1 М. А. Чельцов определяет прямые доказательства как ≪факты, кото-

рые входят в предмет доказывания в качестве отдельных признаков сос-

тава преступления...≫ (≪Советский уголовный процесс≫, М., 1962, стр. 135).

Однако при таком определении доказательства (не говоря уже о том, что

предмет доказывания шире состава преступления) сливаются с доказывае-

мым фактом; в действительности прямое доказательство представляет со-

бой сведения, фактические данные, от которых непосредственно приходят

к заключению об искомом факте.

Несколько иную позицию по рассматриваемому вопросу занимал

М. М. Гродзинский (≪Улики в советском уголовном процессе≫, ≪Ученые

труды ВИЮН≫, М., 1944, стр. 3-4). Позднее ее придерживался А. И. Тру-

сов (≪Основы теории судебных доказательств≫, М., 1960, стр. 45). Указан-

ные авторы считают, что посредствующий факт между прямым доказатель-

ством и искомым фактом имеет место в форме, например, наблюдения со-

бытия очевидцем. Иными словами, если событие — искомый факт, то его

наблюдение — промежуточный факт. Ошибка здесь состоит в том, что эле-

мент самого доказательства — восприятие свидетелем информации о собы-

тии — смешивается с промежуточным фактом, устанавливаемым косвен-

ным доказательством.

271

Деление доказательств на прямые и косвенные в указанном

выше смысле равно приложимо ко всем видам доказательств не-

зависимо от их источника1.

В процессуальной литературе высказывалась точка зрения, со-

гласно которой вещественные доказательства не могут быть пря-

мыми доказательствами, так как ≪вещи, предметы сами не гово-

рят≫ 2. С ней, однако, согласиться нельзя. Так как отнесение

доказательств к числу прямых или косвенных базируется на соот-

ношении их содержания с содержанием устанавливаемого обстоя-

тельства, оно распространяется на все без исключения доказа-

тельства, определяя режим оперирования ими. И показания, и

заключения экспертов, и вещественные доказательства, и доку-

менты, словом, доказательства, имеющие любую процессуальную

форму, могут, как представляется, быть и прямыми и косвенными

в зависимости от их отношения к любому элементу предмета до-

казывания.

Различия между прямым и косвенным доказательствами пред-

определяют и различие в оперировании доказательствами каждой

из этих групп. Деление доказательств на прямые и косвенные по-

зволяет выявить существенные особенности и значение как тех,

так и других, разработать правильные методы доказывания.

Поскольку содержание личного прямого доказательства соот-

ветствует содержанию доказываемого обстоятельства, центр тя-

жести его проверки падает нa выяснение достоверности сооб-

щения.

Можно верить или не верить прямому доказательству, пра-

вильно отмечал С. А. Голунский, но нельзя строить на нем про-

тиворечащих друг другу версий о характере исследуемого факта.

Поэтому при наличии прямых доказательств центр тяжести до-

казывания переносится на решение вопроса об их достоверности3.

При косвенном доказывании такая же проверка необходима и

для первой (≪прямой≫) ступени косвенного доказательства.

Прежде надо убедиться, что показания свидетеля о том, что

обвиняемый угрожал, соответствуют действительности, а затем

исходя из промежуточного факта — наличия угрозы — заключать

о причастности к убийству.

1 По мнению М. С. Строговича, доказательства, устанавливающие

время и место убийства, размер образовавшейся недостачи и т. п., ≪лежат

за пределами деления доказательств на прямые и косвенные≫ (≪Курс со-

ветского уголовного процесса≫, М., 1958, стр. 208). Это мнение выражает

традиционную концепцию, о которой говорилось выше; оно, однако, не

учитывает однородности ≪механизма≫ решения задачи установления об-

стоятельств, входящих в предмет доказывания, где всегда возможны пря-

мой и косвенный путь доказывания.

2 А. И. В и н б е р г , Р. Д. Р а х у н о в , Косвенные улики в уголовном

деле, М., 1947, стр. 7.

3 С. А. Г о л у н с к и й , Методика подготовки обвинительной речи на

суде, ≪Социалистическая законность≫ 1938 г. № 10, стр, 20,

272

Прямое доказательство, т.е. сообщение о факте или предъяв-

ление предмета, по своему содержанию с очевидностью доказы-

вает искомый факт и не требует истолкования, оно требует лишь

проверки достоверности информации. Для косвенного же доказы-

вания характерен вывод ≪от факта к факту≫, который не является

столь явным и очевидным, требует содержательного истолкова-

ния связей между промежуточным фактом и конечным выводом.

Как правило, характер этих связей таков, что от отдельного

косвенного доказательства может быть сделан лишь предположи-

тельный (правдоподобный) вывод о доказываемом обстоятельстве.

Но очевидность связи между содержанием прямого доказатель-

ства и доказываемым обстоятельством не следует путать с досто-

верностью прямого доказательства.

Принципиально неприемлемо утверждение о возможности раз-

граничить рассматриваемые виды доказательств по признаку до-

статочности одного прямого доказательства для установления со-

бытия преступления или виновности, в то время как косвенными

доказательствами можно оперировать только в совокупности1.

Полное и достоверное обоснование всех подлежащих установ-

лению обстоятельств с помощью одного прямого доказательства

невозможно по двум причинам. Во-первых, трудно представить

себе такое одно прямое доказательство, содержание которого ис-

черпывало бы весь предмет доказывания. Даже показания обви-

няемого, включающие сообщения не только о внешней стороне

содеянного, но и о мотивах, едва ли могут охватывать все данные

о размере ущерба, причиненного преступлением, или о причинах

и условиях, ему способствовавших.

Содержание предмета доказывания даже в части установления

события преступления и виновности тем более не исчерпывается

показаниями свидетеля-очевидца.

Во-вторых, вывод о том, что сообщение соответствует действи-

тельности, равно как и вывод о том, что предъявляемый предмет

действительно связан с событием преступления, сам нуждается

в тщательной и всесторонней проверке2.

В основе косвенного доказывания лежит использование раз-

личных связей между событиями и явлениями действительно-

сти — причинных, временных, пространственных и иных. Уста-

новление неизвестного факта на основе знаний о другом, уже

известном, возможно постольку, поскольку эти события каким-то

образом связаны между собой.

1 П. А. Лупинская, Доказательства в советском уголовном про-

цессе, М., 1955, стр. 15; М. Л. Шифман, Основные вопросы теории со-

ветского доказательственного права, М., 1956, стр. 37—38. 2 Эта проверка включает ≪прослеживание≫ всех этапов формирования

прямого доказательства с точки зрения полноты и достоверности содер-

жащейся в нем информации.

273

Понятно, что эти связи могут быть более и менее близкими,

более и менее определенными. От характера этих связей зависит

и надежность косвенного доказывания в каждом конкретном слу-

чае. Этим же определяется и сама возможность использования раз-

личных явлений в качестве промежуточных фактов в косвенном

доказывании, а следовательно, и фактических данных об этих

явлениях в качестве косвенных доказательств1.

Различие указанных связей, их специфичность дают возмож-

ность выделить некоторые особые виды косвенных доказательств:

доказательства поведения, доказательства подобия (≪подобные

факты≫), негативные обстоятельства и вспомогательные доказа-

тельства.

При рассмотрении понятия косвенных доказательств нередко

выражается сомнение в возможности использовать для доказы-

вания так называемые ≪доказательства поведения≫, а

равно данные, устанавливающие ≪подобные факты≫.

О чем конкретно в данном случае идет речь?

≪Доказательства поведения≫ — это фактические дан-

ные о действиях обвиняемого после совершения инкриминируемо-

го преступления, таких например, как: а) попытки уклониться

от следствия (суда); б) попытки заведомо ввести следствие (суд)

в заблуждение относительно действительных обстоятельств дела;

в) действия, которые свидетельствуют о знании таких обстоя-

тельств события, которые могли быть известны только его уча-

стнику2.