Кабанов М.М., Незнанов Н.Г. - Очерки динамической психиатрии

что испытывала трудности при описании глубоких чувств; один пациент с трудом мог вербализировать свои чувства. 2 пациента в группе держались вообще очень мол­ чаливо. Именно потому, что большинство пациентов с таким трудом могли говорить о своих чувствах, им так важна была танцтерапия в сравнении с другими группами. Так, 9 пациентов заявили, что в танцтерапии они ближе к своим чувствам. Последние могут быть выражены лучше и более спонтанно, меньше удаётся ввести других в за­ блуждение, участники более защищены, менее задеваются их чувства. Танцтерапия более естественна. На прямой вопрос об изменении, которое они претерпели в танц­ терапии, пациенты заявили о лучшем ощущении тела, большей близости к чувствам и большей контактности.

Это подтвердило предварительное представление о том, что данные области рассматриваются в танцтерапии как существенные, почему они и стали предметом специального исследования. 8 пациентов говорили о заметных улучшениях в этих областях, из них 6 — в области телесности, 6 пациентов — в области чувств и 4 па­ циента отметили, что им стало легче устанавливать контакты.

В области телесности явственно возросла удовлетворённость телом; по другим пунктам изменения носили характер тенденции. Наиболее заметные изменения об­ наруживались в области контакта с группой; почти по всем пунктам отмечены замет­ ные увеличения, прежде всего в восприятии и ощущении группы, в контакте с от­ дельными членами группы и с руководителем, в значении обратной связи и особенно в совпадении обратной связи со своим восприятием. Это указывало на то, что собст­ венное и независимое восприятие совпадали больше. В областях эмоциональных пе­ реживаний и вербализации по всем пунктам выявлены позитивные изменения в виде тенденции. Правда, по пункту эмоциональных переживаний после танца отмечено снижение. На основе качественного анализа это можно интерпретировать в том смысле, что пациенты больше испытывают чувств во время танца и поэтому значе­ ние эмоций после него снижается.

При обработке данных ТАТ вначале подробнее остановимся на качественной оценке рассказанных историй.

При первом исследовании по ТАТ 6 пациентов должны были представить исто­ рии по отдельным рисункам. 4 пациента рассказали очень подробные, интересные и полные фантазии истории. У 2 пациентов это были короткие истории, причем один из них рассказал ее с чувством одиночества, боли и расставания; еще один пациент во время своего рассказа постоянно отклонялся к описанию своей реальной жизни в клинике. 4 пациента в основном ограничились описанием с депрессивным настрое­ нием содержания рисунка. Стиль их повествования был прерывистый, растянутый и монотонный. При сравнении второго исследования по ТАТ с первым можно конста­ тировать тенденции к изменениям в отношении того, что у 8 пациентов персонажи в историях в общем становятся более эмоционально ощутимыми, и имеют больше свя­ зей друг с другом. 4 пациента изменились сильнее и 4 — слабее. Истории станови­ лись более приближенными к реальности, более понятными и позволяли распознать большее отношение к рассказчику. Для того чтобы это было яснее, в качестве приме­ ра ниже представлены две истории по одному рисунку, рассказанные при первом и втором обследовании по ТАТ.

Первая история. «Две сестры живут вместе в одном доме; одна здоровая, силь­ ная и ходит работать, а вторая — слабая, болезненная. Обе сестры взрослеют; одна

740

становится более суровой, резкой и переутомлённой, а вторая — еще болезненней. Однажды одна стоит вверху на лестнице и смотрит как другая моет пол. Она ей охот­ но помогла бы, но падает с лестницы вниз. Сильная сестра поднимает её на руки и ви­ дит, что она близка к смерти».

Вторая история. «У одной матери восемь детей. Они живут в большом доме и у каждого есть своя собственная комната и своё собственное имя. Только для одной до­ чери не нашлось имени. Мать просто позабыла дать ребёнку имя, потому что в доме так много всего происходило. И больше не было комнаты. Поэтому ребёнок должен был жить на чердаке, другие дети её просто не замечали. При этом она становилась всё более странной и ненормальной. Поскольку она почти не имела контактов, совсем не умела говорить, то обитала в совершенной изоляции под крышей и проводила там свою жизнь. Она забиралась на стены или стояла целый день на голове. Но для матери этот ребёнок всё же был очень важен, в некотором смысле она даже любила эту дочь больше всех. Другие дети становились старше, и один за другим уходили из дома. По­ следний ребёнок становился всё более странным и, наконец, перестал говорить. В один из дней мать поднялась к дочери наверх с намерением полностью взять на себя заботу об этом ребёнке. Но она не могла установить с дочерью контакт и быстро за­ была о ней. Однажды она услышала крик. Дочь в первый раз спустилась по лестнице, у нее была понятная речь. Мать взяла её на руки и смотрела ей в глаза».

Стиль рассказа у 8 пациентов почти не изменился. Один пациент, который при первом исследовании ещё мог рассказывать короткие истории, при втором — едва на­ мечал тему и лишь вкратце характеризовал содержание рисунка. Один пациент при повторном исследовании не смог выполнить тест, так как не сумел сосредоточиться на рисунках и превратил исследование в терапевтическую беседу. У обоих пациентов это можно было объяснить временной депрессивной фазой во время терапевтическо­ го процесса.

Рейтинги теста показывают неоднозначную картину. Но в качестве тенденции можно отметить, что у 6 пациентов из 10 основное настроение действующего лица сильно изменилось. У остальных 4 пациентов оно осталось тем же. Отношение пер­ сонажа к окружению у 5 пациентов стало более положительным, у одного пациента было негативным и у 2 — осталось без изменений. У 3 пациентов отмечалось улуч­ шение в восприятии тела (в обоих случаях тело изображалось более позитивно). От­ рицание сексуальности уменьшилось у 6 пациентов.

Тенденции к изменению заметны у 6 пациентов также в области агрессии. При этом у 2 пациентов снизилась агрессия против себя самого, и одновременно повыси­ лась внешняя деструктивная агрессия. У 3 пациентов отрицание страха уменьши­ лось. Исход историй у 3 пациентов описывался более благоприятно.

При анализе видеозаписей (табл. 9) можно подробно остановиться только на танцах 6 пациентов, так как у остальных они не записывались. Рассмотрены только рейтинги по областям телесности, эмоциональности и отношения к группе. У 2 па­ циентов все рейтинги по пунктам осанки, выражения лица, плавности движения и использовании пространства изменились в позитивную сторону. У 2 пациентов эти рейтинги остались прежними, а у остальных 2 — значения их ухудшились в соответ­ ствии с тенденцией, причём у одного из них во время первого танца была проставле­ на очень высокая оценка, а у второго пациента при хорошо исполненном первом тан­ це рейтинги также были очень высокими.

241

Таблица 9

Рейтинги к оценке данных видеозаписей

В области эмоциональности оказалось, что по пункту «Агрессия» у двух паци­ ентов, у которых в первом танце отмечена злобность, во втором — она перешла в пе­ чаль; у одного пациента тревога и печаль в первом танце во втором сменились высо­ кими показателями по пункту «Радость». У двух пациентов было больше печали, а у одного — больше злобности. Относительно контакта с группой у трех пациентов, у которых в первом танце были ограничения в области телесности и контакта с груп­ пой, во время второго танца наблюдался интенсивный контакт с группой, так же, как и у группы с ними. У двух пациентов контакт с группой несколько снизился, но они лучше воспринимали своё тело и свои чувства. Представляет интерес, что у трёх па­ циентов, которые во время второго танца имели более низкое значение рейтинга по пунктам «Радость» / «Веселье» и «Созвучие» / «Гармония», их контакт с группой уменьшился больше, чем контакт группы с ними.

При сравнении обоих исследований — интервью и ТАГ с привлечением рейтин­ гов обработки данных видеозаписей — можно констатировать, что существует до-

242

вольно хорошее соответствие между высказываниями пациентов во время интервью и оценками видеозаписей экспертами. У всех пациентов установлены в виде тенден­ ции в различных областях изменения, которые следует интерпретировать в связи с терапевтическим процессом. Пациенты, которые в телесной области были очень ско­ ванны, проявили больше связи с телом и больше эмоций, что отразилось в результа­ тах ТАТ, согласно которым настроение становилось более позитивным. Этой группе телесно ограниченных пациентов можно противопоставить тех, которые, хотя внеш­ не характеризовались большим разнообразием движений, лишь с трудом могли про­ явить свои чувства. При втором исследовании они продемонстрировали больше чувств, например, печали, но также и агрессии; в то же время усиливалась естествен­ ность в поведении. У этих пациентов и в ТАТ также наблюдались изменения в облас­ ти агрессии и печали.

Обработка данных ТАТ оказалась относительно проблематичной по сравнению с оценкой данных интервью. Это было связано с тем, что ТАТ — вербальный проек­ тивный тест, который был разработан для пациентов с невротическими расстрой­ ствами и нацелен на вскрытие вытесненных конфликтов. В случае же пациентов, ко­ торые принимали участие в танцтерапии, речь шла о лицах, которых следовало бы от­ нести к области архаических заболеваний «Я» и имевших большие трудности в вер­ бализации своих чувств. Но именно по этой причине и была разработана гуманструктуральная танцтерапия, с тем чтобы пациенты могли лучше восприни­ мать себя на невербальном уровне.

Высказывания пациентов во время интервью, которые проводились непосред­ ственно после танцев, показали, что при втором исследовании они могли говорить о своих чувствах более дифференцированно и подробно, имели больший контакт и до­ верие к группе, начали преодолевать трудности владения своим телом и репертуаром движений. Большинство пациентов более высоко оценивали танцтерапию, чем вер­ бальную терапию. Для многих она даже означала самую важную для их развития те­ рапевтическую группу.

В отношении обсуждавшихся данных следует иметь в виду, что трёхмесячный период исследования был относительно коротким ко всему периоду терапии. Но в не­ скольких областях были установлены важные тенденции к изменениям.

Данное исследование может рассматриваться как свидетельство в пользу значе­ ния гуманструктуральной танцтерапии при комплексном лечении больных.

7.1.4.Музыкотерапия

Имеются три основные концепции музыкотерапии. Во-первых, это педагогиче­ ски ориентированная музыкотерапия для медицинской, в частности, психиатрической практики, в том виде, как она представлена антропософами, а также социально-пси­ хиатрическое и глубиннопсихологическое направление, которое имеет свою традицию в США. В Европе доминирует глубиннопсихологически-ориентированная школа. В ка­ честве пионеров этого направления в литературе упоминают A. Pontvik и в большей степени—психоаналитически-ориентированную, по М. Priestly. Все эти направления имеют одну функциональную область применения, аналогично тому, как об этом го­ ворит J. Alvin: «Задача музыкотерапии — это регулируемое применение музыки в ле­ чении и восстановлении (реабилитации) больных, которые страдают психическими, соматическими и эмоциональными расстройствами (цит. по Е. Fabian, 1998).

243

Динамическая психиатрия подчёркивает, напротив, групподинамический ас­ пект музыкотерапии, в которой музыка функционирует в качестве «третьего объек­ та» по D. W. Winnicott (1965). Групповые процессы и обмен социальной энергией поддаются чувственному восприятию при посредстве музыки, которая сублимирует­ ся в средство коммуникации (Amnion G., 1979). Вследствие этого она имеет опреде­ лённое сходство с милие-терапией, которая применяет в качестве «третьего объекта» рабочий проект.

Более конкретно это означает, что жизненная история человека, а также его бессознательная структура «становятся слышимыми» (воспринимаются слухом); т. е. музыкотерапию в динамической психиатрии следует понимать в значении «звучащей» групповой динамики и соответственно этому работать с группой. При этом анализ процессов внутри группы нацелен на актуальные обстоятельства («здесь и сейчас»), т. е. гармонии и дисгармонии определяются и, смотря по обстоя­ тельствам, изменяются. Вербальное определение и анализ имеют в музыкальной терапии большое значение, так как действенность и значение исполненного произ­ ведения проявляются при посредстве доступного пониманию языка. В групподинамическом процессе значимость исполненных музыкальных произведений стано­ вится понятной при помощи вербального анализа. Область их влияния определяет­ ся актуальным уровнем эмоциональных проявлений в данном межличностном контакте. В этом смысле важной целью музыкотерапевтической работы является установление через музыку контакта с другими пациентами, причем каждому чле­ ну группы должна быть обеспечена возможность приобретения при этом нового опыта. Это позволит пациенту добиться лучшего самопонимания и возможности отграничения.

Музыкотерапия способствует процессам дифференциации и вносит вклад в от­ граничение индивидуума в определённой группе. Таким образом развивается его чувство идентичности. Музыкотерапия в динамической психиатрии весьма значима в процессе терапии идентичности.

Группа музыкотерапии включает в себя в среднем 8 пациентов, а сеансы прово­ дятся 1 или 2 раза в неделю. Руководителями являются врач и психолог с образова­ нием по динамической психиатрии. Терапия показана пациентам с личностными рас­ стройствами, депрессией, психосоматикой и шизофренией. Состав группы гетеро­ генный. При проведении групподинамической музыкотерапии участники располага­ ются полукругом, причём каждому из них предоставляется право выбора инструмента. Важно, чтобы правила пользования инструментами были простыми и не требовалось бы предварительных знаний для обращения с ними. Могут использо­ ваться такие инструменты как африканские — чемба, латиноамериканские — конга, индийские — табла или симфонический гонг, а также голос, хлопание в ладоши и др. При музыкотерапии непременным условием является абсолютно добровольное уча­ стие в группе. Вначале выступают один или несколько исполнителей с выбранными ими самими инструментами, а затем постепенно присоединяется вся группа. По окончании индивидуального выступления остальные участники аплодируют, чтобы отдать должное достижениям исполнителей.

Дальнейшая вербальная интерпретация терапевтов и группы имеет, подобно хо­ ру античной драмы, оценочный характер. Музыкальная терапия включает индивиду­ альные аспекты выступления солиста, а в качестве темы — бессознательные процес-

944

сы всей группы в целом. При этом интерпретация бессознательного группового дей­ ства имеет решающее значение для терапевтического процесса. Большое значение музыкотерапии заключается в том, что через музыкальные действия в эмоциональ­ ной плоскости, которая для некоторых больных вербально недоступна, может найти своё выражение ревность, страх беспомощности, но также и мечты о защищённости и эмоциональной целостности. Эмоциональные и психодинамические возможности самовыражения становятся видимыми, поддаются пониманию и интерпретации, что способствует не только развитию группы, но и каждого отдельного ее члена, так как при этом можно реально воспринимать и ощущать страдания больного. Становится возможным его понять, и он может вступить в контакт с другими пациентами и с те­ рапевтом. Потребности в связи могут быть косвенным образом выражены через му­ зыку без чувства вины, так как через «третий объект» музыки пациенты могут уста­ навливать связи без опасения утратить свою автономию.

Обобщая, можно сказать, что групподинамическое социально-энергетическое поле музыкотерапии позволяет пациентам свободно и креативно выражать себя в групподинамическом процессе посредством музыки. Каждая импровизация пациен­ та воспринимается в субъективном значении, прорабатывается и ставится в связь с другими членами группы. Музыкотерапия служит также для проработки агрессии, т. е. для преобразования деструктивной агрессии в конструктивную. Гуманструктуральная музыкотерапия понимается и в рамках терапии идентичности, причём речь идёт о том, чтобы укрепить чувство собственного достоинства и освободиться от по­ требностей в зависимости, свойственных динамике первичной группы — всегда с це­ лью способствовать возможностям в будущем. Гуманструктуральную музыкотерапию следует понимать как невербальный метод терапии, всегда интегрированный в общетерапевтическую концепцию.

Музыкотерапия не подходит для людей с острыми агрессивными проявления­ ми. Очень боязливые пациенты и те, у которых отмечаются панические приступы, нуждаются в предварительной стабилизации, так как иногда громко звучащие бара­ баны могут усилить их страхи.

По вопросу эффективности музыкотерапии было проведено анкетное исследо­ вание, специально посвященное самочувствию пациентов. Для этого до и после се­ ансов заполнялся Базельский опросник самочувствия (Baslcr Befmdlichkeitsbogen, BPS). Он содержит вопросы, касающиеся отношения пациентов к музыке, кроме то­ го, вопросы по мотивации, восприятию и действию музыкотерапии. Исследовались 12 пациентов. Преобладающей мотивацией был интерес и любопытство. Все паци­ енты констатировали позитивное действие музыки. Для 10 пациентов из 12 музыка с самого детства занимала важное место.

Наиболее значимые результаты состояли в том, что музыка оказывала успокаи­ вающее действие, пациенты могли больше отграничиваться от страхов, чувствовали себя более свободными и открытыми, углубляли свои чувства и получали эмоцио­ нальную поддержку.

Более половины всех пациентов играли на одном или нескольких инструментах, и почти все раньше по различным случаям пели. Среди инструментов больше всего настораживало фортепьяно, меньше всего — барабаны. Согласно Базельскому оп­ роснику половина пациентов после музыкотерапии чувствовала себя лучше, чем до нее (см. также: Schmidts R., Fabian E., 1998).

245

7.1.5.Арттерапия (терапия живописью)

Среди методов невербальной терапии в динамической психиатрии арттерапия занимает важное место. Рисование красками, подобно танцтерапии и терапии теат­ ром является важным фактором для проникновения в бессознательное пациента. Жи­ вопись в понимании D. W. Winnicott (1965) здесь также применяется как «третий объ­ ект» для установления контактов в группе. Она представляет собой образное выра­ жение и образный язык в значении сообщения, посредством которого пациент может вступить в контакт с другими пациентами — членами арттерапевтической группы. Краски и формы образуют слова визуального языка. В свою очередь, рассматривание даёт возможность понять их. Визуальный язык живописи — это самостоятельная форма коммуникации. Становятся видимыми бессознательные чувства, как напри­ мер, внутренние напряжения, страхи, потребности, агрессия и радость, к которым не было вербального подхода, и которые не удавалось выразить. Таким путём в арттерапии бессознательное может стать доступным для сознания и использоваться для гуманструктуральной терапевтической работы. Важно, чтобы терапевтическое раз­ витие в арттерапии вовлекалось в общее терапевтическое поле, особенно при стацио­ нарном лечении. Для того, чтобы живопись (рисование красками) можно было при­ менить как терапевтическое средство, арттерапевтическая группа приобретает боль­ шое значение в смысле социально-энергетического милиетерапевтического поля, т. е. группа должна представлять собой конструктивно-защищающую среду, в которой креативное выражение, дискуссия, конфронтация, разбор, рассмотрение, полемика и т. д. и развитие могут быть активно реализованы. Специалист по арттерапии непо­ средственно предоставляет себя в распоряжение для контакта. Он предлагает внача­ ле совместную общую тему, которая подвергается критическому рассмотрению / дис­ куссии. Только при общем согласии с темой каждый член группы должен лично ре­ шить вопрос, как он хотел бы ее образно выразить и представить. В этом процессе ка­ ждый пациент находится в конфронтации с самим собой и со своими собственными бессознательными внутренними образами. После завершения сеанса — причём речь всегда идёт о спонтанных, одномоментных чувствах, которые возникают в ходе групподинамического арттерапевтического сеанса — все картины собираются вместе и подвергаются совместному рассмотрению. Те из них, в которых видны сильные чув­ ства и переживания, вызывают и у зрителей чувства озадаченности и страха. При вза­ имной обратной связи отбираются особенно конструктивные, больше выражающие возвращение к жизни рисунки и рассматриваются в процессе развития. В арттерапии речь идет не об эстетической плоскости в смысле «красивой картины», но об откры­ тости и готовности к конфронтации с самим собой. Группа здесь имеет большое зна­ чение, потому что она ободряет и поощряет, поддерживает отдельного индивидуума, передавая ему таким образом социальную энергию в отношении развития идентич­ ности. Цель арттерапии состоит в том, чтобы в смысле гуманструктуральной терапии идентичности поддерживать человека, развивая у него способность жить самостоя­ тельно, без чувства вины и при наличии собственной ответственности. Следует ак­ тивизировать творческие возможности и с помощью визуального языка внедрять их в сферу сознания пациента, для того чтобы в его жизни могло появиться всё больше новых областей мышления, самосознания и целевых установок. Каждая картина, ко­ торая создаётся в арттерапевтической группе, понимается как результат творческого

946

акта и сама по себе является единственной в своём роде и индивидуально различной. В своей однозначной принадлежности она всегда может быть сопряжена с индиви­ дуальной личностью. Важно, чтобы процесс живописи (рисования красками) вос­ принимался как процесс развития; никогда одна картина не выступает самостоятель­ но, но все картины в совокупности рассматриваются относительно данного субъекта в соответствии с актуальным уровнем его развития. Арттерапевтическая группа по­ нимается по G. Kress (1987) как матрица развития креативности в шесть фаз, которые оцениваются как существенные признаки содержательного характера стадий разви­ тия.

Первая фаза представляет собой фазу «сюрреалистической фантазии». Картины ее содержат уже многие аспекты общего процесса и могут отражать как здоровые компоненты с возможностью развития в будущем, так и прошлые аспекты интернализированной динамики первичной группы с направленной против себя агрессией, расслабленностью и депрессией. Путём экстернализации внутренней проблематики рисующему уже удаётся сделать первый конструктивный и креативный шаг. Он мо­ жет выразить и изобразить свои интернализированные страхи, особенно страх перед отделением, и тем самым сделать первый шаг к идентичности — показать себя.

Вторая фаза — фаза «диффузной абстракции». В ней начинается своего рода процесс сопротивления. Конфронтация рисующего с диффузной абстракцией, кото­ рая является отражением таких чувств, как изоляция и часто глубокая беспомощ­ ность, для него часто невыносимая.

В этом случае для рисующего группа нередко приобретает особую важность, поскольку она воспринимает его серьёзно, поддерживает уверенность в себе и ука­ зывает на смысл творческого самовыражения, понимает его и проявляет в этом отно­ шении обратную связь. Прорыв этих чувств рассматривается в арттерапевтическом процессе как подход к бессознательным архаическим истокам и в этом значении как начало креативного процесса.

Третья фаза понимается как «детская живопись». В плане проявления креатив­ ности рисующий восходит к своим ранним детским творческим потенциалам. Вос­ поминания и впечатления этого времени снова оживают; может появиться шутли­ вый, полный любопытства подход, развитие и открытия; при помощи красок и форм могут возникнуть новые возможности выражения. После конфронтации с этим ран­ ним регрессивным периодом, которая всегда является и конфронтацией с ситуацией внутри первичной группы, продолжается фаза чистой абстракции.

Четвёртая фаза представляет собой «креативную фазу», в которой свободно проявляются креативные силы. Значение группы состоит в том, что выявляются и по­ лучают поддержку изменения и успехи, но также завязываются необходимые для процесса созревания пациента дискуссии, высказывается критика и предъявляются требования. Так называемые здоровые области рисующего должны быть укреплены настолько, чтобы он мог выдерживать критику, отграничиваться от агрессии и стано­ виться конструктивным и креативным. В этой фазе появляется собственный стиль рисования, но так же как поиск своего собственного нового стиля жизни.

После этого пациент вступает в пятую фазу развития — фазу «психограммы». Так называемая психограмма может пониматься как выражение внутреннего состоя­ ния в данный момент. Это означает, что рисующий может осознанно допустить своё актуальное эмоциональное состояние, изобразить его и ощутить. Так он может вы-

247

разить свои сиюмоментные чувства агрессии, печали, боли или радости. Здесь можно говорить о сильно отнесенной к своему «Я» живописи.

Последняя фаза развития представляет собой фазу реальной фантазии. В этой фа­ зе может быть выражен весь пёстрый и богатый формами спектр настоящего и буду­ щего пациента. Развитие креативности продвинулось настолько, что рисующий волен свободно проявлять себя во всех направлениях фазы развития. Чем больше он может выразить свои возможности и творческие силы, тем лучше он реализует их в своей жизни. Цель этой фазы в том и состоит, чтобы суметь осуществить в своей реальной жизни те шаги, которые были осуществлены в процессе арттерапии, т. е. преобразо­ вать свой стиль жизни с учетом креативных возможностей, при этом переживать кон­ фликты, выдерживать нагрузки и в то же время уметь создавать дистанцию.

Развитие креативности пациента в процессе арттерапии должно способствовать внутренней гибкости и гармонии, расширению идентичности и отграничению от других людей и обстоятельств.

Гуманструктуральная арттерапия представляет собой важную терапевтическую среду для того, чтобы развивать потенциальные силы человека и помогать ему лучше преодолевать свои проблемы с помощью вновь обретённой креативности и идентич­ ности и искать себе группы, которые ему в этом содействуют.

В Клинике Ментершвайге имеются три группы арттерапии с количеством уча­ стников от 10 до 12, которые собираются 2 раза в неделю (по 90 минут). Эти группы также гетерогенны по составу.

Терапию живописью в течение 20 лет проводит очень опытный специалист, ко­ торый сам является художником-живописцем с собственными выставками.

В принципе арттерапия показана всем пациентам в том числе больным с де­ прессивной симптоматикой (при кризисных интервенциях). Противопоказания не известны.

7.1.6.Театртерапия

При театртерапии, так же, как и при танц- и музыкотерапии, речь идёт о возмож­ ности для пациентов невербальных самовыражений и коммуникации в смысле ми- лие-терапии, т. е. при посредстве лечебной работы через «третий объект» театраль­ ной роли. Танец, музыка, театр и живопись имеют для человека со времён ранней ис­ тории человечества важное значение, не только в плане культовых реалий, но также для важных событий групповой динамики. Уже в античный период театр использо­ вался как средство изображения человеческих конфликтов. Через него зритель мог идентифицироваться с происходящим на сцене и критически осмысливать решение, найденное постановщиками; тем самым театр осуществлял терапевтическое воздей­ ствие в самом широком смысле, так как он вызывает катарсическое действие как на исполнителей, так и на публику.

В контексте динамической психиатрии терапия театром тесно связана с концеп­ цией креативности G. Ammon. Креативность означает по G. Amnion (1982) способ­ ность обдумывать что-то новое, открывать и развивать из бессознательного потен­ циала неведомые возможности. По этой причине он понимает гуманструктуральную терапию и креативность как неразрывное целое.

Терапия театром — это возможность открыть путь к бессознательному, так как с помощью работы над ролью в пьесе, выбранной театрально-терапевтической груп-

948

пой, могут быть устранены бессознательные сопротивления. Театрально-терапевти­ ческая группа понимается как милиетерапевтическое, социально-энергетическое, групподинамическое поле, причём пьеса является рабочим проектом. Сцена и кули­ сы, подбор ролей, режиссура и др., как и исполнение на сцене оформляются и вы­ полняются самостоятельно, общими усилиями пациентов. Группа может создавать в категориях «здесь и сейчас» подобие свободной от переноса, ограниченной во вре­ мени жизни и исполнительское пространство. Поощрение креативных и здоровых способностей и возможностей имеет при этом центральное значение, точно так же, как важным является развитие и восприятие отдельного участника в совокупном групповом процессе. Через освоение самостоятельно выбранной роли в пьесе паци­ енты могут эмоционально отреагировать действием и изобразить различные пережи­ тые в первичной группе конфликтные ситуации. Театральная группа при этом пред­ ставляет собой групподинамическое несущее поле, которое даёт такую возможность. Так, интернализированная (запечатленная в душе) семейная динамика может быть актуализирована и отражена внутри группы. На основе обратной связи и контакта в плане «здесь и сейчас» могут быть инициированы процессы высвобождения из интернализированной первичной группы, поскольку интерпретация может восприни­ маться и осознаваться пациентами с меньшими страхами — театральная роль пред­ ставляет для них защищенное пространство. Это имеет существенный терапевтиче­ ский эффект, так как вследствие этого пациенту легче удаётся осознавать и изменять деструктивные или вообще дефицитарные гуманфункции. Терапевту приходится в процессе театральной терапии принимать на себя центральную ведущую, организа­ торскую роль, и он должен допускать также деструктивные стороны пациента, по­ скольку работа с ролью и выступление на сцене связаны с сильными, часто деструк­ тивными страхами, которые следует преодолевать. Пациенты испытывающие чрез­ мерно большие страхи перед ролью, в качестве первого шага могут брать на себя милиетерапевтические задания в группе, как например, быть реквизитором, художником-декоратором, художником-костюмером или осветителем. В ходе груп­ пового процесса для собственного развития пациентов очень важно брать на себя больше ответственности за весь проект в целом, например, обязанности режиссёрапостановщика. Каждое милиетерапевтическое задание берут на себя несколько паци­ ентов. Для определённого задания всегда создаются группы, так что пациент никогда не выполняет задание в одиночку, но только в контакте с другими.

Работа над пьесой заканчивается публичным представлением. Так как гуманструктуральная театртерапия представляет собой экспрессивную терапию идентично­ сти, то требования, предъявляемые к идентичности, например в отношении публич­ ных выступлений, являются важным терапевтическим средством. Выступления свя­ заны с очень многими страхами, поэтому удачное представление повышает самоува­ жение актёров и других сотрудников. Оно также свидетельствует об актуальном состоянии терапии отдельных пациентов, благодаря чему становится заметным имеющийся потенциал конфликтности. Выявленная проблематика становится пунк­ тами, подлежащими обсуждению на последующих сеансах, но ее также принимают во внимание другие терапевты — специалисты по индивидуальной или групповой психотерапии, которые, как правило, участвуют в представлениях. Это означает, что публичные представления дают возможность и терапевтам из других групп или си­ туаций наблюдать такие аспекты пациентов, которые иначе, возможно, остались бы

249