6. Вопросы для подготовки к зачету или экзамену

1. Функции, принципы и этические категории педагогической этики.

2. Задачи педагогической этики.

3. Прогрессивные деятели России XIX в. (Н.А. Добролюбов, К.Д. Ушинский) в становлении педагогической этики.

4. В чем сущность и особенности гуманизма.

5. Структура и свойства морали как специфические формы общественных отношений

6. Раскройте и охарактеризуйте уровни регуляции в отношениях между людьми.

7. Назовите и дайте характеристику основным функциям морали.

8. Назовите и дайте характеристику специфических функций морали.

9. Раскройте составляющие личных качеств педагога.

10. Понятие, условия, стадии формирования педагогического такта.

11. Назовите и обоснуйте педагогически целесообразные взаимоотношения.

12. Раскройте сущность творческого характера педагогической деятельности.

13. Раскройте особенности педагогического творчества.

14. Назовите и охарактеризуйте категории педагогической этики.

15. Дайте характеристику и сравните понятия «авторитет», «педагогический авторитет».

16. Раскройте сущность и структуру понятия нравственное сознание.

17. Раскройте особенность нравственных чувств в педагогической этике.

18. Назовите и дайте характеристику формам нравственной деятельности.

19. В чем заключается значимость нравственной практики.

20. Раскройте особенности характера нравственных отношений.

21. Охарактеризуйте основные сферы нравственных отношений.

22. Назовите и дайте характеристику нормам взаимоотношений.

23. Раскройте содержание и структуру профессиональной этики.

24. Раскройте понятия «профессионализм» и «отношение к труду».

7. Краткое содержание курса лекций модуль 1. Теоретико-методологические проблемы педагогической этики

Тема 1.1. Профессиональная этика в системе прикладного этического знания. Специфика деятельности педагога и нравственные основы его отношения к своему труду

Профессиональная этика на сегодняшний день является, пожалуй, самым активно обсуждаемым и популярным разделом этики. Это связано, прежде всего, с бурным развитием и институализацией целого ряда профессий, где вопросы этического плана составляют самую сущность профессиональной деятельности, определяют ее характер и соответствующие перспективы на будущее самих профессионалов, работающих в той или иной сфере. Особую актуальность эти вопросы приобретают в сфере сравнительно новых профессий, связанных с производством и функционированием информации в обществе западного образца, где с одной стороны, устанавливаются ценность демократии, а с другой, идеал капиталистического преуспевания. Специфика этих профессий такова, что в них существует самая высокая степень конфликтности на почве этических коллизий. Эти моменты трудно обойти вниманием, однако этого внимания со стороны людей, профессионально занимающихся этикой, иногда оказывается недостаточно, особенно когда дело касается проблем разработки профессиональных кодексов и решения конкретных этических дилемм в профессиональной области. Решение этих проблем остается на усмотрение самих профессионалов, часто далеких от понимания того, что такое этика. Это создает целый ряд трудностей, которые можно было бы охарактеризовать как трудности перевода профессиональных проблем на этической почве в собственно этическую плоскость. В числе таких трудностей остается и вопрос о связи профессиональной этики с общетеоретической этикой, а также все тот же вопрос о степени участия специалистов-этиков в разработке профессиональной этики.

Несколько отстраненное отношение к проблемам профессиональной этики со стороны специалистов-теоретиков в области этики понятно – разработка проблем довольно многочисленных профессиональных этик не представляется по большей части ни сложной, ни интересной с точки зрения фундаментальных этических вопросов. Поэтому чаще принято говорить о прикладной этике, охватывающей наиболее острые общие вопросы профессионально-практической деятельности. К примеру, в энциклопедическом словаре «Этика» под редакцией Р.Г. Апресяна и А.А. Гусейнова понятие «профессиональная этика» как отдельный предмет исследования отсутствует и вводится опосредовано, через понятия «биоэтика», «врачебная этика», инженерная этика», «прикладная этика», «сестринская этика». Кроме того, следует учесть, что в силу определенных обстоятельств в России (и не только) словосочетания «этика PR», «этика рекламы», «этика банкира», «этика риэлтора» и ряд других) у многих людей вызывает неоднозначную (от улыбки до гнева), но практически всегда негативную реакцию.

Как представляется, в системе этики как науки профессиональная этика занимает не просто особое, а несколько обособленное положение. На наш взгляд, это объясняется тем, что главная задача профессиональной этики специалистами-теоретиками определяется как выработка, систематизация и кодификация четких и обоснованных правил и требований в той или иной профессиональной сфере. Соответственно, профессиональная этика занимается сугубо профессиональным поведением и рассматривает сугубо профессиональные нормы. Вследствие такой конкретизации профессиональная этика стоит несколько обособленно в теоретической этике как науки о морали, принадлежа, главным образом, специальным областям знания или конкретным профессиям. Думается, что это обособление общей теории от профессионального поведения и профессиональных норм сослужило этике, как науке, да и человеческому сообществу в целом, не самую хорошую службу.

Профессиональная этика формировалась стихийно, на основе представлений об этике самих профессионалов, весьма далеких от философской теории морали, а также на основе собственного, более или менее обобщенного опыта специалиста в той или иной профессии. В лучшем случае профессиональная этика формулировалась специалистом, имеющим некоторую этическую теоретическую базу (как, например, известным хирургом Н.Н. Петровым, определившим хирургическую деонтологию как «учение о принципах поведения медицинского персонала… для максимального повышения суммы полезности хирургического лечения и максимального устранения вредных последствий неполноценной медицинской работы».

Самобытность, отсутствие или недостаточность этической теоретической базы привели к невозможности бесконфликтной «стыковки» (когда возникает такая необходимость, а она возникает неизбежно, по мере роста социальной значимости профессии) множества профессиональных этик не только с «этикой как наукой», но и с общественными этическими нормами. Это повлекло конфликты не только профессиональные, но и внутри самого общества, между отдельными социальными группами.

Возможно, «состыковать» профессиональную этику и «этику как науку» удалось бы прикладной этике. Она переживает сейчас достаточно бурное развитие и, видимо, поэтому, достойна стать «новой стадией развития этики, характеризующейся тем, что теория морали прямо смыкается с нравственной практикой общества». Однако и прикладная этика, позиционируемая исследователями в качестве «закономерного, органического результата процесса развития этики всего ХХ века» и ее «высшего достижения» (поскольку «дает новое понимание этики») дистанцируется от профессиональной этики. При этом ссылаются на то, что «прикладная этика – часть философии, и профессия людей, ее разрабатывающих, – философия. Они не находятся внутри той профессии, проблемы которой обсуждают: они не врачи, не политики, не банкиры, не государственные служащие, не работники рекламных бюро, не медицинские сестры или архитекторы. Они – философы». Таким образом, профессиональная этика – удел самих профессионалов, а прикладная этика – удел им сочувствующих. Соответственно и интерес у прикладной этики к этическим проблемам медицины, политики, экологии или бизнеса возникает лишь тогда, когда эти проблемы начинают выходить за некие профессиональные рамки и приобретают общий интерес, т.е. касаются всех и каждого. Однако где заканчиваются эти рамки, и начинается общий исследовательский интерес извне, остается не ясно. Особенно это касается таких профессий, как PR, где сама профессиональная деятельность ориентирована на пробуждение этого общего интереса. Более того, оставляя вне рамок данной работы дискуссии о месте прикладной этики в системе этического знания, хотелось бы отметить, что, в современном глобальном обществе если этическая профессиональная проблема вышла из-под контроля специалистов, то подключать этиков-«прикладников» может быть уже поздно – в лучшем случае они лишь помогут локализовать ущерб и выработать рекомендации по недопущению аналогичных случаев в будущем (которого, впрочем, может уже и не быть). Подобная перспектива развития ситуации заставляет нас несколько иначе взглянуть на связи профессиональной этики с общетеоретической этикой.

Появление профессиональной этики по времени предшествовало созданию научных этических теорий (что, объективности ради, признается сторонниками и этики как науки, и прикладной этики). Повседневная практика, необходимость в регулировании взаимоотношений людей той или иной профессии внутри сообщества и в обществе приводили к формулированию и оформлению определенных этических требований. Эти требования, содержавшиеся как в писанных, так и в неписанных кодексах поведения, возникли как проявление повседневного морального сознания. Со временем, путем обобщения практики поведения представителей конкретных профессиональных групп, эти же требования приобрели форму теоретических выводов и осуществили переход от обыденного к теоретическому сознанию в сфере профессиональной этики. Более того, можно предположить, что это случилось еще до того, как первые философы стали задумываться над тем, «что такое хорошо, а что такое плохо».

История документально подтверждаемого развития профессиональных союзов дает нам примеры того, профессиональная деятельность всегда в силу внутренних потребностей стремилась к нормативному упорядочению. Первые оформленные профессионально-этические кодексы относятся к ХII – XШ вв. - периоду становления средневековых ремесленных цехов. Своего расцвета они достигли в XIV – XV вв. Так, например, до периода Реформации только в Дании документально подтверждается существование 62 цехов мастеров. Из них лишь два относятся к XIII в. и один к XIV в. Большинство упоминаний принадлежит к XV в. (43) и первой четверти XVI в. (17). В распоряжении историков находится 51 устав 43 цехов, в основном XV в. Средневековые своды цеховых правил дошли до нашего времени частично в виде оригиналов, имеющих форму пергаментных кодексов разного формата или свитков, частично в виде списков XV–XVII вв., большинство из которых было включено в так называемые городские книги.

Эти уставы отражали многообразные функции ремесленной ассоциации: отношения ремесленников между собой, с покупателями и властями, в области производства и сбыта, найма, обучения и использования работников, низшей юрисдикции, религиозных отправлений, благотворительности и т. д. Поэтому цеховой устав выглядит не только как должностная инструкция, но и как моральный кодекс городских ремесленников. Так, например, одним из исходных условий статуса мастера в цеховых уставах средневековой Швеции являлась его хорошая репутация, включавшая законность рождения, добропорядочность, личную честность, христианские добродетели, в частности несклонность к склокам. Наличие этих характеристик у претендента удостоверялись документами и устными свидетельствам. Таким образом, уставы средневековых гильдий уже можно было бы рассматривать как протоформы профессиональной этики, где к представителю профессии предъявлялись не только профессиональные, но и общие нормативно-нравственные требования.

Профессиональная этика того времени формировалась в условиях явного недостатка юридических норм, которые могли бы быть применены для всестороннего и эффективного регулирования профессиональных взаимоотношений, с одной стороны, а с другой – в условиях достаточно сильной ригидности древних и средневековых сообществ по отношению ко всему новому. Поэтому можно говорить о том, что именно обособление профессии, обоснование ее исключительности и нормативной регуляции, со всеми прилагающимися в таком случае привилегиями, - основной фактор возникновения первых средневековых профессионально-этических кодексов. Эти кодексы, в свою очередь, помогали профессиональным объединениям выживать в условиях конкуренции, а с другой, путем предъявления набора определенных требований, сужали круг профессионалов, повышая качественность труда и приводя к корпоративной обособленности. Достаточно четкий элемент обособления вносится и «Клятвой Гиппократа»: «наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому», да и концовка текста «Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастье в жизни и в искусстве и славе у всех людей на вечные времена» позволяет врачу прямо заявить: «Медицина поистине есть самое благородное из всех искусств».

Вообще средневековое общество было буквально «пронизано» разнообразными общественными союзами. Помимо корпораций ремесленников существовали общие и купеческие гильдии, чья деятельность носила главным образом социальный характер, клерикальные гильдии с чисто духовными задачами и другие, как сказали бы наши современники, «общественные организации». Их внутренняя жизнь регулировалась нормами, восходящими к правовой самостоятельности родового общества. Они оказывали своим членам правовую, а в случае необходимости и физическую защиту, осуществляли принцип взаимопомощи в нужде, объединяли людей «по интересам», собирая, в том числе, и для совместных пиров. Постепенно, в рамках перехода от ранних этапов Средневековья к более поздним, с развитием административных органов городского самоуправления и по мере создания правового поля профессиональной деятельности, профессиональные союзы теряют часть властных функций и перерождаются в чисто социальные или профессиональные организации и учреждения. Эти организации также имели свои уставы, влияние которых заметно в профессиональных и других специальных уставах периода так называемого «высокого Средневековья».

Однако, следует особо отметить, что в плане зарождения основ профессиональной этики, роль гильдий была гораздо сложнее, чем простая регламентация деятельности профессионального объединения. Сами эти профессиональные объединения ставили себе такие рамки, которые допускали бы минимум вмешательства извне. Как отмечает Ф. Фукуяма: «Гильдии, закрытые корпорации, существовавшие практически во всех европейских странах (и в большинстве азиатских), были отдаленными предшественниками таких современных организаций, как Американская ассоциация адвокатов или Американская медицинская ассоциация. Тем или иным способом они ограничивали доступ к определенным ремеслам и профессиям, устанавливая стандарты или нормы квалификации для вновь входящих – заодно, тем самым, искусственно повышая доход своих членов». С другой стороны, помимо оказания влияния на современную профессиональную этику в плане сохранения некоей клановости, были и другие следствия. Можно предположить, что именно такая закрытость и клановость, когда все члены корпорации знали друг друга, способствовали формированию традиции того самого доверия, на котором строится сегодня экономика демократического капитализма и, соответственно, сферы профессиональной деятельности ее обслуживающие, к коим мы относим и PR.

Социальная избранность, замкнутость и корпоративность средневековых профессий подчеркивалась разными методами. Например, члены цеха наделялись правом (прямым или косвенным) нарушать некоторые нормы, установленные как в обществе, так и в других общественных образованиях, например, религиозных. Так средневековыми ремесленными уставами допускалось нарушение религиозных заповедей, как например, «Помни день субботний, чтобы святить его». Как пишет Б. Йордан, «Работа в воскресенье и в праздничные дни категорически воспрещалась церковью. Параграф 31 устава пекарей Фленсбурга от 1452 г. перечисляет обязательные нерабочие дни, когда ремесленники не имели права находиться в пекарне, включая все Господские и два Богородичных дня, Новый Год, дни Святого Мартина, апостолов Петра и Павла, всех святых, а также все воскресения - всего 70 дней. Казалось бы, и другие цехи должны выдвигать подобные требования. Однако только три из них предусматривают в своих уставах наказание за работу в праздники, причем два – пекари Фленсбурга и подмастерья сапожников Оденсе - имеют в виду все католические даты, а один - ювелиры Копенгагена – лишь день святого покровителя цеха. Статья 5 устава подмастерьев сапожников Оденсе (1405/06) гласит: «Еще, если кто что-то делает в святые дни, когда народ идет в церковь, до того как закончится праздничная месса или будут зажжены цеховые свечи, он должен штрафоваться на марку воска, а кто тот воск не захочет отдать, тот должен стать вне братства и никогда не быть добрым подмастерьем, как прежде». Суровость наказания относится, таким образом, не к самому проступку, а к отказу уплатить штраф. Небезынтересно сравнить этот штраф за нарушение Божьей заповеди с некоторыми другими, принятыми в том же цехе. Такая же плата была установлена за столь малозначительный грех, как хождение по улице в рабочей одежде. За невнимание к речи шафера платилось вдвое больше – 2 марки воска… Нетрудно заметить, что цехи вкладывали больший смысл в нормы, касающиеся их материального благополучия и респектабельности, нежели благочестия, представляя заботу о нем самой церкви». Кроме этого, вводились правила вступления (приема) в цех, внешняя атрибутика (форменная одежда, элементы геральдики), подробно прописывались корпоративные трапезы.

В современной профессиональной этике санкции уже не предусмотрены, поскольку ликвидация средневекового правового вакуума в профессиональной сфере избавила современную профессиональную этику от функций наказания. Регламентации частного бытового характера сегодня также практически исчезли, однако современные профессиональные кодексы, в том числе и кодексы PR, сохранили помимо рекомендательных норм еще и требования запретительного характера, хотя требования эти применяются только к профессиональной деятельности. Новые условия ставят перед современной профессиональной этикой несколько иные цели. Общая задача регулирования остается, но основания и способы регулирования разрабатываются другие. Это связано, в первую очередь, с общим изменением социальной организации и демократизации общественной жизни в современном западном обществе, в котором существуют PR. Эти основания связаны, прежде всего, с правами и свободами, провозглашенными в этом обществе в качестве демократических ценностей. Кроме того, развитие профессиональной этики сегодня связано с небывалым, по сравнению со средневековыми формами профессиональной этики, ростом личной ответственности профессионала за свои действия.

Сегодня, как уже отмечалось, профессиональная этика, по мнению большинства специалистов, представляет собой конкретизацию общей морали применительно к специфике профессии и занимается главным образом нормами, правилами поведения специалиста-профессионала. Как и в средние века, в наше время «конкретизация» решает те же две основные задачи: с одной стороны она служит институализации профессии, систематизирует и нормирует ее взаимоотношения с социумом и другими профессиями, а с другой – обособляет профессию, обосновывает ее исключительность, легитимизирует профессиональные нормы, которые не соответствуют (не совсем соответствуют) общепринятым.

Следует отметить, что такие «исключения (отступления) от общих моральных принципов» далеко не всегда могут быть безопасны для общества. Так, например, в 60-е годы ХХ в. одной из норм, легализуемых профессиональной моралью, стала норма социальной безответственности инженера. Как писал Р. Мертон в «Социальной теории и социальной структуре», «во многих кругах считалось абсурдом, будто инженера следует считать ответственным за социальные и психологические последствия технологии, ибо совершенно ясно, что это не входит в область его компетенции. В конце концов, «работа» инженера … состоит в том, чтобы совершенствовать производственные процессы, и «не его дело» рассматривать их разветвленные социальные последствия. Профессиональный кодекс фокусирует внимание инженеров на первых звеньях в цепи последствий технологического нововведения и отвлекает их внимание как специалистов и как граждан от последующих звеньев этой цепи». Однако, подобный функциональный подход вообще исключает профессиональную сферу из сферы этики, что находит свое прямое продолжение в скепсисе относительно самой возможности этического регулирования той или иной профессии. Это оборачивается, с одной стороны, тем, что сами этики устанавливают границы между традиционной этикой и профессиональной сферой, говоря, что та или иная сфера вообще стоят вне морали, как например, политика, реклама, PR и даже журналистика. С другой стороны, какие-либо попытки ввести этические нормы в профессиональную практику часто оборачиваются легитимизацией того, что в традиционной этике однозначно подлежит негативной моральной оценке. С этой целью и создаются этики разных профессий, чтобы «адаптировать» систему традиционных нравственных норм к типичным ситуациям той или иной профессии, а точнее – приспособить, а еще точнее – снизить и ограничить.

Ограничение предмета профессиональной этики только рамками профессии (профессионального поведения) представляется полностью несоответствующим современной реальности. Процессы глобализации, постоянно меняющие все стороны жизни мирового общества, не дают возможности для «раздельного» существования множества этик. Схема «не справляется моя младшая сестра – помогу я, а не справлюсь я – пособит старшая» уже неэффективна по элементарной причине – нет времени. Тем более нет времени на выяснение отношений по типу «а кто, собственно, старшая?». Как совершенно справедливо заметил Дж. Кэллахан: «Хотя практическая этика черпает свое понимание из теорий моральной аксиологии, морального долженствования и метаэтики, ее задача заключается не в том, чтобы просто выработать приложения существующих этических теорий. Скорее, ее задача – найти приемлемые решения современных и практически неотложных моральных проблем, что предполагает гораздо большее, чем простое осуществление некоторой философской процедуры, когда теория высокого уровня применяется к практике». Этические проблемы, возникающие в процессе развития современного общества, трансграничны не только по этической вертикали, но и по профессиональной горизонтали, чрезвычайно быстры по скорости распространения и часто необратимы по своим последствиям. В связи с этим, они должны не решаться, а упреждаться в рамках совместной работы всех заинтересованных лиц, и профессионалов, и специалистов в области этической теории, а также участия всего общества.