Из речи ал. Стамболийского
Везём покойника. Так я отвечал тому, который спрашивал меня, как только я сошёл на софийском вокзале, что везём с Парижа. И действительно, нам достался от конференции в Париже один сущий покойник, который поставил целый болгарский народ в траур. Проект-договор—один из самых ужасных. Мы знали и ожидали, что будем судимы и что нам, болгарам, будет вынесен вердикт, но мы никогда не допускали, что этот вердикт будет настолько несправедливый и жестокий. Мы верили, что если бы провозглашённые Вильсоном принципы были зачтены отчасти при заключении мира Германии с Австрией, те принципы для маленькой и истощённой Болгарии, которая никто не будет отрицать, что всегда боролась за объединение своего племени, применялись бы в большей степени. А что мы видим в действительности? Наоборот: Болгария до сих пор единственная страна, к которой применены не принципы Вильсона, а принципы варварства; Болгария—единственная страна, которой не то что не учли её народность, но и отрывают её(народность) от её тела. У нас мир, современный и христианский, отнимает наших братьев по крови, языку и менталитету, которые уже 40 лет имеют возможность вместе с нами дышать воздухом самостоятельной политической жизни!
Я не буду говорить обо всех тех финансовых, экономических и юридических положениях договора, которые делают его ещё более тягостным для покалеченной, ветхой, разочарованной и озлочестеной Болгарии. О них будет перед вами выступать наш друг от делегации в Париже г.Стамо Пулев. Я вам заявляю только о территориальной несправедливости в этом договоре. У Болгарии отрывают часть Царибродского , часть Босилеградского, часть Струмишко, целую Македонию, целую Южную Фракию и целую Добруджу.Нас возвращают в более худшее положение, в котором мы были 40 лет назад. И делают нас, после того как мы потратили все свои богатства для национального объединения, после того как мы пролили кровь 500000 человек из наших самых жизнеспособных людей и после того как пережили один из моментов всецелой надежды, что культурное человечество, если произносит устами такого великого сановника, каким являлся председатель Соединённых Штатов Америки, столько светлых и гуманных принципов, что это культурное человечество может понять верховные вопли и тяготы одного маленького и героического народа, пусть простит ему все вольные и невольные прегрешения и готовность помочь ему, так как этим он навсегда обрадовал мир на Балканах.
Не будет этого! Культурное человечество остаётся опять со старым мизерным покрывалом, под которым бушует адским огнём жизненное и варварское, как сказал бы Карлено.
Смягчится ли над нами этот приговор—я не могу дать положительного ответа. Мы будем возражать, мы будем обращаться. Наш протест и апелляцию наша делегация должна отнести самое поздно 9 числа этого месяца, для того, чтобы могла вовремя прибыть и передать её. Жалко, что она будет передана и рассмотрена этим же верховным судом, который так безобразно поступил с нами. Но мы не хотим предстать с нашими протестами и апелляциями и тогда, когда этот приговор был бы окончательным, если она не изменится в самой болезненной для нас части. Мы не будем падать духом и в этот трагический момент с терпением истинных героев понесём жестокость над нами.