36. Влияние литературы в формировании имиджа культурных и туристических центров

"Лучший вид на этот город, если сесть в бомбардировщик". Эти строчки принадлежат великому русскому поэту-бунтовщику Иосифу Бродскому. Такое в кавычках "трепетное" отношение вызывала у него Москва. И, согласитесь, как быстро передается читателю авторское восприятие столицы.

Таковы уж мастера художественного слова - в ярких зрительных образах они рисуют перед нами картины своей фантазии, знакомят нас с вымышленным миром, помещая этот мир в декорации конкретных реальных городов. И бессознательно мы переносим настроение литературного произведения на образ того или иного места. Особенно ярко это чувствуется на представлении о городах, путешествие в которых совершалось только на страницах романов и повестей.

Так, к примеру, лично для меня по мощеным улицам туманного альбиона до сих пор ездят кэбы, а по тротуарам стучат тросточками статные джентельмены. Правда, легко угадывается Конандойлевское влияние? И его "не вытравить" даже наглядными телевизионными лентами о современном многоэтажном Лондоне.

Такие же визуальные искажения происходят и с другими культурными центрами. Богатую пищу для географических фантазий дала одна только русская литература. Интересно как по-разному, к примеру, описывается в творчестве писателей Москва. На страницах бунинских рассказов мы видим богатую купеческую, сытную и религиозную столицу, где нет места трущобам и несчастьям. И в общем-то не важно, что время описания - начало 20 века. Пейзажные образы так наглядными открытками прочно вклеиваются в альбом памяти. А вот поклонники творчества Михаила Шолохова могут составить совсем другое представление о Москве, в ее описании авотор выразил неприятие мегаполисов : "Таких неуютных, стриженых садов много по окраинным переулкам Москвы, в них не отдыхает глаз от каменной тяжелой скуки города, и еще резче и больней вспоминается при взгляде на них дикое приволье леса". Неуютная, громоздкая, тяжелая Москва - достаточно распространенный образ в литературе. "Я люблю этот город вязевый, Пусть обрюзг он и пусть одрях" - пишет Есенин. Удушливые краски зноя привносит в этот портрет Булгаков : "В тот час, когда уж, кажется, и сил не было дышать, когда солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо".

Также сильно на восприятие того или иного места влияет и общая сюжетная линия литературного произведения. К примеру, в памяти не сразу всплывают конкретные городские пейзажи Петербурга в "Преступлении и наказании" Достоевского. Однако общее настроение безвыходности, страдания, нищеты и горя, безусловно, проецируется и на улицы, мосты, вид города в целом. Густыми черными красками рисует перед нами Федор Михайлович портрет Северной Пальмиры.

Еще одним городом, над чьей туристической славой постарались писатели, по праву считается Одесса. Во многих произведениях она описывается как отдельное развеселое, развязное, разудалое, и очень свободолюбивое государство, в котором свои законы и порядки. "Над городом властвовал порт с его люмпенами - грузчиками, босяками и жлобами. А на обширных городских окраинах засел упорный и изворотливый одесский обыватель". Пишет Паустовский в книге "Время больших ожиданий", и ему вторят много других художников слова со схожими ассоциациями.

Такие литературные проекции, бесспорно, и складывают в нашем подсознании свою субъективную "географию". Где отношение к городу формируется через отношение литературного героя, жившего, любившего, страдавшего в нем. И для поклонников Шекспира, Англия никогда не избавится от шлейфа ядовитых царских междоусобиц. Почитатели Гюго будут мысленно путешествовать по Парижу легкой поступью Эсмеральды. Ну а Австралия для всех, кто замирал, читая "Поющие в терновнике" , так и останется "засушливым концом света".

Так что лучший туристический проспект - это многолистный литературный том, лишенный ярких картинок и фотоиллюстраций, где цифры лишь для нумерации страниц, а не для указания цен. Ведь словесные образы - лучшие проводники в мир неведомого и легко переносят нас в любую часть света. Хотя писатели фантасты уже давно вышли за пределы земного шара и, благодаря им, даже суровый Марс нам кажется близким и знакомым.