Optional / Розмаинский2009

И. Розмаинский, кандидат экономических наук, доцент Санкт-Петербургского филиала ГУ—ВШЭ

Неопределенность

иинституциональная эволюция

всложных экономических системах: посткейнсианский подход

Вданной работе предпринята попытка расширить исследо­ вательские возможности посткейнсианства и показать, что эта традиция представляет собой нечто большее, чем просто описание макроэкономических взаимосвязей, приводящих к недостаточности совокупного спроса и требующих дискреционной макроэкономичес­ кой политики.

Врамках посткейнсианства различия между разнообразными экономическими системами могут рассматриваться с точки зрения того, как в этих системах борются с неопределенностью будущего . Различные экономические системы характеризуются разными инсти­ тутами. В посткейнсианской традиции под институтами понимаются именно механизмы снижения неопределенности . Эволюция таких институтов также связана с желанием экономических субъектов снизить неопределенность. В одних системах институциональная эволюция эффективно справляется с этой задачей, и удается стаби­ лизировать экономику, а в других она приводит к дестабилизации хозяйства или к его системному разрушению. Мы рассмотрим, при помощи каких институтов экономические агенты пытаются снизить неопределенность в экономических системах, и проанализируем содержание и последствия эволюции подобных институтов. Но начать следует с описания некоторых базовых понятий, используемых в пост­ кейнсианской традиции.

Эту традицию можно трактовать как особую разновидность институционального анализа. См.: Скоробогатов А. С. Институциональная экономика: Курс лекций. СПб.: СПб филиал ГУ—ВШЭ, 2006. С. 22—32. По поводу данной традиции можно также сказать, что иногда ее называют «монетарным (пост)кейнсианством». Подробнее о значении термина «посткейнсианство» и специфике его трактовки, предлагаемой нами, см.: Розмаинский И. Посткейнсианская макроэкономика: основные аспекты // Вопросы экономики. 2006. № 5. С. 19—31.

На такую трактовку нас, в частности, вдохновил американский посткейнсианец С­ . Руссис, отметив: «То, как мы справляемся с неопределенностью, определяет систему, при которой мы живем» (Rousseas S. Post Keynesian Monetary Economics. 3rd ed. L.: Macmillan, 1998. P. 17). См. также: Скоробогатов А. С. Макроэкономическая роль институтов: от он­ тологической неопределенности к концепции делового цикла // Экономический вестник Ростовского гос. ун-та. 2005. Т. 3, № 2. С. 83—95.

См.: Kregel J. A. Markets and Institutions as Features of a Capitalistic Production Process // Journal of Post Keynesian Economics. 1980. Vol. 3, No 1. P. 32—48; Davidson P. A Technical Definition of Uncertainty and the Long-Run Non-neutrality of Money // Cambridge Journal of Economics. 1988. Vol. 12. Sept. P. 329—337; Скоробогатов А. С. Экономические институты и деловой цикл: посткейнсианский подход: Автореф. дис. … канд. экон. наук. СПб., 2002.

Неопределенность и институциональная эволюция в сложных экономических системах…

Понятия неопределенности, сложной экономической системы и денежной

экономики в посткейнсианской традиции

Специфику трактовки неопределенности в посткейнсианской тра­ диции лучше всего передает следующее высказывание Дж. М. Кейнса: «…под „неопределенным“ знанием я не имею в виду просто разграни­ чение между тем, что известно наверняка, и тем, что лишь вероятно. В этом смысле игра в рулетку или выигрыш в лотерею не является примером неопределенности; ожидаемая продолжительность жизни также является лишь в незначительной степени неопределенной… Я употребляю этот термин в том смысле, в каком неопределенными являются перспектива войны в Европе, или цена на медь и ставка процента через двадцать лет, или устаревание нового изобретения, или положение владельцев частного богатства в социальной системе 1970 года. Не существует научной основы для вычисления какой-либо вероятности этих событий. Мы этого просто не знаем» . Иными сло­ вами, неизвестны ни количество возможных исходов, ни вероятность наступления каждого из них .

Каковы же причины появления и доминирования неопределен­ ности в экономической среде? Почему одним экономическим систе­ мам неопределенность присуща, а другим нет? Неопределенность представляет собой характеристику «сложной (экономической) системы». Под «сложностью» мы понимаем, во-первых, применение в производстве активов длительного пользования, вследствие чего производственная и в целом хозяйственная деятельность оказывается растянутой во времени . Во-вторых, высокую степень специализации и разделения труда, вследствие чего люди оказываются тесно связан­ ными между собой. Именно совокупность этих двух свойств, кото­ рые суть продукт экономического, социального и технологического развития, и представляет собой фундаментальную характеристику

сложной экономической системы .

Крайне важно, что любая сложная экономическая система сталки­ вается с необходимостью координации хозяйственной деятельности

в условиях необратимости прошлого и неопределенности будуще­ го. При этом такая проблема присуща только сложной системе. В хозяйстве, где степень разделения труда низка и каждый произ­ водит только для себя, не существует неизбежной экономической

Кейнс Дж. М. Общая теория занятости // Истоки. Вып. 3. М.: ГУ—ВШЭ, 1998. С. 284. Впервые подобные мысли высказал Фрэнк Найт еще в 1921 г. в знаменитой книге «Риск, неопределенность и прибыль».

Одекларируемых в посткейнсианской традиции различиях между неопределенностью

ириском, а также между такими разновидностями неопределенности, как фундаментальная неопределенность и неясность, см.: Розмаинский И. В. Денежная экономика как основной «предметный мир» посткейнсианской теории // Экономический вестник Ростовского гос. ун-та. 2007. Т. 5, № 3. С. 58—59.

Как писал Дж. М. Кейнс, «именно из-за существования оборудования с длительным сроком службы в области экономики будущее связано с настоящим» (Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. М.: Прогресс, 1978. С. 210).

Подробнее см.: Розмаинский И. В. Денежная экономика как основной «предметный мир»… С. 59—61.

И. Розмаинский

взаимосвязанности людей, и проблема координации вообще не возни­ кает . В хозяйстве, где производство не требует времени, но глубина разделения труда велика, проблема координации есть, но решается приблизительно так, как описано в вальрасианских моделях общего равновесия. Ведь в экономике без активов длительного пользования хозяйственная деятельность не приобретает временного измерения

и соответственно проблем необратимости прошлого и неопределен­ ности будущего не существует. Поэтому «нащупывание» равновес­ ного вектора относительных цен, удовлетворяющего всех агентов, не сопряжено с издержками (по крайней мере, такими, которые могли бы иметь место в реальной жизни современного мира). Именно подобные разновидности «товарообменного хозяйства», или, как писал Кейнс, экономики реального обмена , являются «предметным миром» нео­ классической теории.

Суть посткейнсианской экономической компаративистики заклю­ чается в исследовании институтов снижения неопределенности в слож­ ных экономических системах. Институты, которые были сформированы на Западе, образовали особую разновидность сложной системы —

денежную экономику.

В такой экономике, как отмечал Кейнс, «деньги играют особую самостоятель­ ную роль, они влияют на мотивы поведения, на принимаемые решения... и потому невозможно предвидеть ход событий ни на короткий, ни на продолжительный срок, если не понимать того, что будет происходить с деньгами на протяжении рассматрива­ емого периода»10. Денежная экономика, по Кейнсу, является метафорой современных экономических систем западных стран и при этом функционирует совершенно не так, как экономика реального обмена, прообразом которой выступает фактически деревенский рынок11.

Важнейший институт денежной экономики — форвардные кон­ тракты, которые обеспечивают гарантии будущих материальных и денежных потоков и «являются формой контроля над заработной платой и ценами, превращая неопределенность в относительную определенность... задавая будущие цены и издержки»12. Согласно Я. Кригелю, «как природа не терпит пустоты, так и экономическая система не терпит неопределенности. Она реагирует на отсутствие информации, которую рынок не в состоянии обеспечить, созданием

Здесь мы абстрагируемся от тех доиндустриальных, докапиталистических обществ, которые в целях своего выживания были вынуждены координировать усилия своих членов для осуществления крупномасштабных общественных работ (от «гидравлических» обществ, если использовать терминологию К. А. Виттфогеля).

Keynes J. M. A Monetary Theory of Production // The Collected Writings of John ­Maynard Keynes / D. Moggridge (ed.). L.: Macmillan, 1973. Vol. XIII. P. 408—411. Речь идет

остатье, изданной в 1933 г. на немецком языке и впервые перепечатанной на английском языке

вначале 1960-х годов.

10Keynes J. M. Op. cit. P. 408. В посткейнсианской традиции также нередко говорят об

«экономике денежного производства» (Monetary Production Economy).

11«Экономика реального обмена» — это не обязательно чисто бартерное хозяйство. Такая экономика может использовать деньги, но они не являются активом длительного пользования, то есть не выполняют функцию средства сохранения ценности. Подробнее см.: Розмаинский И. В. Денежная экономика как основной «предметный мир»… С. 60—64.

12Rousseas S. Op. cit. P. 23.

Неопределенность и институциональная эволюция в сложных экономических системах…

институтов: контрактов о заработной плате, контрактов на ссуды, соглашений о поставках, торговых соглашений»13.

Для стабильного функционирования системы форвардных кон­ трактов необходим другой институт — деньги. В посткейнсианской традиции деньги понимаются как средство соизмерения и выполне­ ния контрактных обязательств. Таким образом, они представля­ ют собой не просто «средство обращения» или «всеобщий эквива­ лент», а, как отмечал Кейнс, «то, чем расплачиваются по долговым

иценовым контрактам (debt and price contracts) и в чем хранится запас общей покупательной способности»14. По меткому замечанию Ф. Карвальо, в денежной экономике контракты — грамматика, ­а деньги — язык15.

Еще один институт, без которого невозможно существование денежной экономики, — государство как орган, выполняющий функ­ цию защиты форвардных контрактов. Главная задача государства, по мнению посткейнсианцев, состоит не в устранении негативных экстерналий, не в борьбе с монополиями и даже не в дискреционной макроэкономической политике, а в том, что оно обеспечивает принуж­ дение к выполнению контрактных обязательств. Неспособность или нежелание государства выполнять эту функцию16 подрывает доверие к контрактам. Это резко повышает степень неопределенности будущего

иставит под угрозу само существование денежной экономики.

Итак, именно институциональный выбор форвардных контрактов в качестве основного способа упорядочения и координации хозяйствен­ ной деятельности (вместе с деньгами и государством как институтами, «обслуживающими» функционирование системы контрактов) создает денежную экономику17.

Можно утверждать, что денежная экономика — это метафора экономической системы рыночного капитализма, то есть хозяйства промышленно развитых стран Запада. Слово «рыночный» в данном контексте указывает не только и не столько на децентрализованный характер принятия решений, сколько на важнейшую координирую­ щую роль, которую играет система контрактов, «поддерживаемая» деньгами как активом длительного пользования и государством как «защитником договоров». Слово «капитализм» в данном контексте указывает на два аспекта: частную собственность на производственные активы длительного пользования и важнейшую стимулирующую роль, которую играет мотив получения прибыли18.

13Kregel J. A. Op. cit. P. 46.

14Keynes J. M. A Treatise on Money. Vol. I: The Pure Theory of Money. L.: Macmillan, 1930. P. 3.

15 Carvalho F. J. C. Mr. Keynes and Post Keynesians. Principles of Macroeconomics for A Monetary Production Economy. Aldershot: Edward Elgar, 1992. P. 102.

16То, что мы назвали институциональной неадекватностью государства (Малки­ на М. Ю., Розмаинский И. В. Основы институционального подхода к анализу роли государст­ ва // Экономические субъекты постсоветской России (институциональный анализ) / Под ред. Р. М. Нуреева. М.: МОНФ, 2001. С. 554—577).

17Не всякая экономика, использующая деньги, является денежной, если в ней нет ши­ рокого применения форвардных контрактов. См.: Розмаинский И. В. Денежная экономика как основной «предметный мир»… С. 61—64.

18Там же. С. 62—64.

И. Розмаинский

Институциональная эволюция денежной экономики

Институциональная среда рыночного капитализма имеет следующие­ свойства: наличие единого правового поля и информа­ ционная прозрачность экономических отношений, высокая степень взаимного доверия среди агентов, низкие административные барь­ еры входа на рынки, небольшая доля теневого сектора, а также «нормальная» оценка будущего. Эти характеристики обеспечивают склонность рыночного капитализма к эффективному размещению ресурсов, а также к быстрому и устойчивому росту, основанному на инновациях.

Однако неопределенность полностью не устраняется. В первую очередь это касается неопределенности будущих финансовых поступлений­ производителей. Степень уверенности хозяйствую­ щих субъектов денежной экономики, как и степень неопределен­ ности, с которой они сталкиваются, меняется в зависимости от разнообразных экономических, социальных, институциональных и технологических изменений. Падение степени уверенности или рост неопределенности приводят к росту спроса на такие активы длительного пользования, которые позволяют хозяйствующим субъ­ ектам чувствовать себя в большей безопасности. Такая безопасность обеспечивается, если люди имеют в своем распоряжении активы, позволяющие выполнять взятые на себя контрактные обязательства. Вот почему, по Кейнсу, «обладание реальными деньгами снижает уровень нашего беспокойства»19. Иными словами, повышение степе­ ни неопределенности будущего (то есть рост неуверенности) ведет к увеличению спроса на деньги.

Но такое увеличение не вызывает расширения производства

изанятости. Ведь, вообще говоря, «деньги нельзя производить по желанию»20. Этот тезис Кейнса адекватен лишь для ситуации, когда коммерческие банки не могут свободно выдавать кредиты, тем самым «создавая» деньги. Однако даже когда они могут делать это, увеличение предложения денег не приводит к росту занятости

ине создает реального ВВП (хотя бы по причине их нулевой тру­ доемкости21).

Рост неопределенности и неуверенности сокращает вложения в производственные активы длительного пользования вследствие их неликвидности и длительного срока окупаемости. Естественно, из за этого падает уровень производства и занятости. Таким образом, изменения в структуре выбора активов длительного пользования, связанные с ростом предпочтения непроизводственных и ликвидных активов производственным и неликвидным, порождают рецессию. Вот почему денежной экономике внутренне присущи циклич­

19Кейнс Дж. М. Общая теория занятости. С. 286.

20Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. С. 301.

21Wray L. R. Review of «Post Keynesian Monetary Theory» by Paul Davidson // Review of Political Economy. 1995. Vol. 7, No 4. P. 470—477.

Неопределенность и институциональная эволюция в сложных экономических системах…

ность, а значит, макроэкономическая нестабильность и связанные с ней кризисы22.

Важнейший фактор, определяющий институциональную динами­ ку денежной экономики, состоит в том, что хозяйствующие субъекты пытаются снизить неопределенность, с которой они сталкиваются, получая контроль над важнейшими экономическими переменными, влияющими на их финансовые поступления и платежи. Прежде всего, здесь следует упомянуть контроль частных фирм над ценами, который необходим для обеспечения надежных источников финансирования инвестиций23 и других важных расходов. Снижение степени неопре­ деленности, связанное с приобретением контроля над ценами, может осуществляться, как отмечал Руссис, «через вертикальную и гори­ зонтальную интеграцию, конгломератные слияния, дифференциацию продукта и другие способы концентрации экономической власти»24.

Таким образом, рано или поздно несовершенство рыночных струк­ тур оказывается нормальной характеристикой денежной экономики. Поэтому отнюдь не случайно в большинстве отраслей доминируют крупные компании, добившиеся более значительных успехов по сравне­ нию со своими конкурентами в плане снижения неопределенности.

Другой аспект — контроль коммерческих банков над денежной массой (то есть независимость от регулирующих мероприятий цент­ рального банка), контроль, который достигается путем управления пассивами, секьюритизации, кредитных линий и прочих финансовых инноваций. Результат — эндогенность денежной массы25, а также бурное развитие финансовых рынков, зачастую сопровождающееся распространением новых финансовых инструментов, в том числе и различных производных ценных бумаг26.

Другие аспекты институциональной эволюции, ориентирован­ ной на снижение неопределенности, касаются институционализации

22Именно поэтому посткейнсианцы вслед за Кейнсом тщательно исследуют различные аспекты нестабильности при капитализме и выступают в поддержку дискреционной макроэко­ номической политики. См.: Minsky H. P. Stabilizing an Unstable Economy. New Haven: Yale University Press, 1986. Розмаинский И. В. Концепция делового цикла в посткейнсианстве: Автореф. дис. … канд. экон. наук. СПб., 1998. Между прочим, указанные причины циклич­ ности могут препятствовать также устойчивому, долгосрочному росту. См.: Розмаинский И. В. Денежная экономика как основной «предметный мир»… С. 66.

23Eichner A. S., Kregel J. A. An Essay on Post-Keynesian Theory: A New Paradigm in Economics // Journal of Economic Literature. 1975. Vol. XIII, No 4. P. 1293—1314.

24Rousseas S. Op. cit. P. 22.

25Подробнее см.: Chick V. The Evolution of the Banking System and the Theory of ­Savings, Investment and Interest // Chick V. On Money, Method and Keynes: Selected Essays. L.: Macmillan, 1992. P. 193—205. Розмаинский И. В. Посткейнсианская макроэкономика… С. 21—22. Одним из косвенных следствий подобной эндогенизации денежной массы оказыва­ ется инфляция, обусловленная конфликтами, см.: Palley T. I. Post Keynesian Economics: Debt, Distribution and the Macroeconomy. L.: Macmillan, 1996. Ch. 11.

26Данный феномен тесно связан с повышением степени финансовой хрупкости эконо­ мики и может приводить к экономическим потрясениям. Таким образом, подобное развитие финансовой системы — основной (хотя, возможно, и единственный) дестабилизирующий аспект институциональной эволюции в условиях рыночного капитализма и одна из главных причин текущего кризиса. Однако финансовые инновации — обратная сторона технического прогресса и быстрого экономического роста, который по своей природе неустойчив в такой системе. См.: Minsky H. P. Op. cit. Розмаинский И. В. Вклад Х. Ф. Мински в экономичес­ кую теорию и основные причины кризисов в позднеиндустриальной денежной экономике // Экономический вестник Ростовского гос. ун-та. 2009. Т. 7, № 1. С. 31—42.

И. Розмаинский

дискреционной макроэкономической политики правительства27, его социальной и промышленной политики, государственного страхования депозитов и некоторых других видов вмешательства государства.

В результате описанной институциональной эволюции, проис­ ходившей на протяжении большей части XX в. в промышленно раз­ витых странах Запада, циклические колебания деловой активности сгладились, а потенциал основанного на инновациях экономического роста увеличился.

Например, в экономике США в 1900—1946 гг. среднее снижение реального ВНП, наблюдавшееся в течение всех кварталов с отрицательным темпом роста, ока­ залось равным 6,7%. При этом за данный период произошло 12 циклических спадов со средней продолжительностью 18,1 месяца, причем такие спады происходили в среднем каждые 3,9 года. С 1947 по 2007 г. в США среднее снижение реального ВНП за кварталы с отрицательным темпом роста составило лишь –1,5%. При этом за данный период произошло 10 циклических спадов со средней продолжительностью 10,4 месяца, такие спады происходили в среднем каждые 6,1 года28.

Можно сделать следующий промежуточный вывод: система рыночного капитализма (денежной экономики) имела такие инсти­ туты, которые в ходе эволюции, направленной на дальнейшее сни­ жение неопределенности, стабилизировали эту систему и повышали потенциал ее роста.

Однако рыночный капитализм — не единственная разновидность сложной экономической системы. Была система планового социализма, которая просуществовала несколько десятилетий в странах Восточной Европы и на территории бывшего СССР.

Институциональные и макроэкономические характеристики планового социализма на примере СССР

В системе планового социализма с неопределенностью борются при помощи общеизвестных формальных институтов государствен­ ной собственности на производственные активы и централизованного директивного планирования. Благодаря плановым директивам лик­ видируется неопределенность, связанная с поступлением будущих денежных доходов производителей. Прямое следствие подобных инс­ титутов — отсутствие типичных для рыночного капитализма цикли­ ческих кризисов, которые выражаются в спаде производства29. Такое положение вещей дополняют другие формальные институты30.

27Скоробогатов А. Институты как фактор порядка и как источник хаоса: неоинститу­ ционально-посткейнсианский анализ // Вопросы экономики. 2006. № 8. С. 116—118.

28Tymoigne E. Minsky and Economic Policy: «Keynesianism» All Over Again? // Working Paper No 547 / The Levy Economics Institute. 2008. P. 11.

29Все это не означает, что при социализме не могут регулярно происходить ускорения

изамедления темпов экономического роста, хотя вопрос о существовании циклов в такой системе по-прежнему остается открытым, см.: Холодилин К. А. Были ли при социализме экономические циклы? (анализ существующих подходов) // Семинар молодых экономистов. Вып. 1. 1997. Окт. С. 6—20.

Неопределенность и институциональная эволюция в сложных экономических системах…

Означает ли все это, что система планового социализма снижает неопределенность в большей степени, чем система рыночного капи­ тализма? Отнюдь. Неопределенность денежных потоков, с которой сталкиваются производители в рыночной экономике, заменяется в пла­ новой экономике неопределенностью товарных потоков, с которой стал­ киваются они же и, главным образом, потребители. Производителям точно не известно, смогут ли они «достать» нужные им ресурсы,

апотребители не знают, смогут ли они «достать» нужные им товары

иуслуги31. Таким образом, применение механизма централизованного директивного управления хозяйством не ликвидирует неопределен­

ность, а лишь меняет формы ее проявления.

В этой системе также наблюдалась институциональная эво­ люция, направленная на дальнейшее снижение неопределенности. Важнейшие элементы такой эволюции — повышение хозяйственной самостоятельности официально зарегистрированных производственных единиц32 и развитие теневой экономики33. Эти изменения диктовались стремлением уменьшить неопределенность, порожденную дефицитом. Кроме того, они объяснялись тем, что «с усложнением экономической активности (проявляется, например, в расширении номенклатуры изделий, выпускаемых в народном хозяйстве, и в росте количества промежуточных звеньев в производстве) возможности централизован­ ного волевого управления хозяйством все более сужаются. Решения центрального руководства… все более… принимают вид реакции на текущие тенденции, становясь функцией от состояния хозяйства»34. Казалось бы, проблема дефицита должна была смягчиться, а неопре­ деленность — снизиться.

Однако такие изменения подрывали саму плановую экономику. Хозяйственная деятельность предприятий все меньше ориентировалась на выполнение централизованных планов (спускавшихся сверху), а руководители этих предприятий все больше интересовались тем, как присвоить их активы или получить иные льготы и привилегии. В результате хозяйствующие субъекты, которые пытались соблюдать установленные формальные правила игры, несли материальные поте­ ри по сравнению с теми, кто вел себя оппортунистическим образом. Одни богатели, другие беднели, причем последний аспект выражал­

31Ясно, что речь идет об общеизвестных понятиях дефицита и инвестиционного голода. См.: Корнаи Я. Дефицит. М.: Наука, 1990; Грегори П. Политическая экономия сталинизма. М.: РОССПЭН, 2008. Следует вспомнить, что дефицитность большинства товаров в плано­ вой экономике выступает как бы «аналогом» дефицитности денег в рыночной экономике. При этом дефицитность товаров порождает, по многим причинам, неинновационность хозяйства, подробнее см.: Бальцерович Л. Социализм, капитализм, трансформация: Очерки на рубеже эпох. М.: Наука; УРАО, 1999. Гл. 4.

32См. послесловие Р. М. Нуреева к: Грегори П. Указ. соч. С. 344—379.

33Herr H., Westphal A. Economic Coherence and the Transformation of Planned Econo­ mies into Monetary Economies // Journal of Post Keynesian Economics. 1991. Vol. 13, No 3. P. 307—327.

34Холодилин К. А. Распределение материальных ресурсов в условиях централизованно планируемого хозяйства: регламентированный беспорядок // Семинар молодых экономистов. Вып. 4. Январь 1998. С. 70. По мере усложнения хозяйственной жизни централизованные органы управления сталкиваются с растущими информационными барьерами, а проблема неопределенности товарных потоков обостряется. См. также: Грегори П. Указ. соч.

И. Розмаинский

ся, в частности, в усугублении проблемы дефицита для большинства субъектов системы35.

По-видимому, экономическая система планового социализма имела тенденцию к саморазрушению вследствие специфической институцио­ нальной динамики, направленной на снижение неопределенности. Экономические субъекты начинали создавать неформальные инсти­ туты36, которые оказывались несовместимы с базовыми формальными институтами такой системы. Вот почему экономика планового социа­ лизма могла демонстрировать положительные результаты только на низком уровне хозяйственного развития. В ходе эволюции производства и потребностей данная разновидность сложной экономической системы оказалась обреченной на гибель.

Институциональные и макроэкономические характеристики

семейно-кланового капитализма постсоветской России

Существует еще одна разновидность сложной экономической системы, которая наблюдалась в некоторых регионах Южной Европы и Латинской Америки, а сейчас, по всей видимости, сложилась в от­ дельных республиках бывшего СССР и в постсоветской России. Мы называем эту систему семейно-клановым капитализмом37.

Хотя в такой системе значительная часть собственности находится в частных руках, а директивное планирование отсутствует, для обес­ печения координации хозяйственной деятельности безличная система форвардных контрактов в сочетании с государственным принуждением к их выполнению и деньгами как средством их соизмерения и погашения не используется. Координация осуществляется в рамках разнообразных семейных и/или клановых связей. Принуждение к исполнению обяза­ тельств осуществляется либо в рамках семейно-родственных отношений, либо через соответствующие иерархические структуры преступных или теневых кланов. При этом государство не способно или не желает эффек­ тивным образом обеспечивать принуждение к выполнению контрактов,

то есть является институционально неадекватным.

Представляется, что эта система, несмотря на наличие частной собственности и децентрализацию принятия большинства экономи­

35Вот почему события эпохи перестройки трактуются нами не как «запланированная акция западных спецслужб», а скорее как естественное следствие институциональной динамики планового хозяйства.

36Помимо теневого предпринимательства, к таким институтам можно отнести в первую очередь номенклатурную приватизацию, торговлю партийными правами и привилегиями, а так­ же ориентацию основной массы населения на личное обогащение и перманентное обновление ассортимента потребляемой продукции (вместо искренней приверженности коммунистической идеологии). По поводу последнего аспекта см.: Цирель С. В. Рыночная экономика и типы потребления // Экономический вестник Ростовского гос. ун-та. 2004. Т. 2, № 1. С. 50—54.

37Впервые данный термин был предложен в статье: Розмаинский И. В. Основные ха­ рактеристики семейно-кланового капитализма в России на рубеже тысячелетий: институцио­ нально-посткейнсианский подход // Экономический вестник Ростовского гос. ун-та. 2004. Т. 2, № 1. С. 59—71. На использование этого термина нас вдохновил Л. Косалс: Косалс Л. Я. Центр реформы — микроуровень // НГ-Политэкономия. 2000. 18 янв.

Неопределенность и институциональная эволюция в сложных экономических системах…

ческих решений, не столь эффективно снижает неопределенность, как рыночный капитализм. Осуществление координации посредством при­ нуждения со стороны различных семей и/или кланов приводит к фено­ мену, который А. Олейник назвал «разделение на чужих и своих»38. Такое разделение проявляется в том, что конкретный человек ведет себя честно и лояльно по отношению к членам своего клана, но дейст­ вует оппортунистически по отношению ко всем остальным агентам. В результате утрачивается взаимное доверие и происходит «фрагмен­ тация» хозяйства39. Общество распадается «на ряд закрытых сооб­ ществ, существующих по своим собственным правилам, непроходимой стеной отделяющим отдельные сообщества от окружающего мира»40. Распространение и укоренение взаимных ожиданий проявления оппортунизма, разумеется, не способствуют действенному снижению неопределенности и уничтожают стимулы к осуществлению ряда сделок и реализации многих инвестиционных проектов. Контракты заключа­ ются не на основе соображений экономической эффективности, а на основе принадлежности контрагентов к тому или иному клану. «Личная зависимость и преданность „пахану“, который становится гораздо более эффективной гарантией защиты личных прав и свобод, чем конститу­ ция или давно включившиеся в эту систему органы „правопорядка“, является единственным „принципом подбора кадров“»41.

Кроме того, в силу важности теневого сектора в экономике полу­ чает распространение ориентация на быструю окупаемость проектов. Инвестиции с длительным сроком окупаемости чаще отвергаются. Дело в том, что участники теневых отношений нередко подвержены заниженной оценке будущего — дисконтированию его с возраста­ ющей ставкой. Крайним случаем такой оценки будущего выступает инвестиционная близорукость, означающая, что будущие переменные с какого-то момента вообще не учитываются в расчетах42.

Еще одна важная характеристика институциональной среды семейно-кланового капитализма — высокие барьеры входа на рынки, связанные с деятельностью кланов, либо «частно-криминальных», либо «государственно-бюрократических». В зависимости от того, какие кланы играют ведущую роль в социальной и экономической жизни, семейно-клановый капитализм можно классифицировать как

олигархический и бюрократический. Многие свойства олигархичес­ кого капитализма наблюдались в России 1990-х годов, в то время

38Олейник А.Н. Институциональная экономика: Учебно-методическое пособие. М.: ИНФРА-М, 2000. Гл. 6.

39В России этот феномен имеет также региональное измерение: «…разница в неписа­ ных, но крайне значимых для ведения бизнеса правилах зачастую существенно затрудняет предпринимателям из одного субъекта Российской Федерации ведение бизнеса в другом ее субъекте» (Делягин М., Шеянов В. Мир наизнанку. Чем закончится экономический кризис для России? М.: Коммерсантъ; ЭКСМО, 2009. С. 64).

40Хапаева Д. Готическое общество: морфология кошмара. М.: Новое литературное обозрение, 2007. С. 128.

41Там же. С. 127.

42Понятие инвестиционной близорукости мы используем в первую очередь применительно

квложениям в производственные, а не финансовые активы. См.: Розмаинский И. «Инвести­ ционная близорукость» в посткейнсианской теории и в российской экономике // Вопросы экономики. 2006. № 9. С. 71—82.