полное, всестороннее и бесплатное образование" ( ст. 17).

Нет необходимости говорить, что даже постановкой такой задачи Советское государство принципиально отличалось от дореволюционной России. Царизм ставил перед собой прямо противоположную цель - препятствовать просвещению трудящихся. Не случайно в царской России подавляющее большинство (80%) населения было неграмотным, среди трудящихся же этот процент возрастал еще резче. Особенно темными были трудящиеся большинства нерусских народов, преимущественно восточных. Царское правительство препятствовало просвещению женщин. Известно, что в большинство высших учебных заведений доступ им был закрыт. Женщины восточных народов были сплошь неграмотными.

Советская власть с самого начала сломала все эти порядки. Она отдала все богатства культуры в руки трудящихся. Первыми среди образованных органов управления были органы государственного руководства культурным строительством, которые развернули грандиозную работу. Важнейшим из них стал Народный комиссариат просвещения *(188) во главе с А.В. Луначарским - одним из виднейших деятелей Коммунистической партии, человеком высокой культуры, энциклопедических знаний. Его заместителем был известный историк - марксист М.Н. Покровский. Большая роль в создании и деятельности Наркомпроса принадлежит Н.К. Крупской.

Уже 29 октября 1917 г. А.В. Луначарский опубликовал Обращение к населению, в котором изложил основы политики Советской власти в области народного образования. В Обращении была выдвинута задача в кратчайшие сроки добиться всеобщей грамотности путем организации сети школ, введения всеобщего обязательного бесплатного обучения. Подчеркивалась необходимость подготовки учителей, улучшения их материального положения.

Советская власть провела полную перестройку школьного образования. Все учебные заведения были переданы в ведение государства, школа отделена от церкви. Вводилось совместное обучение мальчиков и девочек. 23 декабря 1917 г. страна перешла на новое русское правописание, облегчившее усвоение грамоты. Большая работа стала проводиться по ликвидации неграмотности и политическому просвещению взрослого населения. Для руководства этой работой в системе Наркомпроса был создан специальный внешкольный отдел во главе с Н.К. Крупской. По всей стране возникли кружки ликвидации неграмотности, курсы, вечерние школы. Открывались новые библиотеки, читальни. Наркомпросу поручалось организовать массовое издание литературы, в первую очередь русских классиков.

Так с первых дней Октябрьской социалистической революции были созданы условия и началось практическое осуществление грандиозной культурной революции, выведшей Россию в число самых просвещенных стран.

Статья 19 Конституции РСФСР предоставляла трудящимся право защищать революцию с оружием в руках. Закон подчеркивает, что это не обычное, а почетное право. Подчеркивается и другой момент - право носить оружие имеют только трудящиеся, нетрудовые элементы его лишены. Больше того, Конституция провозглашает "полное разоружение имущих классов" ( п. "ж" ст. 3).

Характерно, что ст. 19 говорит не о мужчинах, а о трудящихся вообще. Она не лишает, следовательно, этого почетного права и женщин. На практике так и было. Многие женщины наряду с мужчинами служили в Красной Армии, некоторые отличились на фронтах гражданской войны. Достаточно вспомнить комиссара Волжской военной флотилии, дочь профессора Рейснера, Ларису Рейснер.

Право носить оружие, как и все другие права советских граждан, не ограничивалось национальной принадлежностью. Трудящиеся всех народов и наций в равной мере могли участвовать в защите завоеваний революции. Красная Армия с самого начала была интернациональной. В ней служили представители всех национальностей нашей страны. Создавались иногда специально национальные подразделения, части и соединения.

Право защищать революцию с оружием в руках могло быть реализовано службой не только в Красной Армии, но и в иных вооруженных силах - рабоче-крестьянской милиции, отрядах ВЧК и т.п.

Сама постановка вопроса о военной службе как праве гражданина принципиально отличала Советскую Конституцию от законов эксплуататорских государств. В царской России военная служба, как известно, была тяжкой и ненавистной для трудящихся обязанностью. Нужна была революция, чтобы рабочие и крестьяне восприняли защиту государства как родное и близкое дело, свое почетное право.

Неотъемлемым правом трудящихся Конституция признавала право формировать органы власти и управления и работать в этих органах, т.е. активное и пассивное избирательное право. Но об этом будет сказано специально.

В Конституции РСФСР 1918 г. мы не найдем норм о неприкосновенности личности, имущества, жилища и т.п. И это не случайно. Гарантировать, например, неприкосновенность личности только для трудящихся было бы негуманно, а обеспечивать ее для буржуазии, развернувшей против нас гражданскую войну, было бы по крайней мере неразумно. Проведение в жизнь и закрепление в законе названных институтов стали возможны позже, по мере укрепления Советского государства и ослабления позиций буржуазии.