Абсолютно целостная личность

Об этом, приведенном выше, случае и других подобных случаях следует сказать, что они-то и есть высшие взлеты творческой силы актера, они-то и носят по праву название вдохновения.

Здесь всё в высшей степени: расщепление личности такое, что актриса совершенно не чувствует себя собою, Ермоловой, — она Евлалия Кадмина, а Ермоловой совсем как будто и нет.

127

Воображение такое, что актриса испытывала подлинные боли — она кусала и рвала подушку, она подлинно умирала...

Самонаблюдения было ровно столько, чтобы не забыться окончательно и не перейти в патологию. Чуть его было бы больше, появился бы холодок и разрушил бы в актере всю веру в подлинность происходящего, а вместе с тем затормозил бы весь творческий процесс.

Что же это за сила, которая так удивительно гармонизирует в минуты высших творческих подъемов все разнородные и противоречивые наши процессы? Что же это за мудрейший из мудрейших среди «капитанов»? Что за совершеннейший художник-дирижер?

Может быть, это все-таки наша «целостная личность»? Та самая, которая организует всю нашу повседневную бытовую жизнь? Та самая целостная личность с ее житейским опытом, благоразумием, с ее привычками, страстями, болезнями?..

Нет, этой бытовой «целостной личности» тут мало — она тут только напортит. Она слишком рационалистична, мелка и узка.

Здесь нужен, напротив, какой-то необычайный простор, какая-то невероятная проникновенность, по выражению Тютчева, «вещая душа»...

А может быть, и не искать ничего нового, а возвратиться к тому, что высказывалось уже много сотен лет десятками философов, художников и поэтов — а именно: вдохновение это наитие свыше, и человек в нем не властен?

«Откуда и как это приходит ко мне, — говорит Моцарт, — этого я не знаю, да и я тут не при чем»³².

«Я работаю, сидя за фортепьяно с закрытыми глазами и воспроизвожу то, что подсказывает мне кто-то со стороны» (Гофман)³³.

«Всё осветилось в одно мгновение. Я сел за рояль и стал писать с такой стремительностью, как будто я всё уже знал наизусть» (Вагнер)³⁴.

«...и удивительное чувство овладевает мной. Я пишу, как одержимый духом, и заполняю без передышки один лист за другим» (Гамсун)³⁵.

128

Но стоит ли так легко сдаваться?

Конечно, ни философы, ни поэты, ни музыканты не лгут: их субъективное ощущение таково — откуда ни возьмись — идеи, откуда ни возьмись — мелодии, стихи...

Но ведь и во сне каждую ночь, откуда ни возьмись на нас накидывается целая сложная жизнь — однако мы понимаем, что это только отголосок нашей скрытой психической жизни. И во сне нам приходят счастливые мысли, решение многих и трудных вопросов... а почему же им не приходить?

Когда бодрственная жизнь замирает, то перестает заслонять собою скрытую жизнь нашей психики — мы начинаем слышать и чувствовать мысли и образы, днем нами не видимые; совсем так же, как в тишине ночи мы начинаем слышать шумы и шорохи, днем обычно заглушаемые и как будто не существующие.

«Целостная личность», т. е. наша личность целиком, вся, со всеми качествами, способностями, всевозможным опытом, словом, абсолютно целостная личность — что она такое?

Конечно, это не только то, что мы наблюдаем у себя в жизни, в быту. Мы знаем не абсолютно, а только относительно целостную личность.

В абсолютно целостную личность мы должны включить решительно всё: и сознание, и вне сознание (или как называет теперь психология — «сферу».) И гнездящиеся в наших нервных клетках невскрытые и невыявленные силы...

В целостную личность входят не только качества, которыми мы обладаем, но и качества наши потенциальные, еще находящиеся в зародыше.

Много мальчиков присаживались в детстве к роялю и подбирали на нем одним пальцем песенку — результатов это никаких особых не имело. Но на одного из них прикосновение к роялю, звук, идущий у него из-под пальца, действует как электрический ток. Проходит время, и мальчик превращается в виртуоза и чародея Гофмана.

Что это значит? Что в нервных клетках этого мальчика уже были заложены в потенции те силы, которые дальше развились и вскрылись.

129

И в каждом из нас в потенции заложено много сил и способностей.

Они не развиты, но в минуту крайних творческих напряжений или в минуты катастроф — вдруг обнаруживаются и поражают, и ослепляют непонятно откуда идущим блеском. А силы и способности, переданные нам по наследству из рода в род в течение сотен тысяч, а может быть, и миллионов лет, с тех пор как началась жизнь на земле! Ведь они не пропали бесследно, как ничего не пропадает в природе, и только нужен особый, благоприятный момент, чтобы они проявились.

Содержание и запасы нашей абсолютно целостной личности беспредельны. Из них-то и черпает в минуты своих творческих подъемов человек, когда его «совершеннейшая психика дает возможность одному лицу обхватить в широком синтезе все образы и ощущения, которые оно испытывает, или которые всплывают у него в памяти» (Жане).