Вопросы

1. Велики ли привилегии, выданные королем Эдуардом ганзейским купцам! Наносят ли они ущерб купцам английским? Какие обстоятельства могли заставить короля дать такие привилегии?

2. Какое впечатление произвели итальянские и немецкие города на русских путешественников? Что прежде всего привлекло их внимание и почему?

3. Попробуйте по упомянутым в отрывке названиям городов восстановить, каким приблизительно маршрутом двигалось русское «посольство» на церковный собор в Италии.

Глава 8. В поисках высшей истины (Мудрецы, еретики, школяры в XII—XIII вв.)

Рост городов привел к подъему образования, к появлению университетов, распространению свободомыслия. XII—XIII века — это время расцвета средневековой культуры. Именно тогда были построены великолепные готические соборы и сочинены знаменитые ученые трактаты о Боге, мире и человеческом обществе.

§ 39. Рассудок или озарение? Новые школы

Рост городов означал новую эпоху не только в хозяйстве Европы, но и в ее культуре. Горожане были энергичными, деловыми людьми: они интересовались, как устроен мир, им нужны были образованные люди, чтобы правильно вести дела, работать в торговых конторах, водить купеческие корабли в трудные плавания, отстаивать городские права в судах, вести имущественные тяжбы. Поэтому даже в молодых городах быстро возникали школы. Они уже не так сильно зависели от церкви, потому что подчинялись не епископам, аббатам или священникам, а городским властям. Школы в некоторых городах быстро приобрели известность во всей Европе.

Чтобы стать знатоком права, мастерски разбираться в законах и уметь их толковать, надо было учиться в Болонье. Если человек хотел стать знающим врачом, дорога его лежала на юг Италии — в Салерно. Самым известным центром образования на Британских островах был Оксфорд. Но нельзя назвать более привлекательного места для тех, кто желал овладеть философией и богословием, чем Париж.

На рубеже XI и XII вв. в Париже было много школ, во главе каждой из них стоял какой-либо уважаемый «профессор» — магистр. Магистры часто соперничали между собой, состязались в знаниях, в мастерстве рассуждений. Но никто из парижских магистров XII в. не мог сравниться в известности с Пьером (Петром) Абеляром.

Пьер Абеляр

С самых юных лет Абеляр (1079—1142), сын мелкого рыцаря, проявлял недюжинные способности к учению. Он слушал лекции почти всех известных мудрецов Франции. Скоро Абеляр сам открыл собственную школу в Париже, на холме св. Женевьевы. Впоследствии именно на этом месте вырастет знаменитый парижский университет — Сорбонна.

На великолепные лекции Абеляра собирались школяры со всех концов Западной Европы. Его слава росла год от года к зависти многих других «учителей мудрости». Еще бы, ведь они-то по большей части перетолковывали Священное Писание и сочинения отцов церкви, больше всего на свете опасаясь добавить в свои лекции что-либо новое, не сказанное христианскими мудрецами, жившими давным-давно. По мнению Абеляра, Писание и труды отцов церкви, конечно, лежат в основе всякой мудрости, но — и в этом было новое — не надо бояться приращивать знание собственным умом. Чтобы верить, надо понимать. Ведь человеку дан разум, он может стройно, логически мыслить, а раз так, то философ в состоянии и сам, без опоры на священные тексты, открыть новое знание. И неважно, что оно будет противоречить, скажем, мнению самого св. Августина. Разве христианские мыслители не давали совершенно разные, порой противоположные ответы на одни и те же вопросы? (Абеляр даже написал книгу «Да и Нет», в которой собрал и поставил рядом десятки примеров совершенно несогласующихся друг с другом мнений отцов церкви.) Значит, в конечном счете нужно полагаться на свой разум, на собственную логику, на умение рассуждать.

Кому в наши дни могут показаться дерзкими эти слова Абеляра? Но при его жизни они вызвали бурю возмущения у многих богословов, высоких церковных чинов: «Абеляр сомневается в истинности мнений тех, чьи писания боговдохновенны! Новшества Абеляра попахивают ересью!» И для Абеляра началось тяжелое время, описанное им самим в автобиографии с красноречивым названием «История моих бедствий».

Судьба была переменчивой к Абеляру. То брали верх его враги (а надо признать, что у Абеляра был настоящий талант наживать себе врагов), то удавалось за него заступиться друзьям. То Абеляр открывал школу, то оказывался в строгом узилище. Враги разлучили его с юной женой Элоизой, до самозабвения ему преданной. Они жестоко искалечили самого Абеляра. Ему пришлось постричься в монахи — монахиней стала и Элоиза. На церковных соборах осудили сочинения Абеляра и заставили его собственной рукой бросить одну из написанных им книг в огонь. В минуты отчаяния Абеляр даже подумывал о бегстве в мусульманскую Испанию, но потом вновь собирался с силами для борьбы. «Если бы знание было злом, то каким образом Бог мог бы тогда быть свободен от злобы?» — спрашивал Абеляр.

Силы Абеляра были на исходе. В конце концов он «примирился» со своими гонителями, уступил им и последние годы жизни тихо угасал в знаменитом аббатстве Клюни. Элоиза погребла тело Абеляра в монастыре, где была аббатисой, а спустя 21 год и сама она — одна из самых ученых женщин средневековой Европы — была похоронена рядом со своим бывшим мужем.