Рожкова

161

ренности, что за другую – error in quantitate); либо распространяться на сущест-

во сделки (субъект полагал, что получает вещь в дар, тогда как ее дали взаймы – error in negotio) и т.д.

Отечественная доктрина взамен термина «ошибка» уже традиционно ис-

пользует термин «заблуждение», понимая под ним собственно ошибку. Так,

Г.Ф. Шершеневич пишет о том, что «заблуждение в законе у нас неизвинитель-

но, потому что никто не может отговариваться неведением закона, когда он был обнародован установленным порядком»205. При этом он соглашается, что пред-

положение о том, что каждый русский подданный не только знает, но совер-

шенно правильно понимает все русское законодательство, – чистейшей воды фикция, поскольку «всего содержания 16 томов не знают даже юристы-

практики и теоретики, а существование в нем неясностей и противоречий до-

пускает сам законодатель. Но установление противоположного правила могло бы повести к грубым злоупотреблениям, если бы силу всякого действия, ока-

завшегося невыгодным, можно было ослабить оговоркой незнания его последствий»206.

Как и в римском праве, сегодня принято выделять следующие фактиче-

ские ошибки («ошибки в факте»): заблуждение в лице (исполнение произведе-

но не тому лицу), заблуждение в сущности сделки (оно может возникнуть при неясной редакции договора), заблуждение в объекте сделки или качестве и ко-

личестве объекта (случаи, когда вследствие своих свойств вещь становится не-

пригодной для предполагаемой цели или ее количество не отвечает цели самой сделки) и проч.

«Ошибка в факте» не есть последствие обмана – это «самостоятельное» заблуждение самого лица, принимающего решение совершить действие (заклю-

чить сделку, совершить юридический поступок). Обман же представляет собой намеренное действие – создание одним лицом у другого ложного (искаженного)

представления о чем-либо; заблуждение вследствие обмана – это «навязанное со

205 Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула: Автограф, 2001. С. 155; Шершеневич Г.Ф. Учебник

русского гражданского права. М.: Спарк, 1995. С. 116. 206 Там же. С. 155.

162

стороны» заблуждение лица. Вследствие этого, возможно, было бы более пра-

вильным говорить об «ошибке в факте» в первом случае и заблуждении – во втором, однако в соответствии с нормами ст. 178–179 ГК РФ такая возможность исключена. Таким образом, заключение сделки, совершенное под влиянием за-

блуждения (то есть при ошибке одного из заключающих сделку лиц), при усло-

вии существенного значения этого заблуждения позволяет требовать признания этой сделки недействительной (ст. 178 ГК РФ); заключение сделки под влияни-

ем обмана позволяет заявлять требование о признании ее недействительной (ст. 179 ГК РФ).

Фактическая ошибка как юридическое событие может иметь значение в том случае, если норма права предусматривает правовую модель такого явле-

ния, связывая с нею наступление определенного последствия. Примером ошиб-

ки может быть исполнение должником обязательства не тому лицу или иная ошибка в исполнении (отгрузка незаказанной продукции, передача наряду с объектом, обусловленным договором, иных объектов, не входящих в объект до-

говора и т.п.). В этом случае положениями ст. 1103 ГК РФ исполненное подле-

жит возврату.

Общим правилом признается то, что «ошибка в факте» обычно выгодна лицу заблуждающемуся. Однако в некоторых случаях она может иметь не по-

ложительные, а отрицательные результаты для заблуждающегося лица. Напри-

мер, если лицо исполнило обязательство по истечении срока исковой давности,

ошибочно считая, что срок исковой давности по данному обязательству еще не истек, обратно требовать исполненное он не может (ст. 206 ГК РФ).

Разновидностью фактической ошибки можно признать ошибку в расчетах,

которая состоит в неправильном установлении показателей, применении коэф-

фициентов или индексов, рассчитываемых на основе некоторых первичных фактических обстоятельств, и т.п. Однако признание за ошибкой в расчетах значение юридического факта вовсе не означает, что сами расчеты следует рас-

сматривать в качестве самостоятельного юридического факта. Такой подход вел бы к недопустимому выводу о том, что произведенные расчеты сами по себе

163

могут влечь возникновение юридических последствий. В силу сказанного нель-

зя согласиться с мнением В.Б. Исакова, который приписывает расчетам значе-

ние юридических фактов207.

Таким образом, в настоящей главе обоснованы следующие выводы.

1) Проведенное исследование показало невозможность однозначного и окончательного подразделения юридических фактов на правообразующие, пра-

воизменяющие, правопрекращающие и правопрепятствующие. Это обусловлено тем, что один и тот же факт в одном случае может рассматриваться как порож-

дающий права и обязанности, в другом – как прекращающий правоотношение, в

третьем – как препятствующий наступлению иных юридических фактов и т.п.

Иными словами, юридические факты могут выполнять разнообразные динами-

ческие функции (или выполнять одновременно несколько функций), вследствие чего группирование юридических фактов в зависимости от выполняемой ими функции не может служить средством систематизации юридических фактов, ко-

торым является всякая классификация.

Вместе с тем с учетом ранее изложенного обоснования трех групп юриди-

ческих последствий допустимо классифицировать юридические факты по кри-

терию таких последствий (последствий наступления юридического факта), ис-

ходя из следующего.

Юридические последствия предполагают, во-первых, движение граждан-

ского правоотношения (возникновение, изменение или прекращение правоот-

ношения) и, во-вторых, иные юридические последствия, не предполагающие движение гражданского правоотношения (последствия реализации гражданской правосубъектности или защиты нарушенных субъективных гражданских прав).

Следовательно, в зависимости от наступающих юридических последствий юри-

дические факты могут делиться на правовоздействующие и правопозитивные.

207 Исаков В.Б. Юридические факты в советском праве. С. 43.

164

2) Констатируется, что в гражданском праве нашла определенное приме-

нение классификация юридических фактов на положительные и отрицательные

(иначе – позитивные и негативные).

Между тем данная классификация является классификацией не юридиче-

ских фактов (реальных жизненных обстоятельств), и даже не правовых моделей обстоятельств, а градацией норм права в зависимости от способа их выражения.

3) Проведенное исследование позволило по-новому классифицировать юридические факты по «волевому» критерию.

В зависимости от наличия проявления воли в юридических фактах все юридические факты разграничиваются на (1) юридические события и (2) юри-

дические действия (первый уровень разграничения в «волевой» классифика-

ции). Поскольку юридическое действие представляет собой единство воли и во-

леизъявления, для всякого юридического действия недостаточно только нали-

чия воли – воля должна себя реально проявлять. С учетом критического пере-

осмысления «волевой» классификации и исходя их того, что «волевая» класси-

фикация зависима от особенностей внешнего проявления воли (то есть особен-

ностей изъявления воли) предложена новая концепция этой классификации.

На втором уровне в рамках данной классификации предлагается разделять юридические действия в зависимости от соответствия изъявлений воли общим дозволениям права на (1) дозволенные (действия, относительно которых суще-

ствует общее дозволение закона) и (2) недозволенные (то есть действия, в от-

ношении которых имеется прямой запрет закона).

На третьем уровне подразумевается разграничение всех дозволенных дей-

ствий в зависимости от характера волеизъявления сторон на (1)

двух(много)сторонние сделки (действия, требующие встречного волеизъявле-

ния двух или более сторон) и (2) односторонние действия (действия, для совер-

шения которых достаточно волеизъявления одной стороны).

Четвертый уровень предполагает разграничение односторонних действий в зависимости от направленности воли на юридические последствия на (1) юри-

дические акты (действия, направленные на движение гражданского правоотно-

165

шения); (2) юридические поступки (действия, направленные на реализацию гражданской правосубъектности или защиту нарушенных субъективных граж-

данских прав); (3) результативные действия (действия, не направленные на соз-

дание юридических последствий, с результатом совершения которых закон свя-

зывает юридические последствия).

Пятый уровень предусматривает деление юридических актов в зависимо-

сти от степени формализации волеизъявления на (1) односторонние сделки

(действия, воля на совершение которых складывается свободно); (2) публичные акты (действия, подразумевающие обязанность волеизъявления).

4) Характеризуя недозволенные действия, надо отметить, что под ними понимаются действия, которые нарушают гражданский оборот, вызывая по-

требность его восстановления, а также создающие угрозу гражданским правам частных лиц и, как следствие, требующие применения охранительных норм права. Недозволенным является такое действие, которое прямо запрещено зако-

ном, либо это бездействие в ситуациях, когда закон прямо возлагает на субъекта обязанность совершения определенного действия (злоупотребление правом,

причинение вреда, неосновательное обогащение, совершение ничтожной сдел-

ки, неправомерный односторонний отказ от исполнения договора, создание препятствий в осуществлении права собственности и т.д.).

В настоящем исследовании доказывается недопустимость отождествления понятий «противоречие закону» и «несоответствие закону». Действие, соверше-

ние которого прямо запрещено законом в той или иной форме (прямой запрет,

возложение юридической обязанности совершить позитивное действие, уста-

новление наказуемости деяния и др.) является действием, совершенным в про-

тиворечие закону, то есть недозволенным действием. Действие, совершенное с некоторыми не запрещенными нормой права несоответствиями (когда нет пря-

мого нормативного запрета и, соответственно, норма права не устанавливает последствия нарушения этого запрета), рассматривается как действие, совер-

шенное не в соответствии с законом. Такое действие не противоречит закону и

166

не может быть отнесено к недозволенным – это дефектное дозволенное дейст-

вие (например, оспоримая сделка).

5) В диссертационном исследовании обосновывается необходимость раз-

граничения понятий «гражданское правонарушение» и «недозволенное дейст-

вие»: первое понятие более узкое, нежели второе. Сделан вывод о том, что вся-

кое правонарушение представляет собой недозволенное действие, однако не всякое недозволенное действие является правонарушением: гражданским пра-

вонарушением является недозволенное действие (бездействие), которое повлек-

ло за собой причинение ущерба (имущественного или неимущественного) част-

ному лицу или иное нарушение субъективных гражданских прав частного лица.

Юридическим последствием гражданского правонарушения, повлекшего при-

чинение ущерба частному лицу, как правило, является возникновение граждан-

ского правоотношения – охранительного правоотношения.

Применительно к недозволенным действиям, не повлекшим причинение ущерба, сделан вывод о том, что к юридическим последствиям их совершения относятся как возникновение гражданского (охранительного) правоотношения,

так и деформация правоотношения – создание правовой неопределенности в гражданском правоотношении.

6) При характеристике дозволенных действий отмечается, что это дейст-

вия, которые призваны порождать нормальные для гражданского оборота юри-

дические последствия и требующие применения регулятивных норм. Под таки-

ми действиями следует понимать действия, относительно которых существует общее дозволение закона, то есть в действующем законодательстве отсутствует прямой запрет на их совершение (совершение сделки, издание акта государст-

венным органом или органом местного самоуправления, проведение публичных торгов, государственная регистрация юридических лиц, вынесение решения ор-

ганом юридического лица, выпуск ценных бумаг и т.д.).

Наличие общего дозволения закона не препятствует признанию судом та-

кого рода действий недействительными в том случае, если при их совершении не были соблюдены требования правовых норм. То есть имеющие дефект доз-

167

воленные действия (дефектные юридические факты) – все те же дозволенные действия, которые могут стать предметом рассмотрения суда по иску о призна-

нии их недействительными. Положительное решение суда, которым признается недействительным дозволенное действие (сделка, публичные торги, акт госу-

дарственного органа и т.д.) позволяет относиться к такому действию как к несо-

вершенному.

7)Разграничение дозволенных действий на двух(много)сторонние сделки

иодносторонние действия дало основание настаивать на выявлении не только количественной (волеизъявление одной или двух сторон), но и качественной ха-

рактеристики волеизъявления (необходимость наличия взаимности (или встреч-

ности) волеизъявления).

Результатом проведенного исследования стал вывод о настоятельной не-

обходимости разграничивать число сторон правоотношения (лиц, имеющих взаимно удовлетворяемый (встречный) интерес) и число участников правоот-

ношения (лиц, имеющих сонаправленный (а не встречный) интерес, который позволяет им вступать в правоотношение на одной стороне).

8) Проведенное исследование позволило прийти к новому для отечествен-

ного права выводу о том, что соглашения о защите прав (сделки двух и более лиц, направленные на защиту субъективных гражданских прав) могут опреде-

лять: (1) форму защиты прав (например, соглашение о подсудности, арбитраж-

ное соглашение); (2) способ защиты прав (например, мировые сделки); (3) сред-

ства защиты прав (например, соглашение об ограничении возражений).

9) Изучение результативных действий позволило заключить, что их осо-

бенностью, выделяющей их из числа прочих односторонних действий, является то, что юридические последствия наступают не в связи с совершением самого действия, а только с появлением объективированного результата этих действий

(созданной вещью, произведением искусства, кладом и т.п.). Привязка юриди-

ческого последствия не к самому (фактическому) действию, а к возникновению его объективированного результата позволяет утверждать, что результативные

168

действия имеют юридическое значение вне зависимости от дееспособности со-

вершившего их лица.

10) Изучение юридических последствий событий позволило сделать сле-

дующий вывод. Одни и те же обстоятельства в одних случаях выступают в ка-

честве непреодолимой силы, делающей невозможным исполнение обязательст-

ва (освобождая субъекта от гражданско-правовой ответственности). В других – в качестве обстоятельства, которое при наличии всех перечисленных в ст. 451

ГК РФ условий позволяет сделать вывод о существенном изменении обстоя-

тельств, нарушающем баланс интересов сторон (делает исполнение договора для одной из сторон экономически невыгодным) и позволяющем требовать рас-

торжения (изменения) договора.

11) Проведенное исследование дало основания для вывода о неверности утверждений о том, что срок по своему характеру представляет собой нечто среднее между юридическим действием и юридическим событием.

С учетом этого сделан вывод о том, что установление, продление, ограни-

чение, соблюдение или несоблюдение срока, сознательно и целенаправленно совершаемые человеком (и, безусловно, зависимые от воли человека), представ-

ляют собой элементы состава юридического факта. Эти элементы не могут рас-

сматриваться в качестве самостоятельных юридических фактов, поскольку са-

ми по себе никаких юридических последствий не порождают.

В то же время доказывается, что наступление срока есть самостоятельное юридическое событие, которое следует относить к относительным юридиче-

ским событиям: оно вызвано деятельностью человека, но происходит независи-

мо от воли человека.

169

Часть II. Теория процессуальных юридических фактов

Глава 1. Процессуальный факт и процессуальный состав

Как и гражданское законодательство, Гражданский процессуальный ко-

декс Российской Федерации (далее по тексту – ГПК РФ) и Арбитражный про-

цессуальный кодекс Российской Федерации (далее по тексту – АПК РФ) не со-

держат специальных разделов, посвященных юридическим фактам соответст-

венно гражданского процессуального и арбитражного процессуального права

(далее по тексту для целей разграничения с юридическими фактами граждан-

ского права – процессуальный факт). При этом в современных научных работах процессуальные факты изучаются главным образом в связи с рассмотрением тех или иных институтов процессуального права (единственная монографическая работа по этой теме – работа В.В. Яркова «Юридические факты в механизме реализации норм гражданского процессуального права»208). Предметом само-

стоятельных разработок процессуальные факты становятся крайне редко, и тео-

рия процессуальных фактов в целом не получает развития.

Указанное обусловило обращение к изучению вопросов процессуальных фактов. Вместе с тем исследование этих вопросов не предполагает изолирован-

ность от проведенной разработки проблем юридических фактов (см. первую часть настоящего исследования). Напротив, единственно верным является ис-

пользование научных результатов, полученных ранее применительно к теории юридических фактов, для постановки и разрешения вопросов теории процессу-

альных юридических фактов (далее по тексту – теория процессуальных фак-

208 В литературе обычно подчеркивается, что в отечественной доктрине гражданского процессуального права вопрос о процессуальных фактах стал предметом самостоятельных исследований только во второй половине ХХ века. До этого времени интерес к процессуальным фактам был связан главным образом с исследованиями возникновения и динамики процессуальных отношений. Впервые комплексную разработку процессуальные юридические факты получили в работе В.В. Яркова (Ярков В.В. Юридические факты в механизме реализации норм гражданского процессуального права. Екатеринбург: Изд-во Свердл. юрид. ин-та, 1992). Н.М. Коршунов отмечает по этому поводу: «То, что сделал проф. О.А. Красавчиков в гражданском праве, повторил в гражданском процессе проф. В.В. Ярков, до которого российская наука гражданского процессуального права специальной теории юридических фактов не имела, довольствуясь теоретическими положениями теории гражданского права» (Коршунов Н.М. De mortuis nihil nisi bene //Вестник гражданского права. 2008. № 4 (доступ из справ.- правовой системы «КонсультантПлюс»)).

170

тов). Но это предполагает не элементарное заимствование созданных правовых конструкций и концепций, а критическое осмысление в каждом случае допус-

тимости их восприятия (далее разбираются вопросы, значимые для судебного процесса по делам частноправового характера; вопросы, значимые для судеб-

ного процесса по делам, возникающим из публичных правоотношений, здесь не рассматриваются).

Необходимость изучения теорий юридических фактов гражданского и процессуального права в сопоставительном аспекте обусловлена известной

«связанностью» цивилистики с арбитражным процессуальным и гражданским процессуальным правом (далее по тексту – процессуальное право), нередко за-

трудняющей четкое размежевание составляющих их институтов. Так, В.А. Ря-

зановский, подчеркивая самостоятельное значение гражданского права и граж-

данского процессуального права, их принципиальное различие, писал о том, что между ними «существует связь, взаимное влияние, есть известная область труд-

но разграничимых явлений»209.

Такая «связанность» гражданского права и процессуального права в науч-

ной литературе обосновывается единством материального содержания и про-

цессуальной формы права на защиту. В.П. Грибанов по этому поводу писал сле-

дующее: «Единство материально-правового содержания права на защиту и его процессуальной формы состоит в том, что возможности правового характера,

предоставляемые управомоченному лицу правом на защиту, предполагают и возможность их осуществления в определенной, установленной законом про-

цессуальной форме, в установленном законом порядке»210.

Вместе с тем нельзя забывать о том, что гражданское право принципиаль-

но отличается от процессуального права, являющегося правом публичным211.

209Рязановский В.А. Единство процесса. С. 16.

210Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. С. 113.

211Сравнивая публичное и частное право, И.А. Покровский писал: «…в одних областях отношения регулируются исключительно велениями, исходящими от одного единственного центра, каковым является государственная власть. Эта последняя своими нормами указывает каждому отдельному лицу его юридическое место, его права и обязанности по отношению к целому государственному организму и по отношению к другим отдельным лицам. Только от нее, от государственной власти, могут исходить распоряжения, определяющие положение каждого отдельного человека в данной сфере отношений, и это положение не может быть изменено никакой частной волей, никакими частными соглашениями… Вот этот-то прием… составляет основную сущность