Воля в творчестве актера нужна только для того, чтобы потерять ее

Сторонники воли скажут: ну, хорошо, пусть воля не участвует во время самого хода творческого процесса актера (раз он в это время не целостная личность, а расщепленная — двойная — понятно, что и воли нет), пусть актер не действует как целостная личность, а только его отщепленная часть вовлекается в действие и в бытие на сцене обстоятельствами жизни действующего лица.

Но самое-то начало? Как тут можно обойтись без участия воли?

Я — целостная личность, и, значит, воля моя в полной исправности, и Я есть Я, а не кто другой. Мне предлагают

190

почувствовать себя совершенно другим человеком (скажем, — Любимом Торцовым). Зачем это мне? Чтобы это выполнить, мне нужно сделать над собой какое-то своеобразное усилие воли.

Как же вы говорите, что воля не нужна?

Все эти рассуждения вполне справедливы: для первого момента воля нужна, как нужна она для того, чтобы переступить по трапу с твердой земли на палубу парохода, а там уже пароход без всякой твоей помощи потащит тебя по волнам моря.

Словом, нужно сделать усилие воли для того, чтобы расщепиться, лишиться воли.

Но не абсурд ли это — воля, чтобы стать безвольным? Игра словами! Не проще ли это?

Была собранность, сосредоточие, и оно пропало, его сняли... Разве для этого нужно усилие воли? Я держу в руке карандаш. Разве для того, чтобы распустить пальцы и дать карандашу упасть, нужно какое-то особое усилие воли! Не наоборот ли? Держать карандаш нужно усилие воли?

А вот, представьте себе, вы лежите между рельс на полотне железной дороги. Очень удобно, покойно, солнышко светит. Но подходит путевой сторож и предупреждает, что через 10 минут пойдет поезд... Остаться можно, жизни это не угрожает, только надо спокойно лежать пластом. Махина пронесется сантиметров на 10 над вами, не задев.

Разве попробовать?

Вот вдали слышен шум. Поезд приближается. Попробуйте сохранить то безмятежное спокойствие, которое было четверть часа тому назад, когда вы спокойно любовались облаками, порхающими бабочками, вдыхали запах цветов...

Заставить себя лежать, стиснув зубы и пугаясь ударов собственного сердца, вы, конечно, можете, но ведь это не то, что нужно. Где же спокойствие, созерцательное состояние?

Публика, спектакль, — это и есть грохочущий поезд. Не только при его приближении, но даже при упоминании о нем все внутри настораживается и зажимается. Какое

191

нужно усилие воли, чтобы успокоить невольное волнение и напряжение!

Практика вам покажет, однако, что никаким усилием воли вы не справитесь. Успокоить, отпустить себя (как вы могли бы отпустить из вашей руки карандаш) вы не сможете: судорога схватила весь ваш организм, включая и психику.

Эта невозможность справиться с собой прямым путем привела актеров к тому, что стали изобретаться всякие ухищрения, всякие обходные средства.

И из кустарных изобретений понемногу выросла наша психическая (или, если хотите, — душевная) техника.

Что же такое все наши приемы актерской душевной техники (если говорить об удачных)?

Они не что иное, как способы, предназначенные для того, чтобы при помощи их актер мог соскользнуть со своего обычного нормального житейского бытового состояния в состояние творческой расщепленности.

В то состояние, где его целостная личность перестанет существовать (как целостная).

Начнем со знаменитого «магического если бы», рекомендованного Станиславским.

Я не Любим Торцов, я актер такой-то. Пусть так, не надо стараться быть Любимом, когда все во мне протестует против этого насилия. Я и не стараюсь. Наоборот, я твердо скажу себе: я такой-то, а не кто другой. Но я позволю себе только задать себе один вопрос: ну, а если бы я (допущу это на секунду), если бы я был Любим Торцов — пьяница, бродяга, выгнанный на улицу братом... и мгновенно что-то во мне совершается необыкновенное: я чувствую и голод, и холод, и рубище, и приниженность... произошел чудесный сдвиг из реальности в область воображения и фантазии — совершился сдвиг в сторону расщепления: я — здесь, я никуда не делся, но я же в то же время как будто бы уж и не только я...

Это совершается мгновенно и помимо всякого нашего вмешательства. Но через секунду и исчезает. Целостная личность возвращается на прежнее место, и Любима как не бывало. Мелькнуло и пропало.

192

Увы, прием не достиг цели. В первую секунду он обещал всё, а не дал ничего.

Однако, причина ли это, чтобы отказаться от него?

Пусть пропало, но ведь это было, я убедился на опыте, что было — разве этого не довольно? Прием еще не совершенный... ну, что же, надо удосужиться, подумать, усовершенствовать его и только. Он стоит того.

Пока же этот прием блестящее средство, демонстрирующее сдвиг нашей личности в сторону расщепления ее. При его помощи хоть и не надолго — на секунду — вы видели этот чудесный сдвиг.

А что такое грим, костюм, и вообще «маска», за которой актер скрывает свою личность? Это — материальное приспособление — аппарат, который способствует расщеплению целостной личности актера.

Загримируют тебя, оденут, взглянешь на себя в зеркало... Батюшки! вот он какой — я!? И сразу почувствуешь себя кем-то другим, захочется по-иному ходить, говорить, смеяться и думать.

Разгримируешься — и снова: вот он — я!

А что такое прием «физическая задача» и «физическое действие»?

Роль нейдет, слова чужие, все старания актера, все разъяснения режиссера ни к чему не ведут... актер от растерянности и раздражения закуривает папиросу, начинает с этой папиросой репетировать и... стало легче и лучше!

Или ставят на стол настоящие чашки, наливают чай, актер начинает по-настоящему пить чай и... словно спала с плеч какая-то тяжесть — стало легко и удобно, слова сами собой слетают с языка, хорошо слышатся слова партнера и... сцена пошла.

Как будто сняли какую-то перегрузку, отвлекли избыток сознания на другое, разделили, надкололи, расщепили личность, и воображение овладело одной из отщепившихся частей.

А что такое «покой», «освобождение мышц», «небрежность», «пассивность»? Это состояния, при которых легче совершается ускользание от надзора целостной личности.

193