Цикл «Тёмные аллеи» (1943 – 1946 годы)
«Все рассказы этой книги, - писал Бунин о цикле новелл «Темные аллеи», - только о любви, о ее темных и чаще всего мрачных и жестоких аллеях». Катастрофичность бытия, непрочность человеческих отношений и самого существования – излюбленные бунинские мотивы позднего творчества, что отразилось и в концепции любви.
«Любовь прекрасна» и «любовь обречена» - центральные идеи цикла, состоящего из тридцати восьми новелл, написанных в эмиграции. Наивысшее счастье может внезапно оборваться трагедией, катастрофой – смертью или разлукой, равной смерти. Большая любовь словно несовместима с обычной, размеренной жизнью, и смерть, уносящая одного из влюбленных, подтверждает это. Основной мотив цикла – мотив внезапности любви, кратковременности счастья. Любовь лишь миг, упоительное мгновение, которое способно осветить всю жизнь и навсегда остаться в памяти.
Любовь, трагическая, оборванная по воле случая или судьбы, не приведшая к семейному счастью, но разделенная, единственная, дарующая упоение, становится в жизни героев Бунина самым лучшим, светлым, радостным. Счастливые мгновения любви долго живут в памяти и вдруг внезапно всплывают, прорываясь через обыденность и будничность жизни. То, что произошло однажды, многие годы согревает душу, придает силы. Встреча с былой любовью, воспоминание о ней становится мгновенным прозрением, осознанием, что ничего лучше и чище, радостнее и дороже не было в жизни и уже никогда не будет.
Бунина интересуют характеры сильные, свободные, независимые. Все герои живут в ожидании любви, ищут ее и чаще всего, опаленные ею, гибнут. Ни в чувствах, ни во внешности героев «Темных аллей» нет ничего обыденного, блёклого. Женщины красивы какой-то нездешней – восточной, цыганской, индийской – красотой. Это чаще всего трагические характеры, люди, познавшие любовь-страсть, таинственную, неотвратимую, роковую. Не познав такой любви, невозможно говорить о настоящем счастье, но за познание – высокая плата: смерть или потеря любимого. Любовь и счастье, любовь и страдание неразлучны – это познали бунинские герои, в этом уверен и сам автор.
«Тёмные аллеи»
Многие из этих тем и мотивов намечаются уже в первом рассказе сборника – «Тёмные аллеи». Рассказ начинается подчеркнуто прозаично: осеннее ненастье, черные колеи, закиданный грязью тарантас, лошади с подвязанными от слякоти хвостами, усталость во взгляде военного. Однако уже в этом первом описании чувствуется второй план повествования – не бытовой, а бытийный: здесь и традиционные для русского и мирового искусства образы «дороги», «осени», «тройки», и ритмико-интонационный рисунок, напоминающий начало поэмы Гоголя «Мертвые души». И во внешности военного многое останавливает внимание: стройность, черные брови в сочетании с белыми усами, красивое удлиненное лицо, изысканность манер.
Это сочетание бытового и бытийного чувствуется на всем протяжении рассказа. В горнице уютно, но достаточно обыденно-прозаично, чего стоит, например, запах щей. И в Надежде, «женщине, похожей на пожилую цыганку,.. с треугольным, как у гусыни, животом под черной шерстяной юбкой», ничего не предвещает того, что мы потом о ней узнаем. И слово, которым она назвала себя - «хозяйка», - достаточно прозаично. Не-обыденно и не-прозаично всё оказывается мгновенно – с момента узнавания, который, как удар молнии, преобразил эту будничную сферу жизни и перенес в иную – вне этого пространства и этого времени – в ту далекую пору юности и любви, которая, оказывается, и была настоящей жизнью.
Небольшой по объему рассказ вместил целую жизнь героев. Счастливая юность Николая Алексеевича сменяется беспокойной зрелостью, затем одиночеством. Ему представляется невозможным вырваться из жестоких рамок среды, условностей, своей судьбы, наконец, быть может, поэтому в его взгляде – усталость. «История пошлая, обыкновенная», - скажет Николай Алексеевич о своей жизни и только сейчас поймет, что были в ней смысл и радость лишь в той юношеской любви. «С годами всё проходит», - машинально произнесет он расхожую фразу, однако всё, что с ним произошло, - отрицание этой житейской истины.
Образ Надежды исполнен в рассказе истинной драматичной мощи: ее жизнь, внешне подчеркнуто прозаическая, оказывается трагической по сути. Надежда не просто помнит о давней любви – она до сих пор живет ею, не было в ее жизни ни одного мгновения, которое бы не освещалось тайным светом этой драматичной и счастливой любви: «Как не было у меня ничего дороже вас на свете в ту пору, так и потом не было. Оттого-то и простить мне вас нельзя». «Простить» – значит духовно отпустить, отдалиться, освободиться. Надежда не в силах этого сделать, время оказывается бессильным перед стихией неистребимого, неизменного человеческого чувства. Любовь, втиснутая в убогие рамки обыденного существования и ложных условностей, не перестает быть любовью и не утрачивает свою истинную природу.
Казалось бы, в конце рассказа мир не изменился внешне: всё то же «бледное солнце», «пустые поля», «лужи», даже усталость и неверие Николая Алексеевича, однако за всем этим сквозит иное – любовь, вечная духовная стихия, душа и смысл человеческой жизни. «Да, конечно, лучшие минуты. И не лучшие, а истинно волшебные!» «Кругом шиповник алый цвёл, стояли темных лип аллеи…» Этот мир «алого шиповника и липовых аллей» торжествует над суетной, прозаичной, обыденной человеческой жизнью, освещает ее иным светом, придает ей смысл.