Поиски и проблемы политической социологии в советское время

Сегодня трудно предположить, как сложилась бы судьба социологии в России, если бы не революция 1917 г. Она породила новую соци­альную и политическую реальность, новые социальные и политические практики, в которых уже не было место социологии как науке. Новые правящие элиты, в принципе, не нуждались ни в достоверном описании общества, ни в достоверном описании политики, и тем более сложив­шихся властных отношений. Вместо научного изучения конкретного общества и его общественных отношений, социального поведения лю­дей, политической деятельности, их интересовали вопросы идеологической и политической борьбы классов, проблемы мировой революции и мирового революционного процесса. На длительный исторический период развитие социологии в России было прервано.

В первые годы советской власти социологи П.Сорокин, Н.Кареев, В.Хвостов издали ряд монографий и учебных пособий. Однако осенью 1922 г. многие ведущие профессора-обществоведы были высланы из страны. В конце 1922 г. закрылись кафедры общей социологии во всех центральных университетах, журналы «Мысль» и «Экономист», а к концу 1924 г. прекратили существование все оппозиционные журналы. В конце 1920-х гг. завершилась деятельность Философского общества, Большой академии духовной культуры, Социологического общества и других независимых объединений обществоведов.

Только в 1960-е гг. в условиях возрождения социологии в нашей стране стал постепенно складываться имидж политической социо­логии, хотя по ряду объективных и субъективных причин становление этой отрасли социологического знания проходило очень трудно.

Анализируя практику, следует отметить, что социологические исследования в сфере политики развивались по нескольким направлениям.

Одним из направлений стало исследование состояния и некоторых тенденций развития социально-политической активности. В трудах Ю.Е. Волкова, В.Г. Мордковича, Е.А. Якубы, В.X. Беленького, А.С. Капто шло определение эмпирических показателей, по которым можно было судить о степени приобщенности людей к управлению общественными процессами, несмотря на всю условность такого понятия, отражавшую советскую специфику.

Так, Ю.Е. Волков характеризовал социально-политическую активность как:

а) участие в формировании представительных органов государственной власти, всех общественно-политических организаций и одновременно в коллективной выработке программ деятельности этих органов;

б) контроль над деятельностью государственных и общественных органов;

в) участие массовых общественно-политических организаций в регулярной практической работе по выполнению намеченных мероприятий.

Конечно, подходы к трактовке политического поведения в западной социологии серьезно отличались от интерпретации в советской социологии. Если в западной социологии участие в политической жизни измерялось степенью приобщенности к таким акциям, как забастовки, демонстрации, участие в выборных кампаниях, отношение к религии и членство в общественных и политических клубах, то общим в подходе (у советских и западных социологов) было, пожалуй, только одно: принадлежность к политическим партиям и частично потребление политической информации, что в нашей стране понималось своеобразно — не только как чтение средств массовой информации, но и как обучение в системе политического и экономического образования, причастность к агитационной и пропагандистской работе КПСС.

Второе направление было связано с осуществлением политики государства и КПСС по широкому кругу руководимых ими процессов. В результате появились работы, имеющие самостоятельное значение, в которых анализировалась ситуация на предприятиях, общественные ориентации людей, в том числе и молодежи, состояние сельской жизни и т.д. (работы Н.А. Аитова, Л.Н. Когана, Г.В. Осипова, М.Н. Руткевича, 3.И. Файнбурга, С.Ф. Фролова, А.Г. Харчева, В.А. Ядова и др.).

Третье направление представляли исследования, анализировавшие собственно партийную работу КПСС, механизм ее реализации, организационные и идеологические основы и пропагандистскую работу (В.Г. Байкова, Н.Н. Бокарев, В.П. Васильев, Д.М. Гилязитдинов, Г.Г. Силласте, Р.Г. Яновский). Основной недостаток этих исследований состоял в том, что не ставилась под сомнение деятельность партийных организаций КПСС. В этой ситуации лишь делались попытки найти резервы для улучшения их деятельности, не подвергая сомнению ее правомочность.

Однако, несмотря на все издержки этого типа исследований, в публикациях по рассматриваемым проблемам отражались стремления, предпочтения и потребности населения (или молодежи), их стиль и образ жизни. При всей в целом апологетической интерпретации полученных результатов во многих исследованиях содержалась нелицеприятная и необычная для того времени критика деятельности многих политических институтов (в том числе и КПСС, но только ее низовых органов), показывались ограниченность и слабость их деятельности, неадекватность их действий проблемам реальной жизни, на самом деле заботившим население. Ограниченность и заданность многих исследований, как ни прискорбно отмечать, в целом соответствовала известному анекдоту, что в своей работе социологи «колебались совместно с линией партии».

К концу 1970-х - началу 1980-х гг. начала созревать мысль, что необходимо не просто исследовать отдельные проблемы политической жизни, а охватить их неким обобщающим понятием, объединяющим разнообразные вопросы политики и подчиняющим многообразие и многоаспектность исследуемых явлений единой идее. К этому времени в исследованиях В.Г. Афанасьева, Г.А. Белова, Ф.М. Бурлацкого, Д.А. Керимова, Ю.А. Тихомирова и других был дан анализ различных аспектов власти, предпринята попытка осмыслить сущность властных отношений, высказаны предположения и сделаны выводы о специфике их проявления под влиянием происходящих в мире и стране изменений.

Именно в эти годы обсуждались и исследовались проблемы политической культуры как всего общества, так и отдельных социальных групп. В исследованиях А.И. Маршака, Ю.П. Ожегова, Э.Н. Ожиганова, Ф.И. Шереги, А.И. Шендрика активно разрабатывались проблемы взаимодействия культуры и политики. Предметом изучения стало применение социокультурного подхода к рассмотрению политики, на что было затрачено достаточно усилий, что позволяло даже в это время говорить о буме интереса к политической культуре. Важным моментом этих исследований стал анализ политического сознания как исходной точки отсчета в определении сущности политической деятельности.

Вместе с тем многие вопросы политической жизни оставались научной целиной, не затрагивались вообще. Невозможность социологического анализа механизма политической жизни вкупе с другими причинами не только обедняла представление о природе и структуре власти, но и отрицательно сказывалась на практике: политическая система была многоярусной и малоуправляемой, политики и население все больше говорили на разных языках, ибо их заботили разные проблемы. Политика осуществлялась монополизированным, ограниченным кругом лиц, принимающих решения.

Исследования таких новых сфер, как политическое сознание, политическое поведение, политическая культура, нередко были апологетичными, не выходили за пределы иллюстрации «политического единства советского народа», «господства социалистической идеологии», «возрастающей роли партии» и других подобных установок.

С середины 1980-х гг., с тех пор как страна вступила па путь перемен, вызванных объективной логикой общественного развития, политическая социология стала стремительно расширять поле своих изысканий в попытке ответить на неотложные проблемы современности. И одной из таких сфер стали реальные и зримые политические противоречия. Именно поворот к злободневным реалиям спо­собствовал изменению вектора исследований социологов и сфере политики.

В этот период на принципиально новом уровне возродились исследования общественного мнения, которые все больше и больше поворачивались в сторону оценки деятельности властных структур, государственных органов, роли и назначения общественных организаций. Наглядным показателем этого стало создание в 1989 г. Всесоюзного центра по изучению общественного мнения. Были созданы социологические подразделения в партийных учебных наведениях — в Академии общественных наук при ЦК КПСС и высших партийных школах, а также при многих крайкомах (обкомах) КПСС. Затем последовала организация аналогичных центров (групп, лабораторий) при мно­гих министерствах и ведомствах, в различных регионах, при многих властных структурах. В них наряду с научными поисками активно развивались и прикладные исследования, ибо центры по изучению общественного мнения стремились ответить на вопросы:

Ø какой политический курс получает поддержку большинства населения;

Ø какие оперативные корректировки требуются в политике для обеспечения социальной стабильности в обществе;

Ø что следует предпринять с целью завоевания доверия людей.

Услугами этих центров стали пользоваться многие специальные учреждения и общественные организации. При их помощи составлялись прогнозы. На основе полученных результатов определялись вероятностные пути развертывания тех или иных политических процессов.

Огромный пласт новых исследовательских проблем появился в связи с исследованием электорального поведения избирателей. Сначала при подготовке и проведении выборов в Верховный Совет СССР в 1989 г., затем в Верховный Совет РСФСР и в местные органы власти — активно изучались ход предвыборных баталий, предпочтения избирателей, отношение к конкретным кандидатам. Хотя социологическую информацию в предвыборной борьбе использовали тогда немногие кандидаты в депутаты, но те, кто на нее опирался с учетом знания поведения массового избирателя, имели возможность убедиться в силе и значении этого знания.

Новые аспекты выявились и стали актуальными при изучении политических аспектов национальных отношений. Уже не только экономика, религия, культура, обычаи и традиции, но и сами собственно этнополитические проблемы становились объектами исследования. Появление национальных политических элит (клик), новых национальных политически окрашенных общественных движений потребовало еще одного поворота в действиях социологов, занимающихся этим вопросом.

Реальная жизнь все чаще врывалась в исследовательскую практику социологов и нередко с такими проблемами, которые было трудно представить в 1960-1980-е гг. Речь идет о таких реалиях, как забастовки, трудовые конфликты и другие формы противостояния работников производства властным (экономическим, а затем и политическим) структурам.

Не меньший интерес социологов вызывал процесс становления гласности — от первых его этапов, когда обсуждался вопрос о возможности плюрализма мнений, до формирования его организационных основ — возникновения новых общественных и политических организаций. Были проанализированы неформальные молодежные объединения и впервые дан анализ генезиса молодежных инициатив начиная с конца 1950-х — начала 1960-х гг. Ими был показан процесс роста и степени социальности устремлений юношей и девушек — от песенного творчества и пристрастия к музыке до экологического движения и исторического самосознания.

С 1989 г. в практику социологических опросов вошло измерение рейтинга популярности политических и общественных деятелей, всех без исключения политических институтов страны.

Все это, накопленное в теории и практике, обусловило необходимость более четко определиться с совокупностью новых или по-новому рассматриваемых проблем в рамках одного из направлений науки, осмыслить сложившуюся ситуацию и ответить на объективные потребности общественного развития. В новых условиях отечественная социология начала говорить языком, адекватным языку и терминологии мировой социологии, отказавшись от надуманных проблем и непродуманных экспериментов.

Таким образом, к началу 1990-х гг. политическая социология приобрела четко очерченный профиль, который сделал ее достаточно самостоятельным направлением в социологической науке. Появление политической социологии стало возможным потому, что главным объектом социологии стало изучение гражданского общества и соответственно для политической социологии — его (общества) полити­ческие проблемы. Именно это подвело социологов к необходимости в качестве предмета политической социологии рассматривать состояние, тенденции и направления функционирования политического сознания и политического поведения в условиях конкретно сложившихся обстоятельств.