Глава 12. Живопись

291

Ф. С Рокотов

Портрет неизвестного молодого челове­ка в треуголке. Нач. 1770-х годов. ГТГ

Ф. С. Рокотов

Портрет А П. Струйской. 1772. ГГГ

щего красочного слоя, его подвижности, усиливающееся (благодаря тончайшим лессировкам) прозрачной дымкой, неким рокотовским золотистым «сфуматто», создающим особой сложности воздушное пространство, воздушную среду вокруг головы модели.

В портрете «Неизвестного в треуголке» золотистые и серебри­стые тона вспыхивают на черном домино и как бы освещают изнутри черно-коричневый фон, сверкают в позументе, в аграфе головного убора. Все пронизано светом, выхватывающим из тьмы это пухлое, вялое, милое в своей неправильности лицо с выражением молодого довольства и победительной юности. Сказать: черное домино, ро­зовый камзол, белый платок и жабо,— значит, огрубить, исказить представление о живописи портрета, его потрясающей живописной

феерии.

Модель, изображенная на портрете, до сих пор не установлена и вызывает много разночтений. Одни исследователи считают, что это Алексей Григорьевич Бобринский, сын Екатерины от Григория Орлова, повеса и любитель «машкерадов», но тогда портрет должен датироваться 1782 г., когда Бобринский был в Петербурге по дороге в Ревель, куда мать удалила его «в ссылку» за безделье {Чиэкшова Е. О портрете Ф.С. Рокотова «Неизвестный в треутолке»//Очерки по русскому и советскому искусству/Под ред ЭН. Ацаркиной М.,

292

Часть III. Искусство второй половиныXviiIстолетия

1965. С. 210—217), другие —портретом первой жены Струйского. тем более, что рентгенологическое исследование обнаружило, что портрет написан поверх женского портрета и лицо осталось без изменений (Сахарова И. НЕ. Струйский и его связи с Ф.С. Роко-товым//Очерки по русскому и советскому искусству/Под ред. Э.Н. Ацаркиной), третьи даже высказывали мысль, что это сам молодой Струйский (аргументируя «происхождением» портрета из семьи Струйских).

В другом портрете —Александры Петровны Струйской — сложность душевной жизни, женственность и грация модели совсем не декларируются, все это передано тонкими цветовыми нюансами пепельно-розовых (в лице и платье), жемчужных (брошь), лимон-но-желтых (косынка) тонов; линейным ритмом (овалу лица как бы вторит — совсем как у Энгра в портрете мадемуазель Ривьер, только на 30 с лишним лет раньше—овал декольте и линии складок одежды); нюансами, позволяющими создать ощущение недосказан­ности, очарования тайны, настроения, прекрасно уловленного по­этом:

Любите живопись, поэты! Лишь ей единственной дано Души изменчивой приметы Переносить на полотно. Ты помнишь, как из тьмы былого Едва закутана в атлас С портрета Рокотова снова Смотрела Струйская на нас? Ее глаза — как два тумана. Полуулыбка, полуплач, Ее глаза — как два обмана, Покрытых мглою неудач.

Н. Заболоцкий. Портрет

Колорит —одно из важнейших средств Рокотова в характери­стике модели. Колористическими средствами художник передает определенные душевные состояния. Особенной тонкостью и оду­хотворенностью отличаются женские и юношеские образы, в кото­рых «жизнь души» оказывается богатой и интересной для живописца. Для его манеры 60—70-х годов характерны теплого тона грунт, жидкое письмо, смелый, какой-то зигзагообразный мазок.

Рокотов создал целую галерею портретов близкого ему семейства Воронцовых, которые были не просто заказчиками, а именно близкими ему по духу людьми: ИИ. Воронцова, М.А. Воронцовой (дочь Артемия Волынского, бывшая совсем в молодых летах в ссылке; конец 1760-х гг., ГРМ), их сына А.И. Воронцова (около