Теория революционного террора Природа насилия (вместо предисловия)

 

Во все времена человечество сталкивалось с различными проявлениями насилия. Оно сопровождало его на протяжении всей истории, являясь его бичом и вместе с тем неотъемлемым аспектом жизнедеятельности.

Это могло быть внутригосударственное насилие, военное (или межгосударственное), революционное, индивидуальное, духовное… Наличие тех или иных социальных рамок и запретов (как то этические и моральные нормы, юридические законы, территориальные границы и т.д.) всегда подразумевало возможность их нарушения, что и ознаменовывало собой насилие. Вынужденное или неадекватное, защитное или агрессивное - оно никогда не представляло собой что-то ненормальное или противоестественное.

Очевидно, что слепое отрицание насилия по принципу толстовского «непротивления» абсурдно – оно есть плоть от плоти человеческой природы, неотъемлемая часть мироздания. Настолько же нелепо и осуждение насилия – равно как и осуждение любых законов бытия (притяжения, эволюции, естественного отбора).

Поэтому негативная оценка насилия, как средства достижения цели, лицемерна. Лишь только его предпосылки и конечные задачи могут оправдываться или осуждаться в результате объективного анализа.

Сегодня ярким примером этому может служить ситуация с американской агрессией в Ираке. Насилие, как таковое, не может подлежать осуждению (чем грешат многие эксперты). Значение имеет лишь его объективная оправданность. А потому оккупация может кем-то трактоваться, как «освобождение», а партизанская борьба с агрессором, как «терроризм». И наоборот.

Таким же образом складывается ситуация вокруг революционного насилия. Доминирующая в той или иной стране властная верхушка однозначно интерпретирует любые антигосударственые выступления, как проявления экстремизма, терроризма и уголовщины, непременно подлежащие преследованию и травле. Однако только лишь объективные предпосылки революционного террора могут служить ему оправдательным или обвинительным приговором.  

 

Предпосылки революционного террора

Само явление современного терроризма, как правило, имеет вполне конкретные объективные причины. В его основе обычно лежат три основных фактора:

- критический уровень недовольства, пронизывающего ту или иную социальную группу (население какого-либо государства, этническое меньшинство, религиозное сообщество), что может быть вызвано какими бы то ни было условиями, создающими дискомфорт (оккупация, притеснение, геноцид и т.д.);

- высокая степень сознательности и пассионарности в среде притесняемого социума (когда в обществе велик процент людей, занимающих активную жизненную позицию и одержимых волей к сопротивлению);

- невозможность отстаивания своих прав легальными путями, а, следовательно, неизбежная вынужденность использования насильственных мер.

В качестве примеров к  вышесказанному можно привести ирландский экстремизм в Ольстере, баскский сепаратизм в Испании, курдское повстанчестское движение в Турции или палестинские антиизраильские выступления на Ближнем Востоке. Из последних наиболее характерна партизанская война в Ираке.

Очевидно, что чувство национальной или социальной ущемленности наряду с бесперспективностью любых законных способов борьбы неизбежно порождает взрывной эффект терроризма. И ничего противоестественного в этом нет.

Особенно показательна в этом плане революционная форма террора. То есть форма борьбы, когда униженный и притесняемый народ (или значительная его часть) вступает в политические противоречия, а затем и в вооруженный конфликт со своим собственным государством. Вернее с тем узким общественным меньшинством, выполняющим доминирующую функцию в государстве (что собственно и представляет собой любая власть). Иными словами, совершенно понятно, что государство, чья политика не соответствует национальным интересам коренного населения, объективно не заслуживает сколько-нибудь лояльного к себе отношения. А если такая политика оборачивается к тому же форменным угнетением и геноцидом, то для униженной и лишенной своих прав нации не существует никаких уголовных или административно-правовых норм, обязывающих ее к смирению перед режимом.

Характерен пример современной России, в которой национальное русское большинство (79,8% по данным переписи 2002 г.) по сути дела подвергается планомерному истреблению и вытеснению со своих привычных ареалов обитания. Второе десятилетие антинациональных либеральных реформ, по сути, продолжается политика отстранения государствообразующего этноса от всех ключевых сфер общественной жизни страны. Засилие деструктивного еврейского меньшинства во власти, бизнесе и СМИ сделало возможным беспрепятственное разграбление сырьевых и промышленных ресурсов государства, вредоносную ориентацию внешней политики на западные демократические ценности, а главное искусственное снижение численности коренного населения с последующей внешне оправданной заменой его на чужеродные этнические группы (иммиграция с Кавказа, Азии, Африки). Пропаганда толерантности и мультирасизма, насаждение сексуального изврата и половой распущенности, вседоступность контрацепции и абортов, агрессивная реклама алкоголя и фактическое попустительство наркоманиии – вот лицо сегодняшней России, исковерканное либеральной заразой. Совершенно очевидно, что подобная политика ни в коей мере не отвечает национальным интересам русских, как, впрочем, не отвечает она и интересам других коренных этносов. Однако для пресечения разрушительной деятельности антинациональных сил, необходима соответствующая политическая воля. А в условиях инородного засилия во власти это возможно лишь вследствие полной смены руководящих элит.

В свете этого стоит сказать, что теоретически спектр возможных способов прихода к власти для национально ориентированной оппозиции в России достаточно велик. Можно выделить три основных схемы, отличающиеся относительной легальностью:

- честные демократические выборы;

- создание мощной централизованной организации для честных демократических выборов;

- медленное проникновение в различные государственные структуры, тихая экспансия во власть.

Первый способ подразумевает равные возможности для всех кандидатов во власть. То есть то, что вроде бы и проповедует демократия. Право любого гражданина (или группы граждан) избираться в органы государственной власти и местного самоуправления (Конституция РФ ст.32 п.2). Избираться свободно и беспрепятственно вне зависимости от своих политических идей и взглядов. Единственное, что может повлиять на судьбу такого кандидата, так это волеизъявление самого народа.

К сожалению, на деле, подобный сценарий выглядит малореальным и, откровенно говоря, по-детски наивным. Анализ современной российской ситуации практически исключает такой вариант. Как в принципе исключает его и сама природа явления государственной власти, как таковой. Ведь, что такое власть? Она представляет собой относительно небольшую группу лиц, объединенных по клановому принципу и преследующих свои определенные цели (вспомните эти термины «семья», «питерские» и т.д.). Помимо чисто политической составляющей, в верхних эшелонах власти, как нигде больше имеют огромное значение личные отношения. И чужакам не место в этом узком кругу государственной элиты.

Являя собой закрытый клуб по интересам, власть выстраивает под себя целую государственную систему, которая, вне зависимости от названия и политических вывесок, преследует одну единственную цель – сохранение механизма доминирования меньшинства над большинством, а также недопущение инородных элементов, способных разрушить этот механизм изнутри. И если в национально ориентированных государствах такая корпоративная схема властной вертикали является в большей степени защитной, а основной политической задачей остается забота о процветании и благополучии населения, то у безыдейных и антинациональных режимов сохранение доминирующего положения в обществе становится самоцелью. А их управленческие структуры превращаются в аппарат угнетения.

Совершенно понятно, что ни при каком социальном строе, ни при каком политическом режиме, это узкое властное меньшинство никому не позволит себя сместить. Даже если этому формально способствуют юридические законы и правовые нормы, оно сделает все, чтобы недопустить проникновение нежелательных элементов в свой круг. Ведь не для того же правительственными кланами выстраивается целая государственная система, чтобы ее можно было так просто захватить изнутри, пусть даже посредством честных демократических выборов. Это даже смешно.

Конечно, в любом демократическом государстве механизм доминирования сохраняется не только путем жесткого подавления, но и посредством соблюдения многочисленных декоративных формальностей, создающих иллюзию политической свободы. Всеобщие выборы, референдумы, наличие оппозиции. Однако все это четко отслеживается и контролируется на предмет выявления возможных угроз для отлаженного механизма власти. В строгом соответствии с личностными качествами отбираются кандидаты для выполнения роли оппозиционеров. Только беззубые и неопасные для режима элементы допускаются внутрь системы. То есть те, которых система сможет переварить без ущерба для себя. Иные же (непримиримые) объявляются экстремистами, ставятся вне закона, всячески преследуются и травятся. Карманная же оппозиция, никогда не станет серьезной угрозой для власти, но сможет стравливать пар народного недовольства, тем самым, дезориентируя протестный электорат, отвлекая его от реальной борьбы с паразитирующей верхушкой. И именно такая оппозиция будет участвовать в избирательном спектакле, именно она будет олицетворять собой видимость свободы мнений.

Здесь опять же показателен пример российского полицейского государства, где безыдейное инородное меньшинство, получив контроль над 1/6 частью суши, установило типично демократическую систему доминирования, практически исключающую любые формы общественного инакомыслия. Внешне власть может осуществлять различные внутренние рокировки, замены, преобразования, передавать управление страной по наследству, демонстрировать наличие политических «противников» – однако суть ее останется неизменной. Любое конструктивное мировоззрение, способное пошатнуть основы государственного аппарата угнетения, будет преследоваться и ущемляться. Как ущемляется сегодня национально-патриотическая идея, столь ненавистная либеральному антинародному режиму.

Предоставив карт-бланш на участие в официальной политической жизни таким бутафорским оппозиционерам, как КПРФ или ЛДПР, власть давит на корню любые позитивные инициативы действительно независимых партий и организаций. Национальное мышление в России объявлено фактически преступным. А инородный режим раз за разом препятствует участию патриотических сил в легальной борьбе за власть.

Так в декабре 1999 года путем откровенного судебного произвола с предвыборной гонки был снят национально-патриотический блок «Спас», вобравший в себя наиболее непримиримых деятелей правого спектра. Опасения властей понятны, ведь уже тогда националистические настроения разделяли около 43% населения страны, а за опальный блок готовы были по предварительным подсчетам отдать голоса от 16 до 34% россиян (то есть значительно больше, чем за всякие пустопорожние «Отечества», «КПРФы» и «Яблоки»). Аналогичная ситуация повторилась на федеральных выборах 2003 года. Еще в мае властями была аннулирована общероссийская регистрация Национально-Державной Партии, что поставило крест на ее возможном участии в избирательной гонке. Также было отказано в регистрации лимоновской НБП, которая, невзирая на всю свою неоднозначность, представляла собой серьезную угрозу той ублюдочной системе ценностей, олицетворяемой существующим режимом. Однако на этот раз националистам удалось зарегистрироваться в избирательных списках блока «Родина», что вызвало настоящий переполох во властных кругах. Из администрации президента было дано угрожающее предписание руководству партии заменить списки, вычеркнув из них «неугодных» кандидатов (случай с юридической точки зрения беспрецедентный). Таким образом, правящая элита вновь обезопасила себя от проникновения  нежелательных элементов в систему.

Помимо этого полным ходом продолжается борьба со всевозможными проявлениями национального мышления и в низовой среде народных масс. Травля ненавистного власти мировоззрения в СМИ и политические репрессии против его сторонников не прекращаются ни на минуту. И, несмотря на их низкую результативность (рост националистических настроений в народе только усиливается), совершенно очевидной становится бесперспективность любых попыток легальной борьбы с режимом.

Правительственная верхушка никогда не станет соблюдать ей же написанные законы, когда дело касается ее властного положения в государстве. Она найдет тысячу способов не допустить опасного конкурента на выборы, или, в крайнем случае, эти выборы сфальсифицировать. Добровольно от власти еще никто никогда не отказывался. Это могло происходить только под воздействием обстоятельств.

И тут мы как раз подходим ко второму относительно законному методу смещения правящей элиты. А именно к созданию мощной централизованной организации, под давлением которой власть вынуждена будет играть с оппонентами по своим же собственным правилам. Ведь доминирующее в государстве правительственное меньшинство может сколь угодно долго плевать на протестные настроения своего народа, пока те носят разобщенный и неагрессивный характер. Однако это может продолжаться лишь до тех пор, пока народное недовольство не оформляется в четко структурированную централизованную силу (как правило, военизированного типа), под давлением которой властям неизбежно приходится идти на уступки перед оппозицией. Ведь грозящие в противном случае эксцессы они не в состоянии будут пресечь.

Наиболее ярким примером такой схемы переворота является опыт гитлеровской NSDAP. Триумф 1933 года многие ошибочно склонны рассматривать, как торжество всеобщего выборного права демократии. Однако это крайне поверхностное суждение. Ибо, как было сказано, добровольно от власти еще никто никогда не отказывался, а правители Веймарской Германии отнюдь не были представлены беспросветными идиотами, склонными пускать подобные политические процессы на самотек. И, тем не менее, победа Гитлера была предрешена. Ведь на фоне массовой поддержки в народных кругах, идеи национал-социализма были выражены в виде мощнейшей военизированной организации, количество вооруженных штурмовиков в которой к 1933 году составляло около 3 млн. человек. Что примерно в 30 (тридцать!) раз превышало численность регулярной армии тогдашней Германии (рейхсвера). Совершенно понятно, что под давлением такой политической силы любые попытки властей проигнорировать чаяния и настроения народных масс, были исключены.

Возможен ли такой сценарий в современной России? Анализ событий последних лет приводит к довольно печальным выводам. В новейшей истории России, как ни странно, был период, связанный с появлением мощной оппозиционной организации, реально способной оказывать давление на власть. Речь, безусловно, идет о баркашовском РНЕ. Даже сейчас в силу плохой информированности далеко не все имеют представление о былых масштабах этой политической структуры. Наибольший расцвет РНЕ пришелся на период 1997-1999 гг. Накопленный к этому времени политический потенциал организации был колоссальным. Число только активных ее сторонников превышало 300 000 человек по всей России, а местные отделения существовали практически во всех регионах страны (кроме, разве что, Чечни, Ингушетии, Дагестана и Тувы), а также в большинстве государств ближнего зарубежья. Активную поддержку РНЕ оказывали представители малого и среднего бизнеса, славянских криминальных структур и силовых ведомств. Помимо этого военизированный тип организации и строгая дисциплина позволили ей практически подмять под себя всю сферу услуг частных охранных предприятий во многих регионах страны. Боевики РНЕ тренировались на лучших полигонах МО и МВД, а масштабы пропагандистской деятельности позволяли выпускать партийную прессу миллионными тиражами.

Чувствуя за организацией реальную политическую силу, ей активно содействовали многие представители местных органов самоуправления, пытаясь на случай прихода к власти, заручиться благосклонностью ее лидеров. С партией также искали контакт представители федерального правительства, государственных министерств и ведомств. В качестве примера достаточно вспомнить, что сам тогдашний министр российского МВД А.С.Куликов, не стесняясь, носил на людях значок РНЕ и даже давал с ним пресс-конференции, а его референт полковник Уваров вообще не вылезал из штаба партии в Терлецкой дубраве, являясь там практически официальным представителем министра.

Апофеозом взлета РНЕ стало поступившее из правительственных кругов предложение создать на его базе российский аналог американской национальной гвардии (с функциями гражданской обороны или нынешней МЧС). К сожалению узколобая амбициозность лидера организации не позволила воспользоваться этим предложением, но сам факт таких заигрываний со стороны властей говорит о многом.

Крах РНЕ явился печальным итогом внутренних противоречий в руководстве партии и откровенной несостоятельности ее вождя. Роль государственных спецслужб в развале РНЕ сильно преувеличена. Помимо откровенных симпатий к организации со стороны многих силовиков, развалить столь мощную структуру извне даже при большом желании было практически невозможно. Факт остается фактом - РНЕ распалось само, и почти никто ему в этом не помогал.

Крушение такой перспективной и вместе с тем непримиримой организации явилось необычайным подарком для антинародного либерального режима, который уже реально ощущал приближающееся дыхание русского национал-социализма. В мгновение ока всплыли в памяти уроки 1933 года, когда такая же мощная централизованная политическая сила уже заставила официальную власть считаться с собой и, как итог, уступить себе место. Иметь дело с очередным блоком непримиримых нынешняя российская элита уже не захочет. Урок РНЕ усвоен, и появления другой такой организации она не допустит.

Сейчас становится очевидной непреклонная воля со стороны властей к подавлению любых реально оппозиционных сил, стремящихся оформится в некое подобие РНЕ. Достаточно вспомнить травлю лимоновской НБП или постоянные репрессии против различных право-радикальных организаций. Тяжело признавать, но свой 1933-й российская национальная оппозиция уже упустила. Упустила сама, без чьей-либо помощи. И повторения сценария NSDAPв современной России невозможно. Власть уже изучила эту схему легального государственного переворота, и теперь сделает все, чтобы исключить ее осуществление.

Таким образом, последней относительно законной возможностью смещения государственной элиты, по мнению ряда оппозиционеров, остается, так называемый, третий путь – медленная экспансия во власть. А именно постепенное продвижение людей с национал-социалистическим мировоззрением во все сферы государственного аппарата, начиная с районных управ, прокуратур, ОВД, судов и заканчивая высшими органами региональных и федеральных властей. Эта схема подразумевает длительный процесс подготовки соответствующих кадров через прохождение ими необходимых учебных заведений, медленный карьерный рост, и, наконец, последующий захват тех или иных руководящих должностей, используя которые у национальной оппозиции появится возможность пропихивать все новых и новых своих кандидатов во власть. Рано или поздно по сценарию этого тихого переворота значительная часть ключевых структур государства будет оккупирована представителями революционных кругов, вследствие чего станет возможным практически любой механизм смещения руководящей верхушки. Начиная от создания централизованной организации при поддержке захваченных националистами органов госаппарата, и заканчивая такой же ползучей экспансией в высшие органы власти, с последующим вытеснением из них прежних элит.

Однако при рассмотрении этой схемы переворота становится очевидным целый ряд серьезных противоречий.

Для начала, следует учитывать, что политические реалии современной России остро ставят перед оппозиционерами проблему временного фактора. Ведь именно время, как ничто другое, в сегодняшних условиях работает против революции. Очевидно, что вся политика антинародной власти в России направлена на скорейшее изменение этнического состава государства с одной стороны (поощрение иммиграции и снижение рождаемости у коренного населения), и методичное вытравливание национального самосознания из наиболее опасного для себя русского большинства с другой стороны (активная пропаганда мультирасового космополитичесчкого мышления через СМИ). Совершенно понятно, что либеральный режим тем самым стремится как можно быстрее обезопасить себя, исключив возможность национальной революции, инициатором которой может стать именно русское этническое большинство. Возможные итоги подобной политики могут иметь две основных формы:

- Первый вариант развития событий можно условно назвать «Косовским». Он подразумевает заметное изменение этнического состава страны на фоне резкого роста национального самосознания коренных жителей. В этом случае навязчивая пропаганда мультирасизма и толерантности не возымеет должного результата и популярность националистических и расистских настроений в обществе только увеличится. Однако массовый приток иммигрантов из стран Азии и Кавказа, по сути, превратит Россию в некий аналог югославского Косово. Значительно возрастет количество межэтнических столкновений, граничащих с настоящей расовой войной. Однако непосредственно революционный момент вследствие изменения расстановки сил в обществе, связанного с притоком инородцев, будет упущен. И межнациональная резня лишь отягчит агонию русского населения на своей же собственной территории. Причем совершенно понятно, что антинародная правительственная верхушка однозначно будет поддерживать в этой борьбе чужаков, преследуя и клеймя «русских фашистов», что гарантированно обеспечит скорейшее подавление протестных настроений в народе.

- Второй вариант развития событий можно назвать «Американским». Он еще более печальнее предыдущего. Помимо заметного изменения расового состава России он будет характеризоваться еще и значительным падением уровня национального самосознания и пассионарности ее граждан. Навязчивая пропаганда толерантности, всеобщего равенства, мультирасизма и прочих либеральных абстракций вытравит из россиян все зачатки здорового расового мышления, вырвет у них волю к сопротивлению и превратит их в безропотное покорное стадо зашуганных баранов, наподобие нынешних белых американцев. Такая нация не в состоянии будет не только бороться с антинародным правительством, но и противостоять этнической экспансии инородцев. При осуществлении этого сценария русские в России просто-напросто тихо вымрут без лишнего шума и возможных эксцессов.

Таким образом, прогнозируемый для революционеров промежуток оставшегося времени варьируется в пределах 15 лет. Ведь уже в 2016 году количество коренных россиян по подсчетам демографов снизится на 22 млн. человек. Учитывая поощряемый государством приток инородной иммиграции и неустанную работу по насаждению в сознании россиян либеральных стереотипов, предельный срок для осуществления революции не превышает те самые 15 лет (возможная погрешность максимум +5 лет).

Очевидно, что механизм ползучего проникновения во власть, учитывая необходимость подготовки кадров, долгого карьерного роста, подготовки следующих кадров, пропихивания их при помощи уже находящихся на руководящих должностях оппозиционеров и т.д. и т.п. намного выходит за рамки этого предельного срока. И это опять же при условии, что революционеры не будут испытывать никакой конкуренции со стороны подобных же заинтересованных группировок (например, со стороны лезущих в органы власти нацменов или криминала), а также, исключая вероятность своевременного пресечения этой медленной экспансии самой правящей элитой.

Кроме того, совершенно понятно, что подобный сценарий возможен лишь на низовых звеньях государственного аппарата. Захват руководящих постов в МВД, прокуратурах, судах, районных управах, региональных органах самоуправления действительно может быть малозаметным для правящей верхушки. Однако все попытки выхода на более высокий уровень будут немедленно пресекаться. Ведь, как уже было сказано, в верхних эшелонах власти огромное значение имеют личные отношения. К претендентам используется индивидуальный подход. То есть, необходим обязательный залог благонадежности претендующего на то или иное должностное место кандидата. И если доминирующая в стране элита действительно вполне может прозевать отторжение низовых звеньев своего аппарата, то при попытках проникновения неугодных оппозиционеров в высшие сферы федеральной власти это практически исключено.

Таким образом, становится очевидно, что и третий способ легального государственного переворота практически невыполним. Для его осуществления у национальной оппозиции нет ни времени, ни перспектив. Безусловно, сценарий медленного проникновения может быть применим, в качестве вспомогательного средства для прихода к власти. И об этом не следует забывать. Сочувствующие оппозиционерам прокуроры, судьи, милиционеры и т.д. вполне способны оказать серьезное содействие революции. Однако решающую роль они при этом осуществлять не смогут.

Тем не менее, объективно исключив непригодные сценарии легальной смены власти, следует обратить внимание на единственный и наиболее перспективный способ борьбы против системы, уже неоднократно оправдавший себя на практике. Речь идет о политическом терроре.

Вообще следует сказать, что любая борьба за какую-либо идею представляет собой совокупность террора и пропаганды. Пропаганда вербует сторонников. Террор уничтожает или запугивает противников, расшатывает основы враждебного государства и содержит в себе опять же элементы пропаганды. Соотношения террора и пропаганды всегда варьируется в зависимости от политических реалий. Он может практически исключаться в случае доступности и перспективности законных методов отстаивания своих убеждений. И наоборот приобретать ключевую роль при резком ограничении возможностей легальной борьбы.

Пример российского полицейского государства наглядно демонстрирует абсолютную нереальность конституционной смены власти. А потому, отбросив в сторону нелепые оправдания и отговорки, следует сконцентрироваться на революционном сценарии государственного переворота и его основных аспектах.

Рассмотрим основные виды политического террора, их задачи и функции в контексте революционной деятельности.