Глава первая введение в предмет

1. Апология необходимости

В предлагаемой книге делается попытка дать эскиз некой «картины мира», некой ее интерпретации, какой она видится автору, при­числяющему себя к числу людей, стоящих, как и большинство пред­ставителей естественных наук, на позициях рационализма.

Я уже однажды предпринял аналогичную попытку, прочитав не­сколько лет тому назад серию лекций, посвященных универсально­му эволюционизму. Она была издана в 1993-м году Издательством атомной техники.*

В работе, которую я предлагаю теперь, мне хотелось бы несколь­ко расширить проблематику, связав вопросы эволюции живого ве­щества и общества с основами той новой физики, шире — естество­знания, которое, по существу, и изменило наши глубинные представ­ления об окружающем мире. Это потребует обсуждения ряда фраг­ментов некой философской системы, включающей универсальный эволюционизм (т.е. описание процесса самоорганизации) в качестве основного механизма, определяющего усложнение «картины мира».

У философов существуют свои стандарты мысли, манера их вы­ражения, свой язык, которые представляют порой непреодолимое препятствие для непосвященных. Кроме того, существуют и свои мотивы анализа, далеко не всегда понятные неспециалисту. Поэтому для вторжения физика, естественника или инженера в непривыч­ную для себя область должны быть достаточно веские основания. Попытка создания и изложения любой философской системы, с точ­ки зрения прагматика, каким всегда являются физик или инженер, имеет смысл (может быть оправдана) лишь тогда, когда она пресле­дует определенные цели, так или иначе связанные с активностью че­ловека, с желанием повлиять на ее характер. И сколь бы такие цели не были субъективны, изложение соответствующей системы взгля­дов оказывается действительно оправданным, поскольку лишь в обсуждениях и дискуссиях проблем, рождающихся в интеллектуаль­ной, нравственной и духовной сферах, у людей может возникнуть новая парадигма миропонимания. А она сегодня, по моему глубоко­му убеждению, жизненно необходима. И такое утверждение — не просто «красивая фраза». Я это попытаюсь обосновать.

Постепенно мы начинаем понимать, что общество стоит сейчас на пороге катастрофы, потребующей перестройки всех оснований своего планетарного бытия. Я думаю даже, что мы находимся в пред­дверии смены характера самой эволюции биологического вида homo sapiens. Может быть, даже на пороге нового этапа антропогенеза. Возникающие время от времени академические дискуссии пока еще только фиксируют нарастающее неблагополучие, но они пока очень далеки от раскрытия всей глубины происходящего. А тем более не­способны предложить ему какую-либо альтернативу. Еще никто не рискнул продемонстрировать настоящую правду (хотя многие уже и догадываются о ней) во всей ее обнаженной непривлекательности, и мы только подходим к пониманию того, что человечество уже ис­черпало тот потенциал своего развития, который оно получило при завершении предыдущего этапа антропогенеза. Его завершение я связываю с утверждением кроманьонца в качестве единственного претендента на право называться предком современного человека (каким он и оказался на самом деле).

Сегодня мы постепенно начинаем понимать, что наши нравст­венные основы, наш духовный мир, тем более наше поведение в би­осфере уже не соответствуют тем условиям жизни, в которые погру­жается общество, и наше понимание обстановки недостаточно для преодоления появляющихся трудностей его возможного развития. Биологически, а следовательно, и психологически мы остались теми же охотниками за мамонтами, какими были наши неолитические предки. На протяжении всего голоцена, по мере развития цивилиза­ции, нарастало несоответствие деятельности человека как единого биологического вида тем общим законам, которые управляют разви­тием биосферы. Другими словами, деятельность человека, основан­ная на выработанных цивилизационных парадигмах, ведет, вероят­нее всего, к деградации биосферы и не способна гарантировать со­хранение человека в своем составе. Вот почему реальность такова, что род людской сможет выжить лишь в условиях жесточайшего самоограничения и коллективной дисциплины. И, естественно, воз­никает вопрос: возможно ли преодоление пропасти между необходи­мостью подчинить свое поведение требованиям реальности и реаль­ными способностями человека и человечества подчинить себя этим ограничениям?

Я совершенно не исключаю возможности фатального исхода че­ловеческой истории. Если люди не смогут преодолеть тех реликтов неандертализма, первобытной дикости, агрессивности, без которых

человечество было бы неспособным выжить в предледниковые эпо­хи, то такой исход может наступить уже не в столь отдаленном бу­дущем. Но отказ от них будет означать такую же смену характера своего эволюционного развития, которая началась еще в глубинах каменного века. Эта палеолитическая перестройка привела к ут­верждению тех табу, которые легли в основу современной нравст­венности (т.е. системы нравов), среди которых табу «не убий!», в первую очередь, определило переход эволюции от чисто биологиче­ского совершенствования к эволюции общественной. Я убежден в необходимости (но не неизбежности) подобной кардинальной пере­стройки и в соответствующих местах своей книги постараюсь обос­новать этот тезис. Сейчас же я его принимаю в качестве некоторой исходной аксиомы для оправдания предпринимаемой попытки по­строения рационалистической «картины мира», цель которой дать те знания, которые, может быть, помогут облегчить остроту неиз­бежного кризиса.

Я не берусь предсказывать, каким будут облик мира и образ че­ловечества даже в ближайшие десятилетия, но глубоко убежден в том, что людям будет куда легче совершить переход человечества в новое состояние, если угодно, в новую фазу антропогенеза, если оно окажется достаточно вооруженным не только конкретными знаниями, но и определенной мировоззренческой парадигмой. Ду­ховному миру человека понадобятся определенный настрой, ори­ентация на новую структуру ценностей, столь же непохожую на со­временную, как структура ценностей, жителей греческого полиса была непохожа на представления австралопитеков, вышедших три миллиона лет тому назад из тропического леса в неприветливую и опасную саванну.

Мы говорим о смутном времени в России, и такое словосочета­ние не только вполне оправдано, но и воспринимается обществом как естественное выражение реальности. Но задумывались ли мы, что уже, вероятно, настало время говорить о том смутном времени, которое надвигается на все планетарное сообщество. А выход из лю­бого смутного времени требует утверждения некой ясности, некой общей цели и общего понимания, пронизывающего духовные миры всего множества людей, населяющих планету. Такое понимание, как показывает история человечества, приходит чаще всего (если прихо­дит) в результате действия стихии человеческих страстей и моря крови. Пример тому — результат религиозных войн в Европе, стоив­ших жизни двум третям населения Германии. Но, может, есть и дру­гой путь? Во всяком случае, такой вопрос непременно должен быть поставлен, и люди обязаны попытаться его решить! И для его осо­знания могут оказаться нужными философские системы и «картины мира». А вероятнее всего, и некоторая общая «философия выжива­ния» или «стратегия человечества»!

Люди очень разные, как и цивилизации, которые возникают на планете. И была бы не только утопичной, но и трагичной любая попытка унификации цивилизаций, духовных устремлений, да и просто желаний. И в то же время человечество едино — оно часть биосферы и взаимодействует с ней как целое, как единый биологи­ческий вид. Значит, человечество объективно нуждается в том, чтобы при всем удивительном (и необходимом для его развития) разнообразии и направленности желаний, стремлений, действий отдельных людей, народов, цивилизаций эти векторы имели неко­торую общую составляющую. Ее и могут дать Наука, Естествозна­ние, в первую очередь, и та система мышления, которая выросла на их основе и которую естественно называть рационализмом. Но не рационализмом XVIII и XIX веков, а рационализмом современ­ным, выросшим на грани нового тысячелетия, на базе новых дости­жений науки.