Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998)
.pdfсубъекта. Теперь мы, конечно, сознание вообще обозначили как идеал познания, и можно было бы поэтому думать, что задача
эмпирического познающего субъекта состоит в том, чтобы приб
лизиться к этому идеалу, стало быть, настолько, насколько воз
можно стать сознанием вообще. Эта задача тогда бы была разре
шена тем, что он попытался бы совершить как все суждения, гово рящие, что есть факт, так и совокупность высказываемого в качес тве фактического привести в формы, возникающие из категорий
объективной действительности.
Но этим путем мы не подвигаемся далее, так как рассуждаю щее сознание вообще есть идеал только по отношению к
формам объективной действительности, по отношению к со держанию, напротив, идея*, реализование которой индивиду
альный познающий субъект не в состоянии даже только приб
лизить. Это тотчас станет ясным, если мы обратим внимание
на то, что научное познание не образует интуиций, а понятия, и что содержание этих понятий не согласуется с интуитивным
содержанием объективной действительности. Это содержание
именно показывает не только по отношению к его цельности,
но и свойству всякой его части, что оно не может быть восп
ринято ни в каком понятии так, как оно существует, и поэтому
понятие познавания как отображания недопустимо еще в но
вом смысле: соответственные представлениям составные части суждения также не могут воспроизвести содержание
объективной действительности. Напротив, познавание преобра
зует благодаря понятию всегда и содержание объективной дей
ствительности, и наукоучение имеет поэтому задачей развить и
обосновать и т е формы, которые рассматриваются при науч
ном образовании понятий.
Но эти формы принципиально следует отличать от расс мотренных до сих пор, возникающих благодаря категориям форм познания. Они не принадлежат к тому, что впервые дела ет возможным понятие объективной действительности вообще, они содержатся поэтому и для эмпирического реализма не в материале познавания, но определяют восприятие объектив ной действительности, которая и с точки зрения эмпирическо го реализма может быть рассматриваема только как восприя тие, и которую строго следует отличать от самой объективной
действительности, оформленной посредством категории давнос ти и других категорий. Эти формы, другими словами, не могут быть отнесены к рассуждающему сознанию вообще и, таким образом, не могут быть действительны как формы содержания
* Это слово здесь, естественно, опять понимается в Кантовом смысле.
сознания вообще, но они должны быть рассматриваемы как
формы познания эмпирического субъекта познания, а не как категория в приведенном смысле.
Этим отнюдь не говорится, что всякий специалист-исследова-
тель сознает, что возникшие благодаря этим формам понятия
имеют содержание, которому в точности не соответствует эмпири
ческая реальность. Напротив, реализм понятия, который считает
действительностью самые продукты научной деятельности, расп ространяется широко. Но этого реализма трансцендентальный
идеализм не может признать или даже оправдать, а должен раз рушать, и именно для того, чтобы оставить неприкосновенным
эмпирический реализм.
Итак, мы противоположили рассмотренным до сих пор фор мам действительности формы понятий, или, поскольку метод науки сострит в применении форм понятий, методологические
формы следует отличать от форм действительности. Насколько
нелепо видеть в формах действительности нечто зависимое от
эмпирического субъекта и в самой объективной действитель ности просто эмпирический способ восприятия, как этого хочет
позитивизм, настолько необходимо указать на то, что на самом
деле всякий созданный посредством методологических форм
мир понятий есть восприятие эмпирического субъекта, именно
антропоморфизм, так как мы не можем знать никакой иной, кро
ме созданной человеком, науки.
Систематическое расчленение и развитие различных методо
логических форм опять-таки нас здесь не интересует*. Речь идет только об общем принципе разделения обоих родов форм, и мы воспользуемся прежде всего т$м, чтобы пролить новый свет на объективную действительность и ее формы. Для этой цели может служить краткое напоминание о Канте и прямое сравне ние нашей и его точек зрения. До сих пор такой связи мы намеренно избегали, хотя для всякого осведомленного долж ны быть ясны отношения к философии Канта, они ведь подчер
кивались даже в выборе терминов. Но прямой расчет с Кантом был оставлен, потому что абсолютно важный вопрос о том, что
правильно, смешивается с не столь бесспорным и однако толь ко относительно важным вопросом, в чем истинное мнение Кан та, а этим главная цель этого сочинения, — представить гносео логические основные проблемы по возможности просто, — дол жна была бы стать тщетной. Мы здесь избежим этой опасности, если будем придерживаться известных, почти всюду согласно
* Представление их и обоснование составляет главное содержание моей
книги: Границы естественнонаучного образования понятий.
143
представляемых частей рассуждения Критики чистого разума,
стало быть, учений Канта, которые могут предполагаться в более
широких кругах обычными и знакомыми.
Мы совершенно согласны с Кантом в том, что всякое науч ное познание действительности заимствует свое содержание из имманентного чувственного мира, что его формы тем не менее
не могут быть выведены из данного. От того, что обычно расс матривается как Кантово мнение, мы отклонились прежде всего
в том, что и само данное для нас содержит еще гносеологичес
кую проблему. Однако это отклонение не нуждается в подроб
ном изложении, и точно также мы не входим ближе в отноше ние нашего понятия категории к Кантову понятию категории. Напротив, здесь важно Кантово понятие природы, т. е. его по
нятие состоящей из связи материи и формы «эмпирической реальности». Мы именно нападаем не на само понятие приро
ды, а видим в Кантовом определении природы как существова ния вещей, поскольку она определяется по общим законам, обя
зательную истину, но думаем, что Кант до некоторой степени
слишком быстро перешел от понятия данного к понятию при
роды. Поэтому, понятию недостает того, что мы называем объек тивной действительностью, или: Кант отождествляет объектив
ную действительность с природой по способу, который мы не можем разделять.
Это зависит от того, что Кант понятие науки в Критике чисто го разума отождествляет с естествознанием, и предпосылки естес твознания, следовательно, методологические формы, делает ка
тегориями объективной действительности. Этим он более про
никает в понятие объективной действительности, а с другой сто
роны в то же время и меньше, чем заключается в понятии мате
риала эмпирической науки. Мы должны образовать понятие дей ствительности, которое находится между понятием агрегата фак тов и понятием природы в смысле Канта, т. е. понятие действи тельности, которое, с одной стороны, по форме содержит более, чем совокупность данного, которое, стало быть, в гносеологичес ком отношении уже оформленный материал, и которое тем не
менее, с другой стороны, по форме содержит менее, чем Кантова
природа, т. е. свободно от специфически естественнонаучных форм, но зато тем богаче по содержанию. Это понятие научно совершенно не обработанной и все-таки с точки зрения эмпи рического реализма готовой, связной действительности, которая не только у Канта, но в теории познания вообще, кажется, отсут ствует, представляет тогда решающее значение для построения системы трансцендентальной философии и в особенности уче ния о категориях.
144
Из-за своеобразного значения, которым обладают формы объективной действительности, необходимо прежде всего также обозначить их особым названием, которое их резко отграничива ет от форм обработки научного познания. Мы могли бы их в согласие с выражением «объективная действительность» назвать также объективными формами, но предпочитаем там, где мы от
эмпирического реализма обращаемся к трансцендентальному иде ализму, термин «конститутивный», и соответственно этому кате
гории, придающие данному формы объективной действительнос ти, будем называть конститутивными категориями*. Тогда им
соответствуют формы долженствования как такие конститутив ные нормы, которые должны быть действительно трансцендент-
ныу— если понятие объективной действительности правильно, —
и конститутивные формы действительности в более узком смыс ле, которые эмпирический реализм рассматривает как действи
тельности. Задача теории познания поэтому указать гносеологи
ческий эквивалент для понятия объективной действительности
путем введения и обоснования конститутивных категорий.
Но чтобы не только установить название, но разъяснить и
сущность дела, мы поясним себе различие конститутивных и ме тодологических форм также еще на примере, опять-таки имеющем
значение с точки зрения противоположности Кантову понятию природы, именно на понятиях причинности и закона природы. Близкое отношение, в котором находятся оба эти понятия друг к другу, привело к роковому смешению. В том нечто, что «связыва ет» причину с объектом действия, и что с эмпирически-реалисти-
ческой точки зрения — реальная связь, а с гносеологической точки зрения — необходимость в суждении, видят уже необходи
мость закона природы и отождествляют, таким образом, причин но обусловленное с закономерным изменением. Но это совер
шенно недопустимо. Оба эти понятия должны быть резко разде лены. Необходимому нет надобности быть тождественным с за коносообразным. Именно, если Кант прав, утверждая, что объек тивная временная последовательность, стало быть, нечтог в чем
мы, конечно, должны видеть неизбежный фактор объективной
действительности, возникает впервые благодаря категории при* чинности и поэтому всякое объективное изменение во времени
* Этот термин употребляет Виндельбанд {Vom System der Kategorien, 1900).
[Прилож. li к рус. пер. Прелюдий] в противоположность «рефлексивным
категориям» и, по его мнению также, конститутивные категории означают «те вещные связи, которые создают предметное отношение элементов представ ления*. Однако Виндельбанд считает те категории конститутивными, в кото рых мы не можем видеть форм объективной действительности, как например,
понятие закона.
145
есть причйнно определенный процесс, то необходимое следова ние одйого события за другим может уже не быть закономерным следованием.
Основание для этого заключается в том, что иначе объектив ная действительность содержала бы Два исключающие друг дру га определения. Именно все, что может быть мыслимо под кате горией данности, есть нечто единичное и индивидуальное или
«это», и если категория причинности есть ничто иное, как опреде ленное упорядочение данностей, то и всякое причинное отноше
ние есть единичный индивидуальный процесс. Или: если при чинность относится к конститутивным категориям объективной действительности, это значит, с точки зрения эмпирического реа лизма, что объективная действительность знает только индиви
дуальные причинные связи, следовательно, всякая действительная
причинная связь отличается от всякой другой действительной причинной связи. Понятие закона, напротив, есть общее понятие, и именно не только в том смысле, как всякое понятие обще
форме и как должна быть общей также категория данности, но обще также в том смысле, что оно есть всеобщее понятие чего-
то всеобщего, так как всякий закон природы имеет всеобщее содержание или выражает общее большинству причинных свя зей. Поэтому, если бы всеобщий закон природы в том же смыс ле был конститутивной категорией, как причинность, то с точки зрения эмпирического реализма должно было бы сказать, что объективная действительность так же точно указывает только
индивидуальные причины связи, как и только всеобщие причин
ные связи, а это явная нелепость.
Да, мы можем пойти еще дальше. Пусть всеобщая причинная связь есть всеобщая действительность. Но понятие всеобщей дей
ствительности должно быть совершенно удалено из понятия того, что мы назвали объективной действительностью, так как всякое содержание объективной действительности вытекает из того, что мыслится благодаря категории данности, а все данное индивиду
ально. Поэтому и содержание объективной действительности дол жно быть совершенно индивидуальным, т. е. существуют только индивидуальные эмпирические действительности. Если допускают,
что понятие закономерности есть конститутивная категория, то
должны также верить в иную, чем эмпирическая объективная дейс твительность, и противопоставлять ей трансцендентный мир всеоб
щих действительностей. И фактически это вполне последователь но делали великие метафизики, поскольку они пытались понять
познание закона как познание действительности, но чтобы они
этим сущность познания и в особенности сущность познания зако
на действительности делали понятной, нельзя утверждать.
146
Даже если согласиться, что всеобщее можно сделать транс
цендентной реальностью, то все же должно эту трансцендент ную реальность привести в какую-нибудь реальную связь с имма
нентной объективной действительностью, т. е. должно допустить,
что между всеобщей и индивидуальной действительностями су ществует отношение реальной связи*, а при попытке сделать по нятным это отношение связи необходимо придется сесть на мель.
Отношение всеобщего и частного мы можем мыслить только как логическое и ни в коем случае не как реальное отношение, так как реальное «отношение» может существовать только меж ду реальностями, и точно так же мы не можем понять, как при
помощи имманентных индивидуальных действительностей долж
но быть приобретено познание трансцендентных всеобщих дей
ствительностей.
Если познанию выставляют эту задачу, то скептицизм всегда
прав. Между нашими суждениями и миром всеобщих действи тельностей существует непроходимая пропасть. Мы остаемся
тогда вечно отделенными от того, что мы должны познать.
Все понятия о трансцендентных всеобщих реальностях, из ко
торых самое пустое и бедное содержанием есть «вещь в себе», не выполняют той цели, для которой они были образованы, и никогда не могут ее выполнить. Напротив, благодаря им мир и
познавание всегда становятся только непонятнее. Для того,
чтобы образовать вместо действительностей понятия, нельзя хотеть сделать из понятий действительности. Такие понятия поэтому должны быть удалены, а также и мотивы, ведущие к ним, должны быть признаны беспочвенными. А к этим мотивам относится понятие закономерности как конститутивной обос новывающей действительность категории и поэтому мы долж
ны это понятие прежде всего вычеркнуть из ряда конститутив ных категорий, т. е. мы никогда не можем видеть в законе ничего иного, кроме методологической формы, но благодаря всеобщим понятиям не могут возникнуть никакие действитель ности. Всеобщее, которое в данном случае значит то же, что общее, существует только во всеобщем понятии, стало быть, в продукте абстракции, и на этом основании мы можем и поня тие природы как существования вещи «поскольку оно опреде ляется по всеобщим законам», оставить только тогда, если мы слову «поскольку» придаем гораздо более «субъективный»
* Это отмечается также у Виндельбанда (а. а. О. S. 57 f.). Он говорит, что зависимость частного от общего «раскрывается как конститутивное отноше
ние», и что «мы это реальное значение логической зависимости мыслим в
понятии закона». Это понятие закона кажется нам недопустимым по приве денным в тексте основаниям.
147
смысл, чем это имел в виду сам Кант*, т. е. если мы категории природы как формы суждения эмпирического субъекта или
научной обработки обособляем от категории действительнос
ти. Индивидуальная объективная действительность или эмпи рическая реальность не есть всеобщая природа Канта.
Ясно, что различие между причинностью и закономерностью
природы сводится к разделению, которое мы должны были сделать для выяснения категории данности. Там речь шла о том, что и
всеобщая форма данности содержит в себе элемент, который при
сущ ей как форма суждения об единичной индивидуальной дейст вительности или об «этом». Обо всяком суждении, которое утверж дает причинную связь данностей мы должны теперь также сказать, что оно есть суждение о единичном индивидуальном процессе или об «этом», потому что мы знаем только индивидуальное данное.
Таким образом, и при различении причинности и закона природы ясно выступает различие форм индивидуального от форм всеобще
го. Отличается ли по отношению к всеобщности категория даннос
ти от категории причинности, и заключается ли уже в причинности
момент, который вместе с тем делает возможным благодаря науке
образование таких понятий закона, которые безусловно действи
тельны для всякой действительности, далее проследить мы не мо
жем, так как теория причинности вывела бы нас за рамки нашей
работы. Но мы можем указать всеобщий вывод, что все чисто
конститутивные категории должны быть такого рода формами, что
они могут быть применимы к единичному индивидуальному содер
жанию, и что поэтому все формы, которые по своему понятию суть уже формы всеобщего, относятся к методологическим формам, чем все-таки не должно быть сказано, что не существует также методо логических форм индивидуального. Во всяком случае, материал поз навания или объективная действительность противостоит познаю щему только в индивидуальной форме. Всеобщие понятия и само собой разумеется также понятия с индивидуальным содержанием всегда суть только продукты науки.
* Ср. мою статью: Kulturwissenchaft und Naturwissenschaft (1889). S. 10.
[Рус. пер. М. Я. Фитермана: Генрих Риккерт. Естествоведение и культуроведение. СПБ. 1903, Стр. 6.1, и к этому замечание F. Medicus, Kant und Ranke (Kantstudien В. VfII 1903), S. 146 Anm. Это интересное сочинение также
указывает на односторонность Кантовых понятий и пытается обосновать «при
менение трансцендентального метода к историческим наукам». Но и у Медикуса нет понятия категорий общих всему познанию действительности и, следовательно, правильного понятия эмпирической реальности. Как причин ность природы, так и историческая «телеологическая зависимость» предпола гают причинность вообще. Что должна обозначать «зависимость» без при чинности, если она более, чем логическая?
148
,Как важна выработка понятия объективной действительности
и.его освобождение от методологических форм познания, мы проследим еще в другом отношении. Уже прежде мы подчеркну ли, что содержание сознания вообще или утверждаемое рассуж
дающим сознанием вообще имманентное бытие, не есть какое-
нибудь психическое бытие, оно должно быть мыслимо свобод ным от противоположения, которое обозначается словами физи
чески и психически. Само собой разумеется, это действительно
также для понятия объективной действительности, т. е. названное противоположение также не может рассматриваться как продукт
конститутивных категорий, а только как продукт научного обра
зования понятий. Но совершенно само собою не разумеется, что все специальные науки должны делать в понятии это стро гое различие физического и психического. Но далее за этим мы
здесь не последуем. Речь идет только о том, чтобы показать, что
лишь только это разделение понятия объективной действитель ности устраняется, этим опять удаляются мотивы мышления, кото рые привели к длинному ряду метафизических образований по нятий и, следовательно, к понятиям действительностей, познание
которых никогда нельзя понять из наших предпосылок. Действительность, в которой мы живем, и которая для специ
альных наук является материалом познания, слагается, думают, из двух факторов, понятия которых исключают друг друга: из напол няющего пространство физического и непространственного пси хического. Не следует ли этот «дуализм», при котором остаются специальные науки, преодолеть при помощи метафизики? Может быть действительность по своей «сущности» исключительно те
ло или исключительно душа, или ни то, ни другое, а третья, объединяющая обоих субстанция? Или может быть именно дуа лизм должен быть оставлен благодаря метафизике? Известно, какую роль играли эти вопросы в истории философии даже после Канта, да и теперь играют. Итак, нет ли еще совершенно иного рода познания, которое нельзя подвести под наше понятие познания? Не слишком ли это суживает понятие науки, когда мы
ее ограничиваем суждениями о данностях в конститутивных и
методологических формах? Но на вопрос о «сущности» дейст вительности такие суждения никогда не могут ответить.
Конечно нет. Но если только мы поняли понятие объектив
ной действительности, то ясно, что все вопросы о такой «сущ
ности» неправильные научные вопросы. Дуализм, который хотят
преодолеть или оставить, лишь постольку действительность, пос
кольку в содержании объективной действительности находятся
некоторые специфические разницы, которые побуждают нас тог да образовать понятия двух различных родов действительного,
149
наполняющего пространство и непространственного. Но все эти специфические различия в содержании имманентного бытия точно так же, как все многообразие в содержании данного, просто при нимаются как действительности* так как они абсолютно иррацио нальны. Если «дуализм» утверждает только это, то он, стало быть, банальная истина, и во всяком случае не метафизика. Пре
одоление действительно существующего дуализма посредством метафизической системы, спрашивающей о «сущности» этого
многообразия поэтому безнадежное предприятие, так как специ
фические различия в содержании данного не создают образова ния понятий из мира. Но другой дуализм, по которому мир дол
жен состоять из двух родов действительностей и который созда ется только благодаря образованию понятий физики или психо
логии, мы можем поэтому не стремиться преодолеть, потому что желание преодолеть его значит то же, что желание объявить
наше научное образование понятия недействительным, т. е. или материалистически уничтожить понятия психологии или спириту
алистически — понятия физики или, наконец, монистически хо
теть мысленно слить в единство именно т е понятия, которые так образовались или должны были образоваться, что они исклю
чают друг друга.
Итак, из последовательного разделения методологических форм от конститутивных следует, что всякая метафизическая разработ ка отношений физического и психического, будь она материа листической или спиритуалистической, монистической или дуа
листической, одинаково бесценна. Пока мы остаемся на почве теоретической науки, вообще не существует проблемы, над реше нием которой работают эти различные метафизические направ ления« Если кто-нибудь хочет познакомиться с «сущностью» бы тия, и при этом ставит другие вопросы, чем те, на которые должны дать ответ специальные науки, то эти вопросы всегда могут отно ситься только к формам бытия, а тогда они не являются ни метафизическими, ни гносеологическими вопросами. В известном
отношении можно, конечно, «монистически» ответить на вопрос о сущности бытия, именно постольку, поскольку всякое бытие
имеет то общее, что оно есть содержание сознания или имма нентное бытие. Но монистически в этом смысле следует мыслить только объективную действительность как мир опыта или то, что весьма неправильно называют «явлением», а не метафизическую сущность. Хотеть идти «за» опытом, значит только выставлять гносеологическую проблему формы данности, что, как мы видели, ведет к дальнейшим гносеологическим проблемам формы объек тивной действительности. Вопрос о сущности содержания дейс твительности не есть вопрос, так как действительность вообще не
150
Имеет одного содёржайия. Кто хочет познакомиться с со д е р ж а нием, как он ёго сёбе представляет, не обращая внимания на
содержание понятий специальных наук, стало быть, не обращая
внимания на методологические формы, тот должен попытаться, вбзможно, многое пережить из нее. Это единственный путь для
рёшения «онтологической проблемы», который еще остается послё установления понятия объективной действительности. Но един
ство бытия этйм путем никогда не будет найдено, а все более
будет удивлять многообразием своего содержаний.
Наконец, о понятии объективной действительности надо до
бавить еще одно. Что, может быть, более всего затрудняет вполне
схватить это понятие, заключается не только в том, что материал познания всякой науки преобразуется в понятие, и что мы поэто му легко смешиваем продукты развития понятий с самой дейст
вительностью. Напротив, к этому еще присоединяется, что мы и в
ненаучной жизни не направляем нашего внимания исключитель
но на объективный мир, но у нас есть всегда только определен
ное восприятие его, которое зависит от направления нашей воли
иинтереса, который у нас имеется в различной степени к различ ным частям действительности, и что мы к объективнбй действи
тельности, как она существует безо всякого восприятия, в жизни можем не иметь ровно никакого интереса. В жизни мы всегда желающие й оценивающие существа. Мы различаем существен ные и несущественныё составные части и сознаем только сущес твенное прямо как действительность. Итак, мы совершаем род
образования и преобразования понятий, даже не подвигая науки,
иесли мы говорим об объективной действительности, то мы говорим собственно всегда уже о каком-нибудь восприятии, а не о ней самой, так как всякое положение необходимо связано с
родом образования понятия. Поэтому мы должны прямо обра
тить внимание на то, что действительность, которую мы мыслим,
совершенно независима от всякого восприятия эмпирического субъекта и есть свободно мыслимая действительность, ведь мы
можем ее понятие, вернее всего ограничить, может быть, тем, что мы ее обозначаем как действительность, которая существовала бы таким образом, даже если бы вовсе не существовало воспри
нимающих эмпирических субъектов или «сознательных» в психо
логическом смысле существ. Это понятие оказывается тогда в то
же время неизбежным; потому что в действительности эмпири ческие субъекты могут быть мыслимы возникающими только в этой действительности. По крайней мере, для части ее, именно
для нашей земли, мы можем допустить с достоверностью, что она
фактически существовала безо всякого воспринимающего ее эмпи
рического субъекта. Эмпирический реализм поэтому совершен
151