X. Русская философия Зарождение русской философии

Русская философия самобытна и оригинальна. Ее возникновение относится ко времени принятия Древней Русью Православия, что наложило глубокий отпечаток на дальнейшее развитие русской общественной мысли.

Еще в XI веке киевский митрополит Илларион в своем «Слове о Законе и Благодати», рассматривая вопрос о роли русского народа в мировой истории, говорил о необходимости следовать путем божественной истины. В «Поучении» князя Владимира Мономаха (XII в.) разработаны основы православной этики: делать добро и не делать зла.

Своеобразно учение Г.С. Сковороды (1722–1794). Согласно ему, имеются три мира: макрокосм (Вселенная или природа), микрокосм (человек) и мир символов, связывающий Вселенную и человека (Священное писание, Библия). Каждый мир обладает двойной природой: внешней, видимой (то есть материальной) и внутренней, скрытой (то есть духовной). Познание любого из миров начинается с познания его внешней стороны, однако подлинным познанием будет проникновение в его внутреннюю, духовную сущность.

Поскольку человек – это Космос в миниатюре (микрокосм), то, познав самого себя, считал Сковорода, человек тем самым познает и Космос, природу. Таким образом, познание собственной души – это не только самое трудное, но и самое плодотворное.

Соответственно относится философ и к пониманию Библии. За ее внешней стороной, описанием в ней тех или иных событий следует видеть скрытый внутренний смысл.

Зарождение и становление отечественной науки открыло перед философией новые перспективы: возможность опираться на эмпирическую базу, выводы естествознания. Отталкиваясь от атомистической теории, М.В. Ломоносов (1711–1763) разработал «корпускулярную философию», в которой обосновывал возможность познания мира двумя, не противоречащими друг другу путями, – с помощью научных данных и через божественное откровение.

Взлет философской мысли в России – это ее золотой XIX век. В «Философических письмах» П.Я. Чаадаева (1794–1856), написанных в 1828–1830 гг., ставится вопрос, что лежит в основе мировой истории. Это не развитие экономики, культуры или свободы, как считали до и после него многие мыслители. Это, полагал Чаадаев, созидание Царствия Божия, утверждение в жизни учения Христа, которое происходит соответственно «моральной личности отдельных народов». Однако, несмотря на их различия, главная идея истории – объединение народов на почве христианства. Древние Египет, Греция и Рим потому и погибли, что люди в них были разобщены.

Эти мысли Чаадаева оказались созвучными настроениям образованного русского общества, пытавшегося осмыслить духовную роль России. Оценивая же русскую историю, Чаадаев говорит о том, что Россия не имеет внутреннего стержня культурного развития, что ни одна значительная идея не родилась в нашей среде: все они заимствованы из других культур. По этой причине мы с легкостью расстаемся с ними, ничему не научившись. Таким образом, мы оказались в стороне от культурного творчества, культурного прогресса. И одна из главных причин такого положения – принятие Киевской Русью Православия – самой ортодоксальной, по мнению мыслителя, ветви христианства.

Когда Чаадаев в поисках духовного объединителя обратил свои взоры к католической церкви (которую он считал более авторитетной), это вызвало многочисленные протесты, в том числе и со стороны А.С. Пушкина, посвятившего ранее Чаадаеву известные стихи. Основной духовной канвой русской общественной мысли традиционно оставалось Православие.