КУРСОВАЯ / Литература / 0100574_3A5F1_leontev_d_a_sovremennaya_psihologiya_motivacii

I 90 Мотивация как объект исследования

сформировав то детерминистическое представление ситуации, кото­ рое и определяет эффективный выбор. Мы отмечаем эту теорию с целью демонстрации того, что анализ ПР, включающих ориентиров­ ку на некоторые детерминистические связи или на логические пра­ вила, является столь же важным, как и анализ ПР, ориентированных на вероятностные характеристики альтернатив (теория «перспектив» Тверского—Канемана и другие, ориентированные на модели ожидае­ мой полезности).

5. МОТИВАЦИОННАЯ ДЕТЕРМИНАЦИЯ В КОНТЕКСТЕ ФУНКЦИОНАЛЬНО-УРОВНЕВОЙ КОНЦЕПЦИИ

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ РЕГУЛЯЦИИ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ

5.1. Предпосылки деятельностного понимания применительно г. фунг.ционально-уровневой регуляции ПР

Понимание побудительности как субъективного коррелята смыс­ ла цели, репрезентирующего результаты процессов мотивообразования и смыслообразования, позволяет рассматривать ее в качестве

функционального новообразования. Разработанное в теории деятельно­ сти А.Н. Леонтьева (1975) положение о сдвиге мотива на цель — при формировании исходящего от нее побуждения и при осознании мо­ тива — фиксирует возможность изменения структуры деятельности в связи в процессами перемещения функции побуждения между раз­ ными ее образующими. Можно предполагать, что вследствие указан­ ных «сдвигов» побудительности с предметного содержания цели на этапы предвосхищений субъекта (в том числе доцелевых) можно за­ фиксировать рассогласование внешнего и внутреннего результатов действия субъекта при ПР: процессы предвосхищений последствий ПР и метаконтроля стратегий будут переживаться в качестве субъек­ тивно переживаемого приложения интеллектуальных усилий, в то время как ориентировка на результативность выбора должна быть в меньшей степени связана со смыслообразующими аспектами. При внешне очевидной цели выбора внутренняя цель скорее должна фор­ мулироваться как «сделать максимально возможно хорошо подготов­ ленный выбор». При заданности альтернатив, характеризующей зак­ рытые задачи (или ситуации decision making), главным вопросом (причем как для самой личности, принимающей решение, так и для анализирующего это решение другого человека) является то, каким образом будет осуществлен выбор. По-новому предстают при этом вопросы о соподчиненности таких личностных структур как уровень

Т.В. Корнилова. Мотивационная регуляция принятия решений | 9 I

личностного самосознания и разноуровневые мотивационные образо­ вания. Ставится под сомнение негласно принимаемый перенос на ситуации решения закрытых задач тех закономерностей смысловой регуляции, которые были получены на материале открытых проблем (problem solving). Подходы к анализу этих и других проблем и дает концепция функционально-уровневой регуляции ПР.

Проблема многоуровневости принятия интеллектуальных реше­ ний рассматривается в ней как принцип актуалгенеза, или функцио­ нального развития в актуальных решениях субъекта разных вариантов соподчинений множественных видов психологических регуляторов. Согласно нашему предположению, «принятие риска» можно рассмат­ ривать при этом как акт интеграции на уровне самосознания личнос­ ти мотивационных предпосылок и репрезентаций свойств ситуации, включающей субъективное принятие риска. Основываясь на понима­ нии индивидуального сознания как многоуровневой системы (А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн и др.), следует учитывать также его современные толкования как «моделирующей системы» (В.Ф. Петрен­ ко), активного движения структур «образа мира» (С.Д. Смирнов) и других форм активности субъекта (А.Г. Асмолов, А.В. Брушлинский, В.А. Петровский и др.).

Включение через базисный фактор субъективной «уверенностинеуверенности» (в возможности событий) любых уровней личностной регуляции означает необходимость интегрирования в более общую модель процессов, рассматривавшихся в качестве более парциальных факторов ПР: ситуационного управления уверенностью, а также шка­ лы «принятия риска», индивидуально-типологических свойств субъекта (например, роли когнитивных стилей или «тревожности»), эмоционально-мотивационной регуляции оценивания альтернатив. Получение эмпирических данных в пользу высказанных предположе­ ний строилось при реализации разных методических путей, из кото­ рых далее на материале конкретных исследований будут представле­ ны два: анализ влияния мотивации и субъективной неопределенности на микрогенез стратегий ПР и выявление динамических регуляторных си­ стем средствами многомерного анализа данных (с помощью проце­ дур кластер-анализа и дисперсионного анализа).

5.2. Мотивация микрогенеза мышления при ПР

Одним из путей реализации деятельностного подхода к изучению отивационной регуляции ПР является изучение конкретных вклаов разных составляющих личностно-мотивационных факторов в тановление, или актуалгенез микроэтапов подготовки ПР. Совре-

I 92 Мотивация как объект исследования

менные исследования уже подошли к барьеру, разделявшему подхо­ ды к факторам мотивации как диспозициональным или ситуацион­ ным регуляторам ПР и подходы, реализующие поэтапный анализ мышления. Использование современных процедур компьютеризации психологических экспериментов позволило, в частности, идентифи­ цировать этапы микрогенеза стратегий подготовки ПР в классичес­ ких процедурах вербальных выборов. Одной из таких классических методик изучения ПР выступила «задача Васона» (или задача с кон­ вертами). Эта методика была разработана нами совместно с програм­ мистом Р.А. Васильевой и использована в работе с И.И. Каменевым

(Корнилова, Каменев, Степаносова, 2001).

На материале компьютеризованной процедуры выборов в задаче П. Васона и при варьировании условий неопределенности были выде­ лены влияния факторов внешней мотивации (диагностируемые со­ гласно опроснику А. Эдвардса) и внутренней, специфической для ПР (шкалы рациональности и готовности к риску согласно опроснику ЛФР), на разные этапы стратегий. Было показано, что и неспецифи­ ческая мотивация (внешняя по отношению к процессам мышления) и специфическая для ПР личностная регуляция влияют на микрогенез интеллектуальных стратегий так, что можно выделить группы

свойств, динамически определяющих становление определенных этапов интеллектуальной стратегии. То есть разные мотивационные факторы как бы пересекаются (взаимодействуют) в их одновременном воздей­ ствии на одни и те же этапы; кроме того, с одним и тем же видом мотивации можно связывать детерминацию разных этапов подготов­ ки ПР.

Итак, идея гетерархичности регуляции ПР нашла свое эмпи­ рическое подкрепление в исследовании, публикуемом в данной ра­ боте. Его представление важно, во-первых, для конкретизации идей деятельностного опосредствования ПР с точки зрения выявления детерминации направленности активности субъекта при ПР ди­ намикой мотивационно обусловленных предпочтений. Во-вторых, оно актуально для демонстрации того, насколько устаревшими при использовании современных экспериментальных схем (и способов обработки данных) выглядят упрощенные представления о внешней мотивации как не сказывающейся на процессуальной регуляции мышления.

Открытыми остаются пока вопросы о шкалах, описывающих на­ правления личностно-мотивационной регуляции ПР, и о том, на ка­ кие этапы или составляющие в познавательных стратегиях субъекта и каким образом могут влиять мотивационные образования. Другим ас­ пектом проблемы является установление связей мотивационных и

Т.В. Корнилова. Мотивационная регуляция принятия решений | | 93

смысловых образований с осознанной регуляцией выборов человека как субъекта ПР.

Представленное ниже исследование было направлено на уста­ новление влияний тех личностно-мотивационных свойств, которые могут рассматриваться в качестве общих (неспецифичных) и специ­ фичных компонентов регуляции стратегий ПР. Разработанная для его проведения компьютеризованная процедура выборов (как ПР при необходимой ориентировке на правило) позволила фиксировать время, этапы и результативность промежуточных и конечных выбо­ ров и тем самым конкретизировать гипотезы о функциональной роли шкал личностной регуляции в развитии познавательных стра­ тегий и эффективности ПР.

Гипотезы. Для так называемых закрытых задач ориентировка субъекта в ситуации рассматривается обычно как свернутая, посколь­ ку альтернативы возможных ответов даны. Но развернутым можно предполагать анализ субъектом направленности собственной страте­ гии: какие критерии выбора и почему он считает (или обосновывает) более важными. Возможно, такой метаконтроль собственных усилий и определяет то свойство субъективного переживания ПР, которое в литературе названо «бременем выбора». Другим косвенным показате­ лем активности субъекта в обследовании ситуации ПР является раз­ вернутость решения, его подготовка во времени. Могут быть указаны две связанные с этим характеристики поиска решения.

Один вид процессов прогнозирования связывается с рациональ­ ностью как развернутостью поиска информации, что отражается в удлинении времени ПР. Второй, напротив, означает интенсифика­ цию когнитивной ориентировки и сокращение времени решения при требуемой результативности. Двойственность изменения показателя времени связана с разным влиянием двух видов прогнозов: анализ ситуации выбора субъектом одновременно означает и примеривание к возможным выборам, то есть функционирование предрешений при построении образа ситуации.

В ситуации компьютеризованной методики именно такой эффект «укорочения» ПР был установлен в упомянутом ранее исследовании влияния познавательной мотивации на стратегии решений (Корнило­ ва, 1990).

Таким образом, меньшее время, затрачиваемое на субъективный контроль правильности выборов, может рассматриваться как критерий разделения стратегий ПР на группы более и менее эффективных. Если выбор альтернативы обеспечивает достижение требуемого результата, то субъективная успешность будет отражаться в подтверждении субъек­ тивных прогнозов об основаниях, или критериях выбора. Большая эф­ фективность в подтверждении прогнозов, видимо, и отличает группы

I 9-4 i Мотивация как объект исследования

более эффективных испытуемых, демонстрирующих меньшее время и большую результативность принятия интеллектуальных решений.

Итак, первым общим предположением, учитывающим специфику эффективных решений в так называемых закрытых задачах, выступи­ ла включенность в построение образа ситуации более развернутого процесса выдвижения предварительных гипотез как предрешений ис­ пытуемого, реализующих его субъективный вклад в доопределение ситуации выбора. Соответствующие интеллектуальные усилия субъек­ та могут иметь при этом двоякую направленность: построение позна­ вательных гипотез (как предметных ориентиров) и прогнозирование направлений изменений ситуации собственными действиями (как метаконтроль).

Прогнозы эффективности своих собственных действий предпо­ ложительно фиксируются в переживании субъективной неопределен­ ности как неуверенности при ПР. Обе составляющие предрешений являются гипотетическими, реконструируемыми по косвенным по­ казателям.

Второе общее предположение состоит в том, что процессы выд­ вижения предметных прогнозов развития ситуации (как познава­ тельных гипотез) в первую очередь испытывают влияния со стороны специфической (внутренней, познавательной) мотивации. Вопрос об эффектах влияния внешней мотивации (не связанной с познаватель­ ной потребностью и гностическими целями) на этот аспект прог­ нозов в ситуациях ПР пока открыт. Но есть основания ожидать, что мотивы самопознания и автономии, связанные с осознаваемой само­ регуляцией, в первую очередь будут сказываться на показателях стратегий, учитывающих именно аспект прогнозов на уровне метаконтроля.

Совокупность этих предположений и определила цели излагаемо­ го ниже исследования. Во-первых, необходимо было установить эф­ фекты влияния мотивационных факторов (неспецифической мотива­ ции и специфической — готовности к риску) на ПР. Для этого мы использовали условия компьютеризованной процедуры ПР и средства диагностики мотивов и других личностных свойств, предположитель­ но связанных с регуляцией ПР. Во-вторых, на основании выделения сензитивных (для того или иного вида мотивационной регуляции) этапов и процессов предполагалось выявить возможные взаимодей­ ствия компонентов личностной и когнитивной регуляции стратегий при ПР.

Методики 1. Глубинная мотивация диагностировалась с помощью вербаль­

ных методик «Личностный определитель» А. Эдвардса в модификации Т.В. Корниловой, специфические для регуляции ПР свойства «рацио-

Т.В. Корнилова. Мотивационная регуляция принятия решений ; | 95

нальности» и «готовности к риску» — с помощью опросника «Лично­ стные факторы решений» (ЛФР-25) {Корнилова, 1997).

2. Проверка экспериментальных гипотез о связях личностномотивационных профилей с показателями стратегий ПР в за/сры­ тых задачах основывалась на использовании разработанного нами компьютеризованного варианта методики «Модифицированные зада­ чи Басона».

Альтернативами для выбора в этой методике являются 4 карты. Эк­ спериментатор говорит испытуемому, что каждая карта имеет на одной стороне букву, а на другой — цифру, и раскладывает их на столе. Види­ мые стороны имеют надписи А, Д, 4, 7.

Инструкция требует от испытуемого проверить, верно ли следую­ щее правило: «Если на одной стороне карты гласная, то на другой — чет­ ное число». Испытуемый может перевернуть только две карты для того чтобы узнать, верно ли это правило или нет.

Логически достаточно перевернуть карточки, на которых написано А и 7 (говоря языком предикативной логики — р и q). Единственный случай, не подтверждающий правило, это когда на одной стороне кар­ ты имеется гласная, а на другой — нечетное число.

Схема исследования. Испытуемыми были студенты (51 человек), которые осуществляли выборы в трех задачах с ориентировкой на правило.

Испытуемые выполняли три задания, что составило три серии. Во всех заданиях карточки располагались на экране одинаково. Пра­ вило имело идентичную логическую структуру «Если, то». Различа­ лись вид материала (на карточках были заданы буквы или слова) и условия неопределенности. Испытуемый делал два выбора в первом и втором задании (промежуточный выбор и окончательный), и один — в третьем.

После выполнения каждого задания испытуемый по семибалль­ ной шкале оценивал неопределенность ситуации. Таким образом, пу­ тем включения методики балльной оценки мы получили возможность учесть величину субъективной неопределенности.

Фиксация показателя подтверждения субъективного правила — как общей гипотезы о сочетании надписей на двух сторонах карточек в задаче Басона — позволяла уточнить связь направленности субъек­ тивных гипотез и необходимых для ПР ориентиров.

В первом задании было использовано буквенно-числовое правило (классический вариант проблемы Васона). Модификации касались усло­ вий выбора во втором и третьем заданиях, где использовался семантичес­ ки связанный материал и вводилась так называемая «пустая» карточка. Была также использована компьютеризованная процедура выбора, позво-

I 96 j Мотивация как объект исследования

лившая фиксировать время каждого из этапов ПР (прочтение инструк­ ции, обдумывание промежуточного и окончательного выборов, фикса­ ция оценок в намеченные этапы стратегии).

Результаты. Влияние мотивационно-личностных свойств на пока­ затели ПР. Результаты дисперсионного анализа выявили следующие эффекты влияний мотивационно-личностных факторов на показате­ ли принятия решений, представленные в таблице 1.

Таблица I

Результаты дисперсионного анализа (ANOVA), свидетельствующие о значимом влиянии уровней мотивации на процессуальные показатели ПР

Т.В. Корнилова. Мотивационная регуляция принятия решений | 9/

Таблица 2

Связи переменных мотивации (количественный индекс согласно опросникам) и результативности ПР

(для каждой из трех задач)

Результативность была представлена тремя уровнями переменной: 1 — оба выбора правильные, 2 — один из двух выборов правильный, 3 — оба выбора ошибочные. Жирным шрифтом отмечены значимые связи переменных при р=0,05.

Использование с2-критерия позволило установить значимость свя­ зей между количественными индексами личностно-мотивационных факторов и эффективностью ПР (табл. 2). Жирным шрифтом выделе­ ны значимые эффекты.

Значимыми оказались эффекты влияний фактора рациональность на результативность ПР. Таким образом, хотя результаты ANOVA (табл. 1) не выявили эффектов влияния фактора рациональность на процессуальные показатели стратегий, конечная направленность вы­ боров определялась выраженностью этого свойства личностной само­ регуляции. Во второй задаче это проявилось в согласованности на­ правленности стратегии (общность предпочитаемого испытуемыми номера карточки, что в таблицах не представлено).

Готовность к риску как мотивационно-специфическое для ситуа­ ции ПР свойство саморегуляции определило процессуальные особен­ ности стратегий (при возможности самостоятельного доформулирования правила в третьем задании) и результативность во втором и третьем заданиях (но не в первом, где правило связи карточек было задано).

I 98 Мотивация как объект исследования

Ожидаемого эффекта влияния мотивации достижения не было прослежено. Возможно, это предопределено свернутостью целевых структур по обследованию предметной ситуации в закрытой задаче.

Значимые эффекты процессуальных влияний проявили мотивы

автономии, чувства вины, стойкости в целедостижении, самопознания, агрессии и доминирования. Направленность этих влияний установлена путем подсчета выборочных средних для более высоких и низких уровней фактора.

Чем более высоким являлся показатель мотивации автономии, тем меньше времени тратилось испытуемыми на чтение инструкции в первой задаче. Соответственно меньшим было и общее время выпол­ нения всего задания (хотя и не значимо). Высота индексов чувства вины и стойкости в целедостижении также обусловили особенности разбросов временных показателей в первой задаче, но уже на других этапах ПР — промежуточного выбора. При большей стойкости в целе­ достижении значимо более длительным был путь испытуемых к ко­ нечному выбору (это время при разделении группы испытуемых по медиане составило соответственно 14,9 и 20,6 сек).

Эти же личностно-мотивационные свойства определяли следую­ щие сдвиги в показателях интеллектуальных выборов во второй и тре­ тьей задачах. Оба влияли на процессы, связанные с переживанием подтверждения собственных гипотез и последствий выборов, но раз­ личным образом. Подгруппе испытуемых с более высокими индекса­ ми чувства вины соответствовали более высокие баллы самоотчетов о

субъективной оценке неопределенности во второй задаче; но при этом здесь же была большая результативность выборов (по частоте пра­ вильно решенных задач). В аналогичной подгруппе испытуемых с бо­ лее высокой мотивацией стойкости целедостижения результат выбо­ ра более часто оценивался как подтверждающий субъективное правило.

Та же направленность влияния на показатель субъективного подтвер­ ждения когнитивных гипотез характеризовала эффект мотивации са­ мопознания.

В третьей задаче более высокой мотивации самопознания сопут­ ствовали более высокие оценки субъективной неопределенности пос­ ле ПР, а более высокой стойкости в целедостижении — более низкие. Это подтверждает выявленные для предыдущей задачи тенденции: сдвиг в сторону большей неуверенности при эффектах мотивации вины и самопознания и, напротив, уверенности как эффекта стойкос­ ти в целедостижении.

Время, затраченное на чтение инструкции к третьей задаче, сви­ детельствующее о принятии новых условий неопределенности выбо­ ров, испытывало влияние со стороны других мотивационных факто­ ров. Более высокие индексы готовности к риску и агрессии определяли

Т.В. Корнилова. Мотивационная регуляция принятия решений | 99

при этом меньшее время построения образа ситуации. Для испытуе­ мых, склонных к большему риску, меньшей была также оценка субъективной неопределенности, что свидетельствует о большей их уве­ ренности в принятом решении.

Обсуждение результатов. Комплексный анализ последовательного становления этапов подготовки ПР в зависимости от личностно-мо- тивационных свойств и субъективных оценок уверенности и неопре­ деленности позволил установить новые закономерности. Во-первых, исходное предположение, что в предрешениях субъекта участвуют раз­ ные процессы построения прогнозов — относительно предметных ориентиров и возможных последствий собственных действий, — на­ шло косвенное подтверждение в установленных влияниях мотивационных факторов на этапы ПР. Если иметь в виду эффекты неспеци­ фической глубинной мотивации, то на процессуальный контроль стратегий ПР в большей степени влияли мотивы чувства вины (как склонности видеть причины неудач в собственных действиях), само­ познания и стойкости в целедостижении. Предметную направленность

выборов испытуемых значимо определяли другие виды мотивации:

автономия, агрессия и специфическая мотивация (готовность к рис­ ку). Их эффекты выявлены для этапов ознакомления с инструкция­ ми, то есть построения образа ситуации как предметной проблемы.

Во-вторых, анализ эффектов воздействия мотивационных факто­ ров на результативность и этапы (актуалгенез) интеллектуальных стратегий позволил прояснить их взаимодействия с процессуальной и результативной детерминацией ПР. Полученные результаты позво­ лили также выделить процессуальную регуляцию стратегий ПР со сто­ роны тех мотивационных факторов, которые не определяли правиль­ ность выборов.

Тот факт, что более автономные испытуемые в ситуации макси­ мальной неопределенности (в первой задаче Васона) тратили мень­ ше времени на ознакомление с инструкцией (а значит на этап пред­ решений), позволяет заключить, что они более полагались на свои предметные гипотезы при построении образа ситуации. Закономер­ ность, выражающаяся в том, что более склонные к чувству вины при­ лагали наибольшие усилия для обдумывания первого шага при ПР, а более стойкие в целедостижении — для обоснования окончательного выбора, суммирующего составляющие когнитивной ориентировки, позволяет связать влияние названных мотивационных тенденций с построением познавательных гипотез, то есть предметными прогно­ зами о свойствах ситуации.

В-третьих, сходные эффекты влияний на временные показатели и переживание субъектом большей уверенности со стороны факторов

готовности к риску, агрессии и частично доминирования позволяют