Испытатель

   Испытатель проснулся и вспомнил, что предстоит нелегкий день. На кухне шипела яичница. Жена вошла в комнату и понимающе взглянула на него. Вот уже двадцать семь лет каждый день она провожала его на испытания. За исключением выходных и отпускных.    Испытатель побрился, обдумывая детали предстоящей работы.    – Сегодня новая серия, – сказал он жене.    – Господи! Опять новая серия, – вздохнула жена. – Береги себя!    Беречь себя! Нет, не такой он человек.

Недаром ему всегда доверяли самый трудный участок. Недаром он имеет грамоту и вымпел «Лучшему испытателю предприятия». Это все, конечно, чего-то стоит. Все труднее внутренне собираться. Да и внешне тоже. Нет-нет да и дрогнет рука. А в нашем деле…    Так думал испытатель, шагая к проходной.    – Нелетная погода, – пробормотал он. взглянув на небо.    В проходной вахтер хлопнул его по плечу и сказал:    – Ну, ни пуха!    В эллинге сверкали алюминием изделия новой серии. Брезент цвета хаки радовал глаз. Испытатель крякнул и привычным движением развернул первое изделие.    Он лег на него и посмотрел на секундомер. Согласно программе испытаний лежать полагалось полчаса.    В день он испытывал шестнадцать раскладушек.

Интурист

   Интурист вышел на площадь и стал разглядывать достопримечательности. В середине на вздыбленном коне сидел человек в военной форме старого образца. Это был памятник. Справа находился собор, похожий на пробку от шампанского. Слева тоже было солидное здание, куда стекались люди.    Интурист решил, что это театр, и присоединился к зрителям.    Внутри его раздели, но программки не предложили. Вместе со всеми он вошел в зал. Сцена была без занавеса, декорации уже стояли, и когда вышли актеры, интурист приветствовал их аплодисментами.    Пьеса, видимо, была психологическая. Главный герой поднялся и говорил целый час, прерываемый овациями. Когда он кончил, все встали, хотя интуристу показалось, что это излишне.    Потом действие по замыслу режиссера перекинулось в зал. В нужный момент зрители поднимали руки, держа в них маленькие картонные карточки. Чтобы не выделяться, интурист поднимал руку с зажатым между пальцами долларовым билетом. Один раз он ошибся и поднял руку не в том месте. Ничего, все обошлось.    В перерыве к нему подошел молодой человек с микрофоном и спросил:    – Каковы ваши впечатления от решений?    – Олл райт, – сказал интурист. – Очень карашо. Это есть большой искусство. Это есть реализм. Не то что у нас, в Америка.

Вундеркинд

   Родился удивительный вундеркинд.    Уже в родильном доме он написал жалобу на плохое обслуживание, отказался от матери, взял псевдоним и потребовал свободы печати. Пробыл он там неделю, питаясь исключительно жевательной резинкой. Уходя, хлопнул дверью и поселился где-то на чердаке.    Пеленать его приходилось ночью, чтобы не ущемлять самолюбие.    Вундеркинд отрастил бороду и стал похож на Тургенева. Он выпиливал лобзиком буквы, собирал винные пробки и все требовал таинственной свободы печати.    Наконец ему принесли эту свободу печати в тонком стакане чешского стекла. Вундеркинд выпил и присмирел. Подумав немного, он записался в детский сад, в младшую группу.    Надо же когда-нибудь вливаться в коллектив.

   Пират

   У нас в доме живет пират. Старенький уже, еле ходит. Тем не менее каждый вечер приносит домой награбленные сокровища и прячет их под паркет.    Недавно приволок пианино.    – Зачем вам пианино? – спросил я пирата.    – Внучку буду учить, – ответил пират. – Музыка оказывает благотворное влияние.    И он долго сопел, засовывая пианино под паркет, потому что внучки у него еще не было, а времена могли перемениться.