vsyo

«Слух-желание» чаще всего представляет собой попытку выдать желаемое за действительное, причем в условиях, когда реальность приходит в противоречие с тем, что людям необходимо. Хрестоматийным примером такого слуха стало долгожданное и долго обсуждавшееся в середине XIX в. в среде русских крепостных крестьян освобождение. Молва утверждала, что освободят всех участников Крымской войны (отчего многие добровольно шли в армию), упоминались и другие условия. Эти слухи отражали страстное стремление крестьян к свободе и в то же время веру в доброго «царя-батюшку». Однако задержавшееся на несколько лет после окончания Крымской войны освобождение и несбывшиеся надежды порождали массовый протест, восстания и побеги. Циркуляция стихийно возникавших слухов, таким образом, в чем-то ускорила складывание ситуации, в результате которой царское правительство действительно вынуждено было отменить крепостное право.

Слухи, отражавшие желания и надежды, в XX в. стали средством активной деморализации политического противника. В истории пропаганды зарегистрированы прецеденты преднамеренного распространения таких слухов с задачей деморализации людей в военных условиях. Гитлеровская агентура многократно распускала в США слухи типа: «Война к рождеству кончится»; «Германии не хватит нефти и на полгода»; «Через два-три месяца в Германии будет государственный переворот». Нечто подобное было в годы «странной войны» во Франции. Каждый раз, когда подходил фигурировавший в сюжете такого слуха срок, а желаемое не происходило, как правило, наступала заметная депрессия общественных настроений, усиление негативно окрашенных оценок в мнений.

«Слух-желание», который мог иметь далеко идущие политические последствия, возник в дни переворота в Чили в сентябре 1973 г. В условиях крайней неопределенности по всей стране разнеслась «новость» о том, что сохранившая верность правительству Альенде бригада под командованием прогрессивно настроенного генерала Пратса движется к столице, «обрастая, как снежный ком, добровольцами». В такой форме этот сюжет был зафиксирован зарубежными агентствами, подхвачен прогрессивными радиостанциями и органами печати. К несчастью, слух оказался недостоверным. Карлос Пратс (находившийся в Сантьяго по домашним арестом) был доставлен на телевидение, «проинтервьюирован» перед широкой аудиторией, и это оказало временно деморализующее влияние на силы, готовые было сопротивляться перевороту.

Из приведенных примеров видно, что «слух-желание» не является таким малозначительным и безобидным феноменом, каким может выглядеть на первый взгляд. Стимулируемые им ожидания закономерно сменяются фрустрацией, которая, в свою очередь, способна порождать либо агрессивность, либо апатию, нарушая нормальное функционирование социальных общностей.

«Слух-пугало» обычно выражает боязливое предвидение каких-либо неприятных событий и становится возможным благодаря довольно распространенной привычке не очень далеких или суеверных людей пессимистически ожидать худшего. Мотивом для воспроизведения «слуха-пугала» чаще всего служит удовлетворение от разделенного с кем-либо страха и тайная надежда на возможность опровержения пугающего сюжета. Но даже если опровержение не происходит из-за отсутствия у слушателя соответствующей информации, то разделенный страх переносится легче. «Слухи-пугала» часто возникают в периоды социального напряжения или острого конфликта (стихийное бедствие, война, революционная ситуация, государственный переворот и т. д.), и их сюжеты варьируют от просто пессимистических до откровенно панических. Преднамеренное распространение слухов такого типа давно стало излюбленным элементом идеологических, политических и экономических диверсий.

…Агрессивный слух обычно основывается на предрассудке и выражает собой резко негативное отношение некоторой группы людей к объекту, фигурирующему в сюжете слуха. Элемент агрессивности часто присутствует в пугающих слухах.

…Вообще «агрессивные слухи», так же как и «слух-пугало», чаще возникают в период социальных напряжений, но преимущественно таких, которые связаны с межгрупповыми конфликтами…

…Очевидно, что деление на «слухи-желания», «слухи-пугала» и «агрессивные слухи» во многих случаях достаточно условно, поскольку один и тот же циркулирующий сюжет способен выражать различные отношения и эмоции в различных слоях антагонистического общества.

Столь же условна классификация на основании второй — информационной — характеристики, выражающей степень достоверности слухов, т. е. степень соответствия сообщаемых фактов существенным сторонам действительного события. По этому основанию слухи подразделяются на четыре типа: от абсолютно недостоверных (отражающих по существу только настроения аудитории) до относительно близких к действительности. Условность в данном случае определяется тем, что в процессе циркуляции сюжет слуха трансформируется, чем снижается степень его достоверности. Вместе с тем замечена и противоположная закономерность — повышение достоверности слухов, когда их сюжеты стимулируют события».

Ю. А. Шерковин и А. П. Назаретян отмечают, что тенденции в трансформации слуха (т.е. когда каждый из новых коммуникаторов привносит в слух что-то свое, опуская другие детали) выражаются тремя типами процессов: сглаживанием, заострением и адаптацией.

31

Сглаживание в этом случае характеризуется тем, что в процессе передачи слуха исчезают те детали, которые основной части распространителей слухов могут быть неинтересны (например, марка и цвет машины при аварии, и т.п.) При заострении — как бы наоборот: высвечиваются детали, которые кажутся существенными (количество жертв при аварии, и т.п.)

В зависимости от них та или иная деталь может оказаться «сглаженной» либо, наоборот, «заостренной». Скажем, если одежда, цвет волос, глаз, имена участвовавших в драке людей отражают их национальную, религиозную, классовую принадлежность, а в регионе сложились напряженные отношения, слух может быстро приобрести агрессивную окраску, а соответствующие детали станут доминирующими (хотя в действительном событии могли играть второстепенную роль); цвета попавших в аварию автомашин становятся существенными деталями в культуре, где царят предрассудки цветовой символики; марки и номера автомашин — в аудиториях, связывающих с этими признаками социальную принадлежность водителей или пассажиров, и т. д.»

Ну и третья тенденция по трансформации слухов, по мнению Ю. А. Шерковина и А. П. Назаретяна, это адаптация слуха к доминирующей аудитории (например, при вопросе о сравнении агрессивности белого американца или черного, симпатии со стороны белого населения будут в большинстве случаев на стороне белого, тогда черного при случае, обвинят в первую очередь). Причем все три перечисленные характеристики трансформации слухов (сглаживание, заострение и адаптация) могут дополнять друг друга, и по мере распространения слуха могут существенно отличаться от реальности.

15. Методы анализа массовой коммуникации.

Семиотический анализ.

Семиология представляет собой теорию, исследующую свойства знаков и знаковых систем, а также законы ими управляющие (4). Основателем современной семиологии считается швейцарский лингвист Фердинанд Соссюр (1857-1913). Другой ключевой фигурой, стоявшей у истоков семиотики является американский философ Чарльз Сандерс Пирс (1839-1914). Семиология охватывает несколько предметных областей: знаки, как носители значений; коды, или системы в которые знаки организованы; культура, в рамках которой знаками и кодами оперируют. Изначально семиология была ориентирована на изучение языка. Затем семиотическую методологию стали применять для анализа знаковых систем в целом. В течение последних трех-четырех десятилетий семиотические подходы стали активно применяться в связи с изучением материалов массовой коммуникации. Знаки и отношения между ними являются одними из ключевых понятий семиологического анализа. Знак представляет собой наименьший элемент коммуникации внутри языковой сис темы. Это может быть слово, фотография, звук, образ на телеэкране, жест, элемент одежды и т.д.

"Текст" (под которым мы будем понимать как собственно печатный материал, так и аудио и/или визуальные материалы) может рассматриваться как совокупность знаков. Соответственно, значение текста образуют знаки и система связывающих их отношений. Обычно эта система не является очевидной и может быть лишь "выведена или извлечена" непосредственно из анализа текста.

В процессе семиотического анализа основное внимание сосредотачивается на системе знаков, составляющих текст. При этом происходит условное отделение формы от содержания. В этой связи примем во внимание то, как Соссюр определял сущность знака.

Типы и организация знаков

Пирс подразделял знаки на три типа — иконические, индексные и символические. Каждый из них отличается по способу отношений между знаком и его объектом (в терминах Пирса), т.е. тем, что соотносится со знаком.

Иконический знак имеет сходство со своим объектом. Означающее и означаемое здесь оказываются совпадающими или похожими. Примером этого является фотопортрет. Индекс, представляет собой знак, имеющий непосредственную, "сущностную" связь со своим объектом. Дым является индексом огня, насморк

— индексом простуды. Символом является такой знак, связь которого с его объектом устанавливается посредством некоторого договора, конвенции. Так, например, роза в ряде культур является символом любви. Безусловно, что приведенные категории не являются строго отграниченными. Один знак может быть композицией нескольких типов.

Заметим, что о способах, посредством которых осуществляется организация отношений элементов языка, также писал и Соссюр. Соотношение между знаками, по его мнению, могут быть парадигматическими и синтагматическими .

Пояснить суть парадигмы может помочь следующее представление: в любом тексте значение того, что выбрано для обозначения чего-либо в значительной мере определяется тем, что остается не выбранным. Примером парадигмы является алфавит, представляющий собой набор для построения тех или иных слов. Причем все элементы парадигмы имеют некоторые общие черты, позволяющие быть составными элементами этой парадигмы. Кроме того, каждый элемент парадигмы должен обладать только ему присущими отличиями

32

от других элементов. Таким образом, парадигма "управляется" за счет наличия общих характеристик и особенных черт составляющих ее элементов. Для осуществления коммуникации мы должны выбрать из той или иной парадигмы. Наряду с алфавитом, парадигмой является словарь, например, русского языка.

Когда элемент выбран из какой-либо парадигмы, его соединяют с элементом другой парадигмы. Так получается синтагма. Т.е. синтагма представляет собой комбинацию выбранных знаков, цепочку, несущую значение. Так, написанное слово является синтагмой, составленной из последовательности синтагматических выборов букв алфавита. Предложение является синтагмой слов. Наша одежда представляет собой синтагму выборов из парадигм шляп, галстуков, рубашек, брюк и т.п. Формирование синтагмы определяется некоторыми правилами, с помощью которых выстраивается комбинация из элементов парадигмы. В сфере языка это называют грамматикой или синтаксисом. Когда дело касается одежды, это обычно связывают с хорошим вкусом или чувством моды. Таким образом, важным моментом для понимания знаков является изучение их структурных отношений друг с другом. Выделено два типа структурных отношений знаков. Парадигматические отношения предполагают выбор из некоторой знаковой совокупности. Синтагматические отношения предполагают последовательность соединения, способ комбинации выбранных ранее знаков. Показательно, что обсуждаемый "парадигматическо-синтагматический" процесс мы постоянно наблюдаем в материалах СМК. Причем он имеет непосредственное отношение к организации смысла сообщения в целом.

Герменевтический анализ

Анализ герменевтический культурного медийного контекста) – исследование процесса интерпретации медиатекста, культурных, исторических факторов, влияющих на точку зрения агентства/автора медиатекста и на точку зрения аудитории. Герменевтический анализ предполагает постижение медиатекста через сопоставление с культурной традицией и действительностью; проникновение в логику медиатекста; анализ медиатекста через сопоставление художественных образов в историко-культурном контексте. Таким образом, предметом анализа становится система медиа и ее функционирование в обществе, взаимодействие с человеком, язык медиа и его использование. В качестве целей медиаобразования в данном случае выделяются: формирование культуры взаимодействия с медиа, развитие восприятия различных видов информации, умений анализа и интерпретации медиатекста, формирование критического мышления, развитие творческих способностей в области медиа (А.В.Федоров, 2007).

"В основе рассматриваемого различия направления лежат уже разные скрытые предпосылки: именно само понятие смысла здесь предполагается или как нечто предметно-объективное, или как психологическисубъективное. В первом случае слово как знак, подлежащий истолкованию, указывает на "вещь", предмет и на объективные отношения между вещами, которые вскрываются путем интерпретации, и сами эти объективные отношения, очевидно, связывают сообщающего о них; во втором случае слово указывает только намерения, желания, представления сообщающего и интерпретация так же свободна и даже произвольна, как свободно желание сообщающего вложить в свои слова любой смысл или много смыслов, поскольку это соответствует его намерениям". На пути к единственности интерпретации лежит предложенное Густавом Шпетом разграничение значение и смысла. Значением он считает тот многозначный набор, который фиксируется словарями, смысл же, он считает, лежит в плоскости того единственного понимания, которое возникает в данном речевом контексте. Это разграничение сделано им в примечании 49 [383, с. 265], что и позволяет ему говорить, что когда мы видим один знак с двумя значениями, на самом деле перед нами два разных знака. "Слово кажется многозначным только до тех пор, пока оно не употреблено для передачи значения или пока мы, встретившись с ним, еще не знаем, для передачи какого значения оно здесь служит. Можно думать, однако, что иногда в намерения входит воспользоваться одним и тем же словом для достижения двух или более сигнификационных целей. Но, очевидно, раскрытие зтих целей есть анализ не значения, а намерений автора, которые могут иметь свою риторическую форму (аллегории, олицетворения, притчи и пр.). Истолкование значений слов как задачи интерпретации, таким образом, должно иметь в виду не только значение как такое, ко должно принимать во внимание и многообразие форм пользования словом, как и психологию пользующегося им" [383, с. 226].

Таким образом, попытаемся перечислить те новые перспективы, которые возникают в сфере коммуникаций в результате рассмотрения идей Густава Шпета:

1.Густав Шпет четко вычленяет коммуникативный аспект, лежащий в основе герменевтики. "Сообщение есть та стихия сознания, в которой живет и движется понимание. Сообщаемое — сфера герменевтики. Data, которые ведут к предмету понимания и на которых организуется все его содержание, - слова, как знаки" [383, с. 222].

2.Г. Шпет рассматривает слово с семиотической точки зрения с достаточной долей детализации: при этом не приравнивает семиотику к только словарной семиотике. Слово — это лишь специфический тип знака

ибыло бы неверно приписывать слову некоторые общие принципы знака. "Нельзя довольствоваться простым перенесением на слово того, что мы можем сказать о знаке вообще" [383, с. 223].

33

3.Г. Шпет делает новый и весьма существенный шаг, предлагая взгляд на человека в аспекте семиотики: "Однако картина меняется, только когда мы начинаем на действия и поступки соответствующих лиц (авторов) смотреть не как на следствия причин, а как на знаки, за которыми скрывается свой известный смысл (мотивация?), т.е. когда они вставляются в контекст общих мотивов, предопределяющих место и положение данного поступка" [383, с. 251].

4.Поскольку интерпретация должна привести нас к единственности сообщения, Густав Шпет так объясняет этот переход от многозначности к однозначности: "Слово кажется многозначным только до тех пор, пока оно не употреблено для передачи значения " [383, с. 226]. Аналогичные мысли есть у Г. Шпета и в его "Эстетических фрагментах".

Такой путь предлагается Г. Шпетом для построения герменевтики. И, как справедливо написал А.А. Матюшин, "уникальное место Г. Шпета в истории русской культуры определяется тем, что он глубоко и всесторонне разработал философию истолкования, герменевтику, указал на проблему понимания как на центральную гносеологическую проблему гуманитарных наук" [199, с. 36].

Густав Шпет рассматривал слово с коммуникативной точки зрения. Он начинает вторую часть своих "Эстетических фрагментов" с приравнивания слова сообщению и сразу добавляет связку слова с культурой: "Слово есть prima facie сообщение. Слово есть не только явление природы, но также принцип культуры. Слово есть архетип культуры; культура - культ разумения, слова — воплощение разума [384, с. 380]. И дальше повсюду идет чисто семиотический текст. "Слово есть знак sui generis. He всякий знак — слово. Бывают знаки — признаки, указания, сигналы, отметки, симптомы, знамения, omina и проч. и проч." [384].

Почему слово ставится им в центральную позицию в культуре? Ответ на этот вопрос можно найти у самого Густава Шпета: "Теория слова как знака есть задача формальной онтологии, или учения о предмете, в отделе семиотики. Слово может выполнять функции любого другого знака, и любой знак может выполнять функции слова. Любое чувственное восприятие любой пространственной и временной формы, любого объема

илюбой длительности может рассматриваться как знак и, следовательно, как осмысленный знак, как слово" [384, с. 381-382]. И сразу же возникает проблема структурности — "Духовные и культурные образования имеют существенно структурный характер, так что можно сказать, что сам "дух" или культура - структурны" [384, с. 382]. Соответственно, Густав Шпет анализирует само понятие структура: "Структура должна быть отличаема от "сложного", как конкретно разделимого, так и разложимо на абстрактные элементы. Структура отличается и от агрегата, сложная масса которого допускает уничтожение и исчезновение из нее каких угодно составных частей без изменения качественной сущности целого. Структура может быть лишь расчленяема на новые замкнутые в себе структуры, обратное сложение которых восстанавливает первоначальную структуру" [384, с. 382]. Я еще раз подчеркну, что книга эта издана в 1923 г.

16.Управление толпой. Теории манипуляции информацией: теория «культурной гегемонии», теория «закрытого знания», теория «психологической доктрины», теория «социодинамики культуры».

Основы изучения массы были заложены в работах Г. Тарда, С. Сигле, Г. Лебопа, Т. Карлейля, П. Лаврова, К. Михайловского, Н. Кареева, В. Бехтерева, П. Сорокина, Н. Укач-Огоровича. Позже исследование массы дало толчок для развития теории элит Х. Ортега-и-Гассета, В. Парето, Г. Моска, С. Московичи, Э. Грасси.

В массе личность теряет свои индивидуальные характеристики и приобретает типичные "свойства омассовления" (Э. Грасси): обезличенность, импульсивность, инволюцию к инстинктивным формам реакций и действий, эмотивность, резкое понижение интеллекта, использование алогичной аргументации, снижение рациональности, критичности, утрату личной ответственности, латентную и явную агрессивность, явную склонность к "заразительности" идеями и эмоциями.

Масса (ее характеристики и поведение) не зависит от интеллектуального и социального уровня развития ее членов, от их статусно-ролевых различий. Она выравнивает, усредняет, регрессирует все отличительные компоненты индивидов, ее составляющих.

Массу можно определить как совокупность людей разных профессий, положения и культурного уровня, представленную анонимными индивидами, слабо взаимодействующими между собой и весьма неопределенно организованными. Следует подчеркнуть, что масса выступает в силу своих особенностей только в качестве реципиента, но отнюдь не коммуникатора: в массе индивидуально-личное, особенное не интегрируется в коллективном, общем. Массовое общение - это совокупное множество уникальных взаимоотношений единичных реципиентов с единым текстом (автором), который является источником, инициатором и основой общения. Коммуникатор в массовой коммуникации чаще всего представлен группой ("групповой автор") или, скорее всего, иерархией "авторских типов", придумывающих, осуществляющих и

34

проводящих коммуникативные акты. В данном случае коммуникативную иерархию (по убывающей коммуникативной активности) можно представить в следующем виде:

"генератор коммуникации" ? "первооткрыватель" ? "аналитик" ? "переводчик-адаптер" ? "переработчик" ? "преобразователь" ? "переносчик" ? "диктор". Понятно, что в процессе трансляции информации главным является не столько структура самого коммуникатора, сколько направленность его деятельности, его цели и стремления. Мера, характер, степень влияния средств массовой коммуникации на массовую аудиторию зависят от установок коммуникаторов, от содержания и формы подачи передаваемых сообщений. В этом плане особое внимание в современном обществе уделяется формированию установок, регулирующих характер распределения и распространения информации. Коммуникативный процесс осуществляется не стихийно, а целенаправленно, и стратегия коммуникаторов зависит от той программы (политической, идеологической, просветительской, культурной), которой они руководствуются. При этом коммуникативные установки колеблются от "эзотерических" до "просветительских".

При господстве "просветительских" установок в коммуникативном поле выделяются "знающие" и "незнающие", первые имеют целью просвещать иных. Данные установки предполагают однонаправленный процесс коммуникации, разделение на элиту и массу, акцентировку "высших ценностей" в противоположность "низким ценностям", доступным толпе. При господстве "просветительских" установок доминирует стремление к манипулированию: мысли господствующего класса становятся господствующими мыслями.

"Эзотерические" установки предполагают полную идентификацию, неразделенность субъектовкоммуникаторов в процессе распределения и распространения информации. Однако данная установка предполагает резкое сужение круга лиц, которым доступна значимая информация и в кругу которых идет ее накопление, отбор и фиксация. Здесь наблюдается акцент на неразглашение получаемых сведений, что способствует формированию касты "избранных": информация "возвышает", повышает социально-ролевой статус, общественную позицию и значение коммуникаторов.

Такая закрытая позиция в отношении информации амбивалентна и по отношению к коммуникаторам, и по отношению к носителям информации. Она, в принципе, должна привести к перевесу "посвященных" над "незнающими", но в современной культуре наблюдается инверсия: "посвященные" обретают массовый характер (секты, магия, оккультизм и т.п. и т.д.). Массовость усредняет статус "эзотерических установок", резко понижая их закрытость и избирательность. Знание, рожденное массами или примитивно адаптированное ими, становится подлинной силой, принадлежащей "всем". Масса обретает статус "эзотеричной". Поэтому ей оказываются не нужны "водители", "герои", "ученые". Она самодостаточна и интегрирует любого индивида, превосходящего ее по уровню знаний и притязаний. Иными словами, происходит "отолпление" общества.

В данном контексте можно говорить о том, что все большее количество исследователей испытывает сомнение относительно положительных качеств средств массовой коммуникации в современном обществе. Эти сомнения коренятся в том, что живой контакт с истинными культурно-значимыми феноменами утрачивается, заменяясь репродукцией, опосредованным восприятием; полноценное усвоение информации замещается адаптированными, упрощенными формами; активное отношение к информации вытесняется ее пассивным потреблением, регламентированным и нормированным восприятием. Средства массовой коммуникации под маской массового просвещения стали формировать унифицированное мировоззрение, усредненные модели мира путем внесения в сознание аудитории не системных знаний, а суммы специально подобранных и тщательно организованных сведений. При этом информационная насыщенность подменяется зрелищностью, занимательностью, что, безусловно, формирует потребительски облегченное отношение к любой информации, с которой работает реципиент. Формируется упрощенное представление о мире, что способствует возрастанию социального инфантилизма, управляемости, регулируемости поведения индивида, который теряет статус полноправного коммуникатора и рассматривается как пассивный потребитель дозированных сведений

Рассматривая вопросы влияния массовых коммуникаций на массы, следует обратить внимание на фактор возможности внедрения установок, внедряемых в подсознания масс способами, методами и возможностями средств массовой коммуникации. Другими словами, в случае подобного воздействия происходит своего рода программирование психического сознания масс в соответствии с целями и установками, исходящими от подконтрольных тем или иным финансовым группам или политическим партиям СМИ. Можно также говорить, что во все времена средства массовой коммуникации оказывали подобного рода воздействия. Характер самого воздействия зависел от тех или иных идеологических установок. Например во время существования централизованного государства времен СССР, СМИ проводили единую политику в русле указаний партии и правительства. Во времена распада Советского Союза на постсоветской территории СМИ большей частью стали подвластны олигархически-криминальным структурам, а значит, внедряли в сознание масс установки, инициированные владельцами крупного капитала.

35

С приходом к управлению страной В.В.Путина, начавшему вновь восстанавливать порядок в стране, СМИ в своей основной массе перестали принадлежать тем владельцам капитала, которые были заинтересованы в дальнейшем развале страны и обнищании народа. Произошло своего рода перераспределение собственности, путем смены владельцев (примеры НТВ, ОРТ, ТВЦ, ряда крупных периодических изданий). Д.А.Медведев, ставший руководителем страны после В.В.Путина, заявил о преемственности курса Путина. При этом, на наш взгляд, следует обратить внимание на положительный пример СМИ при существовании СССР, когда газеты, журналы, телевидение и проч. — поддерживали исключительно один правящий курс, пропагандировали одну политическую идеологию, и тем самым способствовали снятию в психике масс симптоматики невроза, вызванного — как во время прихода к власти Горбачева и Ельцина — неуверенностью в завтрашнем дне. Кроме того единые СМИ, СМИ — подчиненные одному курсу, одной линии партии, на наш взгляд также и заметно лучше способны оказывать положительное влияние в духе патриотического воспитания. Что, заметим, в нашей стране, против которой после падения железного занавеса началась активная экспансия западных норм и ценностей, весьма актуально.

Помимо всего прочего, следует выделить то обстоятельство, что роль средств массовой коммуникации, информации и пропаганды на самом деле весьма важна в факторе идеологии. Именно идеология во все времена была тем курсом, формированием того курса, за которым идут массы. Поэтому, если в стране появится одна идеология, то, во-первых, это значительно снизит невротичность масс (потому как известно, что если человеку необходимо выбирать между одним и другим, а то еще и третьим, это вызывает в его душе ненужное психо-эмоциональное напряжение), а во-вторых, подчинение изначально заложено в природе человека. Подчиняясь — индивид снимает напряжение, вызванное вероятностью борьбы, а значит и нарушению внутренней гармонии. Тогда как бессознательно все стремятся к гармонии и единству с окружающими.

Теория «культурной гегемонии»

Сущность данной теории сводится к тому, что общественные и политические изменения обусловливаются символическим миром, культурой. Кому удается утвердить свой символический мир, навязать собственные представления об окружающей действительности, стать “обладателем дум”, тот получит и удержит политическую власть. А.Грамши свою теорию пытался применить к классовым отношениям. Однако она полностью функциональна в отношениях межнациональных.

Теория «закрытого знания»

Здесь отметим только, что уже первые специалисты, которые назвали себя идеологами, совершенно правильно определили две главные сферы духовной деятельности человека, которые надо взять под контроль, чтобы программировать его мысли - познание и общение. В том "курсе идеологии", который они собирались преподавать правящей элите Франции, было три части: естественные науки, языкознание ("грамматика") и собственно идеология. Итак, основа, в которую надо закладывать свои идеи-вирусы, построена из знаний о мире (и самом человеке), и из обмена сообщениями (информацией).

Открытое знание - это не только такое знание, доступ к которому открыт для всех членов общества. Открытое знание отличается тем, что критерии суждения (то есть те критерии, посредством которых мы устанавливаем, что одна информация находится в границах приемлемого знания, а другая выходит за эти границы или же не заслуживает внимания) общедоступны, известны всем и открыты для критики тех, кто этим знанием обладает. Стало быть, открытое знание - это знание прозрачное, не находящееся за семью печатями, знание, которое можно проверить с помощью хорошо сформулированных и общеизвестных критериев оценки.

Закрытое знание, напротив, - это такое знание, которое передается от одного человека к другому путями, недоступными критике, освященными многолетней традицией: оно переходит от отца к сыну, от мастера к его преемнику, усваивается через подражание тому, кто считается знатоком. Большая часть подобным образом передаваемого знания является тем, что называется "безмолвным знанием" (tacit knowledge), - это приемы ремесла, способы суждения, не имеющие ясного выражения в словах; в этом по сути и состоит разница между открытым и закрытым знанием. Мы говорили, что открытое и закрытое знание - это идеальные, абстрактные понятия; фактически в любом обществе существуют смешанные формы этих знаний. Вместе с тем эти виды знания являлись атрибутами западной культуры - той культуры, которая возникла на берегах Средиземного моря и развивалась в Западной Европе, - и откровенно противостояли друг другу. Борьба между открытым знанием и знанием закрытым была там, таким образом, характерной чертой общей диалектики развития. Попытаемся в общих чертах обрисовать историю этого противостояния.

Существование обществ, в которых знание является закрытым, не вызывает большого удивления. Большинство примитивных обществ, а также часть известных нам цивилизаций, таких, например, как Япония, Китай и Индия, культивируют такое знание, которое, по существу, является знанием закрытым, доступным лишь узкому кругу специалистов, людям, посвященным в это знание, жрецам. Даже знание алфавита было в

36

Египте, Древнем Вавилоне и Китае достоянием лишь малого числа знатоков, которые берегли и охраняли это знание, утаивая его от непосвященных.

Теория «психологической доктрины»

Учение Грамши рассматривает человека общественного, а не отдельную личность и не малые группы. Действующим лицом здесь являются массы, классы, социальные слои, сферы деятельности, государство. С другой стороны подходит к вопросу манипуляции сознанием та доктрина, что сложилась постепенно в рамках наук о психологии и психике (психология личности и социальная психология, психоанализ). Важной основой послужило и учение о высшей нервной деятельности (особенно теория условных рефлексов) физиолога И.П.Павлова. В этой обширной области знания при выработке собственно доктрины программирования поведения человека на первое место к 50-м годам нашего века вышел психоанализ - не столько научная теория, сколько учение (выходящее за рамки строгой науки), созданное Зигмундом Фрейдом и развиваемое его последователями.

Уже с конца прошлого века ряд европейских ученых (особенно Ле Бон) акцентировали внимание на значении внушения в общественных процессах. Они выдвинули даже гипотезу о наличии у человека «инстинкта подчинения». В 1903 г. русский психофизиолог В.М.Бехтерев издал книгу «Внушение и его роль в общественной жизни». Он описал явление массового внушения под влиянием «психического заражения», то есть при передаче информации с помощью разных знаковых систем.

У Бехтерева внушение уже прямо связывается с манипуляцией сознанием, поскольку представляет собой «вторжение [в сознание] посторонней идеи без прямого и непосредственного участия в этом акте «Я» субъекта». В этом принципиальное отличие внушения от убеждения. Производится ли внушение словами или другими знаками, «везде оно влияет не путем логического убеждения, а непосредственно воздействует на психическую сферу без соответствующей переработки, благодаря чему происходит настоящее прививание идеи, чувства, эмоции или того или иного психофизического состояния».

Убеждение предполагает активное участие субъекта, ибо ему предлагается ряд доводов, которые он осмысливает и принимает или отвергает. Бехтерев подчеркивал, что внушение, напротив, «обходит» разум субъекта. Оно эффективно, когда удается приглушить активность сознания, усыпить часового: «Внушение, в отличие от убеждения, - писал Бехтерев - проникает в психическую сферу помимо личного сознания, входя без особой переработки непосредственно в сферу общего сознания и укрепляясь здесь, как всякий предмет пассивного восприятия».

В 30-40-е годы возобладала иная точка зрения, отрицающая иррациональный, происходящий помимо разума, процесс внушения. Наоборот, была принята теория рациональности внушения. Согласно этой теории, при внушении человек не меняет свои убеждения и оценки, а меняет объект оценки. То есть, с помощью внушения в сознании производят подмену объекта суждения, так что человек мысленно восклицает: «Ах, вот оно что! Вот кто виноват!» и т.п.

Эта подмена производится путем умелого создания такого контекста, в котором мысли человека идут в нужном для манипулятора направлении. На этой теории была основана так называемая «комментированная пресса» - сообщение о факте сопровождается интерпретацией комментатора, который предлагает читателю или слушателю несколько разумных вариантов объяснения. В рамки этих вариантов загоняется мысль - но все же мысль человека. От ловкости комментатора зависит сделать необходимый манипулятору вариант наиболее правдоподобным.

Считается, что утверждению психоанализа как основы доктрины манипуляции сознанием способствовали успехи ее применения в области рекламы. Но, по существу, на практике идеями психоанализа (не ссылаясь, конечно, на Фрейда) пользовались в своей очень эффективной пропаганде фашисты. Они обращались не к рассудку, а к инстинктам. Чтобы их мобилизовать, они с помощью целого ряда ритуалов превращали аудиторию, представляющую разные слои общества, в толпу - особую временно возникающую общность людей, охваченную общим влечением. Один из немногих близких к Гитлеру интеллектуалов, архитектор А.Шпеер пишет в своих воспоминаниях: «И Гитлер, и Геббельс знали, как разжигать массовые инстинкты на митингах, как играть на страстях, прячущихся за фасадом расхожей респектабельности. Опытные демагоги, они умело сплавляли заводских рабочих, мелких буржуа и студентов в однородную толпу, формируя по своей прихоти ее суждения».

Фашисты исходили из фpейдистского сексуального обpаза: вождь-мужчина должен соблазнить женщину-массу, котоpой импониpует гpубая и нежная сила. Это - идея-фикс фашизма, она обыгpывается непpеpывно. Вся механика пpопаганды пpедставляется как соблазнение и доведение до исступления («фанатизация») женщины. Здесь - опора на первый главный в учении Фрейда сексуальный инстинкт, Эрос (в психоанализе слово инстинкт имеет иное, нежели в физиологии, смысл; это не безусловный рефлекс, а влечение). Кстати, сам Фрейд был, видимо, восхищен новаторством фашистской пропаганды и в 1933 г. подарил Муссолини свою книгу, назвав его в посвящении «Героем Культуры».

37

Второй блок приемов, с помощью которых фашисты фанатизировали массы, обращаясь к подсознанию, опирается на другой главный в психоанализе Фрейда инстинкт - инстинкт смерти, Танатос . Культ смерти пронизывает всю риторику пропаганды фашистов. «Мы - женихи Смеpти», - писали фашистыпоэты. Режиссеpы массовых митингов-спектаклей возpодили дpевние культовые pитуалы, связанные со смеpтью и погpебением. Цель была pазжечь, особенно в молодежи, самые аpхаические взгляды на смеpть, пpедложив, как способ ее «пpеодоления», самим стать служителями Смеpти (так удалось создать особый, небывалый тип нечеловечески хpабpой аpмии - СС).

В США основные понятия психоанализа начал приспосабливать для целей рекламы ученик Фрейда Эрнст Дихтер, психолог из Вены, который эмигрировал в США в 1938 г. Начал он с рекламы мыла, потом автомобилей, а на волне повального увлечения американцев психоанализом сделал немыслимую карьеру. Он создал «Американский институт по изучению мотивации поведения». Принципиально отвергая теорию рационального внушения, он утверждал даже, что главная ценность товара для покупателя заключается не в его функциональном назначении, а в удовлетворении запрятанных глубоко в подсознании желаний, о которых сам покупатель может даже не подозревать. В большинстве случаев это темные инстинкты и тайные желания, «вытесненные» в подсознание именно потому, что они неприемлемы для сознания.

Теория «социодинамики культуры»

Особое место в системе культурологического знания социодинамика культуры занимает по нескольким причинам:

‒Теория социодинамики культуры позволяет более предметно раскрыть специфику и формы существования не только культуры и социума, но и их взаимное влияние, и зависимость друг от друга;

‒Теория культуры без опоры на социодинамику не получает должного уровня объективации своей научности и прагматической значимости;

‒Рассмотрение истории становления теорий социальной и культурной динамики раскрывает не просто развитие научной мысли, но и отражает те процессы, которые предопределяли развитие научного дискурса;

‒В теориях социодинамики культуры присутствуют не только теоретические, абстрактные построения, но и большой фактический материал, свидетельствующий о обоснованности той или иной теории, ее критериев и атрибутов;

‒Именно социодинамика культуры в контексте культурологического знания обеспечивает должный уровень междисциплинарности, что является определяющим фактором, предъявляемым к современным наукам, а, значит, и дисциплинам обучения студентов в высшей школе.

Что же такое социодинамика культуры ? Речь идет о движении , изменении , развитие культуры в зависимости от изменения , развития общества , в связи с ним (societas -лат.: общество; dynamikos - греч.: движение). То есть предметом изучения становится не столько культура сама по себе, сколько движущие ее общественные факторы , или социальные механизмы культуры . В отличие от традиционной истории культуры социодинамика культуры не ограничивается изучением эволюции тех или иных явлений культуры , сменяемости определенных культурных фактов , а также описанием известных культурных процессов – она пытается понять закономерности происходящих процессов и тенденций , теоретически их объяснить и осмыслить . Таким образом , социодинамика культуры - это теоретическая дисциплина , предметом которой является культурно-историческое развитие, то есть теория истории культуры.

Сейчас, после крушения мертвых теоретических схем , являвшихся продолжением политических доктрин и идеологических догм , значение теории для понимания культуры не только не понизилось , но даже возросло. Возникла необходимость в выработке новой теории культуры - более глубокой, более точной, более органично связанной с историей культуры, более приближающейся к истине. Для этого предстоит заново переработать культурно-исторический материал, почувствовать его, попытаться понять - с тем чтобы по возможности корректно сформулировать основные идеи и объяснить его закономерности . Необходимо, учитывая всю возможную полноту культурных фактов , анализировать , интерпретировать и обобщать их в концептуальные модели, а не иллюстрировать конкретными примерами из культуры готовую теоретическую концепцию “натягивая” факты на теорию. Подобный подход к изучению культуры назавеется ”понимающей культурологией ”.

Большое значение сейчас приобретает сопоставление противоречивых, а подчас и прямо взаимоисключающих интерпретаций и оценок одних и тех же культурных явлений с различных философских и идейно-мировоззренческих позиций , с разных этических , религиозных и политических точек зрения. Это позволяет не только представить реальный разброс оценок и установок, наблюдаемый одновременно в общественном мнении и культуре в определенный исторический момент , но и воссоздать культурноисторический процесс во всей многогранности и объемности.; выявить движущие противоречия культуры и тенденции ее развития, на каждом ее переломном этапе , когда размежевание и конфронтация социокультурных сил нации преобладает над их консолидацией и единством, когда намечается перелом в дальнейшем развитии культуры, разветвление ее дальнейшего пути.

38

В результате такого подхода рождаются как бы заново теоретические концепции той или иной конкретной культуры - из анализа и осмысления историко-культурного процесса, как обобщение и объяснение истории культуры .

Таким образом в настоящее время на поверхность выходит вопрос о национальной специфике культур: усилился интерес к национальному менталитету, к лежащему в основе каждой национальной культуры типу рациональности, к национальным образам и картинам мира и т.д.

17. Эффективность МК. Цель и результат. Цели коммуникатора/аудитории. Индивидуальные/социальные интересы.

Эффективность СМК есть отношение достигнутого результата и предварительно намеченной цели. Основными целями адресанта (СМК) являются: возможность влияния на общественные процессы, формирование общественно-го мнения, соответствующих взглядов на социальную действитель-ность, на оценку возникающих в обществе проблем и способов их решения, информирование, социализация молодежи, мобилизация аудитории на определенные действия, участие в социальном саморегулировании и др. Можно выделить две основные группы критериев эффективности деятельности СМК:

1.критерии духовного плана, отражающие изменения сознания человека (знания, познавательная активность, убежде-ния, социально-психологическое состояние людей, направлен-ность их ценностей, идеалов, ориентации, установок и др.);

2.критерии практического плана, свидетельствующие об изменении поведения, деятельности, участия, образа жизни, степени активности отдельных людей, коллективов, социаль-ных групп.

СМК оказывают влияние на разные компоненты сознания чело-века и его поведения, однако главным остается их воздействие на систему ценностей личности, превращение информации в часть этой системы. Эта проблема приобретает особое значение в совре-менных условиях, когда в обществе идет процесс коренного пересмотра сложившихся ценностей и от деятельности СМК в значительной степени зависит формирование нового видения социальной действительности.

Общепризнанной характеристикой эффективности СМК считается численность аудитории, которую данное средство охватывает своим информационным воздействием. Для печатного издания эта характеристика условно оценивается через тираж, а для телевидения, радиоканалов -- через число жителей, проживающих на охватываемой ими территории вещания. Оценивая те или иные СМК, необходимо учитывать не только возможности по охвату населения, но и потенциальные возможности этого населения (на-пример, возможности включиться в коммуникационный процесс, потребность в общении и интерес аудитории к данному печатному материалу или передаче и т.д.).

Результатами, которых обычно добиваются СМК, являются эффекты -- конкретные изменения в сознании и поведении аудитории. Эффекты проявляются как:

-возникновение каких-то новых «образований» (знаний, настроений, идей, стремлений и др.);

-коррекция, дополнение, развитие уже имеющихся «образований» у аудитории;

-переоценка, опровержение, вытеснение осознанного состояния как ложного, вредного для нее. Именно система эффектов, которых желает добиться то или иное СМК, и определяют задачи и

совокупность целей коммуникатора.

К числу эффектов относятся: утилитарный, эмоциональный, эффект удовлетворения познавательного интереса, эффект усиления позиции, престижный, эстетический эффект, эффект комфорта.

Эффективность СМК -- явление подвижное, динамичное. Под воздействием информационного потока, всего комплекса коммуникативных отношений происходят обновление и изменение общественного сознания и поведения человека, социальной группы, организации, своеобразный сдвиг его взглядов, убеждений, поступков. Следовательно, эффективность СМК необходимо рассматривать в двух параметрах: изменение в массовом, групповом и индивидуальном сознании, а также изменение в поведении социальных групп под воздействием той или иной информации; удовлетворение потребности в социальной информации аудитории и возможность практического применения данной информации.

В связи с этим выделяются критерии эффективности на личностном уровней уровне социальных групп, которые отражают степень пользы, приносимой данной социальной информацией конкретным отдельно взятым людям. К таким критериям следует отнести:

-приобретение информации, необходимой для жизнедеятельности;

-изменение в познавательной активности индивида (стремление расширять кругозор, приобретать знания и др.);

-приобретение личностью особых морально-нравственных и ду-ховных ориентиров;

-социализация и ресоциализация индивида, приобщение его к жизни в данной социальной среде;

39

- осуществление эмоционально-психологической релаксации и др.

Критерии эффективности СМК на уровне социальных групп прежде всего показывают, насколько успешно достигнута цель, которую поставили перед собой коммуникаторы, и насколько успешно им удалось изменить сознание и поведение общественных групп. На уровне социальных групп важным критерием выступает изменение общественного мнения (а возможно, и всего обществен-ного сознания) под воздействием социальной информации.

Теории массовой коммуникации при всей их вариативности главным образом ориентированы на исследование социальной роли СМК. Одни ученые прогнозируют, что увеличение разнообразия СМК приведет к упадку культурного уровня общества и ослаблению его интеграции. Другие, напротив, подчеркивают преимущество СМК в условиях свободного выбора информации, поскольку это дает возможность избежать централизованного контроля над СМК, а интеграция в новых условиях будет более глубокой и прочной.

Анализ аудиторий, как правило, осуществляется по двум направлениям: по форме потребления информации разными социальными общностями; по способам оперирования полученной информацией.

В процессе потребления социальной информации различают несколько стадий взаимодействия аудиторий с информацией: контакт с источником (каналом) информации, контакт с самой информацией, прием информации, освоение информации, формирова-ние отношения к информации.

По доступу к источнику информации и самой информации все население делится на аудиторию и неаудиторию. Причем не-аудитория бывает: абсолютной (кто вообще не имеет доступа к СМК, таких людей уже мало) и относительной (кто имеет ограниченный доступ к СМК -- нет денег на газеты, компьютер и т.д.)

Продукция СМК, формально доступная большинству населения, потребляется по-разному. Так, французский социолог А. Турэн выделил четыре культурно-информаци-онные страты современного общества:

-низший уровень -- представители уходящих в прошлое форм об-щественной жизни, периферийные по отношению к современ-ному информационному производству, фактически исключен-ные из сферы потребления массовой информации (иммигранты из развивающихся стран, представители пожилого населения, деградирующие сельские общины, люмпены, безработные и т.д.);

-низко квалифицированные рабочие (в основном ориентирова-ны на развлекательную продукцию);

-активные потребители продукции СМК -- служащие, ориентиро-ванные на вышестоящих начальников, исполняющие чужие ре-шения (сюда относятся журналисты и пиармены); «технократы» (управленцы, производители новых знаний и цен-ностей, сочетающие профессиональные интересы и аристокра-тическое искусство).

Важнейшим показателем уровня подготовленности аудитории является ее информированность. Степень информированности может варьироваться от полной информированности до ной неинформированности. В настоящее время наблюдается повышение уровня информированности аудитории благодаря таким факторам, как повышение уровня образования; потребность в повышении информированности населения в силу достижений научно-технического прогресса во всем мире и изменений

впрофессиональной деятельности; активное участие индивидов и социальных групп в общественнополитической жизни.

18. Коммуникативные барьеры непонимания.

В процессе коммуникации человек может играть каждую из трёх ролей: быть передатчиком, принимающим и передающим средством связи. В то же время он является самым подверженным помехам каналом коммуникации, и тем не менее информация очень часто передаётся именно через людей, что обусловливает определённые искажения в информационном процессе.

Человек, как элемент коммуникации – сложный и чувствительный «получатель» информации со своими чувствами и желаниями, жизненным опытом. Полученная им информация может вызвать внутреннюю реакцию любого рода, которая, возможно, усилит, исказит или полностью блокирует посланную ему информацию.

Адекватность восприятия информации во многом зависит от наличия или отсутствия в процессе общения коммуникативных барьеров. В случае возникновения барьера информация искажается или теряет изначальный смысл, а в ряде случаев вообще не поступает к реципиенту.

Барьеры общения – это уже чисто психологический феномен, возникающий в ходе общения коммуникатора и реципиента. Речь идёт о возникновении чувства неприязни, недоверия к самому коммуникатору, которое распространяется и на передаваемую им информацию.

Коммуникативными помехами может быть механический обрыв информации и отсюда её искажение; неясность передаваемой информации, в силу чего искажается изложенная и переданная мысль.

40