прилепин паталогии

Сем?ныч дает еще одну очередь и снова исчезает в доме - всего на мгновенье. За две ноги он подтаскивает к выходу Шею. Вслед Сем?нычу бьет ПКМ, но командир наш успевает спрыгнуть с приступков и спрятаться за косяк.

- Отходи, Гриша! - кричит Сем?ныч Язве. Дает еще одну очередь в дом и, ухватив, как куклу, Шею за ногу, тащит его на себя. Здоровенные ручищи нашего комвзвода беспомощно вытянуты.

Звякает окно в доме, сыплются стекла. И все разом начинают стрелять. Многие бьют мимо окон - от стен летит кирпичная пыль. Кто-то из находящихся в доме разбивает прикладом стекло. Сейчас нас перебьют всех.

Сем?ныч забрасывает на плечо Шею, Кизя - Тельмана и отбегают от дома.

За нашими спинами стоят несколько тонких деревьев. Раненых (я уверен, что парни просто ранены) несут к

деревьям. Сем?ныч вызывает наши машины - в динамике рации слышен его злой, хриплый голос.

Я весь дрожу. Прятаться нам негде. Все мы находимся прямо напротив дома, на лужайке, как объевшиеся дурной травы бараны.

Косте Столяру и кому-то из его отделения чуть более повезло - парни расположилось за постройками справа от дома, напротив двери. Туда же по отмашке Сем?ныча бежит Андрюха Конь с пулеметом.

'Бляха муха, мы что ж, так и будем тут сидеть?' - думаю я, безостановочно стреляя. Раздается сухой щелчок: патроны в рожке кончились.

Переворачиваю связанные валетом рожки, вставляю второй, полный. Снова даю длинные очереди, не в силах отпустить спусковой крючок.

'Скорей бы все это кончилось! Скорей бы все это кончилось!' - повторяю я беспрестанно. Это какой-то пьяный

кошмар - сидим на карачках и стреляем. Никто не двигается с места, не меняет позиции. Может, окопаться? ...Никто не окапывается. Но я же командир! Сейчас прикажу всем окапываться и первым зароюсь! Какой я, на хер, командир! Сейчас Сем?ныч что-нибудь придумает...

Плюхаюсь на землю, вцепляюсь в автомат. Кажется, если я перестану стрелять, меня сразу убьют.

'Вот она, моя смерть!' - пульсирует во мне. Осознание этого занимает все пространство в моей голове.

Подъезжают 'козелки', встают поодаль, водители сразу выскакивают

и

ложатся у колес, под машины. Я кошусь на раненых, вижу

суетящегося возле них дока - дядю Юру. Шея лежит на спине, и я, мельком увидев

его, понимаю, что он умер, он мертв, мертв. Глаза его открыты.

- У нас два 'двухсотых'! - слышу я голос Сем?ныча в рации. - Необходимо подкрепление! Пару 'коробочек'!

Автомат опять замолкает. Снимаю рожок, извлекаю танцующими руками из разгрузки еще одну пару рожков,

соединенных синей изолентой. Присоединяю, досылаю патрон в патронник. Жадно

глядя на окна, даю очередь. Чувствую, что

попадаю. Не снимая указательного пальца правой руки со спускового крючка, левой рукой беру с земли пустые рожки

и сую их за пазуху, под куртку. Мельком оглядываю пацанов, вижу

Кизю с алюминиевыми щеками и тонкими губами, бледного Скворца, Монаха с

вытянутым удивленным лицом, Андрюху Коня... Все безостановочно стреляют.

Кажется, мы сейчас забьем, заполним весь этот домик свинцом.

Явственно мелькает в окне мелко дрожащий автомат, внутри холодеет, будто я кручусь на 'чертовом колесе' и моя кабинка резко падает вниз: что-то падает на дно желудка и одновременно давит на виски изнутри.

'Ни одна пуля в меня не попала', - с удивлением замечаю я.

Давление в висках не отступает.

Автомат высовывается то из одного окна, то тут же из другого.

'Сука! Сука! Сука! - повторяю я жалобно, стреляя. - Ну, заткнись же ты, сука!'

Трогается один из 'козелков', уезжает. Наверное, парней - Шею и Тельмана - загрузили.

'Сейчас и тебя загрузят... Дохлого...' Тошнит от ужаса.

'Неужели мы еще никого не убили?' Вновь меняю рожки. Вижу, как,

невзирая на выстрелы, в окне дома в полный рост появляется гологрудый, окровавленный, как мясник, чечен с автоматом. Он бьет в нас, сжимая крепкими волосатыми руками автомат, как щуку, словно боясь, что подрагивающий

холодным телом тонкий зубастый зверь выскочит.

Получив сильнейший разряд ужаса, усилием всех мышц тела срываюсь с

места, чувствуя спиной, как кусок земли, где я лежал, штопает из автомата стреляющий враг. Приземляюсь кое-как, на все конечности, тут же кувыркаюсь, с хрястом сталкиваюсь с Саней Скворцом лбами. Боковым зрением вижу, что чечен исчез из окна. Лежа на боку, стреляю.

Кизя палит из подствольника прямой наводкой в окно.

Оборачиваюсь назад, ищу глазами Сем?ныча - вижу, как его голову бинтует дядя Юра. Лицо Сем?ныча окровавлено. Морщась, он что-то говорит по рации. Я не слышу что.

'Подползти бы, кинуть гранату в окно... Нет, свои же застрелят... И даже если не застрелят, очень страшно двигаться'.

Перебегаю зачем-то вбок, усаживаюсь напротив угла дома.

Андрюха Конь целенаправленно решетит дверь из пулемета.

'А они ведь могут убежать, выпрыгнув в окна с той стороны...' - думаю о стреляющих в нас. Очень хочется всех

их убить. Нет, не убегут. На другом углу лежит Валя Чертков, 'держит' окна.

Костя Столяр сидит на корточках за сараюшкой, перезаряжает автомат, в ногах лежат в полиэтиленовом пакете патроны. Костя видит меня, кивает. Что-то падает рядом с ним, похожее на камень. Ищу глазами упавшее и вижу гранату подствольника, она сейчас разорвется. Костя не успевает ничего сделать, не успевает отпрыгнуть. Согнувшись, он тыкается головой кудато в расщелину сарая, отвернувшись к

гранате задом, поджав ноги, - мне кажется,

что Костя бережет яйца. Все это я увидел, откатываясь, и Костины движенья мелькали в моих глазах, как кадры

бракованной кинопленки. Я ждал, что сейчас грохнет, ахнет взрыв, и... Но взрыва не

было. Взрыва нет. Граната лежит и не разрывается.

Костя понимает это, оборачивается, хватает с земли оставленный рожок, делает движение, чтобы уйти, и навстречу ему из двери делает шаг почему-то дымящийся чечен. В руках у него

автомат. Он поводит автоматом, направляя ствол то на Андрюху Коня, то на

Костю. Андрюха Конь не стреляет, он только что прекратил стрелять, он возится с

лентой ('Где его 'второй номер''? -

тоскливо подумал я). Андрюха смотрит

вупор на чечена, даже не пытаясь спрятаться.

Переворачиваясь, я лег на автомат. Хочу помочь Косте, пытаюсь вырвать автомат из-под себя, да затвор за что-то зацепился, за какой-то карман на разгрузке. Я слышу выстрелы - это Костя трижды выстрелил в грудь чечену одиночными. Чечен спокойно упал. Мне

кажется, что он притворяется. Я стреляю

вупавшего.

Из двери выскакивает еще один чеченец и бежит на Валю Черткова. Костя хочет выстрелить, подбить

выбежавшего, но чечен уже подбежал к Вале, он рядом. Валя встает, выставляет

навстречу чеченцу автомат, держа его как