ЖАК АНЖ ГАБРИЕЛЬ И АРХИТЕКТУРА НЕОКЛАССИЦИЗМА
Жак Анж Габриель (1698—1782) происходил из семьи известных французских архитекторов. Его отец, Жак Габриель Пятый (1667— 1742), был придворным архитектором короля. В 1741 г. сын занял его место. Жак Анж Габриель был также президентом Академии архитектуры. Он работал только по королевским заказам, поэтому его можно считать выразителем официального вкуса во французской архитектуре середины XVIII в. Творчество Жака Анжа Габриеля не принадлежит в полной мере неоклассицизму,
*Портик (от лат. — porticus) — галерея, образованная колоннами или столбами, как правило, перед входом в здание, с фронтоном (треугольным завершением, образованным скатами крыши и карнизом) или аттиком (стенкой над карнизом, украшенной скульптурой или надписями).
105
МАЛЫЙ ТРИАНОН
Людовик XV (1715—1774 гг.) и его фаворитка маркиза де Помпадур были страстно увлечены ботаникой. Король решил соорудить в Версале ферму для занятий сельским хозяйством, а также устроить ботанический сад и оранжереи. Возвести здесь изящное здание, которое назвали Малым Трианоном (слово «трианон» обозначало тогда место уединения или тихого времяпрепровождения в кругу близких друзей), было поручено Жаку Анжу Габриелю. Работы продолжались с 1762 по 1764 г., а интерьеры были завершены лишь в 1768 г.
Малый Трианон — не роскошный загородный дворец. Это скорее особняк, вынесенный на природу. Кубическую форму здания с чёткими гранями углов не нарушают обильные украшения. Все его фасады оформлены в едином стиле, но каждый — по-своему. Главный (входной) и задний фасады украшены пилястрами — плоскими вертикальными выступами стен в виде четырёхгранных столбов, имеющих те же детали, что и колонна: основание (базу), ствол и венчающую часть (капитель). Левый фасад украшен колоннами, правый же ни колонн, ни пилястров не имеет. На всех фасадах только прямые линии без единого изгиба.
К главному фасаду ведёт подъездная аллея. Правый и задний фасады выходят в английский пейзажный парк — один из немногих во Франции. К левому фасаду примыкает французский регулярный парк (как бы уменьшенная модель Версальского парка), в конце которого расположен Французский павильон, также построенный Габриелем.
Как снаружи, так и внутри Малый Трианон производит впечатление благородной простоты и сдержанности. Здесь сочетаются противоположности: изысканность и строгость, парадность и скромность, монументальность и внимание к деталям. Всё это делает Малый Трианон одним из самых замечательных произведений в истории европейской архитектуры.
Жак Анж Габриель. Малый Трианон. 1762—1764 гг. Версаль.
хотя, конечно же, в нём отразились новые веяния.
Самые знаменитые проекты Габриеля созданы в 50-е гг. Среди них здание Военной школы в Париже (1751—1775 гг.; ныне в нём размещается Военная академия), замыкающее собой Марсово поле (площадь на левом берегу Сены, во второй половине XVIII в. — место учений и парадов воспитанников Военной школы), Французский павильон (1749— 1750 гг.) и роскошное, богато украшенное помещение Оперы (1748— 1770 гг.) в Версале — резиденции французских королей близ Парижа. Там же, в Версале, в 1762—1764 гг. Габриель создал Малый Трианон, по праву считающийся шедевром архитектуры XVIII в.
Наиболее значительным произведением Жака Анжа Габриеля в Париже стала площадь Людовика XV (ныне площадь Согласия). Король решил устроить эту площадь в конце парка Тюильри, где был тогда огромный пустырь. В 1753 г. после конкурса, в котором участвовало множество архитекторов, окончательный выбор пал на проект Габриеля. Сооружали площадь вплоть до 1775 г.
В отличие от замкнутых парижских площадей XVII в., окружённых зданиями, площадь Людовика XV открыта городу. С запада и востока к ней примыкают аллеи проспекта Елисейские Поля и парка Тюильри, а с юга — набережная Сены. Лишь с северной стороны на площадь выходят здания дворцов. В центре располагалась конная статуя Людовика XV работы скульптора Эдма Бушардона. В годы Великой Французской революции (1789—1799 гг.) статую короля снесли. В 1793 г. в центре площади была установлена гильотина: здесь проходили казни. В 1836 г. место гильотины занял египетский обелиск, сохранившийся до наших дней. Этот обелиск высотой двадцать три метра, стоявший ранее в храме фараона Рамсеса II в Фивах, подарил Франции египетский паша Мехмет-Али. Позднее в торце улицы Рояль, проложенной
106
Жак Анж Габриель.
Площадь Людовика XV
в Париже.
1753—1775 Гг. Гравюра.
Жак Анж Габриель.
Площадь Людовика XV (площадь Согласия) в Париже. 1753—1775 гг. Гравюра.
между зданиями дворцов, была возведена церковь Мадлен (1806— 1842 гг.). Хотя она и не принадлежит к ансамблю площади, но включается в него так же, как здание Бурбонского дворца (1722—1727 гг., портик — 1804—1807 гг.; ныне Палата депутатов), расположенное на другом берегу Сены напротив церкви Мадлен. Ось между этими зданиями, перпендикулярная оси самой площади, завершает один из красивейших городских ансамблей в Европе.
В работах Жака Анжа Габриеля чувствуется наступление новой эпохи в истории архитектуры. Его творчество повлияло на всё последующее развитие французского неоклассицизма.
Архитектурным центром этого стиля во Франции был Париж. Здесь работали все крупнейшие мастера того времени, создавшие лучшие постройки. Самой значительной среди них была церковь Святой Женевьевы, возведённая Жаком Жерменом Суфло. Здесь же в 1739 г. Жак Франсуа Блондель (1705—1774) основал архитектурную школу, в которой учились многие выдающиеся мастера той эпохи.
Одним из учеников Блонделя был Шарль де Вайи (1729—1798). Самое известное сооружение де Вайи — парижский театр Одеон (1779— 1782 гг.), созданный в соавторстве с Мари Жозефом Пейром (1730— 1785). Слово «одеон» возникло в
Древней Греции и обозначало место, где проходили музыкальные представления, состязания. Здание Одеона в Париже вначале предназначалось для театра «Комеди Франсез» (французской комедии), позднее здесь стали устраивать не только спектакли, но и концерты, балы. Полукруглый зал помещён почти в
Джованни Никколо Сервандони.
Церковь Сен-Сюльпис. Западный фасад. 1732—1777 гг. Париж.
Начало эпохе неоклассицизма положил новый проект фасада церкви Сен-Сюльпис в Париже, предложенный архитектором Джованни Никколо Сервандони (1695—1766). В его проекте впервые в XVIII в. появились строгие колоннады и арки. К античности, классической древности вскоре обратились и другие архитекторы. Вот что писал о фасаде церкви Сен-Сюльпис Жак Франсуа Блондель, выдающийся архитектор, теоретик и педагог той эпохи: «Он полон античной красоты, он утвердил греческий стиль, в то время как в Париже тех лет появлялись одни лишь химеры».
107
ЦEPKOBЬ СВЯТОЙ ЖЕНЕВЬЕВЫ (ПАНТЕОН)
Идея перестройки средневековой церкви Святой Женевьевы в Париже возникла ещё в конце XVII в. Позднее король Людовик XV дал обет перестроить старую церковь, а в 1755 г. её главным архитектором был назначен Жак Жермен Суфло (1713—1780).
В 1757 г. Суфло создал первый проект, согласно которому постройка напоминала античный храм, а портик походил на портик древнеримского Пантеона. Будущая церковь в плане представляла собой греческий (равноконечный) крест. Статуя Святой Женевьевы должна была венчать собой купол (впоследствии Суфло убрал всю скульптуру снаружи церкви). Здание предполагалось сделать огромным — сто десять метров в длину, восемьдесят четыре метра в ширину и восемьдесят три метра в высоту.
Торжественная церемония закладки первого камня состоялась в 1764 г.: в ней участвовал Людовик XV, и она проходила перед изображённым на холсте портиком будущего храма. Сам портик с двадцатью двумя колоннами был построен в 1775 г. После смерти Суфло его дело продолжили помощники. Под их руководством в 1785—1790 гг. был закончен купол храма, однако строительство на этом не завершилось: мастера продолжали вносить изменения в архитектуру церкви вплоть до начала XX в.
В годы Великой Французской революции церковь Святой Женевьевы назвали французским Пантеоном; здесь должен был покоиться прах великих людей Франции. В 1829 г. в Пантеон перенесли останки самого Суфло.
Церковь Святой Женевьевы Жака Жермена Суфло стала самой крупной постройкой французского неоклассицизма.
Жак Жермен Суфло. Церковь Святой Женевьевы (Пантеон). 1757—1790 гг. Париж.
кубическую «коробку» здания с аркадами. Театр увенчан пирамидальной крышей. Украшением главного фасада служит мощный портик с восемью колоннами.
В Париже построено множество прекрасных зданий в стиле неоклассицизма — и рынок зерна (1763— 1767 гг., архитектор Никола Лекамю де Мезьер), купол которого по величине почти равен куполу древнеримского Пантеона, чей диаметр сорок три метра; и поражающий своими размерами Монетный двор (1768—1775 гг., архитектор Жак Дени Антуан), чей фасад растянулся
вдоль набережной Сены более чем на триста метров; и отель Сальм (1782—1785 гг., архитектор Пьер Руссо; ныне дворец Почётного Легиона), и др. Но самым знаменитым сооружением Парижа после церкви Святой Женевьевы в конце XVIII в. стала Школа хирургии, построенная архитектором Жаком Гондуэном (1737—1818).
В здании Школы хирургии (1769—1775 гг.) особенно интересен анатомический театр (помещение, где препарируют трупы). Это сооружение в форме античного амфитеатра (овальной арены,
108
вокруг которой расположены места для зрителей), как бы соединённого с древнеримским Пантеоном (зал увенчан полукруглым куполом с полукруглым окном наверху). Обращенный к улице фасад Школы представляет собой триумфальную арку с расходящимися от неё в обе стороны колоннами. Рельеф на фасаде изображает Людовика XV, отдающего приказ о строительстве Школы хирургии; его окружают больные и древнеримская богиня Минерва (покровительница искусств и ремёсел), а Гений архитектуры представляет ему проект. Дворовый фасад выполнен в виде гигантского портика.
«ГОВОРЯЩАЯ АРХИТЕКТУРА»
Французский философ-просветитель и художественный критик Дени Дидро писал: «Каждое произведение ваяния или живописи должно выражать какое-либо великое правило жизни, должно поучать зрителя, иначе оно будет немо». Искусство эпохи Просвещения должно было «говорить», и архитектура также стала «говорящей», чтобы донести до зрителя «послание», содержащееся в художественном произведении. Таким «посланием» могло быть и само назначение здания: например, мощные колонны, поставленные у входа в банк, «говорили» о его надёжности и солидности. Самым забавным примером был неосуществлённый проект коровника в виде гигантской коровы (архитектор Жан Жак Лекё). Архитекторы использовали также более трудные для понимания формы: например, куб как символ правосудия, шар как символ общественной морали и т. п.
Большинство проектов «говорящей архитектуры» были утопическими — они остались лишь на бумаге в виде планов, чертежей, разрезов (их нередко называют «бумажной архитектурой»). Среди тех, кто создавал подобные проекты, особое положение занимали два мастера — Этьен Луи Булле и Клод Никола Леду.
Карьера Этьена Луи Булле (1728— 1799) как практикующего архитектора была скорее неудачной: он исполнил только ряд интерьеров и построил несколько особняков в Париже. В 80-е гг. Булле целиком посвятил себя «бумажной архитектуре» и создал более ста проектов. Свои здания он называл «архитектурными телами». Булле использовал самые простые, геометрически правильные формы — сферу, конус, куб. Все они должны были освещаться таинственным светом и отбрасывать сильные тени.
Излюбленным жанром архитектора были погребальные сооружения, самое знаменитое из которых — Кенотаф Ньютона (1784 г.).
*Кенотаф (от греч. «кенотафион» — «пустая могила») — ложная, не содержащая погребения могила. Кенотафы создавались в Древнем Египте, Греции, Риме, на Среднем Востоке, в средневековой Европе в случаях, когда умершего (погибшего на чужбине) нельзя было похоронить.
В ПОИСКАХ ПРОСТОТЫ. ПРИМИТИВНАЯ ХИЖИНА
Стремление к простым, геометрически правильным формам — характерный признак французской неоклассицистической архитектуры — особенно усилилось в середине XVIII в. Это было связано с появившейся в 1753 г. книгой «Эссе об архитектуре». Её автором был аббат Марк Антуан Ложье (1711 —1769), член ордена иезуитов, историк и теоретик искусства, не имевший, однако, специального художественного образования.
Основная идея Ложье заключалась в том, что примитивная хижина древнего человека стала прототипом для всей последующей архитектуры. Отвергая богатство архитектурного убранства эпохи Возрождения и барокко, Ложье призывал молодых мастеров строить простые здания, используя лишь самые необходимые элементы.
На фронтисписе (рисунке, помещаемом слева от титульного листа) книги Ложье изображена женская фигура с циркулем и угольником в руках, символизирующая собой Архитектуру. Она указывает на сложенную из стволов деревьев хижину. Поставленные вертикально стволы впоследствии будут колоннами, положенные на них горизонтально — перекрытием, а перекрещивающиеся наверху ветви, которыми выстлана крыша, — фронтоном.
Влияние Ложье было огромным, и стремление к простоте стало господствующим. Особую популярность завоевали геометрические формы — куб, конус, сфера, пирамида, цилиндр.
Идеи Ложье близки взглядам французского писателя и философа Жана Жака Руссо, идеализировавшего «естественное состояние» человека и проповедовавшего возвращение к природе. Многие аристократы того времени строили в своих усадьбах специальные «деревни» и «молочные фермы», где сами доили коров. Такую ферму соорудила и супруга короля Людовика XVI Мария Антуанетта в парке Малого Трианона в Версале.
109
Этьен Луи Булле.
Проект Кенотафа
Ньютона. 1784 г.
Рисунок.
Национальная библиотека,
Париж.
В этом проекте зодчий обратился к форме Земли — сфере. В то же время она напоминает и о яблоке, упавшем на Ньютона (согласно преданию, учёный открыл закон всемирного тяготения в саду, под яблоней). Кенотаф Ньютона, конечно, не построили.
Проекты Булле были абсолютно непрактичными; в XVIII в. его бесконечные гигантские колоннады просто нельзя было возвести. Крохотные человеческие фигурки, изображённые на его рисунках, лишь подчёркивают грандиозность замыслов архитектора, предназначенных «для вечности».
В отличие от Булле Клод Никола Леду (1736—1806) осуществил многие свои проекты на практике. К «говорящей архитектуре» Леду обратился в 80-е гг.
В 1785 г. архитектор приступил к строительству так называемого Пояса застав Парижа — он задумал об-
нести весь город трёхметровой стеной протяжённостью двадцать три километра. На въездах в Париж Леду хотел расположить таможенные заставы. Стена не была построена, и до наших дней сохранилось лишь четыре заставы. Все они имеют простые геометрические формы, некоторые украшены колоннами или фронтонами, очень необычными
по своим пропорциям. Для Леду заставы были лишь предлогом, чтобы возвести монументальные триумфальные сооружения на въездах в Париж. Но многие современники критически отнеслись к проекту архитектора. Одни сравнивали Пояс застав Парижа с тюремными стенами и кладбищенскими оградами, другие вообще считали, что храмовые формы не подобают «прозаическим» сооружениям.
Однако больше всего Леду прославился своим проектом идеального города будущего Шо. Проект был опубликован в 1804 г. в его книге «Архитектура, рассмотренная с точки зрения искусства, нравов и законодательства». Город Шо в плане представлял собой эллипс, в центре которого был расположен Дом директора, по своим формам напоминавший храм с колонным портиком и фронтоном. Леду проектировал в городе как частные дома (например, дома для рабочих), так и общественные здания (рынок, оружейный завод, биржу). Кроме того, в Шо был целый ряд довольно стран-
Клод Никола Леду.
Застава Ла Виллет. 1785—1789 гг. Париж.
Клод Никола Леду.
Проект города Шо. Иллюстрация из книги «Архитектура, рассмотренная с точки зрения искусства, нравов и законодательства». 1804 г.
110
ных сооружений: мост через реку Лу (где роль опор играли галеры), Дом директора источника реки Лу (цилиндр, сквозь который проходило русло реки), Дом лесоруба (пирамида, сложенная из брёвен) и другие, в которых принципы «говорящей архитектуры» воплотились наиболее полно. Современники иронизировали, что, если бы Леду надо было построить Дом пьяницы, он сделал бы его в форме бутылки.
Город Шо был задуман Леду как новая социальная модель общества. Так, в нём не было ни тюрьмы, ни больницы, потому что в будущем исчезнут преступления и болезни. Вместо тюрьмы архитектор хотел построить храм Мира и Дом образования, а вместо больницы — общественные бани. Леду спроектировал также храм Добродетели и церковь, но не обычную, а предназначенную для различных семейных обрядов (рождений, свадеб, похорон). Эти обряды должны были создавать в городе весёлое или грустное настроение, влияя тем самым на развитие общественной морали.
Своим проектом города будущего зодчий пытался доказать, что архитектура обязана воспитывать и просвещать людей. Леду не только обустраивал мир как архитектор, но и создавал его идеальную модель как философ.
СКУЛЬПТУРА
Почти каждый из французских скульпторов XVIII в. работал одновременно в разных жанрах — и в историко-мифологическом, и в портретном. Отношение скульпторов к господствующим стилям — рококо и неоклассицизму — также было весьма свободным. Один и тот же мастер с лёгкостью переходил от изящных статуэток в стиле рококо к монументальным неоклассицистическим композициям.
В начале XVIII столетия традиции классицизма развивал скульптор Эдм Бушардон (1698-—1762). Самые
известные его работы — фонтан Гринель и статуя Людовика XV на одноимённой площади в Париже (ныне площадь Согласия). Но наибольшее число произведений он создал в жанре портрета, преимущественно женского. Для этих работ Бушардона характерны утончённость, изящество и аристократизм.
Наиболее известным мастером рококо был Жан Батист Лемуан Младший (1704—1778), выполнивший скульптурные украшения для интерьеров отеля Субиз в Париже. Грациозность поз, тонкий лиризм, необычная асимметричность композиций отличают его статуи, которые гармонично дополняют убранство залов в стиле рококо. Лемуан обладал и незаурядными педагогическими способностями: из его мастерской вышли два выдающихся скульптора середины века — Пигаль и Фальконе.
Жан Батист Пигаль (1714—1785) был прозван современниками Беспощадным, поскольку в портретах он
Жан Батист Пигаль.
Меркурий, завязывающий сандалию. Около 1738 г. Лувр, Париж.
*Галера (итал. galera) — деревянное гребное военное судно, созданное в Венеции в VII в.
111
никогда не идеализировал модель. Например, в автопортрете, выполненном в 1780 г., мастер показал неумолимо надвигающуюся на него старость. В произведениях других жанров Пигаль стремился соединить изящество со сложными силуэтами и поворотами фигур.
Другой ученик Лемуана, Этьен Морис Фальконе (1716—1791), виртуозно владевший техникой ваяния, отличался блестящей эрудицией: прекрасно знал античную скульптуру, древние языки и литературу (а ведь он, придя в восемнадцать лет в мастерскую Лемуана, почти не умел читать и писать). Более десяти лет Фальконе руководил фарфоровой мануфактурой в Севре (близ Парижа). Его маленькие композиции в стиле рококо на античные сюжеты — «Грозящий Амур», «Пигмалион и Галатея», «Аполлон и Дафна» и другие (50—60-е гг.) — тонко передают оттенки настроения, а фарфор словно обработан ювелиром. Но всю жизнь мастер тяготел к монументальным и драматичным образам.
Очень выразительна его ранняя композиция «Милон Кротонский» (существует в двух вариантах: 1744 и 1754 гг.). Античный герой Милон бросил вызов богам, заявив, что
сумеет руками расщепить дерево. Но рука застряла в трещине ствола, и Милона, «прикованного» к дереву, растерзал лев. В сложной позе героя, в его искажённом ужасом лице есть некоторая доля театральности, однако чувствуется и подлинное эмоциональное напряжение. Вершиной творчества Фальконе стал «Медный всадник» — памятник Петру I в Санкт-Петербурге. Самым удивительным было то, что скульптор приступил к работе, не зная техники бронзового литья, и освоил её в пятьдесят восемь лет.
ЖАН АНТУАН ГУДОН
(1741—1828)
Жан Антуан Гудон прошёл серьёзную художественную школу: он обучался в академии и стажировался в Риме. Мастер отдал дань традиционным для классицизма античным сюжетам (самой известной стала статуя «Диана», существующая в двух вариантах: 1776 и 1780 гг.), но по-настоящему нашёл себя в жанре портрета. Моделями Гудона были известные общественные деятели: французские писатели и философы — Дени Дидро, Жан Жак Руссо и др. Не при-
Этьен Морис Фальконе.
Милон Кротонский. 1744 г. Лувр, Париж.
Жан Антуан Гудон.
Портрет композитора К. В. Глюка. 1775 г. Королевский музыкальный колледж, Лондон.
112
украшивая внешность своих героев, он мастерски отражал незаурядность личности, творческую одарённость. В портрете Кристофа Виллибальда Глюка (1775 г.) Гудон поразительно передал движение души композитора — кажется, что в порыве вдохновения его изуродованное оспой лицо преображается, становится прекрасным.
Особое место в творчестве Гудона занимают изображения Вольтера. Скульптор создал несколько портретов знаменитого французского мыслителя, а также две статуи, почти одинаковые по замыслу (одна из них, 1781 г., сделана по заказу русской императрицы Екатерины II). Вольтер сидит в кресле. Черты его лица переданы с предельной точностью. Лёгкий наклон тела вперёд, острый взгляд, саркастическая усмешка, застывшая на тонких губах, создают впечатление живого контакта модели со зрителем. Одеяние, которое трудно отнести к какой-либо определённой эпохе, естественно в изображении философа и заставляет задуматься об истинном масштабе его личности. Вольтер стал для мастера воплощением главных духовных ценностей своего времени. Портрет
конкретного человека превратился у Гудона в некий идеальный образ мыслителя — мудреца, вобравшего в себя и знание современной жизни, и опыт древности.
ЖИВОПИСЬ
АНТУАН ВАТТО
(1684-1721)
Творческая манера Жана Антуана Ватто изысканна и насыщена сложными эмоциями. В XIX в. его стали считать романтическим одиноким мечтателем, воплотившим в картинах свои фантазии и грёзы. Но художественное дарование Ватто, безусловно, намного сложнее. Главным для него был мир человеческих чувств, неподвластных контролю разума, — мир, ранее неизвестный французской живописи и не укладывающийся в жёсткую систему правил классицизма.
В храмах своего родного города Валансьена Ватто видел работы фламандских мастеров. Попав в 1702 г. в Париж, он обучался у художников, писавших театральные декорации, — у Клода Жилло (1673— 1722) и Клода Одрана (1658—1734). С тех пор театр навсегда остался ему близок.
В Париже Ватто познакомился с известным банкиром и коллекционером Пьером Кроза, который по достоинству оценил талант молодого живописца. Вероятно, через Кроза и его друзей Ватто приобщился к воззрениям неоэпикурейцев — философствующих литераторов и интеллектуалов из аристократической среды. Они считали себя последователями древнегреческого философа Эпикура, который, по их мнению, призывал искать в жизни прежде всего счастья и наслаждения. Действительность с её утомительными повседневными делами, трудностями и страданиями не способна принести человеку настоящее счастье. Путь к нему лежит через мечту, через умение превратить жизнь в
Жан Антуан Гудон.
Вольтер, сидящий в кресле. 1781 г. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.
113
Антуан Ватто.
Общество в парке. 1717—1718 гг. Картинная галерея, Дрезден.
некое возвышенное театрализованное действо.
В доме Кроза устраивали так называемые «галантные празднества». Это были настоящие спектакли, длившиеся неделями. Участники переодевались крестьянами или античными персонажами. Необходимой частью этих празднеств был изощрённый любовный флирт. Тонкая система ухаживаний, намёков давала возможность испытать особые чувства — сильные, но не переходящие в страсть, яркие, но деликатные и утончённые.
Антуан Ватто, тонкий наблюдатель, сделал «галантные празднества» одной из главных тем своего творчества. Им посвящены такие полотна, как «Отплытие на остров Киферу» (1717 г.), «Общество в парке» (1717—1718 гг.), «Затруднительное предложение» (1716 г.) и др. Пейзаж здесь — обжитая человеком природа, скорее парк, чем лес; позы и движения персонажей удивительно грациозны и гармоничны. В развитии сюжета главное — общение мужчины и женщины, их изящный, безмолвный диалог: игра взглядов, лёгкие движения рук, едва заметные повороты головы, говорящие лучше всяких слов.
«Галантные сцены» Ватто поражают лёгкостью тонов, еле уловимой светотенью. Красочные мазки образуют мелкую дрожащую рябь на траве и невесомую воздушную массу в кронах деревьев. Лессировки — тонкий слой прозрачной краски, который наносится на плотный слой живописи, — передают холодное мерцание шёлковых нарядов, а энергичные удары кистью — влажный блеск глаз или внезапно вспыхнувший румянец. С особым мастерством Ватто создаёт ощущение воздушной среды, и вся сцена превращается в видение, утончённую игру фантазии. Виртуозно расставленные цветовые акценты сообщают действию особое внутреннее напряжение, лишают его устойчивости, заставляя зрителя понять, что радость длится лишь миг, а герои живут искусственными, иллюзорными чувствами. И это придаёт «галантным сценам» пронзительную грусть, противопоставленную наигранному веселью героев.
«Галантные сцены» были для Ватто прекрасным спектаклем, перенесённым в реальную жизнь. Однако подлинные актёры на сцене интересовали его не меньше. Художник постоянно посещал представления
Антуан Ватто.
Затруднительное предложение. 1716 г. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.
114
ФРАНСУА БУШЕ
(1703—1770)
С развитием стиля рококо во французской живописи связано творчество Франсуа Буше. Тонкие изысканные формы, лирически нежный колорит, очаровательная грациозность, даже жеманность движений, миловидные лица и мягкие улыбки персонажей в его работах порой напоминают «галантные сцены» Антуана Ватто. Но у Буше исчезло ощущение неустойчивости, изменчивости ситуации, которое составляло смысл произведений Ватто. Художника больше интересуют не сами персонажи, а гармоничное сочетание человеческих фигур, пейзажа и натюрморта.
Франсуа Буше. Лежащая девушка. 1752 г. Старая пинакотека, Мюнхен.
Франсуа Буше. Купание Дианы. 1 757 г. Лувр, Париж.
двух самых известных в Париже трупп — итальянской и французской комедии. Предполагается, что картина «Жиль» (около 1720 г.) должна была использоваться как вывеска комедийной труппы. Главный персонаж произведения — Жиль, французский вариант Пьеро (героя итальянской комедии масок), — неудачник, существо неуклюжее, наивное, будто специально созданное для насмешливой жалости. Он постоянно становится жертвой проделок ловкого Арлекина. Жиль стоит на переднем плане в забавном костюме. Нелепая поза делает его фигуру мешковатой и скованной. Герой смотрит на зрителя с щемящей грустью и какой-то странной серьёзностью. Перед ним — зрители, позади — актёры, но он совершенно одинок. Подлинная душевная тоска отделяет его от людей, ожидающих лёгкого, незамысловатого веселья. Фигура Жиля дана художником с низкой точки зрения (он словно
Антуан Ватто.
Жиль.
Около 1720 г. Лувр, Париж.
115
Антуан Ватто.
Вывеска лавки Жерсена.