4. Договор комиссии

Особый интерес в части второй ГК представляют нормы о праве удержания, помещенные в главе, касающейся договора комиссии (п. 2 ст. 996 ГК). В первом абзаце этого пункта дублируется правило ст. 359 ГК применительно к договору комиссии и устанавливается, что комиссионер вправе удерживать находящиеся у него вещи, которые подлежат передаче комитенту либо лицу, указанному комитентом, в обеспечение своих требований по договору комиссии. Как видно, ничего нового против правил ст. 359 ГК в данной норме нет. Иначе обстоит дело со вторым абзацем. В нем сформулировано правило, более нигде в ГК не встречающееся и, по нашему мнению, имеющее общее для института удержания значение.

Законом установлено, что в случае объявления комитента несостоятельным (банкротом) право удержания комиссионера прекращается, а его требования к комитенту в пределах стоимости удерживаемых вещей удовлетворяются наравне с требованиями, обеспеченными залогом. Это означает, что при банкротстве комитента удерживаемая ретентором вещь подлежит передаче в конкурсную массу, а сам ретентор занимает третью привилегированную очередь при удовлетворении его претензий (п. 1 ст. 64 ГК). Однако эта индульгенция действует только в объеме стоимости вещи. Между тем банкротство должника при удержании может наступить не только в правоотношениях по договору комиссии, поэтому можно предположить, что данная норма будет применяться судами не только в случае банкротства комитента в договоре комиссии, но и при любом случае банкротства должника в отношении прав ретентора, ибо положение последнего определяется нормами, предусмотренными для удовлетворения требований, обеспеченных залогом.

Кроме того, необходимо иметь в виду, что ранее права комиссионера обеспечивались не правом удержания, а залогом, о чем мы уже упоминали выше. Однако, как и в случае с перевозкой, иногда юристы продолжают оперировать старыми категориями, считая, что комиссионеру принадлежит залоговое право <*>.

--------------------------------

<*> См.: Павлодский Е.А. Залог и ипотека // Хозяйство и право. 1997. N 2. С. 81.

Глава 4. Прекращение права удержания

В законе специально не выделяются случаи и основания прекращения права удержания. В связи с этим возникает необходимость их доктринального формулирования путем толкования закона.

Как уже упоминалось выше, право удержания зависит от наличия обладания вещью. Поэтому в том случае, если владение потеряно ретентором, восстановить его он уже не может и право удержания за отсутствием предмета удержания прекращается. Иными словами, здесь действует принцип: кто не имеет владения, не имеет и удержания или, как говорили юристы Древнего Рима: "Null ne retient qui ne detient". Этим право удержания существенно отличается от залога, которому свойственно так называемое "право следования", когда выбытие предмета залога из владения залогодержателя дает последнему право истребовать его у любого третьего лица, включая самого собственника.

В то же время необходимо пояснить, что все-таки понимается под выбытием вещи из владения должника. Так, например, передача вещи представителю должника или перевозчику с целью доставки вещи должнику должна признаваться как выражение воли на прекращение владения вещью и, следовательно, прекращение удержания. Если же ретентор в силу каких-либо причин передает удерживаемую вещь на хранение какому-либо другому лицу, то, несмотря на отсутствие физического обладания вещью, право удержания не прекращается. В английском праве для аналогичных ситуаций принято говорить о наличии у ретентора общего контроля над вещью, то есть если ретентор может определять физическую судьбу вещи, то он обладает владением, несмотря даже на то, что должник получил временный контроль над вещью (например, ретентор-перевозчик допустил должника для разгрузки и складирования товара) <*>.

--------------------------------

<*> Benjamin's sale of goods. The common law library N 11 / Gen. ed. A.G. Guest. London, 1992. Р. 708.

Из смысла ст. 359 ГК РФ следует, что одним из случаев прекращения права удержания является исполнение обязательства, которое обеспечивается удержанием (основного обязательства). Таким образом, удовлетворение требований ретентора ведет к прекращению удержания, за чем с необходимостью следует обязанность ретентора немедленно возвратить вещь.

Такое же последствие возникает в случае признания основного обязательства недействительным и отпадения требования ретентора. Если ретентор при этом не имеет других оснований удерживать ту же вещь, последняя должна быть также возвращена. Здесь же следует сказать и о том, что право удержания, как и всякое право, возникшее на основании сделки, прекращается при признании такой сделки недействительной.

Если право удержания обеспечивает требование кредитора, основанное на каком-либо договоре, а последний расторгается, то прекращается и право удержания. Вместе с тем здесь имеются некоторые особенности. Связаны эти особенности с тем, что торговое удержание может быть поддерживаемо различными основаниями. В этом его существенное отличие от залога. Последний может обеспечивать лишь конкретное или конкретные обязательства, поименованные в договоре о залоге, причем данное условие является существенным условием договора, без которого последний не может быть заключен. Удержание же для того и было создано, чтобы предоставить кредитору возможность обеспечить любые его требования к должнику, если, конечно, стороны действуют как предприниматели. Не имеет также значения, какой именно вещью обеспечивается требование, главное, чтобы она подлежала выдаче должнику.

Из практики известен, например, случай, когда расторжение договора не привело к прекращению залога. Коммерческий банк заключил кредитный договор с заемщиком. Обязательства последнего обеспечивались залогом его имущества. Кредитный договор предусматривал открытие так называемой кредитной линии, то есть предоставление кредита в течение продолжительного времени и по частям. По условиям договора заемщик обязан был периодически уплачивать проценты и возвращать полученные ранее суммы кредита. Из-за нарушения заемщиком указанной обязанности коммерческий банк предъявил иск о расторжении договора на основании его существенного нарушения, взыскании долга, а также заявил требование об обращении взыскания на заложенное имущество. Суд иск удовлетворил полностью. На данное решение был принесен протест, в котором предлагалось в иске об обращении взыскания на предмет залога отказать, на том основании, что согласно ст. 453 ГК при расторжении договора обязательства сторон прекращаются, а с прекращением стороной обеспеченного залогом обязательства в силу ст. 352 ГК прекращается и залог, поэтому у суда не имелось правовых оснований для обращения взыскания на заложенное имущество. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ не согласился с доводами протеста и решение оставил в силе, указав, что расторжение кредитного договора не прекратило основного обязательства заемщика по возврату ранее полученных кредитных средств и уплате процентов за пользование ими, а одновременно с основным обязательством заемщика продолжает действовать и обеспечивающее его обязательство - залог <*>. Правильность данного решения вызывает большие сомнения, однако, оставляя в стороне анализ его обоснованности и законности, укажем следующее. Если бы в указанном деле коммерческий банк заявил о том, что он осуществляет удержание имущества заемщика, то расторжение договора никак практически не повлияло бы на возможность банка в обращении взыскания на имущество. Действительно, с расторжением основного договора кредита отпало бы одно из оснований удержания, но это не означает отпадение и другого поддерживающего право удержания основания - требования кредитора о возврате долга. Таким образом, изменив основание иска, банк мог требовать, опираясь на свое право удержания, обращения взыскания на ранее заложенное и находящееся у него имущество должника <**>.

--------------------------------

<*> См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1996. N 9. С. 34.

<**> Здесь надо оговориться, что в указанном примере предметом залога было недвижимое имущество, которое оставалось соответственно у заемщика и банку не передавалось. Однако для научных целей мы изменили пример так, что в данном случае предметом залога было движимое имущество, переданное банку.

Еще одним основанием прекращения удержания выступает гибель удерживаемой вещи. Если для залоговых правоотношений для этого случая предусмотрена возможность сохранения договора залога в форме его изменения и замены погибшего предмета залога (п. 2 ст. 345 ГК), то для удержания такое вряд ли возможно. Если предположить, что к ретентору опять поступит другая принадлежащая должнику вещь, то перед нами будет новая сделка по удержанию.

Кроме перечисленных оснований прекращения права удержания, можно также назвать случаи продажи удерживаемой вещи с публичных торгов или невозможности ее реализации (п. 4 ст. 350 ГК).

Надо сказать, что к прекращению права удержания возможно применить почти все основания прекращения обязательств главы 26 Гражданского кодекса.

Акцессорный характер права удержания и его двойственный характер (имеется в виду дефензивный и экзекутивные элементы) вызывают вопрос о возможности осуществления права удержания в случае истечения срока исковой давности по основному обязательству. В соответствии со ст. 207 ГК с истечением срока исковой давности по главному требованию истекает срок исковой давности и по дополнительным требованиям (неустойка, залог, поручительство и т.п.). Хотя в данной норме и не названо право удержания, совершенно очевидно, что как акцессорное требование оно также подлежит включению в этот перечень. В связи с этим возникает вопрос о том, прекращается ли право удержания с погашением права на иск в материальном смысле? Эта проблема связана с давно ведущейся в юридической литературе дискуссией о прекращении субъективного права с истечением срока исковой давности <*>. Присоединяясь к мнению авторов, согласно которому с истечением исковой давности субъективное право не погашается, а продолжает существовать, хотя и не может быть реализовано в принудительном порядке, необходимо сказать, что особенность права удержания позволяет осуществлять его "дефензивную часть" и без помощи судебного процесса. Действительно, если истечение срока исковой давности по основному обязательству влечет к истечению срока и по удержанию, то это означает, что ретентор теряет право на обращение в суд с требованием о реализации удерживаемой вещи. Но с другой стороны, если истечение срока исковой давности не прекращает самого субъективного права, как считают многие исследователи <**>, то ретентор вправе продолжать удерживать вещь и после истечения срока исковой давности, реализации же этого полномочия в принудительном порядке ретентору не требуется. Поэтому в отношении удержания нельзя сказать, что оно представляет собой, как другие права в таких случаях, nudum jus.

--------------------------------

<*> См.: Гражданское право. Часть I: Учебник / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. С. 268.

<**> См.: Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С. 223, 231; Кириллова М.Я. Исковая давность. М., 1966. С. 24 - 26; Советское гражданское право / Отв. ред. О.С. Иоффе, Ю.К. Толстой, Б.Б. Черепахин. Л., 1971. С. 221 - 222.

Надо сказать, что и в других правопорядках признается, что истечение срока исковой давности не прекращает право удержания. Таково, например, положение в английском праве. Кроме того, здесь с помощью определенной презумпции решен вопрос о том, как должно рассматриваться длительное удержание вещи без требования платежа: в таком случае это может быть расценено судом как отказ от права удержания, что влечет его прекращение <*>.

--------------------------------

<*> Bell A.P. Modern law of person al property in England and Ireland. London; Edinburgh, 1989. Р. 150.

Еще одна проблема, которую можно отнести к вопросам прекращения права удержания, связана с возможной аналогией закона относительно прекращения залога по требованию залогодателя в том случае, если залогодержатель грубо нарушает обязанности по страхованию предмета залога, предупреждения о возникновении угрозы утраты или повреждения залога, а также необходимости принимать меры, требуемые для обеспечения сохранности заложенного имущества (п. 3 ст. 343 ГК). В самом деле, право удержания, как уже не раз отмечалось, наиболее близко по своей природе примыкает к залогу. Для последнего, в целях защиты интересов залогодателя, предусмотрены специальные, названные выше, меры, направленные на досрочное прекращение залогового правоотношения. В связи с тем, что аналогичная ситуация может сложиться и в правоотношении по удержанию, возникает вопрос о наличии у должника права требовать от ретентора соблюдения указанных обязанностей, а также права требовать прекращения удержания на основании неисполнения этих обязанностей.

В ст. 360 ГК РФ сказано, что правила о залоге применяются к удержанию лишь в отношении объема и порядка удовлетворения требований, обеспеченных залогом. Таким образом, можно считать, что речь здесь идет о ст. 348 - 351 ГК. В таком случае каких-либо оснований для распространения на ретентора обязанностей, указанных в п. 1, 2 ст. 343 ГК, не имеется. В то же время необходимо сказать, что, по мнению автора, в отдельных случаях суд может квалифицировать действия ретентора как злоупотребление правом и отказать ему в защите его права на удержание (ст. 10 ГК). С другой стороны, можно в принципе говорить и об аналогии закона.

Еще один вопрос, связанный с прекращением права удержания, вызывают положения п. 3 ст. 414 ГК РФ. Здесь сказано, что новация прекращает дополнительные обязательства, связанные с первоначальным, если иное не предусмотрено соглашением сторон. Оставляя в стороне возможную дискуссию о понятии "дополнительные обязательства" и предположив, что речь в данном случае идет и о способах обеспечения обязательств, которые в законе называются также дополнительными требованиями (ст. 207 ГК РФ), рассмотрим влияние новации на право удержания. В соответствии с п. 1 ст. 414 ГК РФ обязательство прекращается соглашением сторон о замене первоначального обязательства, существовавшего между ними, другим обязательством между теми же лицами, предусматривающим иной предмет или способ исполнения. Предположим теперь, что право ретентора на удержание основывалось на определенном обязательстве, из которого и возникло его право требования, причем последнее являлось денежным и срок его исполнения к моменту новации наступил. Если в результате новации у кредитора исчезает денежное требование, срок исполнения которого наступил, то нельзя говорить и об удержании. Причем это последствие наступает вне зависимости от указанных выше требований п. 3 ст. 414 ГК. С другой стороны, если предположить, что результатом новации явилось возникновение такого обязательства, по которому должник опять-таки должен уплатить денежную сумму, и срок этого платежа наступает в момент новации, то нельзя, по нашему мнению, говорить о прекращении права удержания, ибо все условия для его возникновения, указанные в законе, налицо <*>. В этом проявляются особенности права удержания, отличающие его акцессорность, которая является, с позволения сказать, более гибкой или абстрактной, чем у других (за исключением банковской гарантии) способов обеспечения исполнения обязательств. Единственным к тому основанием является соблюдение всех требований, указанных в ст. 359 ГК, и, в частности, требования о нахождении вещи в руках кредитора (ретентора). Здесь можно провести сравнение с залогом, который в описанной ситуации безусловно прекращается, так как меняется существенное условие договора залога - обеспечиваемое обязательство и на него полностью распространяется действие ст. 414 ГК РФ.

--------------------------------

<*> В литературе высказано и другое мнение. О.Ю. Шилохвост указывает, что новация прекращает удержание. См.: Шилохвост О. Прекращение обязательства новацией // Российская юстиция. 1996. N 8.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Завершая рассмотрение права удержания, необходимо отметить несколько ключевых моментов.

Прежде всего проведенное автором историческое исследование этого института убедительно показывает, что право удержания представляет собой национальный институт, длительное время формировавшийся в отечественной правовой доктрине. Следует признать, что право удержания как способ обеспечения обязательств не заимствован из каких-либо иностранных законопорядков, а развит собственной правовой доктриной и законодательно закреплен в действующем Гражданском кодексе.

В то же время исследованный институт хорошо известен практически всем правовым системам. В той или иной мере он отражает специфические черты, присущие праву удержания в западной доктрине. Сравнительное исследование показывает, что российская правовая наука и законодательство, регламентировав право удержания в Гражданском кодексе, приблизилась в этой части к европейской правовой семье. Существующие здесь различия несравнимы с ситуацией, существовавшей ранее, когда западное законодательство содержало в себе такую юридическую конструкцию, которой вовсе не существовало в России. Этот факт следует признать отрадным, ибо унификация и сближение законодательства разных стран в области гражданского оборота способствует увеличению товарооборота, лучшему пониманию иностранными субъектами правовой среды российского рынка.

Одновременно необходимо сказать, что правовая регламентация удержания в России не в полной мере отвечает требованиям жизни, ибо большое число возникающих правоотношений не урегулировано Гражданским кодексом, что может усложнить его применение и вызвать конфликтные ситуации. На наш взгляд, до соответствующей законодательной корректировки помощь в правильном применении удержания может оказать наука и судейская деятельность. Именно последней предстоит ответить на вопросы, поднятые в данной работе, и те, которые еще возникнут в практике.

Изучение права удержания убедительно доказывает, что данная конструкция является самостоятельным способом обеспечения исполнения обязательств. Несмотря на то что удержание имеет сходные черты с некоторыми другими институтами, оно не может рассматриваться как их часть или разновидность. Право удержания обладает своими специфическими чертами, которые служат основанием для конструирования его именно как отдельного института.

Простота, доступность и универсальность данного способа обеспечения исполнения обязательств могут привести к его широкому распространению в практике, которое в настоящее время сдерживается, видимо, фактором новизны и малоизвестности его субъектам гражданского оборота.