Актуальность исследования. Мировоззренческие проблемы находятся в центре тех масштабных, порой драматических событий, что происходят в России на протяжении последних полутора десятка лет. Грандиозные преобразования, начатые в стране, «спотыкались» не только об «неповоротливость» старой экономики и неподатливость политической системы, но в не меньшей степени об неподготовленность идеологического обоснования реформ, особенности менталитета, социальные, политические и философские ошибки, заблуждения и иллюзии.
Роль философии радикально меняется в переломные эпохи. В это время она выходит из «академической тишины» кабинетов и становится важной составляющей публичной дискуссии о путях развития общества. Тем более весомо звучит ее голос в демократическом обществе, о движении в направлении к которому было заявлено на рубеже 80-90-х гг. Ведь по самой своей сути демократия «основывается на публичном обсуждении важнейших проблем жизни общества»1.
И сама эта дискуссия, и те события, которые происходили в стране, оказались чрезвычайно сложными. Это было обусловлено самой ситуацией, в которой находилась страна. Долгие десятилетия, в течение которых легально существовала и разрабатывалась фактически лишь одна философская доктрина, (положение само по себе убийственное для философии как «свободного мышления») не могли не сказаться болезненно на состоянии общественного сознания. Приходилось ломать укоренившиеся предрассудки и традиции, препятствовавшие непредвзятой рефлексии, здравому смыслу. М.
1 Рикёр П. Герменевтика. Этика. Политика. М.: Academia, 1995. С. 125.
Мамардашвили говорил по этому поводу: «Теперь перед нами проблема :— «вернуться к жизни»... Когда в погоне за утопией страна выпадает из истории и из времени, нарушается нормальный обмен жизненных сил, теряется смысл «коммерции» между людьми, которая определяет историческую структуру и природу человека»1. В обретении заново нормальных социальных отношений, в установлении системы общественных идеалов, способных в условиях плюрализма мнений, тем не менее, консолидировать его для преобразовательной деятельности, были важны как действия как разрушающие прежнюю систему, уже обнаружившую свою неэффективность, так и созидающие новые концепции. И в том, и в другом отношении роль философии очень значительна. Не говоря уже о том, что это была вместе с тем внутренняя проблема самой философии, которая по определению обязана отказываться от всего «застойного», отжившего в себе, чтобы видеть реальные проблемы бытия, в том числе и социального, она «должна освободиться от всякой институциональной привязанности к доктринам партии и государственным идеологиям, прежде чем она может взять на себя действительно продуктивную роль в деятельности политической общественности»2. И в этой работе очень скоро философия обнаружила свою проницательность и эффективность. Жизнь показала, что место старых иллюзий и утопий с легкостью занимают новые, внешне прогрессивные, но внутренне реакционные и ущербные псевдоидеалы. Были развеяны мечты о быстром строительстве состоятельного «капиталистического» общества на западный манер. Да и реальность самой «рыночной» экономики не совпала с ожиданиями — она оказалась гораздо более беспощадной к человеку и даже менее рациональной, чем ожидалось. Не сбылись надежды многих на благотвор-
1 Мамардашвили М. К. Мысль под запретом // Вопросы философии. 1992. № 4. С. 71.
2 Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М.: Academia, 1995. С. 109.
ную для общественной морали деятельность православной церкви. И сами россияне, как выяснилось, уже мыслят более широкими и гуманными категориями, нежели понятия церковного сознания, да и внутренние проблемы самой церкви ограничивают ее влияние на людей. Мифом обернулась даже очень модная в свое время идея деидеологизации, на место коммунистической идеологии пришли новые, порой даже экстремистские. Люди стали перед труднейшей проблемой — найти выход из духовного лабиринта, в котором каждый ход вел в очередной интеллектуальный тупик. Трезвый философский анализ не мог не стать актуальным. Философы не раз обращались с призывом «выйти из навязываемых... правил игры и выбрать не ситуацию заведомо ложных альтернатив, а для начала — самих себя, а затем — и себе подобных,., сохранять и уважать в себе и людях традиционные, но всегда надежные и живые ценности человеческого общежития: здравый смысл, совесть, разум ответственность, позитивную свободу и порядочность»1.
Разговор именно о ценностях, организующих человеческую жизнь, во многом стал ключевым в подходах к решению социальных проблем. Одно время казалось, что в этой сфере произошел кардинальный переворот, связанный с переоценкой всех ориентиров, руководивших советским обществом. Причем переворот в буквальном смысле, когда иерархия ценностей переворачивается вниз головой. Создавалось впечатление общего «падения нравов» при триумфе «дикого» рынка, чьим лозунгом стал призыв «обогащайтесь!». Падало значение таких ценностей, как образование, профессиональный статус. Однако серьезные социологические исследования показали, что, несмотря ни на что, общечеловеческие ценности устояли в противоречивую революционную эпоху, что «чрезвычайно значимыми
1 Константинов В., Тимощук А. Здравый смысл и новые утопии в России // Здравый смысл. 1998. №8. С. 51-52.
на всех этапах оказались социально-психологические факторы и, прежде всего, ценностные ориентации. Результаты исследования позволяют даже утверждать, что поведение россиян пока определялось и определяется не столько их экономическими интересами, сколько исповедуемыми ими ценностями»1. Конечно, это не говорит о том, что общечеловеческие ценности «вышли на замену» классовым. Общество все еще в стадии брожения, неопределенности. Новые ориентиры и идеалы лишь возникают на основе общечеловеческих ценностей. Можно сказать, что потрясения последних лет все-таки не деморализовали», не разрушили основания общественной нравственности, хотя и изрядно «травмировали» их. Картина современной духовной жизни чрезвычайно разнородна и неустроенна, и поэтому вопрос о новой этике — «пока лишь вопрос. Вполне устоявшегося результата еще нет. Однако того, что есть, достаточно для нормализации психических реакций. Общество не отбросило новое, а пошло по пути его усвоения, что свидетельствует о возможности изменения традиционных ориентации в сторону развития гражданского сознания, тенденций к самоорганизации и т. п. Сказанное нисколько не означает, что этот поворот уже совершился или совершается сейчас. Он лишь возможен»2.
Но современность ставит сложные задачи не только перед Россией. События 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и начавшаяся затем «война с терроризмом» сопровождаются «переоценкой всех ценностей» и на международном уровне. Все это происходит в разгар глобализационных процессов, в ходе которых экономическая, политическая, культурная карта мира стремительно меняется, на ней возникают новые образования и границы, что также требует внимательного изучения и оценки.
1 Куда идет Россия?.. М: Аспект Пресс, 1995. С. 231.
2 Басина Е. Кривое зеркало Европы // Pro et Contra. 1997. Т. 2. № 4. С. 11.
Весь этот процесс становления новой системы ценностных ориентации общества невозможен без внимательного изучения и пересмотра философского-этического наследия — как зарубежного, так и отечественного. Огромное количество незаслуженно в свое время забытых и замалчиваемых имен и трудов вернулись в страну, стали предметом исследования, субъектами повседневной философской полемики. Среди них — Питирим Александрович Сорокин (1889 — 1968), один из крупнейших представителей социальной мысли XX столетия, до сих пор не получивший должного внимания как философ. Он прочно числится «по социологической части», хотя фундаментальные идеи «Социальной и культурной динамики», его главного труда, не в меньшей степени относятся к философии истории, чем к социологии.
Отчасти это невнимание продиктовано грандиозностью его социологического наследия, которое, безусловно, еще длительное время будет привлекать интерес множества специалистов и, следовательно, отодвигать на второй план его труды другого рода. Вместе с тем его философское наследие чрезвычайно значительно. Достаточно вспомнить, что его теория социокультурных флуктуации стала вехой не только в социологии, но и в философии истории, а последовавшая затем дискуссия с А. Тойнби и другими сторонниками концепции цивилизации заставила изменить само понимание цивилизации как концепции. «Выдвинутые П. Сорокиным критические положения заставили многих цивилизационщиков (включая самого А. Тойнби) более строго определить теоретические основания циви-лизационного подхода, в результате чего эта теория все больше стала уходить из сферы философии истории и философии культуры область исторической социологии, общей культурологии, социо-
культурной истории и компаративистики... Именно на этом пути... были достигнуты наиболее плодотворные результаты»1.
Теория конвергенции, разработанная Соркиным, дала толчок целому направлению в философии и науке 60-70-х. Его футуристические исследования с поразительной точностью оправдываются сейчас, когда во всей своей сложности возникла глобализация как основная проблема международных отношений.
В 40-50-е гг. Сорокин целиком сосредоточился на морально-этических проблемах. Его книги этого периода — огромный вклад в этическую философию и теорию ценностей. Причем со свойственным ему размахом он решает поставленные проблемы на широчайшем общественном и историческом материале.
Этих фактов, думается, достаточно, чтобы оценить идеи Сорокина как философа в их актуальности для нашего времени.
Степень разработанности темы и новизна исследования. В отечественной литературе вплоть до последнего десятилетия исследования по творчеству Сорокина были редкими и в целом они совпадали с той же тенденцией, что и зарубежная научная пресса, редко обращаясь к поздним трудам ученого. В 1974 году К. X. Момджан защитил кандидатскую диссертацию, посвященную анализу теории социально-культурных суперсистем в философско-исторической концепции Питирима Сорокина. Позднее кандидатские диссертации защитили С. В. Карпушкина (Критический анализ культурологической концепции Питирима Сорокина. М., 1982.), Н. Н. Маулина (Культурно-историческая концепция Питирима Сорокина. Казань. 1991.), С. Л. Волгина (Критика социологической концепции религии Питирима Сорокина. Л., 1989.), М. 3. Воробьева (Логико-философский анализ концепции теоретической концепции Питири-
1 Сравнительное изучение цивилизаций. М.: Аспект Пресс, 2001. С. 61.
ма Сорокина: замысел, воплощение, судьба. М., 1997.), Л. В. Казин-цева (Проблема крестьянства в социально-философской концепции Питирима Сорокина. М., 1995.), Н. И. Сербенко (Критика этической концепции Питирима Сорокина. Л., 1984.), Э. П. Головко (Проблемы социальной динамики в социологической концепции П. А. Сорокина. М., 1970.).
Особенностью всех отечественных исследований по творчеству Сорокина является то, что среди них нет специфически философских трудов, затрагивающих этические проблемы философии истории ученого (диссертации С. Л. Волгиной и Н. И. Сербенко, рассматривающие этический и религиозный аспекты мировоззрения Сорокина, разработаны в социологическом ключе и не раскрывают собственно философское содержание этих проблем. Кроме того, первая из них несет на себе след времени — явно выраженный идеологический отпечаток, что делает ее малоактуальной для данного исследования).
К философским проблемам в творчестве Сорокина обращается в своей диссертации М. 3. Воробьева (Воробьева М. 3. Логико-философский анализ концепции теоретической социологии П. А. Сорокина: замысел, воплощение, судьба. Автореф. дисс. канд. фи-лос. наук. М., 1997). Существенным для этого исследования является ее указания на важность этики для Сорокина, его настойчивое стремление выработать синтетическое учение, во главе которого бы находились моральные принципы, играющие руководствующую для общества роль: «Попытка кого бы то ни было строить теоретические рассуждения с точки зрения должного на современном этапе развития социологии не принимались Сорокиным за научные. Сорокин полагал, что когда будут лучше известны закономерности и причинные отношения явлений социального взаимодействия, лишь тогда
10
будут заложены основы для появления рациональной социальной политики, долженствующей стать опытной системой индивидуальной и общественной этики как теории должного поведения»1.
Социологической теории Сорокина — в первую очередь доэмигрантского периода — посвящены исследования И. Голосенко (И. А. Голосенко. Питирим Сорокин: Судьба и труды. Сыктывкар: Коми книжное изд-во, 1991.; И. А. Голосенко. Социология Питири-ма Сорокина: Русский период деятельности. Самара: Социо, 1992.) Для понимания этического аспекта творчества Сорокина особенно полезен проведенный им анализ раннего труда ученого «Преступление и кара» (1914 г.). В этой книге запечатлена «позитивистская модель» социологии морали, и она очень важна для «понимания эволюции воззрений самого Сорокина, впоследствии отказавшегося от позитивистских постулатов и перестроившего свою социологию мо-рали с позиций философии культуры» . И. Голосенко рассматривает структуру и механизм функционирования морали в обществе, категории, которыми при этом пользуется Сорокин, в том числе категорию «действенной любви», замечая, что «свою веру в во всемогущество идеала «действенной любви» Сорокин пронес через всю свою жизнь, и именно этот идеал лег в основу «Философии Альтруизма», созданной в последние десятилетия его творчества»3. Уже здесь целью общественной эволюции Сорокин считает «альтруистическую личность, свободно действующую в гармоничном мире и каждым днем своего существования утверждающую идеал действенной любви»4, предвосхищающий центральные понятия его итоговой системы этики.
1 Воробьева М. 3. Логико-философский анализ концепции теоретической социологии П. А. Сорокина: Замысел, воплощение, судьба. Автореф. дисс. канд. филос. наук. М. 1997. С. 14.
Голосенко И. А. Социология Питирима Сорокина. Самара, 1992. С. 23. 3 Там же. С. 28.
4 Там же. С. 38.
11
Достаточно много места позднему творчеству Сорокина уделено в другой книге И. Голосенко — «Питирим Сорокин: Судьба и труды». Автор описывает основные работы и идеи Сорокина этого периода, но им не ставилась при этом какая-либо аналитическая задача. Однако важно, что И. Голосенко, в отличие от многих критиков этической концепции Сорокина, обращает внимание на значительный интерес, проявленный в те годы к его исследованиям некоторыми известными учеными и общественными деятелями, среди которых называет «конструктора И. Сикорского, биолога, теоретика системного подхода Л. фон Бертоланффи, философа Э. Фрома, культуролога Ф. Норттропа, сенатора Р. Фландера, психолога А. Маслова и других»1, и пытается найти объяснение объяснение последовавшему затем распаду этого творческого союза: «Глубокое понимание творчества и любви невозможно без адекватного знания общества, личности и культуры, в котором оба явления обнаруживаются. А в этом вопросе единства и не было»2.
За рубежом творчеству Сорокина посвящено несколько сборников, так называемых «симпозиумов», наиболее известным из которых является изданный в 1963 году «Pitirim A. Sorokin in Reviw». В этой книге значительное место уделено философским идеям ученого. Среди них особое значение имеют работа Арнольда Тойнби по философии истории Сорокина и исследование Джозефа Форда «Sorokin as Philosopher». Критика А. Тойнби воззрений Сорокина на исторический процесс проистекает из фундаментального отличия историософских учений двух мыслителей. Если Сорокин был сторонником единства культур, то А. Тойнби придерживался цивилиза-ционного принципа, настаивая на их несовместимости.
1 Голосенко И. А. Питирим Сорокин: Судьба и труды. Сыктывкар, 1991. С. 224.
2 Там же. С. 225.
12
Труд Дж. Форда является по сути единственным, в котором затронуты ключевые философские проблемы творчества Сорокина. Главное внимание при этом Форд уделил его вкладу в современную теорию ценностей в социальных науках. По сути, он явился новатором в этой сфере, и на это Дж. Форд обращает особое внимание, придавая этому большое значение: «Похоже, следует посвятить большее внимание крупному позитивному вкладу интегрализма Сорокина в социальные науки и восстановлению — или установлению впервые на прочном и долговременном основании — неизбежных связей социальной теории с философией познания, с одной стороны, и с философией ценностей — с другой»1. В социальной науке, по мнению Дж. Форда, прочно установилось пренебрежительное отношение к «моральным ценностям» как к научно значимым единицам. В лучшем случае их сводили к так называемым «фактам». Сорокин в этом отношении оказался резко отличным от основной массы мыслителем. Отмечая эти отличия и то новое, что он внес в социальную науку, Дж. Форд отмечает ряд важных особенностей теории ценностей Сорокина. Среди них то, что Сорокин любой анализ социальных проблем начинает с уяснения их философского содержания и свои решения базирует на твердом мировоззренческом фундаменте»2.
Касаясь позднего периода творчества Сорокина, Дж. Форд отнюдь не склонен разделять общее критическое отношение к его работам этого времени. Сорокин, по его мнению, при этом руководствовался поиском практического результата от своих открытий, и это, кстати, роднит его со многими выдающимися учеными, которые также не удовольствовались только радостью знания, а стремились посредством их повлиять на окружающий мир. Поэтому, с точки
1 Ford J. В. Sorokin as Philosopher // Pitirim A. Sorokin in Review. Durhem, 1963. P. 61.
2 Ibid. P. 65.
13
зрения Дж. Форда, эта позиция вполне заслуживает уважения, более того, сама жизнь доказывает правоту тех идей Сорокина, которые ранее также вызывали иронию. «Многие могут критиковать его исследования альтруизма, изложенные в его позднейших трудах. Еще больше тех, кто может насмехаться над надеждами о роли «творческого альтруизма» для «реконструкции человечества». Но мало кто выразил бы сегодня сомнение в глубине и серьезности «кризиса нашего века», как многие поступали, когда он в своих более ранних работах использовал эту фразу»1.
Важна для понимания философско-этических идей Сорокина работа психолога А. Векслиара «Sorokin's Psychological Theories». A. Векслиар подробно анализирует психологическую теорию Сорокина, раскрывая все особенности понимания им бессознательного и отличия его точки зрения в этом плане от современных учений. Его статья исчерпывающе раскрывает то содержание, которое Сорокин вкладывает в понятие «сознания», и представляет антропологические предпосылки его этической теории.
Гносеологическим идеям Сорокина уделил внимание в своей монографии, посвященной проблемам социологии знания, французский социолог Жак Маке (Maquet J. Sociologie de la connaissance: Structure et ses rapports avec la philosophie de la connaissance. Bruxelles: Inst. de sociologie Univ. libre de Bruxelles, 1969). Он анализирует эпистемологические идеи Сорокина и немецкого философа и социолога Карла Маннгейма. Важным пунктом исследования Ж. Маке является наблюдение связи между эпистемологией (этот термин Ж. Маке применяет только по отношению к социологической теории познания) и гносеологией (как философской теорией познания) Сорокина. Ж. Маке показывает, что интегрализм Сорокина оказывается
1 Ford J. В. Sorokin as Philosopher// Pitirim A. Sorokin in Review. Durhem, 1963. P. 64-65.
14
эффективной эпистемологической теорией, даже если оставить под вопросом его философскую правомочность.
Предметом изучения большинства этих и других исследований являются работы Сорокина, вышедшие до середины 40-х годов, то есть до того, как он переключился на изучение альтруистической любви. В основном это труды по его теории социокультурной флуктуации. При всей разноречивости откликов и оценок общее, в чем едины все исследователи, это глубина, масштаб и плодотворность идеи, предложенных Сорокиным для объяснения глобальных социокультурных изменений в человеческой истории.
Поздний период творчества Сорокина не вызвал широкого отклика в научной среде. Его теория альтруистической любви была слишком необычна для современной социологической мысли, рецензии на выходившие книги были краткими и преимущественно критическими. Среди немногих исключений следует отметить работу журналиста, писателя и популяризатора творчества Сорокина Джозефа Маттера (Matter, J. A. Love, Altruism and World Crisis: The Challenge of Pitirim Sorokin. Totowa, New Jersy, Littlefield: Adams and C°, 1975.), но это, скорее, книга массового назначения, служащая целям популяризации идей мыслителя, нежели серьезный научный отклик. Тем не менее, она содержит ряд интересных наблюдений философского характера.
В связи со 110-летием выдающегося социолога, который отмечался в 1999 году, появился ряд публикаций, наиболее значительной из которых является сборник «Сорокин и цивилизация» (Sorokin & Civilization. A Centennial Assessment. New Bruwnswick, L., 1996). Он состоит из двух десятков статей американских ученых, заново оценивших разные стороны историософской концепции Сорокина. Результатом дискуссии стало, что теория Сорокина выдержала ис-
15
пытание временем. Ученые подтвердили «сохраняющееся значение многих его подходов, хотя и при внесении определенных корректив и ограничений»1. В 1996 году появилась еще одна значительная работа о Сорокине. Это «Питирим А. Сорокин. Интеллектуальная биография», которая принадлежит перу Б. В. Джонсона. Оригинальный жанр книги, отмеченный в подзаголовке, подразумевает, что в ней анализу собственно философии и социологии Сорокина уделено лишь периферийное внимание. Автор сосредотачивается на научной стороне биографии ученого, его взаимоотношениях с социологической средой, судьбе его книг. Тем не менее, работа позволяет глубже и точнее оценить сорокинское наследие и с точки зрения его научного содержания - это происходит благодаря нарисованному автором обширному контексту творческой судьбы своего героя.
Философско-этическим проблемам творчества Сорокина посвящена монография Н. Зюзева «Философия любви Питирима Сорокина».
Новизна этого исследования в том, что научное наследие Сорокина впервые подвергается подробному анализу в его философском аспекте. Впервые сделан попытка определить его место и значение в истории русской и западной философии.
Цель исследования. Цель этого исследования — изучить этапы становления Сорокина как философа, установить логику его мировоззренческой эволюции, проанализировать основные компоненты философской системы мыслителя, найти место Сорокина в русской и зарубежной философии XX столетия.
Задачи исследования. Поставленная цель обусловливает необходимость решить следующие задачи:
1 Сравнительное изучение цивилизаций. М.: Аспект Пресс, 2001. С. 59.
16
1) выявить внутреннюю логику развития философских взглядов Сорокина и его философской системы;
2) раскрыть содержание философской концепции Сорокина на каждом из этапов и ее качественные признаки;
3) установить внутреннюю взаимосвязь между социологией и философией Сорокина;
4) рассмотреть теоретический диалог Сорокина с социологией и философией его времени, влияние Сорокина на современную ему научную и философскую мысль;
5) определить место и значение философии Сорокина для истории отечественной и зарубежной философии.
Предмет исследования. Объект исследования — это внутренний «механизм» творческой эволюции Сорокина, отраженный в его книгах разного периода, начиная с «Преступления и кары», написанного еще в студенческую пору, и заканчивая работами о творческом альтруизме и социально-культурном кризисе, переживаемом обществом в XX веке. Предмет исследования — философское содержание социальной концепции Сорокина, включая, прежде всего, его историософию, этику, аксиологию, онтологию, гносеологию и антропологию.
Материал исследования. Основным материалом исследования стали труды Сорокина, имеющиеся в отечественных научных библиотеках. Это его работы российского периода, среди которых особое место занимают «Преступление и кара» и «Система социологии». По своим методологическим принципам к ним же примыкает «Социологии революции», выпущенная уже в эмиграции. Среди трудов заокеанского периода творчества первоочередное внимание было уделено, разумеется, «Социальной и культурной динамике» -главной книге Сорокина, в которой он впервые изложил основные
17
идеи своей философии истории и культуры, от которых в дальнейшем уже не отступался. Эта концепция в дальнейшем была развита им в таких работах, как «Россия и США», «Главные тенденции нашего времени», «Кризис нашего времени» и многих других. В этом же ключе написано одно из поздних исследований Сорокина, имеющее большое значение для его философии истории, «Современные исторические и социальные философии».
Важным источником к пониманию наследия Сорокина является его «Человек. Общество. Культура». Это его итоговая работа по социологии, в которой он систематизирует свои взгляды и идеи, разработанные в течение долгого творческого пути.
Особое место в творчестве ученого занимают его исследования по проблемам альтруистической любви, в которых он разрабатывает свою философию морали. Это «Альтруистическая любовь: Исследование американских «добрых соседей» и христианских святых», «Пути и сила любви», «Власть и мораль» (совместно с У. Линденом), многочисленные статьи на эту тему. Важными оказались ряд небольших статей, в которых Сорокин в концентрированном виде выразил свои философские идеи. Среди них «Интегрализм — моя философия», «Ответ моим критикам» (в сборнике «Pitirim A. Sorokin in Review») и «Ответ профессору Вайсскопфу» (в сборнике «New Knowledge in Human Values»). Помимо этого, в процессе исследования были в разной мере изучены и использованы большинство принадлежащих перу Сорокина статей.
Своеобразное место среди книг выдающегося социолога занимает его автобиографическое повествование «Долгий путь». Интересно оно не только фактографической стороной, но и тем, что дополняет общее представление о мировоззрении автора. Большая часть зарубежного наследия Сорокина остается не переведенной на