Кабанов М.М., Незнанов Н.Г. - Очерки динамической психиатрии

ствие потребности в изменении жизненных условий, формировании собственных личностно-значимых целей, склонность к избеганию каких-либо конфронтации вследствие боязни разрыва симбиотических отношений или из-за отсутствия необхо­ димых навыков в разрешении конфликтов. Для них характерны также нежелание «экспериментировать», неразвитая способность к адекватному отреагированию эмо­ циональных переживаний в межличностных ситуациях. При низких показателях по шкале конструктивной агрессии особое значение для интерпретации имеет выражен­ ность шкальных оценок по двум другим «агрессивным» шкалам. Именно соотноше­ ние шкал «деструктивной» и «дефицитарной» агрессии дает ключ к пониманию ха­ рактера «конструктивного» дефицита.

Шкала деструктивной агрессии (А2). Шкала содержит 14 утверждений и на­ правлена на выявление выраженности собственно деструктивной составляющей аг­ рессии. Типичными для шкалы являются утверждения: «Если меня обидели, то я пытаюсь отомстить»; «Я не знаю почему, но иногда мне хотелось бы разбить все вдребезги» или «Когда я сержусь, я легко теряю контроль над собой и кричу на сво­ его партнера».

Деструктивная агрессия понимается как реактивное переформирование изна­ чально конструктивной агрессии вследствие особых неблагоприятных условий в первичной группе, родительской семье, другими словами, деструктивность пред­ ставляет собой определенную деформацию нормальной способности к деятельному, активному взаимодействию с окружающим миром, людьми и предметами. Возникая из-за враждебного, отвергаемого отношения первичной группы и, прежде всего, ма­ тери к потребностям ребенка в получении нового жизненного опыта, т. е. психоло­ гическом овладевании постепенно открывающейся реальностью, возможном лишь под защитой первичного симбиоза, деструкция агрессии выражает интериоризированный запрет на собственную автономию и идентичность. Таким образом, первич­ ный потенциал активности не может реализоваться в наличном предметном мире, иначе, агрессия не находит адекватного человеческого отношения, в котором она могла бы быть использована. Впоследствии это проявляется деструкцией, направ­ ленной против себя (своих целей, планов и т. д.) или окружающего. При этом наибо­ лее существенным признаком становится фактическая ситуационная неадекватность агрессии (по интенсивности, направленности, способу или обстоятельствам проявле­ ния) сложному межличностному пространству человеческих отношений.

В поведении деструктивная агрессия проявляется склонностью к разрушению контактов и отношений, в деструктивных поступках вплоть до неожиданных про­ рывов насилия, тенденцией к вербальному выражению гнева и ярости, разрушитель­ ными действиями или фантазиями, стремлением к силовому решению проблем, при­ верженностью к деструктивным идеологиям, склонностью к обесцениванию (эмо­ циональному и мыслительному) других людей и межличностных отношений, мсти­ тельностью, цинизмом. В тех случаях, когда агрессия не находит внешний объект для своего выражения, она может направляться на собственную личность, прояв­ ляясь суицидальными тенденциями, социальной запущенностью, тенденциями к са­ моповреждению или предрасположенностью к несчастным случаям.

Лица, обнаруживающие высокие показатели по данной шкале, отличаются не­ доброжелательностью, конфликтностью, агрессивностью. Они, как правило, не способны длительное время поддерживать дружеские отношения, склонны к кон-

289

фронтациям ради самого противостояния, выявляют чрезмерную ригидность в дис­ куссиях, в конфликтных ситуациях стремятся к «символическому» уничтожению противника, испытывают удовольствие от созерцания оскорбленного или униженно­ го «врага», отличаются злопамятностью и мстительностью, жестокостью. Агрессив­ ность может проявляться как в открытых вспышках гнева, импульсивности и взрыв­ чатости, так и выражаться в чрезмерной требовательности, ироничности или сар­ казме. Требующая реализации энергия проявляется в разрушительных фантазиях или кошмарных сновидениях. Типичными для таких лиц являются также нарушения эмоционального и, особенно, волевого контроля, имеющие временный или относи­ тельно постоянный характер. Даже в тех случаях, когда в наблюдаемом поведении лиц с высокими показателями по данной шкале обнаруживается исключительно гетероагрессивная направленность, отчетливо прослеживается реальное снижение со­ циальной адаптации, поскольку описанные особенности характера обычно создают вокруг индивидуума негативную атмосферу, объективно препятствующую «нор­ мальной» реализации его сознательных целей и планов.

Шкала дефицитарной агрессии (A3). Шкала содержит 12 утверждений. Типич­ ными для этой шкалы являются утверждения: «Когда я испытываю злость, это вы­ зывает у меня чувство вины»; «Трудности сразу же выбивают меня из колеи»; «В большинстве случаев я откладываю решение на "потом"»; «Если на меня "нападают"

— я "проглатываю" свой гнев»;« Досаду и раздражение я не могу показывыать дру­ гим»; «Часто я не могу решиться что-нибудь предпринять».

Дефицитарная агрессия понимается как ранний запрет на реализацию имею­ щегося потенциала активности, поиска объекта и взаимодействия с ним. По сути, речь идет о более глубоком расстройстве центральной Я-функции. Это расстрой­ ство проявляется в виде недоразвития Я-функции агрессии, т.е. в неиспользованности изначально заданной конструктивной предрасположенности к активному, игро­ вому манипулированию предметным миром. Такое недоразвитие связано с тяжелым нарушением характера отношений между матерью и ребенком в преэдипальной ста­ дии, когда фактически ребенок никак не поддерживается в своих попытках игрового овладевания «объектом», тем самым, изначально ощущает непреодолимую слож­ ность окружающего, постепенно утрачивая стремление к автономизации, выходу из симбиоза и построению своей собственной идентичности. В отличие от ранее опи­ санной ситуации развития деструктивной деформации Я-функции агрессии, когда в родительских «запретах» проявляется патологически модифицированная симбиотичность, при формировании дефицитарной агрессии речь идет о дефиците самого симбиоза, связанного либо с эмоциональным отвержением ребенка, либо с чрезмер­ ной идентификацией с ним.

В поведении дефицитарная агрессия проявляется в неспособности к установле­ нию межличностных контактов, теплых человеческих отношений, в снижении пред­ метной активности, в сужении круга интересов, в избегании каких-либо конфронта­ ции, конфликтов, дискуссий и ситуаций «соперничества», в склонности жертвовать собственными интересами, целями и планами, а также в неспособности брать на се­ бя какую-либо ответственность и принимать решения. При выраженной дефицитар­ ной агрессии существенно затруднена возможность открыто проявлять свои эмоции, чувства и переживания, претензии и предпочтения. Недостаток активности в какойто мере обычно субъективно компенсируется нереалистическими фантазиями, не-

290

сбыточными планами и мечтами. В эмоциональных переживаниях на передний план выступают чувства собственного бессилия, некомпетентности и ненужности, ощу­ щение пустоты и одиночества, покинутости и скуки.

Для лиц, обнаруживающих высокие показатели по шкале дефицитарной аг­ рессии, характерна пассивная жизненная позиция, отчуждение собственных планов, интересов и потребностей. Они склонны откладывать принятие решений и не спо­ собны к сколько-нибудь значительным усилиям для достижения поставленных це­ лей. В межличностных ситуациях, как правило, наблюдается уступчивость, зависи­ мость и стремление к избеганию каких-либо противоречий, ситуаций столкновений интересов и потребностей. У них часто встречаются мало связанные с действитель­ ностью заместительные фантазии, не предполагающие реального воплощения. На­ ряду с этим часто отмечаются жалобы на чувство внутренней пустоты, безучастно­ сти, «хронической» неудовлетворенности всем происходящим, отсутствие «радости жизни», ощущение бесперспективности существования и непреодолимости жизнен­ ных трудностей.

Шкала конструктивной тревоги (О). Данная шкала позволяет оценить уровень развития конструктивной составляющей Я-функции тревоги. Шкала содержит 12 ут­ верждений типа: «Зачастую мой интерес пересиливает страх»; «Даже в состоянии страха я могу ясно мыслить»; «Если меня что-то тревожит, я делюсь этим с другими».

Конструктивная тревога понимается как способность личности выдерживать переживания, связанные с тревогой; без потери интеграции, целостности, идентич­ ности использовать тревогу для решения адаптационных задач, т. е. действовать в реальном мире, ощущая его действительные опасности, случайности, непредсказуе­ мость и возможность неблагоприятных стечений обстоятельств. Конструктивная тревога предполагает в этой связи способность дифференцировать реальные угрозы и «объективно» необоснованные опасения и страхи, выступает в роли мобилизирующего механизма, гибко согласующего уровень внутренней активности с реальной сложностью актуально переживаемой ситуацией или в качестве тормозящего факто­ ра, предупреждающего о вероятной невозможности совладания с наличными труд­ ностями. Конструктивная тревога контролирует уровень допустимой любознатель­ ности, здорового любопытства, пределы возможного «экспериментирования» (дея­ тельного изменения ситуации). Формируясь в продуктивном симбиозе, такая тревога навсегда сохраняет свой интерперсональный характер и, таким образом, обеспечива­ ет возможность в угрожающих ситуациях обращаться за помощью и принимать ее от других, а также по мере необходимости оказывать посильную помощь реально ну­ ждающимся.

Для лиц с высокими показателями по шкале конструктивной тревоги характер­ но наличие способности трезво оценивать опасности реальной жизненной ситуации, пересиливать свой страх для реализации жизненно-важных задач, целей и планов, расширения жизненного опыта. Они, как правило, умеют в экстремальных поло­ жениях принимать обоснованные, взвешенные решения, обладают достаточной то­ лерантностью к тревожным переживаниям, позволяющей им сохранять целостность даже в сложных ситуациях, требующих ответственного выбора, т. е. подтверждения идентичности. Тревога у этих людей способствует повышению продуктивности и общей эффективности деятельности. Они способны к контактам и могут активно привлекать других для разрешения собственных сомнений, опасений и страхов и, в

291

свою очередь, могут чувствовать тревожные переживания других и способствовать разрешению этих переживаний.

При низких показателях по данной шкале может отмечаться неспособность дифференцированно относиться к различным опасностям и собственному опыту пе­ реживания угрожающих ситуаций. Для таких людей свойственно ослабление или да­ же нарушение гибкой эмоциональной регуляции поведения. Уровень их активности часто не совпадает с имеющимися трудностями реального жизненного положения вещей. В зависимости от показателей двух других шкал страха может отмечаться либо «захлестывающая», дезинтегрирующая поведение индивида переоценка степе­ ни опасности, либо ее полное субъективное отрицание.

Шкала деструктивной тревоги (С2). Шкала состоит из 11 утверждений и направ­ лена на оценку степени выраженности деструктивной составляющей тревоги. Ти­ пичными для данной шкалы являются следующие вопросы: «Мне неприятно оста­ ваться с кем-либо наедине»; «Часто я впадаю в такую панику, что не могу осущест­ влять даже важные дела»; «Часто страх «парализует» меня».

Деструктивный страх понимается как деформация конструктивной тревоги, проявляющаяся в утрате последней функции гибкой регуляции уровня активности, необходимой для интеграции психической жизни личности. Корни деструктивного страха как функции «Я» лежат в преэдипальной фазе онтогенеза и связаны с наруше­ нием характера отношений между матерью и ребенком. При неблагоприятных усло­ виях, обусловленных, например, атмосферой «враждебного симбиоза», угроза может восприниматься генерализованно, «затоплять» еще слабое «Я» ребенка, препятствуя нормальной интеграции его жизненного опыта. Тем самым могут создаваться усло­ вия, затрудняющие развитие способности переносить определенный уровень трево­ ги, необходимый для дифференцированной оценки степени реальной опасности. Наиболее существенным здесь является деформация механизма межличностного взаимодействия как важнейшего способа преодоления переживаемой угрозы. Тре­ вога в этом случае не может быть в достаточной мере «разделена» и совместно пе­ режита в симбиотическом контакте с матерью или первичной группой, вследствие этого возникает чрезмерная фрустрация чувства безопасности, бессознательно со­ провождающая личность во всех ее отношениях с реальностью, отражая отсутствие базисного доверия. В поведении деструктивный страх проявляется прежде всего не­ адекватной переоценкой реальных угроз, трудностей, проблем; чрезмерной выра­ женностью телесных вегетативных компонентов эмоциональных реакций; плохо организованной активностью в ситуации опасности, вплоть до панических проявле­ ний; боязнью установления новых контактов и близких, доверительных человече­ ских отношений; страхом перед авторитетами; боязнью любых неожиданностей; за­ труднениями в концентрации внимания; выраженными опасениями перед собствен­ ным личным будущим; неспособностью обращаться за помощью и поддержкой в трудных жизненных ситуациях. В случаях чрезмерной интенсивности деструктив­ ный страх обнаруживает себя в навязчивостях или фобиях, выраженной «свободно плавающей» тревоге или «паническом ступоре».

Для лиц с высокими показателями по шкале деструктивного страха характерны повышенная тревожность, склонность к беспокойству и волнениям даже по самым незначительным поводам, трудности в организации собственной активности, час­ тое ощущение недостаточности контроля над ситуацией, нерешительность, ро-

79?

бость, стеснительность, аспонтанность, выраженность вегетативных стигм тревоги (потливость, головокружение, учащенное серцебиение и т. д.). Они, как правило, ис­ пытывают серьезные трудности в самореализации, расширении часто ограниченно­ го жизненного опыта, ощущают беспомощность в ситуациях, требующих мобилиза­ ции и подтверждения идентичности, переполнены всевозможными опасениями от­ носительно своего будущего, не способны по настоящему доверять ни себе, ни окру­ жающим людям.

Шкала дефицитарной тревоги (СЗ). Шкала содержит 14 утверждений и позво­ ляет оценить уровень функционального дефицита тревоги. Типичными для данной шкалы являются следующие вопросы: «Часто случается так, что я забываю о чем-то важном»; «Меня интересуют прежде всего те виды спорта, которые связаны с рис­ ком»; «Мне случалось часто бывать в рискованных ситуациях».

Дефицитарный страх понимается как значительное недоразвитие Я-функции тревоги. В отличие от ранее описанного деструктивного страха, в основном связан­ ного с утратой регуляторной составляющей тревоги, при дефицитарном состоянии Я-функции страха страдает не только регуляторный, но и экзистенциально наиболее важный сигнальный компонент тревоги. Обычно это проявляется в полной невоз­ можности сосуществования с тревогой, т. е. в полной непереносимости пережива­ ний, сопряженных с психическим отражением опасности. При формировании та­ кой дисфукции, по-видимому, особое значение имеет время возникновения травма­ тического опыта. Здесь речь идет о нарушении групподинамических отношений, связанных с очень ранним периодом развития личности. Если при оформлении дест­ руктивной деформации тревоги все же происходит видоизмененное развитие конст­ руктивной предпосылки, первично предназначенной для оповещения об опасности, то при развитии описываемой дисфункции эта предпосылка не только не развива­ ется, но и, зачастую, полностью исключается из арсенала формирующихся механиз­ мов приспособления. Важнейшим моментом тут, как и в ранее описанном случае об­ разования деструктивного страха, является интерперсональная основа процесса на­ рушения развития функции. Специфичность заключается в том, что в «равнодуш­ ном», «холодном» первичном симбиозе не происходит трансляции ребенку относящихся к нему страхов и опасений, испытываемых матерью. Механизм опо­ средованного «овладевания опасностью», как восприятия меняющихся эмоцио­ нальных состояний матери, в атмосфере родительской безучастности оказывается блокированным, заставляя рано или поздно столкнуться со страхом лицом к лицу. Травматические последствия такого столкновения в последующем определяют пато­ генную динамику развития описываемой функции.

В поведении дефицитарный страх проявляется неспособностью «почувство­ вать» страх вообще. Часто это выражается в том, что объективная опасность недо­ оценивается или полностью игнорируется, не воспринимается сознанием как дейст­ вительность. Отсутствующий страх интрапсихически проявляется в ощущениях ус­ талости, скуки и душевной пустоты. Неосознаваемый дефицит переживаний стра­ ха, как правило, обнаруживает себя в выраженном стремлении к поиску экстремальных ситуаций, позволяющих во что бы то ни стало ощутить реальную жизнь с ее эмоциональной наполненностью, т. е. избавиться от «эмоционального несуществования». Так же мало как собственный страх воспринимается и страх дру­ гих людей, что приводит к сглаживанию отношений и эмоциональному неучастию,

293

неадекватности в оценках действий и поступков окружающих. Приобретаемый но­ вый жизненный опыт не приводит к развитию, новые контакты не носят взаимообогащающий характер.

Для лиц с высокими показателями по шкале дефицитарного страха характерно отсутствие реакции тревоги как в необычных, так и в потенциально опасных ситуа­ циях, склонность к рискованным поступкам, игнорирующая оценку их вероятных последствий, тенденция к эмоциональному обесцениванию важных событий, пред­ метов и отношений, например, ситуаций расставания со значимыми другими, потерь близких и т. п.

В отличие от людей с высокими показателями по шкале деструктивного страха, лица с повышениями по данной шкале обычно не испытывают трудностей в интер­ персональных контактах, однако, устанавливающиеся отношения не имеют доста­ точной эмоциональной глубины. Фактически им недоступно истинное соучастие и сопереживание. При значительной выраженности по шкале дефицитарного страха вероятно наличие заместительной склонности к употреблению алкоголя, психо­ тропных веществ или наркотиков и/или сопряженное с этим пребывание в крими­ нальной среде.

Шкала конструктивного внешнего Я-отграничения (01). Шкала включает 11 ут­ верждений, оценивающих уровень развития способности к гибкому обособлению и автономизации от внешнего мира. Типичными для данной шкалы являются следую­ щие утверждения: «Я охотно помогаю другим, но не позволяю себя использовать»; «В большинстве ситуаций я могу оставаться самим собой»; «Для меня хорошее на­ строение заразительно».

Конструктивное внешнее Я-отграничение представляет собой удачную попыт­ ку выстраивания гибкой коммуницирующей границы с окружающим. Формируясь в процессе разрешения симбиотических отношений, эта граница позволяет осущест­ вить обособление развивающейся идентичности при сохранении способности и воз­ можности к жизненно важному обмену и продуктивному межличностному взаимо­ действию. На смену симбиотическому слиянию приходит конструктивная автоно­ мия. Тем самым «Я» оформляется как «место непрерывного психического пережи­ вания, т. е. чувства "Я"» (Federn P.), подлинное существование которого возможно лишь при становлении «передвигаемой границы "Я"», отделяющей «Я» от «Не-Я». Важнейшими следствиями этого процесса являются возможность дальнейшего раз­ вития идентичности, обогащение жизненного опыта, регуляции и контроля интер­ персональной дистанции. Таким образом, формируется хорошее «чувство реально­ сти», способность вступать в контакты, в том числе и симбиотические, без угрозы пе­ реидентификации и выходить из них без последующего чувства вины.

Высокие оценки по шкале конструктивного внешнего Я-отграничения отража­ ют открытость, общительность, коммуникабельность, хорошую интегрированность внутреннего опыта, связанного с интерперсональной активностью, достаточную способность к постановке собственных целей и задач, как правило, согласующихся с требованиями окружающих, хороший эмоциональный контакт с внешней реально­ стью, зрелость эмоциональных переживаний, возможность рационального распреде­ ления своего времени и усилий, выбор адекватной стратегии поведения в соответст­ вии с меняющейся актуальной ситуацией и собственными жизненными планами. В

294

ситуациях, требующих участия, люди с высокими показателями по данной шкале проявляют себя способными к оказанию помощи, поддержке окружающих.

При низких результатах по данной шкале можно наблюдать нарушение спо­ собности к контролю межличностной дистанции, проблемы установления опти­ мальных интерперсональных контактов, снижение способности к рациональному ис­ пользованию имеющихся сил, ресурсов и времени, трудности в постановке и отстаи­ вании личностно значимых целей, задач, согласующихся с наличным контекстом ин­ терперсональных отношений, недостаточная согласованность эмоционального опыта, связанного с объектными взаимодействиями, трудности в расширении и ин­ теграции новых впечатлений. В зависимости от показателей других шкал внешнего Я-отграничения, описываемые трудности, проблемы, недостаток способностей или дефицит возможностей отражают специфику характера нарушений внешней гра­ ницы «Я», будь то чрезмерная жесткость, препятствующая продуктивной коммуни­ кации и обмену, или «сверхпроницаемость», снижающая автономию и способствую­ щая «переполнению» внешними впечатлениями и гиперадаптации к требованиям внешнего мира.

Шкала деструктивного внешнего Я-отграничения (02). Шкала содержит 11 ут­ верждений, оценивающих степень и характер нарушений регуляции отношений с внешним окружением. Для шкалы типичны следующие утверждения: «Чаще всего я чувствую себя одиноким, даже среди других людей»; «Мои проблемы и заботы — это только мои заботы»; «Я часто не понимаю, что происходит».

Под деструктивным внешним Я-отграничением понимают расстройство «внешней» регуляции отношений личности с действительностью, т. е. взаимодейст­ вия с окружающей группой и событиями внешнего мира. Это выражается в «вы­ страивании барьера», препятствующего продуктивной коммуникации с предметным миром. Деформация функции Я-отграничения формируется в преэдипальном перио­ де вследствие особенного характера симбиотических отношений и, в свою очередь, обусловливает нарушения развития и дифференциации «Я», иначе говоря, станов­ ления Я-идентичности. Важнейшей предпосылкой формирования внешних границ «Я» является нормальное функционирование конструктивной агрессии, играющей решающую роль в исследовании внешнего мира и позволяющей, тем самым, разви­ вающейся личности учиться отделять его от собственных переживаний. Деструктив­ ная среда с ее «враждебной» атмосферой и генерализованным запретом на прояв­ ления активности требует «обособления без коммуникации». Активность здесь не только перестает быть интерперсональной связью, но и становится фактором, про­ дуцирующим «обрыв» отношений. Таким образом, формируется непроницаемая гра­ ница, реализующая «первичный запрет» на собственную идентичность. Другими словами, деструктивная среда — иначе мать и/или первичная группа — принуждают «Я» ребенка развиваться не в собственных, а в строго заданных, предписанных ею жестких границах.

Вповедении деструктивное внешнее Я-отграничение выражается стремлением

кизбеганию контактов, нежеланием вступать в «диалог» и вести конструктивную дискуссию, тенденцией к гиперконтролю проявлений собственных переживаний и чувств, неспособностью к совместному поиску компромиссов; реактивной непри­ язнью к чужой эмоциональной экспрессии, неприятием проблем окружающих и не­ желанием «подпускать» их к собственным проблемам; недостаточной ориентацией в

295

сложной интерперсональной действительности; ощущением эмоциональной пусто­ ты и общим снижением предметной активности.

Для лиц с высокими показателями по данной шкале характерно жесткое эмо­ циональное дистанцирование, неумение гибко регулировать межличностные отно­ шения, аффективная скованность и закрытость, эмоциональная итровертированность, безучастность к трудностям, проблемам и потребностям других людей, ори­ ентация на сверхконтроль экспрессивности, безынициативность, неуверенность в ситуациях, требующих навыков межличностного общения, неспособность прини­ мать помощь, пассивная жизненная позиция.

Шкала дефицитарного внешнего Я-отграничения (03). Шкала состоит из 11 ут­ верждений и позволяет оценить уровень сформированности внешней границы «Я». Типичными для этой шкалы являются вопросы: «Часто я руководствуюсь мнением других людей», «Часто я чувствую свою незащищенность перед жизнью», «Когда кто-нибудь грустит, мне тоже очень скоро становится грустно».

Дефицитарное внешнее Я-отграничение в самом общем смысле понимается как недостаточность внешней границы «Я». Как и при ранее описанном деструктив­ ном внешнем Я-отграничении, функциональная недостаточность внешней границы «Я» отражает нарушение процесса регуляции отношений личности с внешней ре­ альностью. Однако, здесь речь идет не о «жесткой» закрытости, а, напротив, о сверх­ проницаемости этой границы. Корни дефицитарности внешнего Я-отграничения, как и дефицитарных состояний других ранее рассмотренных функций, возникают в преэдипальном периоде. Вместе с тем по сравнению с деструктивными состояниями они связаны с более «злокачественным» нарушением характера раннего симбиоза, вызывающим не столько деформацию процесса формирования функции, сколько полную остановку ее развития. Как правило, это отражает остановку внутренней ди­ намики и развития самих симбиотических отношений. Важнейшими следствиями такого «стаза» является не только продолжение симбиоза за пределами нормально необходимого периода — «затянувшийся симбиоз», но и перманентное нарушение сущности симбиотических отношений. Ребенок абсолютно не поддерживается в своих «поисках» собственной идентичности, ригидно воспринимаясь матерью как неизменная «часть» ее самой.

Из двух важнейших функций границы: обособления и связи, в случае дефици­ тарного внешнего Я-отграничения в большей степени страдает главная, обеспечи­ вающая возможность внутреннего формообразования. В поведении неразвитость внешней границы проявляется склонностью к гиперадаптации к внешней среде, не­ способностью устанавливать и контролировать межличностную дистанцию, чрез­ мерной зависимостью от требований, установок и норм окружающих, ориентацией на внешние критерии и оценки, отсутствием возможности в достаточной степени рефлексировать, отслеживать и отстаивать собственные интересы, потребности, це­ ли, неспособностью четко отделять свои чувства и переживания от чувств и пережи­ ваний других, невозможностью ограничивать потребности других — «неспособ­ ность говорить нет», сомнениями в правильности самостоятельно принимаемых решений и предпринимаемых действий, в целом, «хамелеоноподобным» жизненным стилем.

Высокие показатели по данной шкале характерны для лиц послушных, зави­ симых, конформных, несамостоятельных, ищущих постоянную поддержку и одоб-

?Q6

рение, защиту и признание, обычно жестко ориентированных на групповые нормы и ценности, идентифицирующих себя с групповыми интересами и потребностями, а потому не способных сформировать собственную, отличную от других точку зрения. Эти люди склонны к симбиотическому слиянию, а не к равноправным зрелым парт­ нерским отношениям, и в связи с этим они, как правило, испытывают значительные трудности в поддержании устойчивых продуктивных контактов и, особенно, в си­ туациях необходимости их прерывания. Типичным для них является ощущение соб­ ственной слабости, открытости, беспомощности и незащищенности.

Шкала конструктивного внутреннего Я-отграничения (О' 1). Шкала включает 12 утверждений и позволяет оценить характер отношений между наличным сознанием и неосознаваемым онтогенетическим опытом. Для данной шкалы типичны вопро­ сы: «У меня отличное чувство времени»;« В своей повседневной жизни я чаще ис­ пытываю радость, чем досаду»; «Я всегда могу найти время для важных дел».

Конструктивное внутреннее Я-отграничение представляет собой коммуницирующий барьер, отделяющий и связывающий сознающее «Я» и внутреннюю среду индивида с ее неосознаваемыми чувствами, инстинктивными побуждениями, образ­ ами интериоризированных объектов, отношений и эмоциональных состояний. Формируясь как «конденсат» преимущественно онтогенетического интерперсональ­ ного опыта, конструктивное внутреннее Я-отграничение не только отображает при­ жизненную динамику первичных групподинамических отношений (прежде всего отношений матери и ребенка), но и отделяет ту «сцену», на которой впоследствии проявляют себя все сколько-нибудь значимые движения души. Функциональное зна­ чение внутренней границы определяется как необходимостью защиты развивающе­ гося «Я» от подавляющей неизбежности внутренних потребностей, так и важностью представленности последних в целостной психической жизни личности. Для интег­ рированной идентичности чрезвычайно важно, чтобы бессознательное, как бы оно ни понималось, будь то психически отраженный телесный процесс, архаический ин­ стинктивный импульс или вытесненный интерперсональный конфликт, могло со­ общать о себе, не нарушая актуального взаимодействия с реальностью.

Операционально это предполагает способность иметь фантазии и мечты, узна­ вать их как таковые, т. е. отделять от реальных событий и действий; хорошо диффе­ ренцировать объекты внешнего мира и собственные представления о них; возмож­ ность допускать в сознание чувства и проявлять их, разделяя реальные и нереальные аспекты чувствования и не позволяя эмоциям безраздельно определять личностную активность; точно различать разные состояния сознания, такие как сон и бодрство­ вание, дифференцировать различные телесные состояния (усталость, истощение, голод, боль и т. п.), соизмеряя их с актуальной ситуацией. Одним из важнейших про­ явлений конструктивности внутреннего Я-отграничения является также возмож­ ность разделения временных аспектов переживания при сохранении непрерывности чувства «Я», равно как и способность различать мысли и чувства, отношения и дей­ ствия при удержании ощущения их целостной субъектной принадлежности.

Для лиц с высокими показателями по данной шкале характерны хорошая спо­ собность различать внешнее и внутреннее, дифференцированность восприятия внутренних переживаний, телесных ощущений и собственной активности, способ­ ность гибко использовать возможности чувственного и эмоционального постижения действительности, а также интуитивных решений без потери контроля над реально-

297

стью, хорошая контролируемость телесных состояний, в целом позитивный харак­ тер внутреннего опыта, способность к достаточной психической концентрации, вы­ сокая общая упорядоченность психической деятельности.

При низких показателях по шкале конструктивного внутреннего Я-отграниче- ния может отмечаться рассогласованность эмоционального опыта, дисбаланс внут­ реннего и внешнего, мыслей и чувств, эмоций и действий; нарушения переживания чувства времени, отсутствие возможности гибко контролировать эмоциональные и телесные процессы, последовательно артикулировать собственные потребности; недифференцированность восприятия и описания различающихся психических со­ стояний; дефицит способности к продуктивной психической концентрации. Функ­ циональная недостаточность внутренней границы проявляется в нарушении взаимо­ действия с неосознаваемыми процессами, которое в зависимости от показателей по другим шкалам внутреннего Я-отграничения, отражает либо «жесткое» подавление бессознательного, либо отсутствие достаточного интрапсихического барьера.

Шкала деструктивного внутреннего Я-отграничения (0'2). Шкала содержит 12 утверждений и позволяет оценить степень «жесткости» внутренних границ «Я». Для данной шкалы типичны утверждения: «Я почти совсем не вижу сновидений»; «Рассудком достигают большего, чем чувствами»; «Лично мне сказки ни о чем важ­ ном не говорят».

Деструктивное внутреннее Я-отграничение понимается как наличие ригидно фиксированного «барьера», отделяющего «Я», иначе — центр осознаваемых пере­ живаний, от остальных интрапсихических структур. Решающим здесь, также как и при деструктивном внешнем Я-отграничении, является нарушение «проницаемо­ сти» границы. Граница в этом случае не столько отграничивает автономизированное «Я», сколько отграничивает его, лишая естественной связи с бессознательным. Вме­ сто функциональной дифференциации единого психического пространства, проис­ ходит фактическое обособление отдельных его частей, гиперадаптированных к раз­ личным требованиям — притязаниям внешнего мира и внутренним инстинктивным побуждениям. Если конструктивное внутреннее Я-отграничение представляет со­ бой интериоризированный опыт постепенного разрешения преэдипального симбио­ за, т. е. опыт гармоничного интерперсонального взаимодействия, гибко учитываю­ щего меняющуюся структуру потребностей растущего ребенка, то деструктивное внутреннее Я-отграничение, по сути, является интериоризацией ригидной защиты матери и семьи от его (ребенка) естественных требований. Таким образом, граница как «орган» отображения внутренних нужд ребенка, основанный на либидонозном отношении к нему и нарциссической поддержке, как залог обязательного принятия и будущего удовлетворения его потребностей, трансформируется в свою противопо­ ложность.

В поведении деструктивное внутреннее Я-отграничение проявляется диссо­ циацией сознательного и бессознательного, прошлого, настоящего и будущего, ак­ туально наличного и потенциально присутствующего, дисбалансом мыслей и чувств, эмоций и действий, жесткой ориентацией на сугубо рациональное постиже­ ние действительности, недопускающей интуитивных и чувственных решений, рассогласованостью телесной и душевной жизни, неспособностью к фантазиям, мечтам, определенным обеднением эмоциональных переживаний и впечатлений вследствие зачастую гипертрофированной склонности к рационализации и вербализации ЧУВ­

АШИ