Глава VI афинская тирания: харизма и закон

1. «Смутное время» после солона

Когда Солон покинул Афины, в городе царило всеобщее недовольство. Афиняне продолжали негодовать на новый порядок, но нарушить свои «большие клятвы» так и не отважились. Самые общие представления о том, что происходило тогда в Аттике дает нам «Афинская полития» Аристотеля (13, 1—3). Правда, ее сведения очень скупы и неясны. По Аристотелю, события развивались следующим образом: после отъезда Солона четыре года город жил спокойно, несмотря на непрекращавшиеся неурядицы; на пятый год произошла смута (στάσις), из-за которой не могли выбрать (первого) архонта. Спустя четыре года, на пятый, по той же причине было безвластие (αναρχία). Опять же через четыре года архонтом был избран Дамасий, который самовольно продлил срок своих полномочий, но, продержавшись у власти два года и два месяца, был свергнут силой (έξηλάθη βία της αρχής). После этого из-за происходивших смут афиняне избрали в архонты сразу десять человек: пятерых из аристократов, троих из земледельцев и двоих — из ремесленников. Эти архонты правили год после Дамасия. Сложности начинаются уже с датировки этих событий. Более ι или менее единодушно устанавливается, что первая анархия имела место в 590 г. до н. э., вторая — в 586 г. до н. э., а архонтство Дамасия пришлось на 582 г. до н. э.1 Труднее обстоит дело с исторической интерпретацией. Аристотель отмечает, что борьба все время происходила из-за должности архонта (подразумевается — первого архонта). И на этом основании делает справедливый вывод

1 Вопросы датировки см.: Hignett С. Α History of the Athenian Constitution to the End of the Fifth Century В. C. Oxford, 1958. P. 319-321; Rhodes P. J. Α Commentary on the Aristotelean Athenaion Politeia. Oxford, 1981. P. 180 ff.; Chambers M. Aristoteles. Staat der Athener / Übers. M. Chambers. Berlin, 1990. S. 194.

286

о том, что архонт тогда имел большую силу (δύναμις — Ath. Pol., 13, 2). Иными словами, все это время шла борьба за власть. Очевидно, что боролись какие-то конкурирующие группировки, о которых пока ничего не говорится. Попытка Дамасия «задержаться» на должности архонта после истечения положенного срока, скорее всего, была попыткой установления тирании2. Кто его свергал «силой» — неизвестно. Пожалуй, что ключ к пониманию этих событий можно найти у самого Аристотеля, а именно в том месте, где он говорит об избрании десяти архонтов сразу после Дамасия. Современные критические исследователи единодушно считают этот эпизод позднейшей вставкой. По их мнению, здесь отразились политические теории IV в. до н. э., а не реальная ситуация начала VI в. до н. э.3 Действительно, три упомянутые сословия — эвпатриды, земледельцы и ремесленники — встречаются впервые в теоретической литературе IV в. до н. э.: у Платона (Crit., 112 b), у Гипподама (Arist. Pol., 1267 b 30 sqq.) и у самого Аристотеля (Ath. Pol., fr. 2—3). Позднее Плутарх писал, что данные три сословия в Афинах были введены легендарным Тесеем (Plut. Thes., 25). Однако это еще ничего не доказывает. То, что политики и ученые в IV в. до н. э. активно обсуждали проблему сословного деления общества, еще не значит, что они были первыми и что они все сами придумали. Выше уже говорилось о том, что идея разделения общества на социальные группы по роду деятельности имеет очень древние корни и могла зародиться только в простом обществе, в котором недавно сложилась социальная иерархия и в котором еще живы были идеи общинного равенства (см. гл. 2, 3 в). Интеллектуалы IV в. до н. э. жили уже в другом обществе с четко определенными социальными категориями и им не надо было ничего изобретать — социальные различия давно уже объяснялись иерархическим равенством «по достоинству». Тогдашние теоретики не могли бы сконструировать такую схему, если бы в их распоряжении не было этой древней традиции. Они не изобретали велосипед, а были озабочены теорией лучшего государственного устройства. Для них самих и их со-

2 Berve Η. Die Tyrannis bei den Griechen. Bd. 1. München, 1967. S. 45 f.; De Libero L. Die archaische Tyrannis. Stuttgart, 1996. S. 50. 3 Подробно см.: Roebuck С. Three Classes (?) in Early Attika // Hesperia. V. 42. 1974. P. 485-493; Rhodes P. J. 1981. P. 182 ff.; Chambers M. 1990. S. 194 f.; Welwei K.-W. Athen. Von neolitischen Siedlungsplatz zur archaischen Grosspolis. Darmstadt, 1992. S. 221.

287

временников все лучшее было в прошлом, поэтому естественно, что они именно в прошлом черпали идеи и ориентировались на старые добрые «отцовские обычаи». Сословное деление общества по родам занятий как нельзя лучше вписывается в древнюю схему равенства «по достоинству». Оно как бы объединяет две противоположные концепции равенства: с одной стороны, за основу полагается принцип равенства сословий, которые различаются только по роду деятельности (Plut. Thes., 25), а с другой стороны, привилегии и статус в обществе устанавливаются на основе иерархии ценностей, которая сортирует занятия на «благородные» и «неблагородные». Согласно этой иерархии, на первом месте стоит аристократия, т. к. за ней закрепились самые почетные обязанности: ратный труд и культовая деятельность4. На второе место ставятся земледельцы, т. к. их труд тоже почетен, хотя и не столь «благороден», как труд аристократии. Ну а последнее, третье место было отведено тем, кто занимался «постыдными занятиями» — торговлей и ремеслом. Они посвятили себя добыванию денег, им чужды доблести, а потому большего они не заслуживают. Такая иерархия профессий соответствует аристократической иерархии ценностей и, следовательно, имеет древнее происхождение. Отсюда вытекает, что эту модель придумал не Аристотель и что она существовала уже давно и определяла мышление многих поколений греков до него. Именно по этой модели было составлено «архонтство десяти»: большинство мест получили аристократы, значительно меньше земледельцы и меньше всего ремесленники. Такой расклад вполне отвечал уровню представлений той эпохи. Учитывая все это, отпадает необходимость подозревать Аристотеля в фальсификации, а его сообщение о десяти архонтах выглядит как достоверное 5. Если это так, то сам факт «архонтства десяти» фиксирует важное изменение социально-политической ситуации в Афинах. Он показывает, что «дурные» уже активно включились в борьбу за власть. Тем самым отчетливо обозначилась линия конфликта между старой аристократией и «новыми людьми». В данном контексте избрание десяти архонтов было социальным компромиссом, т. к.

4 Со временем эти занятия стали каноническим определением аристократии как таковой (Plat. Crit., 115 b; Plut. Thes., 25). 5 В пользу этого говорит и контекст данного места «Афинской политии» — автор здесь только сухо перечисляет известные ему факты и нисколько не теоретизирует и далее не комментирует.

288

пропорциональное соотношение избранных было призвано обеспечить равенство сил: пять благородных и пять неблагородных. Здесь все выходцы из «низов», независимо от их рода деятельности, противопоставлялись знатным аристократам. Кроме того, есть основания полагать, что к этому времени уже потеряло силу солоновское ограничение ценза только сельскохозяйственными продуктами. Оно было либо отменено, либо просто игнорировалось. Как бы то ни было, но «дурные» теперь получили доступ к должности архонта. Это был сильный удар по позициям аристократии и, следовательно, социальная борьба должна была обостриться. Похоже, что законы Солона начали давать первые, хотя и нежеланные автором плоды. Описав положение дел в Афинах, Аристотель выделяет три причины происходивших неурядиц: по его мнению, одна часть граждан была недовольна отменой долгов, т. е. она пострадала от нее; других не устраивал государственный порядок, т. к. произведенная в нем перемена казалась им слишком серьезной, а третьи были увлечены взаимным соперничеством (Ath. Pol., 13, 3). Отменой долгов могли быть недовольны «новые люди» и те аристократы, которые давали взаймы. Перемена в государстве оказалась слишком серьезной именно для аристократии, поскольку теперь она стала терять свои позиции в обществе6. Взаимным соперничеством могли быть увлечены некоторые лидеры из «вождей народа», к числу которых принадлежали как видные аристократы, так и особо влиятельные «новые люди». В новых условиях, на почве социальных неурядиц открылось широкое поле для личных амбиций. Так, спустя какие-то полтора десятилетия после реформ Солона в Афинах опять образовался пестрый клубок социальных противоречий, вызвавших длительную политическую нестабильность в городе. Далее Аристотель приступает к описанию партий (στάσεις), боровшихся тогда в Афинах. Их было три: педиаки, или педиеи (πεδιεΐς), т. е. жители равнины, руководимые Ликургом из рода Этеобутадов; паралии (παράλιοι) — жители прибрежной зоны во главе с Мегаклом из рода Алкмеонидов; и наконец, диакрии (διάκριοι), т. е. население горной части страны по руководством Писистрата из рода Нелеидов (Ath. Pol., 13, 4) Аристотель пишет, что эти партии получили свои названия по тем местам, где они обрабатывали землю, и что при этом каждая из них добива-