Социальные отношения между современниками

Подобно тому как социальные отношения в ситуациях лицом-к-лицу основаны на «чистой» ты-ориентации, социальные отношения между современниками основаны на «чистой» они-ориентации.Это означает, что в то время как социальные отношения лицом-к-лицу конституируются во взаимном отражении непосредственных переживанийДругого, в социальных отношениях между современникамиДругойдан только как идеальный тип. Человек, вовлеченный в социальное отношение с современником, должен быть удовлетворен, полагая, чтоДругой, кого он постигает через более или менее анонимную типизацию, в свою очередь ориентирован на него посредством той же типизации. Социальные отношения, включающие просто современников, имеют гипотетический характер.

Например, садясь в поезд, я веду себя в соответствии с ожиданием, что определенные индивиды будут выполнять действия, которые сделают вероятным и возможным, что поезд доедет до места назначения. Я состою с этими индивидами (работниками железной дороги) в они-отношении, поскольку, во-первых, мой комплекс знаний содержит функциональный идеальный тип — работника железной дороги, который следит за тем, чтобы «подобные мне люди», то есть пассажиры, доехали до места своего назначения, и, во-вторых, я строю свое поведение в соответствии с этим идеальным типом. Этот пример показывает также, что социальные отношения между современниками характеризуются не только тем, что я ориентируюсь в соответствии с персональным идеальным типом, но также и тем, что я допускаю, что «работник железной дороги» ориентирует свое поведение относительно комплементарного персонального типа «пассажир», то есть любого, кто удовлетворяет рассматриваемому образцу поведения. Следовательно, в социальном отношении между современниками я нахожусь в они-отношении и приписываю своему партнеру схему типизации и ожиданий по отношению ко мне как персональному идеальному типу.

Социальное отношение между современниками состоит в субъективной вероятности, что взаимно приписанные типизирующие схемы (и соответствующие ожидания) будут использоваться партнерами одинаковым образом. В ситуациях лицом-к-лицу взаимосвязь между моими переживаниями Другого и переживаниями меня Другим непосредственно имеет место.В они-отношениях эта взаимосвязь замещается актами рефлексии над типизирующей схемой, которая по допущению ориентирует обоих партнеров.Значимость моего допущения о том, что мой партнер разделяет со мной данную типизирующую схему (работник железной дороги, пассажир), не может быть проверена, поскольку мой партнер отсутствует. Следовательно, чем более высокостандартизирована данная типизирующая схема, тем выше субъективная вероятность, что та схема, которую я приписал партнеру, принимается им на самом деле. Так обстоит дело с типизирующими схемами, которые «институционализированы» через право, обряды посвящения, традицию и так далее, и со схемами, которые касаются отношений средства — цели, то есть рациональны в смысле веберовского анализа.

Эти особенности социальных отношений между современниками имеют важные следствия. Исходя из того, что они-отношения основаны на субъективной вероятности, только ex post facto можно принять решение о том, действительно ли между А и мною имело место данное социальное отношение. Соответственно, допущение о том, что А и я разделяем определенную типизирующую схему и что А адекватно постигается мной в терминах персонального идеального типа, может быть проверено только ретроспективно. Следовательно, я могу считаться с для-того-чтобы и потому-что мотивами А для планирования моего собственного поведения лишь постольку, поскольку они эксплицитно являются частью идеального типа как инвариантные и постоянные мотивы А. Начиная с допущения, — которое имеет, конечно, характер субъективной вероятности, — что типизация моим современником меня как идеального типа («клиент почтовой службы») совпадает с моей типизацией его («почтовый служащий»), я согласовываю его потому-что мотив с для-того-чтобы мотивом моего действия (написание, отправление по почте, обработка и так далее моего письма, для-того-чтобы X мог получить письмо от меня). Однако в отличие от интеракции в ситуациях лицом-к-лицу, я не могу не продолжать придерживаться допущения о том, что мой для-того-чтобы мотив будет его потому-что мотивом.

Взаимосвязь мотивов, характерная для интеракции в мы-отношении, в социальном отношении современников замещается взаимозависимостью обоюдно приписываемых идеальных типов партнеров, которые типывключают инвариантные мотивы. Более того, в то время как мое переживание спутника в мы-отношении постоянно модифицируется и обогащается переживаниями, разделяемыми нами, в они-отношении это не так. Конечно, каждое новое переживаниемнойсовременников дополняет мой комплекс знаний; идеальные типы, через которые я ориентирован на других в они-отношении, на самом деле подвергаются модификациям в результате изменений в моей ситуации. Но эти модификации остаются минимальными, поскольку данная ситуация и мои интересы в ней, определившие первоначальное применение данной типизирующей системы, остаются постоянными.

В мы-отношении я могу проверить свое допущение о том, что способ, которым я переживаю мое окружение, координируется со способом, которым ты переживаешь твое окружение. Я обычно распространяю это допущение на моего современника и говорю, что если бы он был в моей ситуации, его переживания были бы приблизительно идентичны моим. Однако это допущение не может быть проверено. При они-отношении невозможно с достоверностью ответить на вопрос о том, совпадают ли интерпретации мира моего партнера с моими.

В процессе коммуникации со своим партнером в социальных отношениях, я использую знаковые системы. Чем более анонимен мой партнер, тем более «объективно» я должен использовать знаки. Здесь опять становится явным изменение степени анонимности в социальном отношении при постепенном замещении объективными контекстами смысла субъективных смысловых конфигураций. Например, я не могу знать, что мой партнер в они-отношении воспримет нюансы моих слов или что он поместит мое утверждение в подходящий контекст, до тех пор, пока я не рассмотрю этот контекст «объективно» и подробно. При они-отношении отсутствует прямое свидетельство того, что я был понят, которое имеет место, если мой партнер присутствует в данном пространстве и времени.

Наконец, следует отметить, что они-отношения, которые с самого начала характеризуются низкой степенью анонимности, могут быть преобразованы через различные переходные фазы в мы-отношения. Соответственно, близкие мы-от-ношения можно преобразовать в относительно конкретные они-отношения. Обсуждение Зиммелем письменной корреспонденции представляет собой прекрасный анализ одной из таких переходных фаз. Вообще, мы должны отметить, что переход от структуры мы-отношений к структуре они-отношений неодинаков в разных ситуациях. Например, когда я присутствую на спектакле в театре, я нахожусь лицом-к-лицу с актером. Тем не менее я важен для актера просто как анонимный член аудитории. В этом исследовании мы должны опустить обсуждение характерных черт наблюдениямнойсовременников. Эта проблема чрезвычайно действительна для понимания процедур эмпирических социальных наук и детально рассмотрена в другом месте⁷⁹.