Первая половина марта i860 Петербург
<...> Мы вот уже третий год из кожи лезем, чтоб не дать заснуть обществу под гул похвал, расточаемых ему Громекой и Ко13; мы всеми способами смеемся над «нашим великим временем, когда», над «исполинскими шагами», над бумажным ходом современного прогресса, имеющим гораздо меньший кредит, чем наши бумажные деньги. И вдруг Вы начинаете гладить современное общество по головке, оправдывать его переходным временем (да ведь других времен, кроме переходных, и не бывает, если уж на то пошло), видеть в нем какое-то сознательное и твердое следование к какой-то цели!.. Я не узнал Вас в этой характеристике общества. Я привык находить в Вас строгий и печально-недоверчивый взгляд на всякого рода надежды и обещания. А тут у Вас такой розовый колорит всему придан, таким блаженством неведения все дышит, точно будто бы Вы в самом деле верите, что в пять лет (даже меньше: Вы сравниваете нынешний год с прошедшим) с нами чудо случилось, что мы поднялись, точно сказочный Илья Муромец... Точно будто в самом деле верите Вы, что мужикам лучше жить будет, как только редакционная комиссия14 кончит свои занятия, и что простота делопроизводства водворится всюду, как только выгонят за штат тысячи несчастных мелких чиновников (Вы знаете, что крупных не выгонят)... Нет, Степан Тимофеевич, умоляю Вас, оставьте эти радужные вещи <...> У нас другая задача, другая идея. Мы знаем (и Вы тоже), что современная путаница не может быть разрешена иначе как самобытным воздействием народной жизни. Чтобы возбудить это воздействие хоть в этой части общества, какая доступна нашему влиянию, мы должны действовать не усыпляющим, а совсем противным образом. Нам следует группировать факты русской жизни, требующие поправок и улучшений, надо вызывать читателей на внимание к тому, что их окружает, надо колоть глаза всякими мерзостями, преследовать, мучить, не давать отдыху — до того, чтобы противно стало читателю все это богатство грязи, и чтобы он задетый, наконец, за живое, вскочил с азартом и вымолвил: «Да что же, дескать, это наконец за каторга! Лучше уж пропадай моя душонка, а жить в этом омуте не хочу больше». Вот чего надобно добиться и вот чем объясняется и тон критик моих, и политические статьи «Современника», и «Свисток»...
Добролюбов Н.А. Собр. соч. В 9 т.
М.; Л., 1964. Т. 9. С. 407—408.
1 Статья «Литературные мелочи прошлого года» критикует либеральную гласность, не касающуюся основ существующего строя. Впервые напечатана в «Современнике» (1859. № 1). Слова, заключенные в квадратные скобки, в журнале были сняты цензурой.
2 «В настоящее время, когда» — ироническая фраза, которая пародировала штампы либеральной фразеологии журналистики.
3 Существующее положение (лат.).
4 Г. Бланк, кн. С. Голицын, Н. Безобразов — представители реакционного лагеря, выступавшие против освобождения крестьян.
5 «Печатная правда» — брошюра крепостнического содержания, ее автором был кн. Голицын.
6 А.Г. Головачев — публицист, печатался в «Русском Вестнике», защищал интересы помещиков.
7 «Автор, пользующийся почетной известностью» — либерал Б.Н. Чичерин.
8 «Прославился князь Черкасский» — князь отстаивал телесные наказания для крестьян после освобождения.
9 «Что такое обломовщина?». Впервые опубликована в «Современнике» (1859. № 5). Разбор романа И.А. Гончарова «Обломов» превратился в осуждение либералов, неспособных к действию.
10 Мнимо (лат.).
11 Перефразированные слова Пушкина:
Ужель загадку разрешила?
Ужели слово найдено? (Евгений Онегин).
12 «Из письма С. Т. Славутинскому» (Славутинский — сотрудник «Современника»). Впервые опубликовано в сборнике «Огни» (1916. Кн. 1).
13 С.С. Громека — либеральный публицист, сотрудник «Отечественных записок».
14 Комиссия для разработки условий отмены крепостного права, утвержденная царем в 1859 г.