Борьба за власть в окружении Сталина

История / Иосиф Виссарионович Сталин и его окружение / Борьба за власть в окружении Сталина

Страница 1

«Культ личности» Сталина в эти годы достиг своего апогея. Празднование в декабре 1949 года 70-летия Сталина перешло вообще все мыслимые границы. В течение недель газеты перечисляли тысячи подарков, присланных Сталину со всех концов света. Тысячи посланий, преисполненных глубочайшего поклонения и восхищения стекались в Кремль. Но несмотря на то, что послевоенные годы казались верхом величия и славы Сталина, который теперь именовался еще и «творцом Великой Победы», «величайшим полководцем» и т. д., сам он чувствовал себя в последние годы своей жизни не слишком уверенно. Прежде всего, он стал бояться собственной армии, резко возросшей популярности и самостоятельности военачальников. Больше всего он опасался Жукова, понимая что этот жесткий (порой жестокий) и волевой человек способен в критической ситуации пойти напролом и совершить военный переворот. Поэтому уже с начала 1946 г. имя Жукова пропадает изо всех книг, статей, фильмов и газет. Сам Жуков переводится командовать сначала второстепенным Одесским, а потом и вовсе — тыловым Уральским округом.

В послевоенные годы в советском обществе переплетались две противоречивые тенденции: формальная демократизация политической системы и фактическое усиление репрессивной роли государства («ждановщина»). Демократизация проявилась в том, что еще в сентябре 1945 года было прекращено чрезвычайное положение и упразднен ГКО (внекоституционный орган власти). В 1946—1948 гг. прошли перевыборы Советов всех уровней и был обновлен депутатский корпус, сформировавшийся еще в 1937—1939 гг. В марте 1946 года первая сессия Верховного совета СССР (бывш. ВЦИК) освободила М. И. Калинина от его обязанностей Председателя Президиума ВС СССР (в связи с болезнью), на этот пост был избран Н. М. Шверник.

15 марта 1946 года сессия приняла закон о преобразовании Совета Народных Комиссаров в Совет Министров, что соответствовало общепринятым в мировой государственной практике наименованиям. Верховный Совет образовывал правительство СССР — Совет Министров (Совмин), председателем которого был утвержден Сталин. Центром управления страной стал Президиум Совмина, куда вошли 8 ближайших соратников Сталина (министр иностранных дел Вячеслав М. Молотов, руководитель Специального (атомного) комитета Лаврентий П. Берия, министр земледелия А. А. Андреев, министр внешней торговли Анастас И. Микоян, председатель Госплана Н. А. Возненсенский, куратор легкой и пищевой промышленности Алексей Н. Косыгин, куратор вопросов культуры и религии Климент Е. Ворошилов, министр промышленности и стройматериалов Лазарь М. Каганович).

Внутри партийного руководства сразу после войны началась борьба за влияние. Первый спор произошел между Маленковым и Ждановым, считавшимися после окончания войны потенциальными преемниками Сталина. Благодаря своим бесспорным организаторским способностям Маленков получил во время войны весьма ответственные посты. Член ГКО, в 1943 году Маленков был поставлен во главе Комитета по восстановлению освобожденных районов. В 1944 году он возглавил Комитет по демонтажу немецкой промышленности, занимавшийся получением с Германии репараций в пользу СССР. В то время как Маленков поднимался все выше и выше в сфере государственного управления, Жданов не менее успешно продвигался в структуре партийного аппарата. Будучи с 1934 г. секретарем ЦК и преемником Кирова на посту первого секретаря ленинградской парторганизации, он сыграл видную роль в «чистках» 1936—1938 гг. Спор между Маленковым, поддерживаемый Берией, Кагановичем и руководителями тяжелой промышленности с одной стороны, и Ждановым, на стороне которого были председатель Госпалана Вознесенский, Доронин, Родионов (Председатель Совмина РСФСР), Кузнецов и некоторые военачальники, с другой развивался вокруг сугубо частного вопроса: Жданов и Вознесенский атаковали Маленкова в связи с его политикой вывоза немецкой промышленности, которая приводила, по их мнению, к разбазариванию средств. Сталин поддержал группу Жданова, снял Маленкова с поста. В течение двух лет Жданов и его помощник М. Суслов пользовались доверием Сталина, возглавляя идеологическое подавление интеллигенции. Летом 1948 года после двухлетней опалы Маленков был возвращен Сталиным с состав Секретариата ЦК. 31 августа 1948 года скоропостижно скончался Жданов, оставив своих сторонников беззащитными перед Маленковым. Тот, в свою очередь в сотрудничестве с Берией, руководителем МГБ Абакумовым и с благословения Сталина начал очередную чистку, направленную в этот раз против Вознесенского, сотрудников Госплана и партаппарата Ленинграда (Сталин всегда с недоверием относился к этому городу). Вознесенский был смещен и в 1950 году без суда расстрелян. В общей сложности «ленинградское дело» стоило жизни нескольким сотням политработников, большинство из которых своей карьерой обязаны были Жданову. Все эти люди были обвинены в попытке «развалить социалистическое хозяйство методами международного капитализма» и в «заговоре со сторонниками Тито, направленном на свержение советской власти». Хотя Маленков и выглядел теперь как преемник, назначенный самим Сталиным, последний в то же время способствовал продвижению Хрущева, получившего в 1949 году посты секретаря Московского обкома партии и секретаря ЦК.

Последний период правления Сталина Изменения в политическом руководстве страны после войны

В 1946 году Сталин назначил Абакумова министром госбезопасности, и это изменило соотношение сил в его окружении. В то время он тщательно скрывал свои истинные цели, и мы думали, что новые назначения в кремлевских верхах (Жданова перевел и из Ленинграда в Москву, Кузнецова ввели в секретариат ЦК, Родионов стал Председателем Совета Министров Российской Федерации) — всего лишь обычные малозначащие перестановки. Но это было не так. Сталин в очередной раз вводил новых людей в руководство, чтобы подчеркнуть свое превосходство над соперничающими группировками в Кремле. В 1946-1948 годах второй после Сталина голос в принятии партийных и правительственных решений был у Жданова.

Два эпизода проливают новый свет на борьбу за власть. Первый — дело о сокрытии фактов выпуска некачественной продукции в авиапромышленности; второй, связанный с первым, — отставка маршала Жукова и других героев войны. Началось все с обвинения главного маршала авиации Новикова и народного комиссара авиационной промышленности Шахурина в сокрытии дефектов на самолетах, что вызывало авиакатастрофы.

Абакумов, будучи главой военной контрразведки в 1945 году, сообщил о письмах летчиков, жаловавшихся на низкое качество самолетов. Когда его назначили министром госбезопасности, он по указанию Сталина возбудил уголовное дело против руководителей авиационной промышленности и Новикова, главкома ВВС, якобы скрывавших эти неполадки. Вопрос был весьма щекотливым. Сталин пришел в ярость, когда его сын Василий, генерал ВВС, и Абакумов сообщили, что высшие чины авиационной промышленности преднамеренно скрывали дефекты оборудования, чтобы получать премии и награды. Маленков по своему положению в Политбюро отвечал за промышленность и получил золотую медаль и звание Героя Социалистического Труда за выдающуюся работу в организации производства военной продукции.

Следствие показало, что число авиакатастроф с трагическими последствиями искажалось. В основном все эти случаи приписывались ошибкам летчиков, а не недостаткам оборудования. Перед войной за неудачи наказывали строжайшим образом. Когда Валерий Чкалов — летчик, совершивший беспосадочный перелет через Северный полюс в Америку, — погиб в авиакатастрофе в 1938 году, сотрудник, отвечавший за безопасность Чкалова, был арестован, и его расстреляли за халатность, которая привела к гибели народного героя.

Когда Сталин на совещании высших чинов МГБ в июле 1946 года спросил Абакумова: «Вина Новикова и Шахурина доказана. Какую меру наказания вы предлагаете?» — тот без промедления ответил: «Расстрел».

— Расстрелять просто: сложнее заставить работать. Мы должны заставить их работать, — неожиданно сказал Сталин.

Новикова и Шахурина арестовали, и Сталин потребовал получить от них признания для разоблачения военного руководства. Их признания были подшиты к делам маршала Жукова и других генералов и представляли серьезную угрозу для Маленкова. Эти признания Сталин использовал, чтобы снять маршала Жукова с должности своего заместителя и Главнокомандующего Сухопутными войсками в 1946 году. В приказе от 9 июня 1946 года, подписанном Верховным Главнокомандующим, Жуков обвинялся в «отсутствии скромности», «чрезмерных личных амбициях» и «приписывании себе решающей роли в выполнении всех основных боевых операций во время войны, включая те, в которых он не играл вообще никакой роли». Жуков был понижен в должности и назначен командующим Одесским военным округом. Приказ также гласил, что «маршал Жуков, чувствуя озлобление, решил собрать вокруг себя неудачников, командующих, освобожденных от занимаемых должностей, таким образом становясь в оппозицию правительству и Верховному командованию».

Эти обвинения были основаны на признаниях маршала Новикова, который под давлением был вынужден дать показания против Жукова. В письме Сталину он рассказал об амбициях Жукова и сообщил, что вел с ним «антисталинские разговоры», а также показал, что помогал ему скрыть, что он из семьи царского городового.

Снятие Жукова имело далеко идущие последствия. Это было началом кампании по развенчанию ряда военачальников — героев Великой Отечественной войны. Так Сталин хотел избавиться от потенциальных врагов. Вскоре адмирал Кузнецов, командующий Военно-Морским Флотом, был смещен, и в результате перестановки министром вооруженных сил стал Булганин. Он был не в состоянии справиться с серьезными проблемами мобилизации и изменений в структуре вооруженных сил. Я несколько раз сталкивался с ним в Кремле во время совещаний глав разведслужб. Его некомпетентность просто поражала. Булганин не разбирался в таких вопросах, как быстрое развертывание сил и средств, состояние боевой готовности, стратегическое планирование. Он не понимал, что диверсии на тыловых складских сооружениях гораздо важнее, чем прямое нападение на аэродромы. Обсуждая эти планы, Булганин спорил со мной и генералом Захаровым, начальником разведывательного управления Генерального штаба, утверждая, что вместо взрывов в Инсбруке, в Австрии — в районах, где находятся американские склады горючего, — гораздо результативнее было бы взрывать американские самолеты прямо на аэродромах в Германии и Франции. Он говорил, что это подорвет американский боевой дух и американцы не смогут пользоваться своими базами в Европе.

Булганин всеми средствами старался избегать ответственности за принятие решений. Письма, требующие немедленной реакции, месяцами оставались без подписи. Весь секретариат Совета Министров был в ужасе от такого стиля работы, особенно когда Сталин, уехав на Кавказ в отпуск, возложил исполнение обязанностей Председателя Совета Министров на Булганина. Берия лично обратился к Сталину с просьбой ускорить прохождение через Булганина документов по атомной бомбе, находившихся в секретариате Булганина. Сталин разрешил своим заместителям подписывать самые важные постановления в обход Булганина. Так в Совете Министров возник прецедент создания бюро по различным направлениям работы правительства.

Внешность Булганина была обманчива. В отличие от Хрущева или Берии Булганин, всегда прекрасно одетый, имел благородный вид. Позже я узнал, что он был алкоголиком и очень ценил балерин и певиц из Большого театра. У этого человека не было ни малейших политических принципов — послушный раб любого лидера. Сталин за преданность назначил его первым заместителем Председателя Совета Министров, а Хрущев за то же сделал его Председателем Совета Министров на смену Маленкову. Позднее, в 1957 году, когда Булганин вместе с Маленковым, Молотовым, Кагановичем и Ворошиловым попытался сместить Хрущева, Никита Сергеевич на заседании партактива выдвинул против него оригинальное обвинение. «Он был сталинским стукачом. За это Сталин сделал его маршалом Советского Союза, — заявил Хрущев. — Конечно, после того, как мы раскрыли его антипартийное предательское поведение, мы лишим его звания и разжалуем». (Это рассказывал мне мой бывший заместитель, полковник Студников, который присутствовал на том заседании.)

В марте 1958 года Булганин был назначен председателем правления Госбанка, потом, три месяца спустя, отправлен на работу в ставропольский совнархоз, в область, где никому тогда не известный Михаил Горбачев начинал свою карьеру. Булганин в конце концов вышел на пенсию, и я встретил его в центре Москвы в начале 70-х в очереди за арбузами.

Назначив министром вооруженных сил Булганина, которого военные не уважали, Сталин достиг цели и стал вершителем судеб как настоящих командующих — таких, как Василевский, Жуков, Штеменко, Конев, Рокоссовский и Баграмян, — так и самого Булганина. Булганин никогда бы не взял на себя ответственность за любое серьезное решение, даже входящее в его компетенцию, хотя никто не мог ничего сделать без его резолюции. Таким образом, ни одна из сторон — ни истинные лидеры, ни дутая фигура — не могла действовать независимо друг от друга. Это поощряло вражду и соперничество между военными.

Абакумов арестовал генералов, близких к Жукову в Германии, по обвинениям, которые вначале казались неполитическими: растрата фондов и вывоз (для себя) ценностей, мебели, картин и драгоценностей из Германии и Австрии. Из опубликованных недавно архивных материалов видно, что из этих людей выбивали показания об антисталинских заявлениях Жукова. В 1944 году, во время войны, Сталин приказал, Богдану Кобулову, заместителю Берии, установить в московской квартире Жукова подслушивающие устройства. Прослушивание квартир Жукова и адмирала Кузнецова не дало результатов, на которые так надеялись. Однако некоторые известные маршалы и генералы были посажены в тюрьму, а часть из них расстреляна за антисталинские высказывания, записанные подслушивающими устройствами, или в связи с показаниями, которые были выбиты у них людьми Абакумова.

Жуков и Кузнецов, сохранив свое достоинство, открыто признали свои ошибки; Жуков «раскаялся» в том, что наградил орденом Красной Звезды знаменитую певицу Русланову. Хотя во время войны у него было такое право, в мирное время награждать мог лишь Верховный Совет.

Маршал Кулик и генерал Рыбальченко были расстреляны в 1959 году. Остальные сидели в тюрьме; их освободили после смерти Сталина. Новикова и адмирала Кузнецова восстановили в должности в 1951-1953 годах, и после смерти Сталина с них были сняты все обвинения. Жуков оставался на должности командующего военным округом, в 1952 году Сталин ввел его в состав ЦК. Лишь после марта 1953 года он был отозван обратно в Москву и назначен первым заместителем министра обороны.

Жуков, понятно, был настроен враждебно ко всему аппарату Министерства государственной безопасности. Ему было все равно, кто отдавал приказы следить за ним — Берия, Абакумов или Богдан Кобулов; они все лезли в его личную жизнь. Прослушивание квартиры Жукова было прекращено в 1953 году, после смерти Сталина, но возобновилось Хрущевым в 1957 году, а Брежнев продолжал прослушивание до смерти Жукова в 1974 году. Даже на пенсии Жуков оставался потенциальной угрозой для Хрущева и Брежнева, военным героем, который мог бы возглавить военную оппозицию, если бы его выдвинули военные.

Виктор Абакумов родился в 1908 году. Он занимал пост министра госбезопасности с 1946 по 1951 год. Это был высокий мужчина с копной темных волос и с сильным волевым лицом. Несмотря на то, что образования у него не было, он благодаря своему врожденному уму и твердости характера взобрался на самый верх. Его работа в ЧК начиналась с технического обеспечения операций, с агентами он дела не имел и занимался явочными квартирами, машинами. Позже, во время чистки 30-х годов, он сделал себе имя под началом Богдана Кобулова, заместителя Берии. Незадолго до войны Абакумова повысили: он стал заместителем народного комиссара внутренних дел. Когда Михеев, начальник военной контрразведки, застрелился в окружении под Киевом, Сталин заменил его Абакумовым, которому тогда было всего тридцать четыре года. В новой должности Абакумов отвечал за политическую благонадежность войск и борьбу с немецким шпионажем в вооруженных силах; вместе с тем он набирался опыта в вопросах разведки и контрразведки. Его нельзя было сравнить с Берией по профессиональным способностям, но деловая хватка сильно отличала его от остальных аппаратчиков.